Дневник топографа. Тетрадь девятая

1. Назначение на новую должность

В начале 1952 года руководство 55 экспедиции получило радиограмму. В ней предписывалось мне и инженеру Зуеву Степану Ефимовичу  отбыть в Иркутск и незамедлительно явиться в управление ВостСибАГП.

О причинах такой спешки мы со Степаном догадывались. В связи с постоянным увеличением объемов топографических работ на территории Восточной Сибири росло и количество профильных организаций, о чём было сказано выше. Формирование очередной геодезической экспедиции привело к кадровому голоду – вновь созданное предприятие попросту некем было укомплектовать. Не хватало специалистов всех уровней: инженеров, техников, прорабов, кадровых рабочих.
 
Прибыв в Иркутск, мы сразу явились к начальнику ВостСибАГП Немыслову Борису Владимировичу. Он нас очень радушно встретил: вышел из-за стола, пожал каждому руку, приказал секретарю принести чай с конфетами, а сам по телефону вызвал главного инженера Еленевского Дмитрия Николаевича и замполита Матвеева Аркадия Ивановича.

Когда все собрались, Борис Владимирович предложил нам с Зуевым возглавить 88 геодезический отряд, приказ о формировании которого был получен совсем недавно. Мою кандидатуру рассматривали в качестве начальника отряда, а Зуев получил представление на должность главного инженера. Матвеев сразу заявил, что наш самоотвод будет рассмотрен только при наличии очень веских причин. Еленевский его поддержал и добавил, что знает наше отношение к административно-хозяйственной деятельности, однако мы не вправе принимать окончательное решение, основываясь только на личных предпочтениях.

Борис Владимирович заверил нас в полной и всесторонней поддержке, обещал личное содействие в решении любых организационных вопросов и добавил: «Как только воспитаете толковые кадры, тогда поговорим особо. А пока пишите заявления на перевод», – и передал нам чистые листы бумаги.

Нам с Зуевым возразить было нечего, и таким образом, с 08.01.1952 года мы приняли новые должности, немедленно приступив к выполнению своих служебных обязанностей.

2. Формирование экспедиции

Медлить было нельзя. В деле организации нового предприятия всякая задержка могла стать роковой, любой просчёт мог оказаться преступным. Как говорится, или грудь в крестах, или голова в кустах.

Нашей экспедиции предстояло работать на участке строительства Братской гидроэлектростанции, где уже несколько лет продолжались инженерные изыскания. Этот объект относился к категории повышенной ответственности. Все виды работ необходимо было выполнить в строго установленные сроки и на высоком производственном уровне.

Мы сразу занялись обустройством базы нашей экспедиции. Большое значение имело формирование складского хозяйства. Участки, на которых предстояло работать производственным бригадам, находились в необжитых таёжных районах. И нам в первую очередь пришлось решать вопросы по организации доставки различных грузов на места производства работ до наступления весенней распутицы.

В Братске, который в те годы представлял собой небольшой посёлок, мы арендовали здание, где ранее размещался политотдел БАМЛАГа. Здесь же имелось помещение для хранения и сортировки товарно-материальных ценностей, которые регулярно доставлялись из Иркутска по железной дороге Тайшет – Лена.
 
На базе экспедиции была организована учёба по подготовке младших техников-строителей геодезических знаков. Эту идею подал и реализовал Колодин Василий Григорьевич. На его курсы записывались в основном жители Братска, которых мы сразу принимали на работу и выплачивали им заработную плату. Благодаря успешному обучению и стимулированию новых работников вопросы кадрового обеспечения предприятия к началу полевого сезона уже не стояли так остро.

При активном содействии Немыслова Б.В. в феврале был полностью сформирован линейный аппарат экспедиции. Многие работники прибывали к нам из других регионов Советского Союза. Активно выдвигались на руководящие должности молодые специалисты, которые показали себя как грамотные инженеры и толковые организаторы.
 
К началу весны кроме меня как начальника и Зуева как главного инженера линейный аппарат экспедиции определился в следующем составе: заместитель начальника по административно-хозяйственной части (АХЧ) Ростен Евгений Адамович; заместитель начальника по политической части Панкратов Олег Иванович; главный бухгалтер Камнев Василий Егорович; заведующий складом Котляр Абрам Зиновьевич; инспектор отдела технического контроля (ОТК) Кобякина Надежда Павловна; начальник партии строительства пунктов триангуляции Колодин Василий Григорьевич; начальник геодезической партии Николаев Николай Георгиевич.

В состав строительной партии входило четырнадцать строительных бригад по десять-пятнадцать человек каждая. Геодезическая партия имела в своём распоряжении четыре отряда рекогносцировки и шесть бригад наблюдений с пунктов триангуляции. Уже по ходу полевого сезона в экспедицию прибывали выпускники ВУЗов и техникумов, здорово помогали студенты, проходившие производственную практику на нашем предприятии. Не обошлось и без помощи органов МВД, которые направляли к нам на работу неблагонадёжных граждан, ведущих антисоциальный образ жизни. Это были, как правило, бывшие заключённые, отсидевшие срок за самые разные преступления. Впрочем, об этих гражданах я расскажу особо.

Мне очень приятно, что в нашей экспедиции начинали свой трудовой путь инженеры, ставшие впоследствии незаурядными руководителями, заслуженно занимающие теперь высокие должности. Таким был, например, Николаев Михаил Георгиевич. Будучи ещё совсем молодым человеком, он сразу зарекомендовал себя как грамотный и ответственный специалист, обладающий недюжинными организаторскими способностями. Нам довелось много лет проработать вместе вплоть до того времени, когда Михаил Георгиевич был назначен на должность начальника Свердловского ГУГКа. Там он работает и сейчас.

Не могу не вспомнить и о Шибико Леониде Дмитриевиче. Он также поступил работать к нам в статусе молодого специалиста. Но в отличие от большинства выпускников учебных заведений, Шибико был уже человеком с богатым фронтовым и жизненным опытом. Он воевал на первом Украинском фронте в составе Войска Польского и имел немало боевых орденов и медалей, в числе которых были награды Польской республики.
 
После окончания войны Леонид Дмитриевич поступил в институт и с успехом закончил его. Обладая армейской волей, целеустремлённостью и выдержкой, Шибико в короткий срок заработал безупречный авторитет в нашей экспедиции. Бывало, что я намеренно отправлял к нему в бригаду людей безответственных и недисциплинированных, так сказать, на перековку. Отработав год на полевых работах, Шибико был переведён на должность замполита экспедиции. В дальнейшем он также работал в качестве начальника экспедиции и на других руководящих должностях.
 
Большой вклад в формирование коллектива внесли ветераны нашего предприятия. Они были в первую очередь наставниками для молодых инженеров, делясь своими знаниями, передавая свой многолетний опыт. Сплав опыта и молодости позволил нам выполнить все  производственные задачи в установленные сроки и на высоком уровне.
 
В те дни я часто с чувством глубокого удовлетворения думал о развитии геодезической службы в послевоенное время. Общая производительность в десятки раз превышала объёмы работ, выполняемых в тридцатые-сороковые годы. Этого удалось добиться в первую очередь за счёт формирования профильных организаций по всей стране и увеличения их численного состава. Кроме этого, постоянно совершенствовались методы и приёмы работ, внедрялись новые приборы, увеличивалось количество техники, окончательно решился вопрос снабжения полевых бригад продуктами и материальными ценностями.

3. Характеристика объекта работ

Братский участок располагался в типичной малообжитой сибирской тайге, богатой разнообразным зверьём, боровой птицей, орехом и различным ягодником. Немногочисленные русские крестьяне проживали в небольших деревнях и посёлках, построенных на берегах многоводной Ангары, где в большом изобилии водилась самая разная речная рыба. Плодородная земля, добрый строевой лес, хорошие пастбища и покосы способствовали развитию здесь крепких крестьянских хозяйств и колхозов.

Некоторые деревни имели вековую историю. Их основали ещё в семнадцатом веке русские казаки.
 
Одним из первых переселенцами был построен Братский острог, название которого напрямую связано с «братским» народом. Так русские в ту пору называли бурят, улусы которых с незапамятных времён располагались в этом районе. Не думаю, что казаки испытывали к иноверцам родственные чувства. Вероятно, им непривычно было новое слово «бурят», и они употребляли близкое по звучанию «брат».

В ходе строительства плотины Братской ГЭС множество посёлков оказалось затоплено, а проживавшие в них люди переселились в другие населённые пункты. Для этого некоторые семьи разбирали свои дома и перевозили их на новое место жительства.

Холмистый рельеф исследуемого участка не имел резко выраженных возвышений. В низинах и на сопках сплошняком росли могучие сосны, кедры и лиственницы. Густая и здоровая тайга внесла свои требования к конструкции геодезических знаков. Высота их должна была составлять от десяти до сорока метров, тогда как обычно было достаточно шесть-восемь метров. Этот факт заставил формировать большее количество строительных бригад и на треть увеличивать их штатную численность.

Отсутствие дорог ограничило использование автомобильного транспорта, который был в распоряжении нашей экспедиции. Постоянно удавалось использовать лишь гравийное шоссе Тангуй – Тулун и просёлочную дорогу на Усть-Кут. Некоторые бригады постоянно использовали лодки и плоты для сплава людей и грузов по воде, но всё же основным видом транспорта оставался конный и вьючный.
 
4. Бывшие заключённые в полевых бригадах

Я уже говорил о том, что в начале пятидесятых топографическая служба испытывала острую нехватку кадров. С увеличением объёмов выполняемых работ появилась необходимость принимать на работу людей с невысокой профессиональной квалификацией, но имеющих определённую закалку, которая помогала переносить тяготы полевой жизни. Такими качествами обладал спецконтингент, прошедший через лагеря и тюрьмы.
 
Нам нужны были рабочие руки, а бывшие уголовники, у которых не было ничего абсолютно, рассчитывали на спецодежду, общекотловое питание, жильё, авансы и, конечно, на основную зарплату в конце полевого сезона.
 
Некоторых направляли к нам органы юстиции, другие сами искали у нас место, обращаясь к вербовщикам, назначенным из инженерно-технических работников экспедиции.
 
Вербовщики выезжали в разные районы Иркутской области и были уполномочены сразу принимать на работу желающих. При необходимости вновь принятым сотрудникам выдавался аванс на питание и проезд на базу экспедиции.
 
Запомнилась группа примерно человек из двадцати, которых завербовала техник Тоня Рутенко. В экспедицию все они прибыли одновременно из города Черемхово. Знакомство и беседу с каждым рабочим я поручил замполиту товарищу Панкратову. Олег Иванович выполнил моё поручение и явился с докладом. От него я узнал, что большинство из вновь прибывших являются бывшими заключёнными. «В целом народ неплохой, некоторые уже имеют рабочие специальности и производственный стаж, – сообщил он. - Один рекордсмен меня беспокоит: за свои тридцать четыре года имеет семь судимостей, нигде никогда не работал, на свободе бывал очень мало», – добавил Олег Иванович.

Я решил лично познакомиться и побеседовать с этим человеком.

В кабинет вошёл мужчина среднего роста, неплохо одетый, нормальной упитанности (отмечаю про себя, что он не голодал – отнимет у другого, но сам будет сыт), руки и грудь сплошь в наколках, прямо сидеть не может, смотрит исподлобья, а точнее, поглядывает. Держался он с достоинством, лицо его было серьёзно, к улыбке не привычное. На все мои вопросы гражданин отвечал спокойно и явно нехотя.
 
«Ну, вот что, – я решил заканчивать беседу, – в бригаде вас будет десять человек. Среди них могут быть лодыри и работящие, будут молчаливые и словоохотливые, серьёзные и любители пошутить. Как вы ответите на шутку, отпущенную в ваш адрес, которая может оказаться грубоватой и покажется Вам обидной?»

Ответ был простой: «Убью». Я поблагодарил его за откровенность и добавил: «Нам убийцы не нужны. В течение часа вы получите зарплату с момента приёма до сегодняшнего дня включительно. Завтра утром уезжайте с пароходом обратно в Черемхово до места найма. Билет купите сами, деньги на него получите при расчёте. Всего этого вы не заслуживаете, но нам всем необходимо выполнять существующие законоположения. Можете быть свободны».

Он вышел, а спустя десять минут ко мне пришли два других недавно принятых рабочих с требованием рассчитать их немедленно и выдать деньги на проезд обратно.

«Твой режимчик для нас не подходит. Настоящих людей ты не уважаешь, начальник», – заявили они. Не вступая в полемику, я распорядился удовлетворить их пожелание и попутно поручил Панкратову сходить к начальнику милиции, чтобы сообщить об этих гражданах. К ним приставили милиционера, который всюду сопровождал «сидельцев» (как они сами себя называли) до их посадки в пароход. Это были, безусловно, отъявленные и неисправимые преступники.

Должен сказать, что лично я никогда не испытывал никакой предубеждённости или неприязни к людям, отбывшим срок в местах заключения, среди которых я лично знал много людей достойных, трудолюбивых и образованных.
 
Спустя несколько дней после описанного случая мне пришлось остаться вечером в конторе поработать. Уже стемнело, когда я услышал громкие голоса и тяжёлые  шаги по коридору. Дверь в кабинет распахнулась, и  ко мне ввалились несколько рабочих, которых сопровождала наш сторож Мария Семёновна.
 
«Николай Иванович, я их не пускаю, а они идут напролом. Не стрелять же мне», – рапортовала она.

«Ты, тётка, не волнуйся и карабина с плеча не снимай», – забасил один из прибывших.
 
Я успокоил нашего сторожа и пригласил сесть незваных гостей. Все трое были крепкого сложения, не старше двадцати пяти лет, вели себя вызывающе и были, что называется, «под мухой».
 
«У меня нет времени, поэтому я не расположен вести длинные беседы, тем более вступать в дискуссии, – сказал я строго. – Говорите, с чем пришли – коротко и по делу».
 
Мой тон, показалось, обескуражил рабочих. Они переглянулись и заявили о том, что у них закончились деньги. Аванс, полученный несколько дней назад, израсходован досрочно, поэтому им не на что питаться в столовой.
 
«Неужели для вас не очевидно, что контора и касса закрыты? Или вы полагаете, что я специально буду вызывать кассира, чтобы удовлетворить эту просьбу? Хочу знать правду: зачем пожаловали?» – сказал я.
 
Парни потупились, и один из них ответил: «Просто захотели побеседовать с вами».

Я рассмеялся и смягчил тон: «В другой раз я не советую шутить со сторожем, а для беседы вы можете зайти в рабочее время. Имейте в виду, что более таких шуток я не потерплю и приму самые решительные меры. А теперь идите отдыхать, хорошего вам сна».

Рабочие встали, извинились и пообещали «держать дисциплину». Для меня было очевидно, что эти парни, привыкшие к обычаям примитивного общества, где внешняя бравада и физическая сила имеют решающее значение для самоутверждения, хотели попросту прощупать твёрдость моего характера.

Подобные штуки бывшие заключённые проделывали и с другими инженерно-техническими работниками экспедиции, но никогда им не удавалось гнуть свою линию. Стиль руководства, принятый на нашем предприятии, не допускал унижения человеческого достоинства любого сотрудника и вместе с этим не позволял никому нарушений трудовой дисциплины.

Впрочем, неисправимые элементы уголовного мира всё же встречались в полевых бригадах.

5. Убийство в партии Колодина

Партия Колодина Василия Григорьевича в составе нескольких строительных бригад выполняла постройку знаков на пунктах триангуляционной сети левобережной части Братского района. На грузовике, имевшемся в распоряжении партии, Колодин выехал в полевые бригады для доставки необходимых грузов, а также для проверки качества выполняемых работ. Ко времени приезда Василия Григорьевича постройка очередного сигнала была полностью завершена и бригада готовилась к переезду на следующий пункт. Разумеется, был смысл перевезти людей и груз на машине, а лошадей, ничем не обременённых, отправить следом.

Рабочие уселись в кузов машины, а Колодин ехал в кабине. В дороге рабочий Мещеряков убил топором рабочего Воробьёва. Это произошло так быстро и неожиданно, что никто из присутствовавших не успел остановить злодея. Мещеряков выскочил на ходу из машины и побежал по дороге в сторону Братска. Автомобиль остановился после сигналов и шума, подаваемых свидетелями убийства. Выяснив причину остановки, Колодин приказал развернуть машину и направился вдогонку за злодеем. От погони Мещеряков бросился в чащу. Организованные в тайге поиски не имели успеха.

Василий Григорьевич на машине вернулся к табору, оставленному у готового знака, назначил старшего, выставил вооружённые посты вокруг лагеря с приказом никому не спать ночью, а сам с телом убитого выехал в Братск. Явившись в милицию, Колодин написал заявление и по телефону сообщил мне о случившемся, изложив все подробности дела. Я немедленно прибыл в отделение – там уже вовсю шли сборы для выезда сотрудников с целью поимки или ликвидации опасного преступника. Я посоветовал милиционерам взять с собой палатку, запас продуктов и включить в группу знакомого мне промыслового охотника. К моим советам прислушались, и, не дожидаясь утра, собранная группа на грузовике выехала к месту преступления.

Впрочем, к моменту их приезда Мещерякова уже арестовали. Расчёт Колодина оказался верен: поздно ночью Мещеряков вышел к табору и пытался объяснить своё появление тем, что он отстал от бригады. Его под угрозой оружия связали и организовали постоянную охрану. На предварительном допросе выяснилось, что причиной убийства стала давняя вражда бывших заключённых. Они принадлежали к враждующим группировкам уголовного мира и на этой почве не прекращали сводить счёты между собой. Мещеряков требовал от Воробьёва полного подчинения, за что тот накануне несколько раз его ударил. Впрочем, никто из коллектива открытой вражды не замечал, все отмечали только их взаимную неприязнь. Надо сказать, что и внешне они были полной противоположностью: Мещеряков низкорослый, щуплый, мрачный и нелюдимый, а Воробьёв, напротив, высокий, физически развитый молодой человек, интересный собеседник, жизнерадостный и веселый.

Мне пришлось участвовать в судебном процессе в качестве одного из свидетелей. Народный суд определил меру наказания для убийцы в пятнадцать лет заключения. После оглашения приговора Мещеряков заявил: «Я скоро вернусь и ещё кое с кем посчитаюсь». Он не испытывал раскаяния или сожаления, а, напротив, бравировал тем, что, несмотря на жестокое преступление, ему сохранили жизнь.
 
Это ли не пример того, что гуманность советских законов зачастую идёт вразрез с общечеловеческой моралью?

6. В строительной бригаде Худеева

Административно-хозяйственная деятельность в качестве начальника экспедиции не позволяла мне выезжать в полевые бригады. Большое внимание приходилось уделять обороту и списанию товарно-материальных ценностей, организации доставки различных грузов и сотрудников предприятия в подразделения экспедиции, составлению различных отчётов, формированию оперативных сводок о проделанной работе, взаимодействию с другими организациями и органами власти.

В конце июля из управления ВостСибАГП пришло распоряжение о необходимости в ближайшие сроки составить и описать схему монтажа в полевых условиях тригонометрического пункта высотой более тридцати метров. Следовало по возможности сфотографировать наиболее важные этапы этого технологического процесса и собранные материалы незамедлительно отправить в Москву, где творческий коллектив инженеров и учёных работал над созданием учебника для высших учебных заведений и техникумов.

Я решил лично выполнить это поручение. Добраться до ближайшей бригады строителей Худеева Елизара Ивановича по воде не составляло большого труда. Этот поход не мог занять много времени, и моё отсутствие никак не должно было сказаться на производственной деятельности предприятия. Вдохновлённый этой идеей, я стал соображать, где можно раздобыть хороший фотоаппарат. В голову пришла мысль, что в редакции местной газеты наверняка имеется качественная аппаратура для съёмки. Я позвонил в газету. Редактор с большим вниманием меня выслушал и выдвинул встречное предложение: собранный материал можно использовать для развёрнутой статьи, посвящённой работе нашего предприятия в Братском районе. Спустя час ко мне в кабинет ворвался молодой корреспондент, готовый немедленно отправиться хоть на край света. Мы договорились с Сергеем (так звали фотокора) о том, что встретимся в пять утра следующего дня на берегу Ангары.

До табора строителей предстояло проплыть по реке примерно двадцать пять километров  и затем около трёх – пройти от берега вглубь тайги. Я хорошо знал, где находится бригада, но понятия не имел, на каком этапе находится строительство очередного пункта. Тем не менее, полагаясь всего лишь на удачу, я решился на этот поход.

Ранним утром следующего дня мы с Сергеем на небольшой лодке отправились вверх по течению Ангары. Стоял густой и низкий туман, поэтому пришлось двигаться рядом с береговой линией. Я уселся на корму с ружьём, а Сергей взялся за вёсла. Нырковые утки небольшими стаями отдыхали на воде возле берега и взлетали, увидев приближение лодки. Благодаря плохой видимости они подпускали к себе очень близко, поэтому результативность моей стрельбы была высокой. В результате полтора десятка тушек лежали в моём рюкзаке.

Туман рассеялся, когда мы достигли места впадения в Ангару её большого притока – реки Оки. Лес здесь далеко отступал от воды. Пологий берег манил к себе, но я решил не останавливаться, а лишь попросил Сергея сделать несколько снимков этого живописного места. Уже потом, рассматривая готовые фотографии, я обнаружил запечатлённого на них молодого сохатого, который стоял на открытом месте и смотрел в нашу сторону, но мы его не заметили. Бывает же такое…

Интуиция не обманула меня: в бригаду строителей мы прибыли своевременно. Во-первых, поспели как раз к обеду, а во-вторых, монтаж триангуляционного пункта был назначен на следующий день.

Сразу после обеда я передал привезённую корреспонденцию, затем провёл собрание с трудовым коллективом. Когда строители узнали о цели нашего приезда, то были очень воодушевлены тем, что освоенные ими методы и приёмы работ будут изучены на самом высоком уровне.

Рабочие с энтузиазмом приступили к работе, желая продемонстрировать своё профессиональное мастерство. Сигнал, который предстояло воздвигнуть, был действительно исполинских размеров: четыре рамы по тридцать пять метров лежали на земле. Каждая рама представляла собой столбы, сбитые между собой венцами и крестовинами. Монтаж сигнала начинается с того, что на земле две рамы надёжно сшиваются, образуя противоположные грани. Их с помощью системы полиспастов, тросов и блоков поднимают, выставляют друг к другу и крепят уже на месте с помощью деревянных гвоздей, забиваемых в уже готовые отверстия. Далее всю конструкцию ещё раз скрепляют венцами и крестовинами. В завершение устраивается лестница, стол для прибора и навес.

При организации подъёмных, верхолазных и высотных работ требуется грамотный и опытный руководитель. Таким был техник Худяков Елизар Иванович. Он зорко следил за действиями каждого рабочего, своевременно отдавал чёткие распоряжения, без суеты делал замечания, если кто-то замешкался, сам был готов вмешаться в работу, не упуская при этом никого из виду. Я, признаться, был впечатлён слаженной работой бригады и после завершения работ объявил всем благодарность.
 
Материалы, собранные мной для описания производственного процесса строительства сигнала, иллюстрировались большим количеством фотографий, сделанных фотокором, а также схемами блоков и полиспастов, которые начертил Худяков Е.И. В завершение возле готового триангуляционного пункта был сделан групповой снимок на память.
 
7. Наводнение в Братске

Спустившись к берегу, мы с удивлением обнаружили, что лодка, которую я целиком вытащил на сушу, оказалась в воде. За время нашего отсутствия вода поднялась на несколько метров, и лодку не унесло течением лишь потому, что она упёрлась в прибрежные заросли кустов.

Я взялся за вёсла и соображал, что могло стать причиной столь стремительного подъёма воды. Двигаться по течению было легко. Не останавливаясь и не отвлекаясь ни на что, мы довольно быстро достигли места слияния Оки с Ангарой. Воды спокойной до этого Оки бурным потоком расходились во все стороны и накатывали на Ангарскую гладь, перемешиваясь и достигая стрежня. Мне с трудом удалось увернуться от большой коряги, для чего пришлось круто повернуть лодку. Вся прибрежная часть истока Оки была уже затоплена, волны несли за собой брёвна, ветки, кусты, какие-то водоросли, вода стала тёмного цвета и, казалось, кипела под нами.

Стало ясно, что где-то в верховьях реки Оки прошли сильные многодневные дожди, которые значительно подняли уровень реки, – это и стало причиной наводнения.
 
Сергей без устали делал снимки, часто вставал на днище лодки, рискуя упасть за борт. «Красота! Стихия!» – восторгался он.

А меня охватила тревога. Дом, в котором я снимал комнату для своей семьи, располагался на берегу Ангары. Впрочем, на вёсла не пришлось налегать, так как скорость потока всё увеличивалась. Я чуть было не проскочил мимо своего дома. Огород был уже полностью затоплен. Нос лодки уткнулся в крыльцо. Сергей сразу убежал в редакцию печатать фотографии, «пока всё не затопило».

Жена меня успокоила, сказав, что ещё вчера по радио было сообщение о приближающемся наводнении, и все жители Братска были готовы к стихийному бедствию. Я прочитал записку, переданную мне заведующим складом Абрамом Зиновьевичем, где сообщалось о том, что все необходимые меры приняты: продукты, хранящиеся на складе предприятия, подняты на крышу, лодочный флот экспедиции полностью мобилизован, на нашей базе постоянно дежурит несколько человек, включая его самого. Я обрадовался этому сообщению, но всё же нашел необходимым сходить на нашу базу. Нужно было собрать ценные документы и обеспечить их сохранность при любых обстоятельствах.

Вечером по радио сообщили о необходимости оставаться по домам до особого распоряжения, при этом следовало быть готовыми к немедленной эвакуации в случае затопления жилых помещений. Радиоточки должны работать в круглосуточном режиме. Мы с хозяином дома подняли всё самое ценное на чердак, туда же определили кур, отвязали собаку, наскоро сколотили плотик, который мог бы пригодиться для транспортировки вещей.

Наступившие сумерки принесли ещё одну напасть: невесть откуда налетела огромная туча мошки. Тот, кто не бывал в сибирской тайге, вряд ли поймёт, как порой досаждает гнус. Мошка повсюду: забивает глаза, нос, не даёт дышать, нещадно кусает все открытые части тела. Впрочем, бывалые таёжники вырабатывают привычку не обращать внимания на назойливое насекомое, их организм приспосабливается к многочисленным укусам. Но даже для меня нашествие мириад мошек показалось чрезмерным в тот вечер. Не могу судить о том, насколько появление большого количества гнуса было связано с наводнением. Однако массовая миграция мошки является нехарактерным поведением для этого насекомого, а населённые пункты и вообще открытые места, не относятся к ареалу его постоянного проживания.

Невиданное нашествие насекомых продолжалось в течение всего следующего дня. Всё это время мы просидели в доме, плотно закрыв все окна и двери. К счастью, уровень воды больше значительно не поднимался, а спустя три дня стал падать. За эти дни Сергей проявил плёнку и напечатал фотографии, которые я приложил к описанию технологического процесса монтажа триангуляционного пункта в полевых условиях. Проделанной работой я остался очень доволен. Уверен, что собранные мной материалы оказались полезным пособием для изучения, а также стандартизации приёмов и методов строительства триангуляционных пунктов.
 
Через несколько недель была опубликована статья, в которой весьма бойким языком рассказывалось о непростой и важной работе топографической службы при подготовительных работах строительства Братской ГЭС. Я с большим удовольствием отправил в бригаду строителей несколько десятков экземпляров газеты и фотографии.

Вода полностью отступила спустя неделю. Наводнение не нанесло значительного ущерба для посёлка и населения, лишь были уничтожены посадки на огородах части хозяйств, унесено несколько лодок, где-то были повалены изгороди. В настоящее время вся территория старого села Братск и устья Оки ушли на дно. Теперь там ложе Братского моря, образованного в результате строительства напорных сооружений гидроэлектростанции. Громадная площадь искусственного водохранилища легко вбирает в себя все паводковые и дождевые воды, а ГЭС регулирует их спуск. Этот неосвоенный район в последние годы стал центром энергетики и металлургии Восточной Сибири. Созидательный труд нескольких поколений советских людей позволил обуздать силы природы, направив их для улучшения благосостояния советского общества и государства.

8. Завершение полевого сезона

В середине октября я получил распоряжение о необходимости организовать работу таким образом, чтобы уже в конце текущего года полностью перебросить экспедицию в Нижнеагарск. Там в следующем 1953 году нашему предприятию предстояло работать на большом участке, расположенном на северо-восточном побережье Байкала. Я направил Зуева С.Е. для того, чтобы он за короткое время организовал новую базу экспедиции и складское хозяйство.
 
Одновременно с выполнением камеральных работ приходилось заниматься передислокацией предприятия. Большинство кадровых работников уезжали в Нижеангарск сразу после составления всех отчётов и получения расчёта за проделанную работу.

В ноябре Зуев сообщил, что готов принять все виды грузов. Я отправил Панкратова и Котляра с железнодорожным багажом. Панкратов  остался в Улан-Удэ для организации промежуточной базы, а Котляр на самолёте с грузом проследовал в Нижнеангарск.

Слаженная работа нашего коллектива позволила в декабре закончить переброску экспедиции на новый объект. Я успешно сдал в Управление ВостСибАГП отчёт о работе, проделанной за прошедший полевой сезон, и остался отмечать Новый год в Иркутске среди близких и родных мне людей.