Мое деревенское счастье

 
         А вот так получилось, что  пришел я к своему робинзоновскому счастью. Построил дом в проблемной по моральным понятиям  приволжской деревне.
   Они потомки тех  пленников-переселенцев из татарского полона, коих вызволил и отпустил на волю  Иван Грозный после покорения казанского ханства. Но понял я это много позднее. А поначалу купился на места красивые. А особенно на  берег волжский близкий, где ОБЯЗАТЕЛЬНО (!)  должна  стоять моя лодка для рыбалки и охоты.
     Ну, и на  огромное желание жить и выживать  в  простой окружающей среде, как когда то наши предки.

     А супруга моя дорогая была родом из пензенской глубинки,  которая  стала моей малой родиной  и поставщиком событий оттуда.
    Вот было такое. Теща моя после кончины тестя проживала  одна в своем доме с печным отоплением. В  большой комнате (передней) стояла круглая печь  – голландка с выходом своих жестяных боков на две спаленки и горницу.
 
     Бабушка была уже в преклонном возрасте, а значит теплолюбивая. Вот потому в печечке постоянно наготове лежал колодец  из мелких полешек, а под ним лучинки с завитком  бересты.
    Дверца в печке всегда была открыта, как и заслонка из-за боязни запаха гари и застоя воздуха.  А потому на тех полешках в печке  в полной безопасности пристраивался спать ее  пушистый и белоснежный любимец -  кот Барсик.

      И как-то однажды в  промозглую погоду бабушка чиркнула спичкой, запалила бересту и закрыла дверцу печки.  Барсик наверное орал, но глуховатая бабушка его не слышала. И вот кот каким- то невероятным образом по вверх-вниз дымоходам колодцам  вырвался-просочился наружу  через трубу и  с истошными воплями ходил по коньку крыши.

      Бабушка его видела, но совершенно удивлялась почему этот черный кот (от сажи в трубе) ходит по ее крыше, да и еще просится в дом.
   Неделю она его не пускала – чужой. А тут мы приехали в отпуск. Разобрались. Отмыли котейку и жизнь у него наладилась.

       А в ту деревню на берегу Волги я попал осенью 1990 года.  Последний толчок к этому мне дала моя поездка в Заволжье за клюквой.  http://proza.ru/2015/03/10/2077             

       А вот так все и случилось.
   Как-то  я впервые появился в Ураково  в 1985 году. С друзьями на майские праздники   приехали туда на рыбалку. Добирались на теплоходе местной линии. Пристань тогда была в середине деревни на высоком береговом камешнике. В так называемой «деревушке».  Чалку с ОМика (речной трамвайчик) принимала женщина уже в возрасте. Потом  узнал, что это была Антонина Васильевна Бутенина. Родная сестра патриарха села  Скворцова Алексея Васильевича. Она тогда на пристани работала матросом.

   Прошли в «суходол» (все названия местные) за верхний конец деревни, поставили палатку на прибрежной полянке, где когда-то стоял дом бакенщика, и провели чудесную ночь под изумительное пение многочисленных соловьев. На зорьке порыбачили и  потом уехали из Ураково с самыми хорошими впечатлениями от этого чудесного места,  и оно мне прочно запало в душу.
   
 И вот в конце 80-х  стал я серьезно подумывать о своем доме в деревне. Как говорится – время пришло. «Химпром» в то время оформил на себя приличный кусок земли в лесном Заволжье и мне  там предложили на выбор любой участок. Но уж очень  не хотелось мне уходить с Волги. И когда мой брат осенью 90-го сказал, что есть информация  о продаже дома в деревне Ураково, то я немедленно туда собрался.

     Прибыли мы в Ураково  на автомобиле-вездеходе т.к. предполагалось спуститься в нижнюю часть деревни. Добрались. Брату ранее  разъяснили, что  строение продается около пристани. Спустились мы до крайнего дома на самом берегу ( там жил Николай Кондратьевич Бутенин), где и осьавили машину. Обошли   дворы у пристани, но ничего не нашли. Вернулись, а на скамеечке под окнами сидит пожилой мужчина с палочкой. Спросил:
-  А не едем ли мы наверх.  И не можем ли взять его  с собой?
-  Можем. Но не знает ли он, где в деревне дома продаются?
 Предложил подняться наверх. Он живет в центре деревни рядом с часовней и может хозяйка его что-то и знает.
 
 Это был Князев Петр Иванович. Он тогда еще работал капитаном катера в сплавной конторе в Кокшайске и сюда, где мы встретились, кто-то его подбросил после работы.
    Поднялись по взвозу. Хозяйка его (Мария  Николаевна) открыла створки окна, и Петр Иванович изложил ей нашу просьбу. 
  - Нет, говорит, не слышала ничего про продажу.
-  Очень жаль, сказал я. Но вот вам моя визитка. На ней есть и квартирный телефон. И если что, дайте знать.

  Мы пошли к автомобилю, а Петр Иванович передал мою визитку в окно жене. Она посмотрела на нее и тут же что-то стала ему втолковывать. Водитель мой уже включил  заднюю скорость и попятился назад. И вдруг Петр Иванович шустро подбежал под кабину и замахал руками – Стой! Стой! Остановились. Вышел я к нему.
- Что такое?
– Вам дом нужен или земля?
-  Говорю, что возможны всякие варианты. 
- Тогда, говорит, пошли со мной.
   Завел он нас в ближний  проулок, а тут обширная луговина по-над спуском к Волге. Слева огромные липы, вязы. Вид совершенно изумительный на заволжские лесные дали.
   -  Ну, что!  Спросил он. Хватит?
 Я поначалу и ответить ничего не смог. Потом – Хватит, конечно! А он мне – Забирай. Помогу оформить.
 
    Вот так у меня все и сложилось с Ураково.
  За осень я завез на место трубы для столбов, сетку на забор и весной огородил свой участок. Петр Иванович действительно помог мне с оформлением. Вдова известного  Петра из Скворцовского клана тетя Валя была тогда депутатом сельсовета и помогла быстро оформить все официальные бумаги.
 
   Потом уже позднее я спросил Петра Ивановича, а мы с ним и его семьей сдружились очень близко, почему он мне это предложил. Сказал, что хозяйка прочитала на визитке, что я зам. директора, а он ей успел сказать, что мой брат врач. Вот это все поначалу сработало, и она напомнила ему о земле, что перешла к ним от Смольниковых -  их родни, но они сами к тому времени уже перестали ее обрабатывать и  тот участок разгородили.

    А с соседом мы крепко сдружились и он мне оказывал всяческую поддержку. Показал на свой штабель соснового баланса в проулке (это деловой лес) – бери себе. И я начал строить  сарайчик  на участке, как времянку для базирования. Сделал каркас. Обшил тесом. Рубероид натянул поверх обрешетника.  Наладил односкатную крышу. Установил внутри топчан. Вместо двери (ее пока не было)  навесил кусок брезента. И ВОТ! Я провожу первую ночь  у СЕБЯ! Это было невероятное чувство СВОЕГО (!) убежища!

       За тот первый сезон я сделал разметку под будущий дом. Выкопал траншеи под фундамент. Сделал первичную засыпку песком под подошву, накидал камней и стал ждать следующего лета.
         А  потом   я обшил стенки моего сарайчика обрезками оргалита и засыпал опилками. Добыл на заводе чугунную «буржуйку» и обложил ее кирпичом. В промежуток между стенками и печкой засыпал мелкий щебень. И после топки моя печечка долго держала тепло по ночам даже в зимние холода. А я все выходные проводил в своем любимом Ураково.

     Мой сосед передавал мне свои деревенские знания по выживанию в деревенских условиях. И показывал мне, как обихожен его дом всякими нужными приспособлениями для жизни без магазинов и автолавок. Какие простейшие и нужные инструменты после деда и прадеда занимали свои многолетние места в сенях его садовой избушки на гвоздях и в сундучках. Для меня это было откровением и огромным удовольствием
  А каково было принимать водочку с ним под свеженину от первого забитого осеннего поросеночка – это была совершеннейшая фантастика!
 
      Он мне рассказывал о разных сезонных деревенских заботах. И один из них был поход по насту за черенками. В марте  уже ярое весеннее солнышко за день подплавляло верхний снеговой слой, а ночной мороз его сковывал в натуральный асфальт. Вот по этому насту поутру народ над метровым и более снеговому слою идет на заготовку черенков в молодые березняки. Руби их на уровне наста и вези на саночках домой. И на лопаты, и на вилы - грабли, и на подпорки под теплицы… Да мало ли еще куда!
    Вот и я с огромным желанием узнать и научится собрался «по насту» за черенками.