Льву Н. Толстому - Посвящается! Глава V

(Начало: http://proza.ru/2020/09/20/146)

V
       Итак – карантин. Чё там скрывать?.. Страх поначалу был. Достал для себя, жены и своего старенького отца маски, антисептики, избегал голого соприкосновения с дверными ручками в общественных местах, старался подолгу мыть руки с мылом. Я не сразу понял, что, касаемо изучения текста роли Л. Толстого, ситуация с карантином – это просто какое-то благословение! Время февраля, вложенное в первые репетиции на сцене, почему-то оказалось не совсем эффективным. То есть, оно, конечно, не было напрасным. Но знаете, всегда поначалу ждёшь чего-то большего. Особенно в подготовке такого кажущегося тогда необъятного материала. Я тупо ходил по сцене с тетрадью, очень осторожно пытался нащупывать голос героя, вслушивался в установки режиссёра, в его первые мизансценические решения …а в сознании безостановочно свербела мысль: “Неужели я всё это смогу выучить?.. Неужели я успею к положенному сроку?.. Как же мне уболтать режиссёра дать мне лето(!) на скрупулёзное вживание в образ, потому что я ясно ощущал, что ожидаемая премьера на закрытии сезона наверняка без идиотской паники не обойдётся”. А разве это – нормально??? Конечно, я день за днём, ночь за ночью учил литературную часть пьесы – историю Волка. Учил по чуть-чуть, медленно …но уверенно. Те первые пять уже выученных эпизодов были достаточно за Новогоднее время подзабыты. Приходилось навёрстывать и идти дальше.
       Призн`аюсь честно… В своей квартире учить тексты мне сложно: трудно сосредоточиться и собраться, всегда что-то – не то, так другое, так третье – мешает, отвлекает, соблазняет. Конечно, я однозначно нахожу в себе внутренние силы абстрагироваться от всего и уделить должное внимание своей домашней актёрской работе. Гораздо проще и лучше, легче и эффективнее для меня учатся тексты непосредственно в театре. – Когда в театре, кроме меня, никого больше нет. Именно так я выучил тексты своих двух последних ролей 2016 и 2017 годов. Роли небольшие, но с большими монологами. Когда в театре не было ночной сигнализации, это было милое время! Придёшь поздно вечером в театр …и никаких отвлечений: только ты, твой активный голос, текст, тусклый на сцене свет и желание двигаться вперёд по освоению новой роли. Но когда вдруг – после серийных ночных в театре похабных краж неизвестными негодяями – руководство театра вынуждено было вставить в окна кованые рамы и подключить сигнализацию, – вся эта прекрасная возможность личных репетиций исчезла, как утренний над рекой туман. Вы просто не представляете, насколько(!) я сожалел о том, что театр по ночам стал защитно-ограждённым этой крепкой электронной …проволокой. Сожалел не потому, что он стал защитным, а потому, что теперь я больше не имел возможности свободно в него войти.
       Незадолго перед объявлением официального карантина я решил после общих репетиций оставаться в театре и продолжать учить Волка… Получилось. – Эффект был налицо. Но ты постоянно привязан к нашему бухгалтеру и постоянно про себя имеешь в виду свой строгий лимит времени. А иногда он внезапно мог измениться не в удобную для тебя сторону. Официально карантин был объявлен с 12-го марта. В самом его начале я пробовал договориться с бухгалтером театра, чтобы, пока она в здании, репетировать на сцене самостоятельно. Договорились. Также в театре было и его руководство. Жена режиссёра подошла и предложила мне репетировать вдвоём. Но тут подошёл режиссёр, и мы взаимно договорились встретиться втроём на следующий день.
       На самом деле, я очень хотел и желал индивидуальных репетиций с режиссёром, чтобы он помог мне с текстами о Волке. Вообще, ведь трое в пьесе Толстых как-то должны между собою и отличаться и объединяться. Режиссёр объяснял мне эти моменты очень невнятно. А на общих репетициях я чувствовал и понимал, что попасть в нужные «ноты» мне было изрядно непросто. Как-то в феврале я решился и обратился к нему с вопросом: планирует ли он трактовать Толстого в трёх аспектах, и если – да, то как именно всё-таки это надо делать? В самом начале застольного периода он указывал на то, что Волк должен звучать примерно закадровым голосом Сергея Ф. Бондарчука в фильме «Война и мир»; и ещё по данному поводу он просил найти в интернете и послушать голос Михаила И. Царёва. То есть, я так понимал, что история Волка должна звучать довольно солидно. Но забегая вперёд, скажу, что та первая осенью установка по Волку – в дальнейшем сравнении спустя почти год с премьерным спектаклем, – как небо и земля. Режиссёр на вышепоставленный мной вопрос ответил примерно так: “Конечно, должно быть три Толстых в одном актёре. А как это сделать – зависит от мастерства актёра. Волк – это Толстой. И Толстой – это Волк. В общем, надо искать отличия с помощью голосовых красок”. А это уже зависит – продолжаю я – от мастерства и таланта актёра. То бишь – от меня. Тогда, к началу карантина, с голосом Волка мне было относительно понятно. А вот голос Льва Толстого надо искать там, где теперь ищут практически все и всё: в интернете. И я, конечно же, нашёл. Но технически скопировав его голос на свой ноутбук, – скопировать на свои связки оказалось не так-то просто.
       Перед Новым годом жена режиссёра очень посоветовала мне посмотреть в Ютубе тот самый спектакль Малого театра с Игорем Ильинским в главной роли. В качестве аргумента она добавила что-то ещё. Но я и без её совета обязательно посмотрел бы этот выдающийся спектакль. Да я и раньше натыкался на него в Ютубе, но всё как-то почему-то не решался. Посмотрел я его уже в конце официального карантина. Игорь Ильинский абсолютно говорит своим голосом!.. А я буду искать в себе подобие Толстого! Такие вещи ищутся не умозрительно, а на практике… Но результаты копирования были далеки от Оригинала.
       Да… Очень не хотелось такую роль(!) – три в одном – решать лишь одной голосовой краской. И хотя мои голосовые данные – не такие уж и ограниченные, но конкретно голос Толстого не получался; а сделать свой голос старческим – особых проблем не было. Тут уж главное – чтобы не возникали ассоциации с моими прошлыми ролями; а это – гораздо важнее голоса Оригинала.

       Итак, режиссёр, его жена и я встретились на следующий день. И что?.. Ожидаемой репетиции не получилось. Вернее, мы уж было начали, но вскоре режиссёр увлёкся воспоминаниями, его понесло …и в итоге, кроме его длительных размышлений – больше ничего. А разве меня это могло удовлетворить??? Я с его женой украдкой переглядывались …но что было делать? Ещё обсудили случившуюся текущую ситуацию с карантином и этой гадостью …и они собрались уходить. Уходя, жена режиссёра попыталась как-то закончить более конструктивно. Она спросила меня, насколько хорошо я знаю текст наизусть, предложила мне, чтобы я ей звонил и обращался бы к ней за помощью. Про себя я подумал, что теперь буду сам упорно учить-доучивать всего Волка! – прежде чем идти дальше, и, в принципе, пока мне помощь не нужна. Они ушли, я остался наедине с самим собой. Это была вторая половина марта. Карантин – в самом начале. Я не мог не понимать, что объективно возникшая ситуация с приостановкой театрального сезона и подобной изоляцией – это именно то, чего бы я на уровне своего подсознания и желал. Для изучения такой роли данная ситуация – просто «в ёлочку»! Конечно, я что-то невнятно жене режиссёра ответил, что, мол, позвоню. Но за всё время карантина я ни разу этого не сделал. Что она могла подумать, – её дело. А тогда ощутимую помощь в изучении текстов мне оказывала моя жена. – Моя любимая помощница!
       Где-то раз в неделю я звонил бухгалтеру договориться о моей индивидуальной репетиции в театре. Это было здорово! – и незабываемо! Я – один на сцене… Вернее, нет. – Был ещё, конечно, и незримый образ Льва Николаевича. И лично иногда – моя супруга. Уже стояли на сцене первые декорации к спектаклю: в глубине по центру – большие двустворчатые двери; справа – большое окно; между дверьми и окном – обеденный стол; левее дверей – бутафорный кузов рояля с настоящим электропиано, и это выглядело, как полноценный рояль. Ближе к авансцене и чуть левее центра нашёл своё место рабочий стол писателя. У левого портала стояло кресло-качалка. Справа – как решение спектакля и один из важных предметов в Ясной Поляне – находился колокол, прикреплённый к так называемому Дереву бедных. Кресло было настоящим, а колокол и Дерево имели бутафорское решение нашим реквизитором.
       Для удобства изучения текста я разделил всю свою роль на условные части и даже дал им названия. Вышло их – ни много ни мало – 34. Это – подобно цифрам в музыкальных произведениях, которые помогают дирижёрам и музыкантам в оркестре разучивать новые опусы. В общем, карантин внёс в репетиционный процесс свои очевидные коррективы и, соответственно, разучивание роли возымело очередной необычный этап. Кроме изучения текста этот этап приобрёл свои нетипичные нюансы, и думаю, что следующая глава будет особенно «занятной»!

(Продолжение следует: http://proza.ru/2020/10/06/1397)