Знания делают человека сильным

                (Отрывок из разговора с другом моим, жительствующим в Челябинске по стечению обстоятельств)

        ...После критики знаний, которые даются в школе, разговор перешел на знания вообще.

        Я.  И все-таки не могу согласиться с тобой, дорогой мой друг. Какая польза мне, гуманитарию, в тех ощипанных знаниях по точным наукам, которые навязываются нам школьной программой? Зачем мне, будущему филологу, знать о гидролизе солей?

        Он. Ну, может быть, конкретно знания о гидролизе солей тебе и не потребуются, а вот знание основ компьютерной техники очень даже могут тебе пригодиться. И потом: отчего у тебя такая неприязнь, например, к математике? Действительно, землю в четверти делить можно и без Евклида, но та же геометрия учит логике...

        Я. Учиться эдак логике  слишком долгий обходной путь. Уроки литературы, причем куда более дельные, чем по нынешней куцей программе, быстрее и лучше научили бы меня логике, необходимой для ученого-филолога.

        Он. Единственный мой ответ тебе: мы не знаем, как сложится наша жизнь. Может быть, тебе потребуются совершенно другие знания, чем те, которые ты желаешь получить сейчас.

        Я.  Да, нам не дано предугадать... Но все равно я не мыслю себе иной судьбы, чем быть ученым-филологом. 

        Он.  Знаю, знаю. Кстати, в школе ты получаешь ведь и внепрограммные знания. Уж не говорю об английском языке, просто необходимом для каждого современного ученого.

        Я.  Конечно, так. Но что это еще за внепрограммные знания? Пресловутые общественные науки?

        Он.  Именно они. Умение доказывать, убеждать, вести за собой, быть самому достойным подражания, а точнее – примера. Это всё пригодится не только активисту-комсомольцу, но и каждому человеку.

        Я.  Между прочим, ты затронул очень важную тему: как стать человеком примечательным, выше среднего уровня развития? Для этого одних лишь «талантов» Евгения Онегина явно недостаточно.

        Он.  Кстати, о его таланте без принужденья в разговоре коснуться до всего слегка и так далее. Как смог бы ты, без каких бы то ни было основательных или хотя бы просто сносных познаний в той же химии, выглядеть на диспуте о проблемах естественных наук?

        Я.  Ну, знаешь, я, по известному завету, как «блажен муж», попросту не пойду на такой «совет нечестивых».

        Он.  Не отшучивайся.

        Я.  Шутка-то здесь не совсем и шутка. Я, например, очень даже уверенно себя чувствую, когда могу несправедливое, на мой взгляд, нарекание парировать цитатой из хорошо известных мне поэтов. Вот тогда я действительно вижу, что знание – сила. Это придает прочности в жизни, возвышая над безликой толпой.

        Он.  Очень уж односторонние у тебя знания. Надо полагать, что не слишком часто удается их применять?

        Я.  Что делать, Фауст!.. Но я, право же, отнюдь не чувствую себя обделенным, если не постигаю всяких там премудростей кибернетики. Кроме того, мне почему-то кажется, что такие знания, какими я, хоть пока и в неполной мере, но все-таки обладаю, то бишь знания литературы, истории, мирового искусства, даже чуть-чуть военного дела и государственного законодательства середины XVIII – начала XIX века в России и Европе, помогают формировать разностороннюю личность и незаурядный характер человека, а вот осведомленность в секретах физики, химии и тому подобного – вряд ли.

        Он.  Это твое заблуждение. Но главная ошибка в том, что ты практически не знаешь, да и совершенно не желаешь знать современную жизнь, довольствуясь всякими байками о перестройке, а не реальными фактами. А ведь тебе во всем этом предстоит лично участвовать.

        Я.  Ты оседлал своего любимого конька, современный наш человек? Что ж, и мне, конечно, поневоле придется узнать современную жизнь, «без этого никто не может обойтися» (*), но для меня эти знания вовсе не главные. А главное – мое предстоящее дело на ученом поприще, в научной сфере. Вот какие знания делают меня примечательным человеком, вот какие знания придают мне уверенность и силу.

        Разговор еще продолжался, однако нам так и не удалось ни убедить, ни переубедить друг друга...

        2 декабря 1988       

    (*)  Выражение из польской сатирической фрашки XVII века «Пан и холоп».