Мак Маг. Вережский лес, гл. 21

- Где вы так долго пропадали? – Спросил Фёдор, когда мы вернулись.
«Как сказать ему, - думал я, - что между мной и Юлией уже все произошло? Что со мной производится уже какое-то изменение? И заметит ли он сам это? А, может быть,  ничего и не будет плохого?»
- Что-то случилось? – Спросила Юлия. Ее лицо расцветало, движения ее были быстры, энергичны и слишком часты невпопад. Она регулярно поглядывала на меня и не так, как раньше, - кратким, не ждущим ответа, взглядом.
«Если раньше…»
- Нашлись наши артефакты: весло, пенька. Я немедленно все отправил в лабораторию. Сержант говорит о появлении какой-то женщины – фантоме, которая в разных местах появляется и исчезает. Но это факт совсем недавнего времени.
- Когда? – Уточнил я.
- Вот только что – за минуту до вашего прихода.
Мы с Юлией переглянулись.
- Что? – спросил Фёдор, замечая необычность в нас обоих.
- Фира, - сказала Юлия.
Фёдор обратился ко мне:
- Что, Мак? Ты тоже так думаешь?
Я кивнул положительно.
- И откуда ей взяться? Она же вроде, как… - лицо Фёдора изменилось, - что там было?
- Где? – Полуигриво спросила Юля.
- Где? Что между вами было, господа? Вы не шутки со мной? Отчего Фира появилась вдруг там, у военных?
- Да там что только нет!
- Так-с! – Фёдор опустил голову, размышляя.
- Она должна быть в моей голове и почему она вышла? Так ты хотел спросить? – Юлия замерла, глядя на Фёдора. Он поднял на неё глаза, потом, как-будто вопроса не услышал, обратился индивидуально ко мне:
- Мак, что?
Я молчал и надеялся, что он сам все поймёт. И он понял.
Сначала поднялся с пенька, стал бродить кругом. Потирал подбородок, поднимал глаза на нас обоих, встряхивал головой, цокал языком, усмехался, снова встряхивая головой, и ничего не говорил. В губах его держались фразы, могущие вот-вот непроизвольно выстрелить.
Все это происходило под треск веток костра, шорох шагов Фёдора, шум ветра, занимающего верхушки деревьев. Искры с костра вздымались, веерно разлетались и падали, рассеиваясь где-то. Влажные ветки озорно постреливали, вверх коптил дым.
- Присядем. – Предложил Фёдор сам себе.
- Присядем! – Бодро ответила Юлия с места.
Я не возражал никому.
- Ну, ребята, что и кто теперь из вас чего стоит? Хищник добился своего, он свел вас вместе. Так. Ладно. Это, конечно, неплохо для будущей семейной жизни.
- Семейной жизни? – Переспросила Юлия срывающимся голосом, - я и не собираюсь заводить никакой семьи!
Фёдор перевёл взгляд на меня. Я, признаться, всего ожидал от коллеги, но не этого.
Фёдор наблюдал за нами. Я сглотнул сухой ком.
- Ну, вот! – Продолжил Фёдор, - и это только самое начало, заметьте! Как, ребята, вы представляете наше дальнейшее сотрудничество?
- А что такого я сказала? – Спросила Юлия. – Ничего такого…
Я видел, как в мгновение какое-то она менялась: то, приходя в себя, то, отталкиваясь и превращаясь в кого-то иную.
«Она не могла говорить от себя самой таким безрассудным тоном, - думал я.  - Фира! Да, это Фира через Хищника продолжает работать!»
- Ну, вот что я вам скажу, - начал Фёдор, - сейчас, Мак, всю прелесть женской логики, понятно, тебе придётся нести в своём уме. Что, если мы попадём в ловушку, например? О, да, - какая чудная мысль! Что если мы попадём в какую-то ловушку подобием ямы на своём неспешном пути из лесу, например, в посёлок. Ведь это будет готовиться для меня! Ты, Мак, пойдёшь за помощью, как можно предположить. Я, наверняка, получу физическое увечье, падая в глухую бездонную яму. А вы, Юлия останетесь со мной, дежурить. И, знаете, что дальше произойдёт?
- Ничего не будет. Я в норме, - попытался уверить я товарища срочно.
- Ах, в норме! Да вы оба в норме! Только теперь Хищнику остался я один. Всего один. Последний ферзь!
И, вот, что будет дальше, Мак, - когда ты уйдёшь за помощью, Юлия исчезнет вдруг, внезапно этак, не от своей воли, разумеется, и придёт Зверь, который со мной самым лёгким способом расправится.
- Ну, не съест же он тебя! – Вставила Юля.
Мы оба – с Фёдором не придали должное этим словам.
- Ты же сам говорил, что поодиночке мы ему не страшны! – Отметил я.
- Да вот что-то сомневаюсь я теперь. Дело-то приняло крутейший оборот.
- Я говорил, Федя, что можно просто уйти, дать ушкуйником, вызвавшим  Зверя, забрать своё сокровище, и все. Все пройдёт само собой.
- Ох, как прекрасно! А нам, куда дальше? Зайти в лес и телеграфировать правлению, что мы де работаем успешно, да? А не подумал…
- Да, я говорил, - согласился я, - что это может надолго затянуться.
- Вот-вот. А даже не в том дело, уважаемый ценнейший, Макс Максвеллов! Сержант просит нас оставаться в лагере, потому что там полный дурдом!
- Мы работаем там, где положено и не обязаны подчиняться…, - вмешалась Юлия.
- Да, что вы говорите! А то, что в прошлый раз нас заперли в вагончике? Это как? Это кто? И, знаете ли, этот сержант так странно со мной разговаривал. Я уверен, что в этот раз нам не выбраться оттуда точно!  Хищник пока не сведёт всех с разума, не расчистит себе дорогу – не уйдёт.
- Хорошо, - сказал я, - мы поможем ушкуйникам найти свой клад.
- Да почему ты все клад, сокровище? Кто знает точно – зачем они пришли?
- Я уверен – им нужно сокровище. Кто-то из них погиб тогда, возвращаясь из Вережского леса в те времена ещё, погиб последний, кто знал, где кладка закопана. Пришло время, и они воспользовались волшебством своего же мага, вызвали приведение…
- Ну, это мы все в курсе: вызвали приведение - распугать местных, но этим не ограничилось. Это ясно. Что делать-то? Дальше-то что дальше, Мак?
- Мы подумаем с ним, - Юлия положила руку на мою, - и вам сообщим.
Я поглядел на неё, она, беспечно – на меня. В который раз мы переглянулись с Фёдором.
- Ты как себя вообще чувствуешь? – Спросил он, устало меня.
- Ничего, Тэд, я ничего не чувствую такого, чтобы изменило бы.
- Внимательно подумай. Старательно.
- Ничего, - повторил я, помолчав, чувствуя в голове такой же дым, как был перед нами - от костра вверх.
- А! Вы тут беседуйте, мне надо уйти, - Юлия поднялась хлопнув по коленкам ладошками.
- Куда ты?
- Я забыла там кое-что.
- Где?
- В лесу, Мак, в лесу, на берегу.
- О, нет, дорогая, ты никуда не пойдёшь!
- Почему это? Вы будете меня держать? За руки? Вязать. Как в твоём, Мак, рассказе? А Оливера-то нет. Кто ко мне подойдёт? Попробуйте!
Я чувствовал, как по моей коже продирался мороз, мне на память стали приходить картины нашей давешней близости, странные движения моей нынешней пассии. Она то глубоко лихорадочно дышала, то запирала дыхание, и замирала, уводила мои глаза от своего лица. Она не хотела, чтобы я видел ее, ее экстаза… Что было, и Кто был тогда со мной вместо неё?
Юлия пошла в палатку, нервно задёрнув за собой дверь.
- Ну? – Спросил Фёдор. – Ты давай колись по-настоящему. Мне терять нечего. Я просто соберу вещи и уйду. Вся ответственность ни на волшебной личности выдуманной тобой Хине, а на тебе, дорогой друг. Ты тут главный! – Он помолчал и добавил. - Как, черт тебя дери, как ты мог так поступить?
- Я не знаю, - стал оправдываться я, чётко вспоминая, что все было по сознательному обоюдному согласию.
- Но я же не знал, что она такая! – передал я.
- Какая такая? С характером?
- Без характера. Ты же видишь, чем дальше – с ней происходит полная разруха… в психическом плане.
- Ну, а ты долго жить будешь?
- Я же мастер своего дела, Тэд! У меня найдётся противоядие.
- Вот, что, уважаемый товарищ, давай-ка доставай своё «ядие» и действуй, пока я ещё верю тебе.
Фёдор был чрезвычайно расстроен, он глядел на меня исподлобья, но, не осуждая, а сочувственно.
Мне хотелось сказать ему что-то веское в свою защиту, в перспективу нашего дела, чтобы его устроило, но что же?
- Ты, правда, хочешь уйти? – Спросил я.
- Нет, Мак, будет вместе до конца. Только ты понимаешь, что я сказал правду. В здравом смысле среди всех вас и тех иных - один я и остался. Мне теперь и шагу в сторону ступить нельзя. Понимаешь мам. Он будет охотиться на меня. Ну, а ты: что ты будешь делать с собой?
- Со мной ничего не случиться. Я не видоизменюсь. У меня иммунитет. Вот, теперь я расскажу одну подобную историю…
- Стоп, стоп, стоп! И ты говоришь, что не видоизменишься? А это что? Будешь мне сказки посторонние рассказывать? Зачем? Это же в тебе Зверь говорит. Ему каждая минутка, а ты…!
- Верно, - согласился я, -  я вверяюсь тебе. Я вверяюсь тебе полностью. Если я осознаю некоторые перемены в себе, я тут же возвращаюсь в своё обычное состояние. И Юлия тут не причём.
- Ох, как хорошо сказано! Только, Мак, ладно. Только, Мак, обещай – больше с ней – ничего! Ок?
- Да, разумеется.
- Мне страшно! – Юлия выскочила из палатки, оглядываясь на нее.
- Что ещё? – Фёдор привстал.
- Нет, мне показалось, - торопливо сообщила она, - нет, показалось. Что-то немного не по себе…
Она прикоснулась к взмокшему лбу. Изменила испуганную мимику и спросила:
- Но, ребята, как же я буду спать одна?
- Нам всем троим, что ли? – спросил Фёдор.
- У каждого есть спальный мешок. Вещи мы перенесём в одну палатку, и уляжемся в одной, - сказал я приказным тоном, - а завтра поутру все передумаем, все  сначала.
Юлия вернулась на своё место. Сидела, поджив коленки, ссутулившись, как-будто ей было холодно.
- У тебя нет температуры ли? – Поинтересовался я.
- Нет никакой температуры. Лучше сам рядом сядь!
Я посмотрел на Фёдора, он дал знать - этого не делать.
- Я, - сказал я, - пока, Юлия, не могу.
- Ну да, ну да. Вы уже тут сговорились. Понятно, - она улыбнулась.
Ее улыбка так бедственно и неоднозначно выглядела, что сердце моё защемило. Мне было жаль ее, очень жаль, но нужно было перебороть это в себе.
Помолчали. Фёдор подкидывал ветки в огонь.
По нашим лицам мелькали тени, и трудно было разобрать, кто, о чем сейчас может думать.
- Я перешла ваши два шага и три шага, - произнесла Юлия, - почему вы все на меня скидываете. Свои проблемы. Разве я не могу просто любить? Или просто пережить это чувство? Просто пережить. Временно. Разве нет, Мак?
Я не знал, что ответить.
- И почему ты, Мак, думаешь, что я бросилась тебе в объятия?
- Юля! – Поспешил я остановить ее.
- Я перешла три шага, да, Мак, я себя перешла - свою гордость, терпение, свою карьеру. А ты с Федей шепчешься. А, знаешь ли, как Хищник, так называемый, до тебя добрался. Уже сейчас добрался. Именно до тебя, Мак? Ты способен на измену… Он тебя не спеша ковыряет. Ты не любишь меня, ага, я знаю, но ты же пошел на этот шаг, хотя… Разве я просила?
- Юля! – Старался я прервать ее речь.
- Пусть выговорится, - посоветовал Фёдор.
- Выговорится? Да. Могу. Только сказать больше нечего. Хотим видеть будущее, а будущего никакого нет.
- Что ты сейчас сказала? – Спросил Фёдор, он сделал мне движение, чтобы я молчал. - И что ты там видела в своей палатке?
- Я переступила «тройственность», что ещё?
- Что ты видела в своей палатке? – Повторил Фёдор и снова дал знак мне – не вмешиваться.
Я глядел на Юлию, мимо ее плеча в темноту. Юлия смотрела на Фёдора – мимо его плеча. Фёдор повернул голову и стал смотреть мимо моего плеча. Так непроизвольно возник мистический треугольник.
Юлия всматривалась долго и, наконец, увидела, вздохнула глубоко, голова ее затряслась.
- Держись, девочка! – Стал говорить я, - держись!
- Когда можно, Мак, ты скажешь! – Сказал Фёдор, не убирая глаз с моего наружного плеча в кругу нашей мистерии.
- Я скажу, не спешите. Никто не спешит! Юля, дорогая моя, держись!
Ее же всю трясло. По щекам шли слезы вымученные, скользкие, обжигающие. Глаза воспалились, но она держалась, как могла, жёстко скрепив зубы, выдвигая вперёд подбородок.
Под пальцами ее крошилась кора бревна, на котором она сидела
Она держалась…