Дом на Советской. Ч. 2, глава 6

Глава шестая
 
Утомившись от просмотра деловой корреспонденции,  Крапов вышел из комнаты-кабинета, потирая двумя пальцами переносицу.
- Что-то глаза быстро устают, пора очки заводить, - сказал жене, гладившей бельё стоя в середине комнаты перед гладильной доской в задумчивости.
- Сходи к глазному, - сказала не сразу.
- Придётся! – сел на диван с краю, чтоб не мешать.
- У нас в школе тоже большие изменения, - через некоторое время, посвящая мужа в свои мысли сказала Эллина. – Представляешь, по введённому Федеральному закону «Об образовании» школа теперь не учреждение воспитания подрастающего поколения, а... сфера образовательных услуг. Один из продвинутых родителей уже пришёл выяснять почему его сыну поставили за четверть тройку – мол, мы не оказали образовательную услугу должного уровня. То есть сами виноваты, сами себе поставили тройку.
- Выходит так! - усмехнулся Сергей Степанович. – А если серьёзно, то это подготовка к введению платного образования.
- И если обучение станет платным, к чему стремятся, то будут требовать и оплачивать только за пятёрки? Идиотизм какой-то!
- Как и во многом.
- Идут разговоры о том, преподавать ли в школе Толстого и Достоевского, - продолжила через некоторое время Эллина. - Мол, для школьников преждевременно, слишком сложно. А ведь упрощение пагубно! Это значит освободить молодёжь от понимания важнейших нравственных проблем… Да, сложные произведения, но и методика преподавания должна быть соответствующей.
- Ты же видишь, что все преобразования пока что ведутся в одном направлении – разрушения.
- И всё это навязывают нам Штаты через грантоедов - чиновников нашего министерства и Российской академии образования. Хорош пример - знания выпускников их школ, по  признанию многих, на уровне нашей начальной школы. Программу упрощают до каких-то простых конкретных вещей. Чтоб все получали приблизительно равные оценки. Детей нельзя принуждать учиться, если не хотят, например, не делают домашние задания. Это же дебилизация образования! А ведь когда-то американцы признали, что первый спутник Земли вывела советская школа.
- Создаваемому у нас обществу потребления спутники не нужны. Космическую станцию «Мир» хотят затопить – нет средств для содержания.
Они помолчали. – не хотелось вести разговор на неприятную тему. Но тянуло высказаться, разрядиться.
- Ученики стали одеваться произвольно - школьная форма ушла в прошлое. Смотрят кто как одет… как нарядились. Девочки обнажаются снизу – того и гляди колготки вытеснят платья. Мини-юбки, обтягивающие джинсы и майки, куцые платьица из полупрозрачной ткани… На уроках – не до учёбы и того, что рассказывает учитель. В центре внимания не классная доска и учитель, а полураздетые Маши, Даши... Кипят страсти, мешающие учёбе. Преподавателям, особенно старшим, становится не по себе, и они не знают что делать – такой напор...  Мария Петровна наша попыталась отобрать порнографию у ученика на уроке, так до драки чуть не дошло. От нервного потрясения попала в больницу.
-  А что, выпускники педвузов не приходят?
- Появилась одна молодая учительница, весьма привлекательная. Декольте сверху, брюки в обтяжку-перетяжку; мальчики не могут глаз оторвать. Девочек это злит – они её ненавидят. Да регламентация одежды, дресс-код  учителей в той или иной степени есть во всём мире. Где-то более жёсткая, где-то меньшая, но везде. Это что, задумываешься, приходит новая генерация учителей? Или повертится и сбежит? Как многие из немногих пришедших. Сейчас же нет обязательного распределения выпускников педвузов.
 Крапов ещё не отошёл от своих проблем и слушал молча.
- Тошно становится в такой обстановке, в такой школе! Порой приходит мысль бросить всё это, минимальный стаж выработала... Нет, думаешь потом, это бегство с поля боя. Клятву давали сами себе ведь служить просвещению. Изменить жизнь в стране может только учитель, который способен учить. – накручивая отключённый шнур питания поперёк гладильной доски, сказала Эллина. - Попрошу снять с меня обязанности завуча, буду просто преподавать мои любимые предметы – русский язык и литературу.
Впрочем, высокое положение в партийной иерархии, похоже, свидетельствовало больше о карьерных наклонностях, чем идеологической выдержанности.

***
Даже одобрявший деятельность правительства Гайдара Бромин не мог не заметить, что у них управлять экономикой страны не получается. Ещё бы – за год цены выросли в 20-26 раз! И не является оправданием сказанное Чубайсом: «Мы занимались уничтожением коммунизма. Любой ценой!». Один – сомнительный экономический теоретик, у другого практический опыт экономической деятельности – спекуляция цветами в канун всенародных праздников. Поэтому назначение премьером Черномырдина, бывшего советского министра и, как говорили, крепкого хозяйственника, обнадёживало. Хотя возникали некоторые опасения – он ведь был и членом  ЦК КПСС. Впрочем, высокое положение в партийной иерархии, похоже, свидетельствовало больше о карьерных наклонностях, чем идеологической выдержанности.
Но маховик преобразований был запущен, скреплён кровью, и их не могли остановить всё же пролезшие немалым числом в Думу коммунисты и аграрии. Банк, несмотря на высокую инфляцию, имел хорошие доходы, и всё в карьере Бромина обстояло как нельзя лучше, но тут им овладела новая цель, связанная с созданием биржи. Сказалось, по-видимому, то, что много лет он имел дело не только чисто с деньгами, но и с материальными ценностями, и в данном приложении этот опыт был очень кстати.
Так что забот у Бромина было невпроворот, и дома он появлялся очень поздно, и просыпался когда жены уже не было – она упрямо продолжала исправно ходить на завод. Ездил он туда-сюда на дорогостоящем великолепном «Лексусе», который мог приобрести теперь без оглядки на кого-то. Вообще он мог бы ездить и с шофёром, но водить такую мощную и бесшумную, мягкую и быструю машину со светящейся индикаторами панелью управления с указанием множества услуг, было одно удовольствие. Единственная проблема – где припарковаться в поздний час; число автомобилей самых разных марок во дворе заметно прибавлялось. Так что не удивительно, что иногда приходилось пристраиваться на... детской площадке. Только до утра ведь.
А однажды, выйдя из дома, Бромин своей машины не обнаружил. Угнали, несмотря на многоступенчатую защиту – угонщики тоже шагают в ногу с прогрессом. Обратился в милицию, где заявление приняли, но ничего не обещали – явление приобрело массовый характер. Тогда по совету бывалых людей через посредников он обратился к местному криминальному авторитету Хоме – через три дня машина оказалась на том же месте, откуда была угнана.
Событие это имело всё же неприятные последствия. Авторитет, опять же через посредников, от денежного вознаграждения за оказанную услугу отказался, попросив провернуть через банк  финансовую операцию явно криминального характера.  На это Бромин пойти не мог и отказал, хотя вполне сознавал – с таким людьми лучше бы не ссориться.   
Надежда на время уехала к родителям – отцу сделали операцию и требовалась помощь в уходе за ним.  Так что Бромин в доме на Советской стал появляться совсем  редко.

***
Разразившаяся самая настоящая кровавая война в Чечне вызывала беспокойство у Гудковых за сына, хотя Андрей не сообщал о своём участии в ней. Но он, как подозревали родители, мог то скрывать, чтоб их не беспокоить, или же попасть туда в предстоящем.
- Говорила вам чтоб не шёл в военные, так вы упёрлись, - с раздражением упрекала мужа Вера. – Умные люди бегут из армии, которая стала обузой государству.
- К сожалению это так, но уже до самых тупых доходит, что в так называемом цивилизованном мире уважают только силу, - отвечал на то  Николай.
- Не о политике, а о сыне думать надо! Оставить в покое этих чеченцев – пусть живут как хотят.
- Оставить в покое бандитов и головорезов? Тогда что это за государство!..
Андрей появился внезапно и ненадолго, проездом. Худой и утомлённый, а не тот кончивший училище бравый офицер. И только когда попросили Веру не вздыхать и охать, а отправиться на кухню приготовить хороший ужин, по-мужски открыто заговорили об участии сына в той войне.
- В чём дело? – спросил Николай. - Сталин решил проблему Чечни за несколько дней, и никого не убили, дали жильё и работу, детям образование. Чего там возятся так долго теперь?
- Так на то же была воля власти и сила армии! А сейчас что? Воровство и предательство военных и гражданских. «Кому война, а кому мать родна». Рушат города, убивают людей, но никто не смеет затронуть средства нефтепереработки и доставки  – стоят среди хаоса целёхонькие. Продают бандитам оружие с военных складов и выводят из окружения. В госпиталях нет ни еды, ни медикаментов. Наплыв тяжело раненных, но нет  даже шовного материала.  Кошмар! Чем воевать, если в армию годами не поступает новое вооружение и средства связи?
- Может и не стоило воевать?
- Как же остановить иначе резню? Ведь эти бандиты вырезали десятки тысяч русских! А ведь русских во многих селениях было две трети, как и в Грозном. В станице Шелковской, рассказывал спасшийся оттуда житель, сначала чеченской милицией было изъято у населения всё охотничье оружие, после чего пришли боевики. Мужчин расстреливали сразу, женщин насиловали и убивали, выбрасывая под забор, занимая их жилище. Один ходил от дома к дому, перезаряжая автомат и хладнокровно расстрелял более ста человек. Нам показывали трофейные видеоролики с казнями – пленным вспарывали животы, отрезали головы как баранам. Не только ножами, а и бензопилами. Взрослых женщин ставили в наклон и пацаны метали ножи, стараясь попасть «куда следует». Приходят в школу прямо во время занятий, отбирают красивых русских девушек в гарем кому-то... Было дело – как-то зашли в станицу. А там сорок гробов – русских расстреляли просто так. Брошеных государством на произвол судьбы! Просят нас – дайте хоть какое оружие чтоб защищаться, страшно жить… У боевиков же его навалом.
- Ужасные вещи ты рассказываешь!
- Гайдар и правозащитник Ковалёв ездили по нашим частям и предлагали сдаваться под их гарантии. Потом мы узнали цену этих «личных гарантий» – всех сдавшихся вырезали. После этого никто уже в плен не сдавался, наконец сжав зубы стали проявлять русский характер.
- Если воевать – так умело. А как получился провал в Грозном под Новый год? Что погибла целая бригада морских пехотинцев!
- Шапкозакидательство! Министр обороны Грачёв заявил, что хватит, мол, и полка, чтоб навести порядок. Сунулись без разведки. А там двадцать тысяч боевиков, включая наёмников! Которым оставили всё вооружение советской армии! Взяли верх только когда генерал Рохлин организовал и мобилизовал остатки разгромленных в Грозном частей.
- Генерал, которому присвоили звание Героя России, но он отказался принять его - как за участие фактически в Гражданской войне...
- Да!
- Ну и как вы там сейчас?
- Сидим на блок постах – это углублённые в землю бетонные блоки. Летом жара, осенью и зимой сыро и холодно. Дров, чтоб отапливать постоянно, нет. Тело покрывается фурункулами, запаршивели… Не вылезешь погреться – снайперы…  Река Арык вышла из берегов – внутри блоков образовались лужи. Не война, а борьба за выживание! Всех лягушек с голодухи выловили.
- Как же так?
- Предательство кругом! Идёт караван – все уже знают, что обязательно нарвутся на заранее подготовленную засаду – кто-то сообщает о наших планах. А окружили, поставили боевиков в безвыходное положение – команда отбой. Перемирие мол объявляется...
- М-да!
- Только ты матери об этом не говори!