Кот покойного мистера Джерси

Я не владею способностью передавать устрашающие истории в красках, и уж тем более внедрять в разум своих слушателей опасение за свою жизнь после рассказа. Впрочем, такого намерения я не имею, поэтому своё повествование изложу максимально коротко, просто и без излишнего наваждения. Столь неожиданное и местами жуткое событие произошло в Салеме, в третьем осеннем месяце 1692 года. В пору самой знаменитой охоты на ведьм, во времена которой город был охвачен сильнейшим волнением из-за дьявольского промысла. Тогда каждая женщина, содержавшая хотя бы один пленительный изгиб на своём теле или картинный взгляд из-под век, могла удостоиться чести сгореть заживо, а любая кошка, чаще всего чёрная, рисковала быть утопленной. Как было упомянуто мной ранее, в городе господствовал ноябрь, а вместе с тем и холод. Благодаря чему моча и дерьмо на улицах Салема замерзали, и город переставал смердеть точно так же, как и сами его жители. Но только не мистер Джерси. «Пьяница», «мямля», и «наивный идиот» - такими прозвищами нарекли несчастливца, отличавшегося от остальных жителей уступчивостью своего характера и любвеобильным нравом. Что и делало его, по всей видимости, предметом насмешек и издевательств для других. Но предан холодной земле бедняга был именно как «жутко пахнувший Джерси», а всё потому, что даже надвигающийся декабрьский холод не в силах был усмирить его зловоние. Попрощаться с ним явились любимец мистера Джерси - чернявенький кот с торчащими по бокам рёбрами - и пара товарищей-собутыльников, которые, стоит отметить, всегда были внимательны к его чувствам, чего нельзя было сказать о его соседе, с которым он делил «просторы» ветхого домика. Недружелюбность и раздражительность сожителя к личности покойного были вызваны как раз тем самым котом, любимцем мистера Джерси.

«Я изведу твоего поганца, Джерси», - частенько грозился ему он. Худощавый кот для мистера Джерси был единственной радостью в этой скудной жизни, а потому тот до последнего ограждал его от возможных напастей со стороны соседа. Его чрезмерное обожание к любимцу было явно нездорово, что давало неугомонным жителям Салема лишний повод для утоления своей потребности в наговоре скудной клеветы и прочей словесной грязи. Ведь никто из ныне живущих и живших дотоле не привязывался чувствами к своим братьям меньшим так, как привязался мистер Джерси к своему коту, а потому считали, что этот кот что ни на есть сама тень дьявола, завладевшая человеческой волей. Люди совершали даже некоторые попытки утопить кота, но попытки в точности так и оставались попытками. После столь внезапного ухода мистера Джерси из жизни никто не брал на свою безбожную голову «чести» выронить хоть пару добрых слов по нем. А те кто брал, те самые два товарища, скоро так же ушли вслед за ним в могилу. А вот поминать лихом брался каждый в городе, чьи плечи не были обременены заботами. Больше всех чувство радости и признательности одновременно к смерти ушедшего испытывал тот самый сожитель мистера Джерси. Ведь их общий и давнишний домик с плесенью на потолках и стенах, и вместе с тем с гнилью на полу, принадлежал отныне только ему одному и не более. Ох, прошу меня простить за неточность моих слов. Домик отныне принадлежал только ему одному - и коту мистера Джерси. А потому взаимная неприязнь между котом и соседом мистера Джерси с тех пор стала ещё более открытой, чем прежде. Ведь мысль уступать друг другу не находила себе места в их головах, а телом овладел дух борьбы и противостояния за право на дом.

Первое время попытки пьянчуги изжить кота из дому заканчивались провалом. Но вскоре желание соседа избавиться от поганца и деревянная дубина разрушили вкус победы на кошачьих усах, и след кота в том доме простыл. И грудь пьянчуги впервые за долгое время с облегчением наполнилась воздухом. В то время как твоя грудь, мой дорогой читатель, замерла в ожидании чего-то, давая тем самым время твоему разуму озадачиться главным вопросом: «От чего же такая неприязнь у этого чудака к четвероногому?». После чего ты попытаешься во все глаза усмотреть причину и следствие злодеяния пьянчуги по отношению к коту и окончательно заблудишься в своих предположениях. Поэтому не советую тебе прилагать какие-либо усилия, ибо ответа ты не найдёшь. Ведь чтобы из всей приведенной мной цепочки рассказа выпало ясное звено - та самая причина ненависти соседа мистера Джерси к его коту, то есть ответ на волнующий твоё любопытство вопрос, - я должен прояснить тебе кое-что. Возможно произнесённая мною фраза будет бесспорно очевидна и заурядна, но в этом и есть весь парадокс этой истории и причина твоей неспособности самому найти объяснение делам пьянчуги. Уж слишком здесь всё просто. Ежедневный приём стакана алкоголя со временем окончательно вымыл из соседа усопшего всё спокойное и человечное, что было дано ему от роду. И потому его человечность уступила место раздражению по всяким пустякам, что лишний раз подтверждало упадок его рассудка. Его спокойствие в его ушах нарушал каждый шорох, не имевший и имевший объяснения своего происхождения для пьянчуги. Так было и с котом. Вечное мяуканье кота и неугомонные преследования с целью полакомиться молоком по степени нервозности для пьянчуги были сопоставимы со звуком скрипа вилки, которой водят по тарелке. Надеюсь, подобным образом я дал ясное понимание причины его нелюбви к коту. Но ты, мой дорогой читатель, находясь сейчас рядом со мной, в гостях, за кружкой фруктового чая, безусловно озадачил бы меня следующим вопросом, глядя мне в глаза: «А почему именно кот мистера Джерси? Другие коты своим мяуканьем разве не нервировали пьянчугу?». Но так как моя комната пуста, а на кофейном столике у камина фруктовый чай стынет только в одной из двух чашек, стало быть, ты не у меня в гостях, а пребываешь где-то в другом месте с книгой в руках, поэтому ответ и на этот вопрос я тебе дам прямо здесь и сейчас, дабы избавить тебя от недопониманий. Да, и другие коты так же раздражали пьянчугу. Но другие коты не были ему компанией в доме, в котором, по его правде, человек должен отдыхать от городской суеты в уединении. Кот неугомонно выпрашивал еды, а именно порцию свежего молока. Молоко в их доме было нечастым гостем, и потому пил его кот довольно редко. А после смерти хозяина все молоко, что появлялось в доме, и вовсе стало отходить пьянице, от чего кот мистера Джерси стал ещё больше походить на сухую палку, обтянутую чёрной тряпкой. Пьянчуга молоко не любил, но давился им назло коту, дабы ему ни капли не перепало. А ума выливать куда-то у него, разумеется, не хватало. А быть может дело не в умственных способностях, а в его жадности.

Вернёмся к коту. Мышей и крыс, что показывались в домах и на улицах Салема, кот мистера Джерси не ел. И даже не убивал. Что вновь заставляло задуматься о «правильности» его нутра. Ведь любая другая кошка поступила бы иначе. От чрезмерной халатности кота или, может быть, любви к грызунам дом стал также рассматриваться крысами и мышами как возможное и постоянное место жительства. Вот ещё одна причина, по которой пьянчуга недолюбливал кота мистера Джерси. Он не выполнял кошачьего долга и был просто «пустым мешком с костями». С каждым днём и ночью углы дома, дырки в полах и стенах стали постепенно набиваться тёплыми тельцами грызунов. Подобная тяжесть адовых мучений не позволяла пьянчуге видеть сны. Отчего мало-помалу раздражение незамедлительно переросло в сумасшедший гнев. Избавиться от них он никак не мог, кот был бесполезен, и потому крысиные лапы непринужденно скользили по его губам, а концы крысиных хвостов щекотали его нёбо, пока тот в кои-то веки засыпал от накопившейся от бессонных ночей усталости. Но единственным верным и злым спутником для него был и оставался до тех пор кот покойного мистера Джерси. Для которого бессознательное пребывание на полу или ещё где-то не было помехой для наведения очередной порции раздражения и неприязни. По ночам частенько пьянчуга просыпался в холодном поту от своих кошмаров, которые мучили его воображение и изводили его душу. Свои кошмары он непременно связывал с пребыванием кота в доме. Бывало, его воображению привидится сон, где он с трудом дышит, а пробудившись ото сна он замечает двуглазого поганца у себя на груди. Частенько в голову пьянчуги являлся такой сон, где над ним замертво стоял незнакомый ему человек, а пробудившись, он вновь смотрел в глаза коту, что сидел у его головы. Но самым его нелюбимым моментом был сонный паралич, во время которого его разум бодрствовал, а тело оставалось неподвижным, будто досыпало сновидение. Всё бы ничего, но паралич сопровождали крысы, которые, не стесняясь пьянчугу, шатались по его карманам в поисках еды. Но находили они её не в карманах, а в усах и бороде. Отчего у пьянчуги низ лица, подбородок и губы были искусаны в кровь.

Последние ночи пьянчугу не мучили неугодные человеку сны, и объяснением тому было исчезновение кота после того раза, о котором мне довелось говорить ранее. Во всяком случае, так полагал пьянчуга. Единственной проблемой на тот момент для него оставались грызуны, решение по избавлению от которых ему никак не удавалось найти. Вместе с тем он начал полноценно вести жизнь лишнего человека, тем самым навёрстывая грехи, которые он не совершил ранее, ибо был озабочен их с котом враждой. Каждую последующую ночь он провожал пьянее, чем был в предыдущей. Но вот в одну из глухих и исключительно тёмных ночей его пьяный сон нарушил довольно пренеприятный запах. Неприятный и вместе с тем незнакомый его носу смрад. Это зловоние было явно не старым гостем в их доме. Ведь родные запахи, будь то свой пот или запах конского навоза в конюшне, куда ты частенько захаживаешь, со временем притупляются и делаются для человека неявными, ведь обоняние с ними поневоле свыкается. И я даже осмелюсь озвучить своё предположение, что работники мест окончательной регистрации граждан также со временем перестают придавать значение окружающему их запаху. Поэтому то, что наш пьяница скукожился от вони, проснувшись ото сна, - спешу заметить, что пьян он был нехило, и спал он, как говорится в народе, «как убитый», - означало, что этот жуткий запах гнили нов. Открыв глаза и согнав со своего лица дюжину крыс, он первым делом осмотрелся, сидя на своей койке. Его взгляд медленно скользил по комнате, всматриваясь в темноту, стараясь отыскать предмет вони, а затем он начал обнюхивать и сам себя. Он часто шмыгал носом, и при том, широко раскрывая ноздри, пытался избавиться от гадкого запаха, прочно засевшего в его носу. Желание встать на ноги по итогу у него было вызвано подозрительным шорохом и скрипом полов. Пораскинув своими пропитанными алкоголем извилинами, пьянчуга решил, что скрип полов берет своё начало где-то на кухне дома, после чего его ступни неуверенно коснулись пола. Шаг за шагом, вялые шаги пьянчуги привели его к косяку двери, за который он прочно ухватился, нащупав его обеспокоенно в темноте. После чего он замер, а если быть точнее - повис, и стал всматриваться в даль. После бурного вечера в борделе и последующей этому вечеру пьянки, сосед мистера Джерси всё ещё пребывал в затруднительном для его глаз, да и для всего тела в принципе, положении, и потому был не в состоянии что-либо ясно рассмотреть впереди себя. Даже луч света, что раскинулся на полу кухни через решётчатое окно, предательски плыл в его глазах, не желая ни на миг оставаться там, где ему велено быть природой. Но несмотря на своё состояние, не опасаясь за свою жизнь или хотя бы за то, что может дать слабину в перепалке с предполагаемым вором, пьянчуга выкрикнул: «Кто здесь?». После чего скрип полов мгновенно утих, и темноте в доме компанию составила тишина. Несколькоминутный покой в доме был нарушен самим пьянчугой. Он сделал пару шагов, придерживаясь за стену, дабы не упасть, и вновь остановился. «Чёрт возьми», - сказал он, и его лоб мгновенно потонул в морщинах от недовольства и злобы. Перед собой в луче света он увидел источник своего многолетнего недовольства и постепенно взрастающей на тот момент ярости. Вновь прибывший кот мистера Джерси, которого пьянчуга огрел неделю тому назад, счёл мысль явиться в их дом поскорее занимательной. Низкое мурчанье и кончик облезлого хвоста, что надменно вертелся на старом полу, изредка пропадая в тенях, окончательно выбили пьянчугу из себя, и тот сорвался, чтобы наконец прибить четвероногого поганца. Но мстительный порыв сменился на недоумение так же внезапно, как и появился. Озадаченный неким силуэтом перед собой, пьянчуга совершал попытки проморгаться, дабы понять, явь перед ним, или плод воображения, рождённый непосредственно игрой теней. Пьянчуга выпучил глаза, и детали образа того, кто стоял перед ним, показались знакомыми его памяти. Рубаха с широким рукавом, залатанная в черные латки, и кудрявые редкие волосы последний раз представали перед взором пьянчуги в гробу около месяца тому назад. И несмотря на опасение в существование своего пугающего предположения, пьянчуга гаркнул: «Кто ты такой, чёрт возьми?», - и в ответ получил лишь холодный поворот головы в свою сторону. Слабый лунный свет осветил пол-лица незваного гостя, что на тот момент уже ступил на лунное пятно решётчатого окна, и пьянчуга незамедлительно коснулся всем своим телом пола, робко прошептав: «Джерси?». Кот тем временем всё так же продолжал сидеть, как и сидел ранее, наслаждаясь перфомансом, что раскинулся перед его лапами в тот момент. Покойный мистер Джерси отвернулся от своего соседа и медленно начал склонять тело к полу, дабы поставить миску перед лапами своего кота. На пол вокруг миски и самого кота с мистера Джерси стали сыпаться черви и ошмётки грязи, позже образовавшие некий рисунок вокруг любимца усопшего. Рисунок получился довольно незаурядный. А затем мистер Джерси принялся выливать из графина молоко в миску, так верно стоящую перед лапами кота.

- Господи, - произнёс сосед мистера Джерси и обмяк, будто все кости в одно мгновение покинули его тело.

Пьянчуга отчетливо лицезрел ехидную улыбку кота, которая по мере наполнения молока в чаше расползалась на его морде. И когда с горлышка графина в миску упала самая последняя капля молока, наполнив миску тем самым до краев, улыбка на морде кота обрела предельно пугающий вид. Не знаю, что было страшнее видеть в ту ночь пьянчуге…То ли мертвого соседа, стоявшего перед ним, словно и не умирал вовсе, то ли кота, улыбка на морде которого была не присуща животному, а больше походила на человеческую. Не сводя взгляда с пьянчуги и не ослабевая ухмылку, кот медленно склонил голову над чашей, и кончик его языка, капля за каплей, стал зачерпывать молоко. С каждой каплей молока, что оказывалась на языке кота, из всех углов и других потаённых мест этого чёртова дома появлялись крысы, мыши. Пьянчуга, услышав писк грызунов и быстро надвигающийся топот от их лап, принялся торопливо подниматься на ноги. Он что-то вопил, что-то предельно непонятное и невообразимое человеку, и одновременно с тем бил себя по лицу, решив, что всё происходящее перед ним - очередные козни его воображения после запоя. Пребывая всё так же не в состоянии свободно и уверенно передвигаться, пьянчуга свалился на пол, не выдержав потока грызунов, что бросились на него одной сплошной волной и за считанное время полностью облепили его. Его грешная гортань, из которой от роду не вылетало добрых слов, напоследок так же выдала пару залпов словесной грязи в адрес кота и его хозяина, после чего крысы растащили его на части. А разумней было бы молить о прощении. Но унижаться до такого пьянчуга не хотел, виной тому была глупая гордость. Конец этой истории был таков, а продолжением служило еженощное поднимание мистера Джерси из могилы котом, дабы полакомиться молоком.

На этом мой пересказ этого случая про пьянчугу и кота будет считаться завершенным, поэтому если вам не хватило ужаса и некой таинственности в этой истории, то прошу меня простить, что не возбудил природу вашего страха. Но хочу сказать в своё оправдание, что прежде чем начать пересказ этой истории, я сразу озвучил свою неспособность запугивать людей, тем самым я освободил себя от ответственности и роли хорошего рассказчика. Весьма хитро, не находите?

Ну а что хочется сказать насчёт пьянчуги и всего это случая в целом. Сколько бы раз я её не рассказывал, эту историю, мой ум до сих пор озадачивается не всей чертовщиной, что струилась в ту ночь, а силой веры человека в свою правоту, особенность и исключительность. Не это ли называется гордость? Или же это глупость? Или, быть может, слепая и в то же время уверенная гордость и есть та самая глупость, которая и порождает все беды и несчастья? Во всяком случае, это уже не важно, глуп он был, или горд. Теперь нет дела до груды обглоданных крысами костей. Просто хочется отметить, что если бы пьянчуга был более снисходительным к окружающим его людям, животным, кошкам, а в особенности чёрным, то жизнь его могла закончиться не так, как в итоге она и кончилась.