Раннединастический Египет

 Об образном мышлении обитателя долины Нила середины – второй половины IV тыс. до н. э. современному человеку судить достаточно трудно, и это несмотря на то, что Египет, несомненно, является самой изученной в археологическом отношении территорией нашей планеты. Но, к сожалению, сами по себе обильные артефакты могут мало сообщить о том, что послужило причиной их появления и какие мыслительные операции сопровождали их создание. И все же, какими образами оперировали создатели самого древнего государства? Тут важно подчеркнуть, что в данном случае речь идет именно об эволюции мышления, а не общества. По большому счету, самое загадочное в истории древнеегипетской культуры и искусства – та скорость, с которой «нормальное» первобытное общество создает государство, изобретает письменность и полностью меняет свое изобразительное искусство, которое и в Раннединастический, и в последующие периоды древнеегипетской истории оставалось тесно связанным с письмом. Вхождение первобытного Египта в раннюю цивилизацию выглядит тем более эффектно, что на протяжении X-V тыс. до н. э. нильская долина вовсе не была самой передовой страной каменного века. Египетское искусство претерпело ту же революцию, что и другие части культуры.
 
Данные о раннединастическом периоде базируются на немногочисленных разрозненных памятниках и нескольких мелких предметах, содержащих надписи с именами царей. Никаких источников, содержащих подробные сведения о первых двух династиях, не сохранилось, а возможно, никогда и не существовало, поскольку письменность в то время носила крайне примитивный характер.

Период ранних династий известен нам по некрополям царей этого времени в Абидосе (совр. эль-Араба эль-Мадфуна), Саккара и Хелуане, по некрополям столицы или столиц тех дней в Саккара и в Хелуане, по погребальному комплексу в Негада, по остаткам храма в Иераконполе (совр. Ком-эль-Ахмар), по городу Энхаб и т.д. Сведения об этом периоде находятся также в летописи времен Древнего царства, в списках царей времени Нового царства и в списке Манефона.

Письменные источники эпохи распадаются на две группы. Первая – это монументальные памятники, стелы, статуи, декоративные палетки и др. Они мало информативны как исторические источники и содержат лишь кратчайший текст, как правило, тесно связанный с изображением, композицией. Среди этих памятников выделяется группа царских манифестов типа палетки Нармера или булавы царя Скорпиона. Манифесты эти имеют целью отметить ту или иную веху в истории государства, то или иное событие царствования, но при этом используется минимум текста и максимум изобразительного материала. Возможно, форма манифеста зародилась в те времена, когда письменность только-только формировалась и сплошной текст был мало понятен и трудно осуществим. Возможно, оказывала влияние на эту форму и общая неграмотность: изобразительная композиция с небольшими пояснениями привлекала внимание многих и легко могла быть растолкована человеком, имевшим хотя бы начальные навыки иероглифического письма. Эта форма манифеста сохраняется до времени Нового царства, когда она вытесняется письменным манифестом.

Вторая группа – оттиски (откаты) печатей и сами печати. Ими запечатывалось все ценное, поскольку в египетском доме не было замков и запоров и все ценности хранились в запечатанной таре: сосудах, ларцах, ящиках. Печати – ценнейший источник по истории эпохи. Как правило, на них указывалось имя правящего царя и название учреждения, ответственного за производство или сохранение той или иной вещи, того или иного продукта. Таким образом рисуется картина целой сети государственных учреждений, выявляется структура государственного аппарата, древнейшего в долине Нила. Печати наряду с монументальными памятниками дают возможность проследить и процесс постепенного усиления царской власти, находящий отражение в развитии царской титулатуры.

Датировка при первых двух династиях велась по примечательным событиям, случившимся в те или иные годы царствования. Сохранились таблички из слоновой кости с записями подобных событий. Позже такие записи по годам сводились воедино, давая четкое представление о продолжительности каждого царствования и об основных делах этого царствования. Появляется, таким образом, летопись, известная нам прежде всего по надписи на Палермском камне. Запись событий, видимо, начинается с царя Аха (в сохранившейся части –  только с четвертого царя I династии) и доводится до царствования третьего царя V династии.

Благополучие Долины, т. е. центра египетского мира, балансирующее на грани порядка и хаоса, находилось в руках царя, бывшего единственной фигурой, от которой зависело само существование мира. Царь как существо божественной природы обладал исключительным правом на проведение богослужений – лишь от его имени могли совершаться жертвоприношения богам и службы в храмах, поддерживающие божественный порядок Маат.
 
Основателем первой человеческой династии считается Мена (Менес), уроженец Верхнего Египта, основавший, по позднейшим сказаниям, Мемфис, соединивший обе половины Египта, предпринимавший работы по регулировке разлитий Нила. Крепкие плотины защищали главный город Черной страны от разливов Нила. По преданию, плотины были построены тоже по приказу Мены. Река отомстила тому, кто ее обуздал: после шестидесятилетнего царствования состарившийся фараон был унесен в воду бегемотом.

Мемфис за свою почти трехтысячелетнюю историю многократно разрушался, поэтому единственное, что достоверно известно о его древней планировке, что он протянулся вдоль Нила на 14 км, достигая в поперечнике 7 км. С севера на юг город пронизывала одна широкая многокилометровая улица, повторяющая изгиб русла реки. В городе было несколько храмово-дворцовых комплексов, из которых главный занимал территорию 3500;1590 м и располагался параллельно руслу Нила. От него к реке вели две улицы. Очевидно, что Мемфис имел характерную для городов жарко-сухого климата регулярную планировочную структуру, вписанную в рельеф надпойменной террасы.
Для выбора именно этого места для столицы раннего царства наверняка найдётся множество различных причин, но есть и определенное природно-климатическое обоснование. Заключается оно в том, что в период образования раннего царства (конец IV тыс. до н.э.) Египет испытывал натиск сильнейшей засухи. Ежегодный сток Нила и высота его разливов резко упали, в результате чего верхнее и среднее течение реки стали испытывать недостаток влаги, снижение урожайности и ухудшение условий проживания населения, в то время как в низовьях реки последствия иссушения климата были не столь заметными. Размещение столицы непосредственно в дельте Нила было также нецелесообразным в связи с ее заболоченностью, высокой влажностью воздуха, усиливающей ощущение жары летом, вредной для человека фауной (кровососущие насекомые, змеи) и неистребимой бесполезной для пищевых целей флорой.

Преемники Мены продолжали его дело, один из них носит в народном представлении имя «друга железа» (Мерибанен), другой – «корабельщика» (Бецау); имена других были воспоминанием о войнах, сопровождавших основание царства (Тети, Атет); некоторые считались учредителями культов (Кебху – «возлияние», Какау – установитель культов Аписа, Мневиса и др.). Вообще египтяне относили к этому периоду зарождение наук, искусств, литературы, и царей его считали авторами многих особенно популярных или важных книг.
 
Источники называют следующие «имена Гора» царей I династии: Нармер, Аха, Джер, Джет (или Уаджи), Удиму (или Ден), Анджиб, Семерхет, Каа.

Столица, согласно традиции, находилась в Тине (район Абидоса), но точное местоположение этого города до сих пор не выяснено. Тем не менее центром страны должен был быть не маленький Тин, исчезнувший в наши дни бесследно, не район Абидоса, а несомненно район современного Каира – древнего Мемфиса, ибо именно в этой области обнаружены самые крупные некрополи.
 
 Сыновей других стран опыт учил тому, что зарытые в землю трупы раньше или позже истлевают. Народ же Египта всегда, с самого начала хоронил своих умерших не в насыщенной влагой почве долины Нила, а на краю соседних с долиной пустынь, где в течение долгого времени завернутые в циновки тела умерших оставались в почти неизменном состоянии: песок высушивал их, тем самым предохраняя от дальнейшего истлевания. По-видимому, так родилось верование, что загробная жизнь души возможна лишь при сохранности тела. Невидимый двойник видимого человека возвращается в тело и после смерти, он гибнет лишь тогда, когда ему больше некуда вернуться.

Но могущественные Горы, властвующие над всей страной, не желали лежать в скромных крестьянских могилах. Они хотели покоиться на великолепных кладбищах, в каменных гробницах и деревянных гробах, окруженные своими земными богатствами, а все это, само собой, мешало контакту тела с песком и со временем трупы начинали разлагаться. Потому-то гробовщики на протяжении многих веков пытались изобрести способ хранения тел усопших в нетронутом виде. Их первые попытки – они забинтовывали умерших с помощью длинных лоскутов материи, покрывали их гипсом, затем придавали телу форму и выводили черты лица, – не увенчались успехом: множество слоев льняных погребальных пелен, хоть и были пропитаны консервирующими бактерицидными растворами, препятствовали испарению влаги; под плотными слоями ткани тела продолжали разлагаться. Однако в конечном итоге гробовщики – возможно, позаимствовав опыт сберегания мяса для дальнейшего приготовления пищи – усовершенствовали способ потрошения, начали высушивать трупы с помощью натриевой соли, а затем забинтовывать, и тела усопших стали сохраняться относительно неплохо.
 
Гробница Нармера найдена на юге, у Абидоса, в пустынной местности, называемой Умм Эль-Гааб – «мать горшков» (из-за обилия сосудов, тысячелетиями приносившихся в эту долину с культовыми целями), а рядом с ним обнаружено захоронение Гора Аха – Сражающегося Сокола. Гробницей Хора Аха начинается некрополь в Саккара, который свидетельствует о том, что здесь, в пограничной области между «обеими землями», находилась новая столица – Мемфис. Последующие фараоны также строили себе две гробницы – в Саккара и в Абидосе, что, по-видимому, указывает на двойственный характер их правления.  Обращает на себя внимание различие в стилях обоих гробниц.
 
На юге гробницы представляют собой однокамерные склепы шириной 10 м, длиной 11 – 12 м, с ровными стенами. Под землей строилось сооружение из кирпича, состоящее из нескольких комнат, в центральной, самой большой из них помещалось тело. Другие комнаты использовались для хранения вещей покойного. По сути, эти гробницы были чем-то вроде землянок, вырытых ниже уровня земли, сверху которых строилось покрашенное в белый цвет сооружение из обожженного кирпича. Его называют мастаба; это прямоугольник с плоской крышей и слегка наклонными стенами. Могилы обшивались деревом, кирпичом или камнем; тела заворачивались в ткань или помещались в гробы.
Южная усыпальница царя Джера состоит из большой прямоугольной ямы, выложенной кирпичом, с трех сторон которой находятся хранилища неправильной формы. Вся гробница первоначально была покрыта сверху деревянными балками и досками. От надземной постройки не сохранилось ничего. Размеры памятника составляют 21,5 ; 20 м. Самая интересная находка –  четыре драгоценных браслета из золота, бирюзы, аметиста и лазурита на костях человеческой руки. Грабители могил взломали гроб еще в глубокой древности и оторвали руку вместе с драгоценностями. Но что-то им помешало в разгаре работы, и им пришлось бежать, спасая свою жизнь. При этом один из них засунул мумифицированную руку в трещину в камнях, рассчитывая спокойно вернуться за ней позже. Мы имеем право предположить, что древние «жандармы» схватили этого грабителя, ибо он так и не вернулся за добычей. Ныне украшения находятся в музее Каира, в то время как остатки руки остались без исследования и пропали.
В дополнительных могилах, расположенных вокруг гробницы Джера, насчитывается 275 жен из гарема и еще 43 человека из царской прислуги; кроме того, на расстоянии 1,5 км от гробницы, вокруг квадрата, отмечавшего, должно быть, место памятника тому же фараону, было погребено еще 269 человек из приближенных или придворных царя.
 
Другие правители раннего периода тоже забирали с собой немалый штат из слуг. Так, жену третьего правителя, царицу Мернейт, сопровождал в царство мёртвых 41 убитый, четвертого правителя, Уаджи (царь Змея), – 174 убитых, а пятого фараона, Удиму – 136. Скромные размеры их гробниц, наподобие казарм, располагавшихся вокруг сооружений царского погребального комплекса и заупокойный инвентарь выдавали их положение в обществе и род занятий: гончар с его орудиями труда и готовыми сосудами, резчик по камню с вазами и медными инструментами, художник с красками и корабел с моделями судов должны были и в потустороннем мире служить своему властителю, так же как они служили ему на земле. Даже провинциальных властителей сопровождали в загробный мир несколько слуг, погребенных рядом с их мастабами, а также домашние животные: встречаются захоронения ослов, а в одном случае, в Гелуане, с покойником была, по-видимому, погребена часть верблюжьей туши. Впрочем, со временем массовые жертвоприношения при похоронах фараонов прекратились.
 
Памятники Саккара, имеющие в длину 40 – 45 м, не только в два-четыре раза больше абидосских, но и построены совершенно по иному плану. Обильно расчлененные фасады с нишами и трехнефные помещения, по-видимому, представляют собой подражание дворцам Мемфиса, следы которых до сих пор не удалось найти. Фараон, который, по представлениям египтян, после смерти соединялся с Гором, жил в среднем помещении своего дворца.
 
Общие размеры северной гробницы, приписываемой фараону Джеру, составляют 41,30 ; 15,15 м. Она разделена на 7 камер. В ней найдено три ящика, заполненных медными изделиями: 121 нож, 7 пил, 32 шила, 262 иглы, 16 пробойников, 79 долот, 102 тесла, 15 мотыг и другие изделия. Медные орудия и сосуды, обнаруженные в гробнице царя, являются наглядным примером развития кузнечного ремесла при нём. Настоящим произведением искусства является каменный церемониальный нож, на котором начертан серех с именем Хора Джера. Вокруг гробницы не обнаружено ни вторичных захоронений, ни каменных заборов (обводных стен).

Царские гробницы обнаружены только в Абидосе; что же касается района Мемфиса, близ современной Саккара, то можно говорить лишь о наличии здесь гробницы одного царя II династии (Небра или Ранеба). В Саккара погребались высшие сановники государства. На севере гробницы воздвигались, очевидно, только для видимости, это были ложные гробницы – кенотафы, тогда как у Абидоса находились подлинные захоронения. Видимо, район Тина – скорее культовый, чем административный центр Египта, некое священное место, в котором цари строили для себя гробницы, тогда как все правление было сосредоточено в Мемфисе (точнее в городе, преемником которого стал более поздний Мемфис).
 
В Раннединастический период была сформулирована идеологическая основа царской власти. Церемонии, связанные с восшествием на престол, стали фиксироваться. Праздник сед, тесно сопряженный с идеологией царской власти, проводился все чаще. Вокруг царя стал формироваться двор со всеми характерными для него титулами и условностями. Самого фараона, наместника и потомка бога Хора, стали считать божеством.
 
Одним из последствий этого усложнения административного аппарата стало быстрое развитие египетской письменности, основа которой, как видно по палетке Нармера, была заложена уже к концу герзейского периода. Во многом это письмо было пиктографическим, то есть изначально каждый знак представлял собой изображение того, что обозначал.
 
Не последнее место среди профессионалов-специалистов, живших за счет новой концентрации общественных излишков, занимали писцы. В могиле одного из слуг, относящейся к одному царскому погребению эпохи I династии, была найдена шиферная дощечка с отделениями для красных и черных чернил; имеется также много самих образцов работы переписчиков. Перед писцами объединенного царства, по-видимому, стояла задача не только вести запись событий и увековечивать различные магические заклинания, но также выработать общую систему условных знаков для письменной передачи мыслей. Средством такой передачи мыслей была, конечно, пиктограмма.
Вполне вероятно, что стандартизация условных пиктографических знаков проводилась преимущественно в Нижнем и Среднем Египте, так как гробницы-мастабы, принадлежащие царям и высоким сановникам, встречаются в большем количестве в Саккара, Гизе, Тархане и других северных могильниках, чем в Абидосе и других могильниках на юге. Возможно даже, что письменность развивалась на севере быстрее, чем на юге. Но древнейшими образцами письменности из Нижнего Египта являются две вазы из Тура и Гелуана с именами Скорпиона и Ка – царей Верхнего Египта.
 
Древнейшие египетские иероглифы менее упрощены, чем аналогичные пиктограммы Шумера и Элама, поэтому в них легче распознать изображения тех или иных предметов. Однако даже в документах эпохи «нулевой династии» они уже сильно стилизованы и имеют условные значения идеограмм.

Внешнюю форму знаков писцы могли заимствовать из условных изображений в глиптическом и графическом искусстве, уже выработанных резчиками по слоновой кости и орнаментаторами ваз. В этом случае образцом для подражания могло являться символическое использование различных изображений и эмблем номов, служивших для условного обозначения страны и ее населения. И действительно, письмена в древнейших сохранившихся до нас документах носят в высшей степени рисуночный характер. «Имя» царя – скорпион, рыба-нар, боец, – вписанное в изображение двери дворца под крылом сокола, является в равной мере пиктограммой и идеограммой. Сокол (Гор) может, например, иметь на голове двойную корону или держать мотыгу.
Весьма возможно, что скорпион или рыба-нар были не простым наименованием, а изображали каких-то духов, охранявших царя. Таким образом, изобретение иероглифического письма заключалось в приравнивании таких изображений к звукам разговорного языка. Несомненным примером этого является добавление к изображению рыбы-нар знака, который не мог иметь идеографического значения, связанного с описанием личности Менеса (Нармера), а, вероятно, воспроизводил произносимый в его имени слог м-р. Позднее египетские писцы вместо изобретения новых, чисто условных символов для замены имен или таких понятий, как, например, визирь или высокопоставленный, которые не могли обозначаться самообъясняющими символами, стали пользоваться изображением фонетически, то есть для замены начального звука в устном наименовании предмета, и таким образом получили возможность писать надлежащие слова из разговорного языка по буквам. Этот вид письма получил, по-видимому, развитие в период царствования Нармера, но ничто не свидетельствует о его более раннем применении. В эпоху I и II династий орфография, хотя и очень постепенно, стандартизировалась и для практического удобства пиктограммы были сильно упрощены, в результате чего выработалась условная скоропись – иератическое письмо. Но для ритуальных и надгробных надписей сохранились сложные и реалистические пиктографические знаки и в обоих шрифтах наряду с буквенным написанием продолжали употребляться идеограммы.

В египетском письме любая вещь и каждое существо, которые могли быть изображены, стали пиктографическими знаками. Для того чтобы написать слова «кинжал», «утка», «кровать», писцу приходилось рисовать их (пиктограммы – символы, обозначающие целое слово.) Данный принцип сохранялся до самого конца существования египетской цивилизации. Когда египтяне сталкивались с прежде неизвестными видами животных или предметами, в их письменности появлялись новые знаки. Таким образом частью иероглифического письма стали колесница, лошадь, изогнутый меч. Отчасти таким же образом можно было обозначать различные действия. Для того чтобы записать глагол «бежать», писцу приходилось изображать бегущего человека, «плавать» – рисовать пловца, «лететь» – птицу. Даже глагол «давать» можно обозначить с помощью изображения протянутой руки, «дающей» кусок хлеба, лежащий в ее ладони. Однако, несмотря на всю свою оригинальность, пиктографическая система не подходила для записи таких более сложных слов, как «помнить», «любить», «становиться», «умирать». Чтобы преодолеть это препятствие, египетским писцам пришлось всего лишь выйти за пределы пиктографии. Сделать это можно было с помощью идеографии и омофонии. В результате (и это очень расстраивает современных дешифровщиков иероглифов) некоторые знаки стали читаться как части текста, а другие служили «подсказками», позволяющими читателю лучше понять лежащий перед ним текст. Принцип омофонии чрезвычайно прост. В устной речи слово, которое можно перевести как «доска для шахмат», произносилось как мен. Писцы стали использовать пиктографический знак с ее изображением для обозначения как самой доски, так и для написания слов, произносившихся как мен (например, «быть стабильным»). Аналогичным образом изображение мотыги, мер, использовалось для написания слова «любить», звучавшего так же. Следовательно, знаки, прежде символизировавшие слова, стали обозначать звуки. Однако, так как слов-омофонов, таких как «доска для шахмат» и «быть стабильным», звучавших одинаково, в древнеегипетском языке было сравнительно немного, это новшество позволило усовершенствовать его лишь частично, и принцип омофонии не распространился на сложные слова. Для того чтобы написать слово «устанавливать», которое произносилось как «семен», египетскому писцу приходилось использовать два знака: «с», представлявший собой сложенный отрез ткани, и «мен» – изображение шахматной доски. Оба этих знака вместе давали фонетическое прочтение – «с» + «мен» = семен. Это позволило записывать все египетские слова, какими сложными они бы ни были, с помощью фонетической транскрипции. Для этого необходимо было только подобрать для каждого звука знак, произносившийся примерно так же.

Однако такая система имела два недостатка: приходилось использовать большое количество знаков, что вполне могло запутать читателя, который мог не всегда понимать, какой именно звук хотел обозначить писец. Кроме того, было непонятно, в каких случаях тот или иной символ использовался для обозначения слова, а в каких – звука. Первую из этих проблем удалось решить, создав систему фонетических дополнений. Двадцать четыре символа обозначали слова, в составе которых был только один согласный. Соответственно, их начали называть однобуквенными знаками, так как каждый из них мог обозначать только один согласный звук. Со временем их стали использовать именно таким образом и начали уточнять прочтение символов, обозначающих несколько звуков. К примеру, знак, изображающий циновку с лежащим на ней куском хлеба, читался как «хетеп». Для того чтобы убедиться, что читатель понял намерения писца, сразу после него ставились однобуквенные символы t и p. Таким образом, читатель получал возможность понимать текст шаг за шагом. Очевидно, что эти двадцать четыре знака являлись не чем иным, как буквами, и что именно они стали предтечей алфавита. Однобуквенные символы обозначают все согласные звуки древнеегипетского языка. Что касается гласных, то египтяне, подобно евреям и арабам, не использовали их в письме. Таким образом, только однобуквенными знаками обойтись было нельзя. Еще один шаг – запись текста исключительно однобуквенными знаками – привел бы египтян к изобретению алфавитной письменности, ничем не отличающейся от нашей.
 
Однако они так и не сумели сделать его, до последнего сохраняя свою сложную систему письма. Вторую проблему, упомянутую выше и связанную с отсутствием возможности понять, что обозначает тот или иной символ – звук или слово, удалось решить следующим образом. Писец после каждого знака, читающегося как слово, ставил отметку, позволяющую читателю понять особенности употребления этого символа. Кроме того, значение слов, записанных символами, обозначающими звуки, уточнялось с помощью идеограмм, знаков, под которыми скрываются не вещи или звуки, а абстрактные идеи, категории. С их помощью читатель понимал, к какой категории вещей или понятий относится то или иное слово, и, следовательно, мог отличить его от имеющего такое же звучание, но иной смысл. Детерминативом (так ученые называют подобные знаки) к глаголам, обозначающим движение, например, было изображение двух идущих ног; после существительных, обозначающих различные предметы из дерева, ставилось изображение ветки, а после абстрактных понятий – запечатанного свитка папируса. Египетский язык, со всеми его пиктограммами, фонетическими дополнениями, символами, обозначающими звуки, довольно сложен. В то же время, как это ни удивительно, написанные на нем тексты читаются легко. Вместо того чтобы блуждать среди тысяч знаков, читателю достаточно обращать внимание на фонетические дополнения и детерминативы, благодаря чему ему нечасто приходится ломать голову над значением того или иного слова.
 
В текстах Тинитского периода и Древнего царства символов намного меньше, чем в датирующихся последними эпохами существования египетской цивилизации. Это относится как к самому иероглифическому письму как таковому, использовавшемуся при составлении надписей и более поздних литературных сочинений, так и к его скорописным вариациям, таким как иератика, возникшая почти одновременно с иероглифами, и демотика, впервые встречающаяся в источниках, датирующихся VII в. до н. э. В двух последних случаях использовалось упрощенное написание иероглифов, с помощью которого можно было быстро составить на папирусе те или иные документы либо письма. При этом число самих знаков не уменьшалось.

В условиях мира внутри страны одна семья земледельцев могла при разумной эксплуатации извлекать из плодородной почвы Египта в три раза больше пищевых продуктов, чем это было необходимо для удовлетворения ее личных потребностей. Объединение Египта фараонами положило конец междоусобным столкновениям. С помощью своих правителей на местах они принуждали земледельцев производить потенциальные излишки. Но, несмотря на всю пышность их пиров и огромные запасы, которые клали им в гробницы, они не могли потребить всех излишков: Большое количество продовольствия шло на пропитание новой группы населения, не занимавшейся земледелием, начиная с ремесленников и кончая писцами, а известное количество использовалось прямым или косвенным образом для оплаты привозного сырья. Так возникла новая городская экономика, в которой первичное производство дополнялось ремеслом и торговлей.

Торговля расширилась и приобрела более регулярный характер. Кроме ввозившихся в додинастический период предметов роскоши, таких, как серебро, лазурит и полудрагоценные камни, приток которых продолжался даже в еще большем количестве, чем прежде, было организовано снабжение строительным лесом и металлом. Бревна, требовавшиеся для строительства дворцов и погребальных сооружений, доставлялись морем из Ливана через Библ. В протодинастический период там было основано нечто вроде, египетской колонии. Фараоны периодически высылали экспедиции для добычи меди и бирюзы в Синай и высекали там на скалах свои надписи. Таким образом, металл теперь имелся в изобилии и шел на изготовление инструментов для ремесленников, оружия для царского войска, сосудов для богов и знати, и даже зажиточные земледельцы могли теперь иметь металлические безделушки. Египетские металлурги, очевидно, не пользовались бронзой с приплавом олова; в этом отношении цивилизация эпохи древнейших фараонов падает еще на медный век. Ни один топор не имеет такого проушного отверстия, какими снабжены все наши топоры. Но наконечники копий и скипетров прикреплялись с помощью втулок, согнутых из плоского черешка; ко времени III династии у долот для придачи им прочности начинают делать откованные и отогнутые боковые закраины, подобно тому, как это делалось у европейских клиновидных топоров с закраинами.

Однако металл в качестве производственного сырья отнюдь не вытеснял камень; особенно большие успехи наблюдаются в области обработки кремня. Земледельцы, вероятно, вообще не имели металлических орудий, а довольствовались деревянными мотыгами, о которых можно лишь предполагать, что они были снабжены каменными наконечниками и деревянными серпами с кремневыми зубьями; это были эффективные серпы так называемого «колебательного типа».

Ремесленники также во многих случаях пользовались каменными орудиями: серповидными кремневыми сверлами для высверливания каменных ваз, разнообразными проколками и, возможно, даже кремневыми теслами. Царское войско было вооружено стрелами с долотообразными и черешковыми наконечниками, копьями с наконечниками, грушевидными булавами и метательными палками. Из меди и драгоценных металлов выковывали также сосуды.  У чаш для придания им большей устойчивости иногда делали слегка вогнутое дно, отчего с внутренней стороны получался небольшой умбон.

Изготовление каменных ваз стало теперь носить характер массового производства, наиболее употребительным материалом были алебастр и базальт, крапчатые породы камня, употреблялись реже. При изготовлении сосудов для царей применялись даже горный хрусталь, обсидиан и лазурит.

Фаянс, употреблявшийся для производства бус и амулетов, используется теперь также для изготовления сосудов, моделей лодок и других предметов. Под «египетским фаянсом» подразумеваются изделия из глазурованной кварцевой фритты (толченого кварца). Мы различаем обыкновенный фаянс и ряд вариантов. Древнеегипетские глазурованные изделия располагаются в настоящее время в следующей хронологической последовательности: глазурованный стеатит бадарийской культуры; глазурованный толченый кварц (фаянс) додинастического периода и различные варианты этого материала, относящиеся к более поздним эпохам; глазурованный твердый кварц, также додинастического периода, но более позднего времени.

 Керамическая посуда также становится предметом массового производства, но изготовляется она еще без помощи настоящего гончарного круга. Большая часть сосудов представляет собою грубые горшки из глины с примесью соломы красного или желтовато-серого цвета.
 
Среди изделий столяров, имеющих теперь в своем распоряжении инструменты из меди, достаточно упомянуть кушеткообразные ложа с прекрасными резными ножками в виде ног быка – вид мебели, датируемый ещё эпохой «нулевой династии».
Шиферные палетки в виде животных, хотя и выполненные обычно в весьма условной форме, удерживаются вплоть до начала династического периода и в значительной степени служат документирующим материалом к истории клана Сокола и его властителей, но начиная «нулевой династии» обычной формой становится прямоугольная палетка. Из украшений следует упомянуть каменные бусы со спиральной нарезкой и позолотой, бусины из железа.
 
В правление двух первых династий искусство, сформировавшееся в додинастический период, активно развивалось. Эта эпоха стала периодом расцвета такого вида ремесла, как изготовление каменных сосудов, вследствие чего украшенная орнаментами керамика стала постепенно выходить из моды. Из самых твердых пород камня теперь начали вырезать скульптурные изображения, ставшие первыми шедеврами древнеегипетского искусства. К их числу, например, относится стела царя Змея (Уаджи) и статуя Хасехема. В гробницах появились заупокойные стелы с рельефами. Ремесленники, изготавливавшие изделия из металла, научились делать медные статуи; гранильщики драгоценных камней – превосходные украшения, подобные тем, что были найдены в гробнице царя Джера.
 
Что касается внутреннего состояния Египта при первых двух династиях, то некоторые факты косвенно указывают на то, что этот продолжительный период не обошелся без смут. Так, Семерхет, царствовавший в конце I династии, преследовал память своего предшественника, изглаживая его имя на сосудах и заменяя своим. Так же поступал и следующий царь Ка.
 
Во времена тинисских династий главным, вероятно, был конфликт между еще неокрепшей царской властью и стремлением отдельных округов к независимости, характерным не только для политических центров Дельты, но и для некоторых политических образований Верхнего Египта. Ряд моментов – перенос столицы в Мемфис, строительства царских некрополей в Саккаре – говорит о том, что центр политической жизни постепенно перемещался в Нижний Египет. Результатом этого процесса явился упадок верхнеегипетских городов Гиераконополя и Абидоса, окончательно утративших былую самостоятельность.
 
Единство страны было еще неустойчивым, и его следовало укрепить. Для этого представители Тинитской династии прибегали к двум мерам: применению силы, то есть вооруженному подавлению восстаний, и заключению дипломатических браков, которые можно проследить по именам цариц I династии: Хер-Нейт, Мерит-Нейт, Нейт-Хетеп, образованным от имени богини Нейт, покровительницы города Саиса и Нижнего Египта в целом. Очевидно, здесь мы имеем дело с рядом брачных союзов, заключенных царями с девушками из влиятельных семей Нижнего Египта. К тому же нам известно, что Хор Аха построил или восстановил храм Нейт, а Джер посещал святилища Буто и Саиса.

Столицей Египта был сделан Мемфис, находившийся в тот период на территории Нижнего Египта, простиравшегося на юг вплоть до Фаюма. Последнюю царицу Тинитской династии звали Нимаат-Апис – Апис был наиболее почитаемым в Мемфисе божеством.
Установление Нижним Египтом политической гегемонии было обусловлено как экономическим, так и стратегическим положением Дельты. Из Восточной Дельты шел путь на Синайский полуостров с его богатыми месторождениями меди, а также бирюзы и других полудрагоценных камней. Здесь можно было дать отпор просачивавшимся в Дельту азиатским племенам. Западная Дельта, которая уже в Додинастический период вела оживленный обмен с портами сирийского побережья, оказавшись под властью тинисских династий, не прекратила своей деятельности, оставаясь главным посредником в торговле древесиной, привозившейся из Ливана через Библ. О том, насколько велико было значение этой торговли, говорит создание специального «Дома кедрового дерева», который во времена Древнего царства руководил всем импортом древесины. Дерево ввозилось также из Судана, но сирийская древесина не знала себе равных.
 
Рост политического авторитета Дельты, по-видимому, вызывал недовольство в Верхнем Египте, оно и стало главной причиной раздоров, приведших к падению I династии. Новой династии, однако, не удалось разрешить конфликт: царская власть и аппарат, на который она опиралась, были еще слишком слабы, а родовая аристократия не утратила своего могущества. Засвидетельствованные многими источниками царские инспекционные поездки по стране были связаны с необходимостью воспрепятствовать чрезмерному росту политических амбиций Верхнего Египта. Кроме того, царь стремился осуществить некую унификацию – он повсюду одинаково принимал дань, приносил жертвы богам и решал судебные дела. Ту же цель, возможно, преследовало учреждение во времена I династии праздника Хеб-сед, о котором сообщает надпись на «Палермском камне». По мнению большинства исследователей, это был праздник обновления царской власти, отмечавшийся по случаю 30-летия царствования данного царя. Так ли это –  неясно, при тщательном изучении вопроса выявилась его необычайная сложность, и окончательного решения пока не существует.
 
Представители I династии смогли многого добиться на юге, но в остальном военная политика тинитских царей была больше оборонительной, чем наступательной. Она была вызвана неуемной алчностью бедуинов, а также, возможно, стремлением наказать тех, кто, подобно ливийцам, вступил в союз с восставшими северянами. Аха и Джер сражались против кочевников из близлежащих пустынь, возжаждавших заполучить богатства долины Нила, особенно ливийцев. Удиму отбросил бедуинов, пришедших с востока, а Аджиб-Миебис сообщил в одной из своих надписей о победе над иунтиу – кочевниками из южной, юго-восточной и восточной пустынь.
 
Представители II династии, вероятно, были больше заняты попытками прекратить беспорядки, царившие внутри страны, так как не устраивали никаких походов за ее пределы. Хотя, возможно, источники, в которых о них сообщалось, просто не сохранились.

Первым представителем II династии был Хетепсехемуи. Его имя, которое можно перевести как «двойная сила умиротворена», свидетельствует о том, что благодаря его восшествию на престол конфликт между Верхним и Нижним Египтом, очевидно существовавший до этого, был разрешен. К сожалению, начиная с его правления в гробницы перестали класть таблички, являющиеся весьма ценным источником по истории страны в период правления I династии. Их место заняли оттиски цилиндрических печатей с именами чиновников, позволяющие нам делать выводы об организации царской администрации, но в то же время не содержащие никаких сведений о политических событиях и религиозных торжествах. Вдобавок во фрагменте Палермского камня, рассказывающем об этом периоде, содержится большое количество пробелов. Таким образом, в нашем распоряжении имеется крайне незначительное количество источников по истории Египта в период правления II династии.

Могилы фараонов II династии возводились именно в Саккаре: это огромные подземные галереи, вырезанные в известняке. Остается неясным, почему правители Египта забросили некрополь в Абидосе. Это был очевидный разрыв с традицией I династии.

Перенос царского некрополя ближе к Мемфису при II династии вероятно отражал смещение власти на север. Существуют свидетельства того, что переезд происходил в спешке и на время разрушил союз, ослабив власть фараона на юге и дав импульс внутренним раздорам. На середину правления II династии приходится особенно много обрывочно описанных и чересчур коротких царствований владык севера; судя по всему, сфера их влияния была весьма ограниченной и на Верхний Египет вряд ли распространялась.

Потрясения начались уже в период правления II династии, последовавшей за правлением семи царей рода Мены, борьбой вельмож за власть, борьбой Тростинки против Пчелы (богатого тростником Нижнего Египта и богатого пчельниками Верхнего Египта).

Несмотря на все усилия достигнуть государственного единства, в конце царствования II династии в результате внутренних распрей Египет вновь распался на две части. На Юге, очевидно в Иераконполе, пришел к власти Хор-Хасехем. Оставшиеся от этого царствования документы (например, встретившаяся в них датировка «год завоевания Нижнего Египта») свидетельствуют о том, что Египет перестал существовать как единое государство.
 
Мемфисский трон занял Перибсен. Новый царь, не связанный с прежней династией, судя по всему, был родом из Нагады, потому что тамошний культ Сета стал общегосударственным культом и имя этого бога вошло в царскую титулатуру. Перибсен похоронен в Абидосе, рядом с царями I династии, но записи о нем сохранились только в Южном Египте. Его имя в прямоугольной рамке серех (ее венчал сокол Гора), в которой обычно писалось «имя Гора», принадлежавшее фараону, соседствует со змеей, символом Сета – главного соперника Гора. Эта замена традиционного символа (змея вместо птицы) интерпретируется как символ бунта против существовавшего порядка.

От времени правления Перибсена дошли надпись на каменном сосуде и оттиск цилиндрической печати, на которых серех с написанием царского имени увенчан изображением Сета с солнечным диском над ним. Появление солнечного диска над Сетом в имени Перибсена является механическим переносом знака солнца по образцу более ранних титулатур, поскольку впервые солнечный компонент фиксируется в титулатуре первого царя II династии – Ранеба.
 
С додинастического времени важнейшим компонентом царской титулатуры было так называемое «Хорово» имя – самое древнее имя царя, которое писалось в серехе, прямоугольнике, на котором восседает сокол, являющийся символом бога Хора. Новаторство Перибсена заключалось в смене привычного изображения над серехом сокола, являвшегося традиционным для всех предыдущих правителей, на изображение животного бога Сета, ранее над серехами не помещавшегося. Эта замена явилась событием во многом исключительным, но не идущим вопреки религиозной традиции, сложившейся в египетском обществе на раннединастическом этапе. Такая переориентация должна была быть связана с восприятием Сета как чрезвычайно важного и сильного бога, парного богу-соколу.
 
Преемник Перибсена, начавший правление под знаком Гора, позднее добавил к рамке с именем знак Сета, а также удлинил собственное имя: из Хасехема («власть появилась») стал Хасехемуи («две власти появились») и дополнил титул фараона словами «Два господина в мире с ним», вероятно, в честь того, что сумел подавить восстание и возглавить заново объединенный Египет. В надписях на основаниях двух статуй торжественно отмечалась победа над «северными врагами», из которых 47 209 человек были убиты. Эти явно преувеличенные данные обрамлены изображениями скрюченных трупов поверженных противников.

Хасехемуи был последним и самым успешным из царей раннего периода. Ликвидировав беспорядки, которые могли погубить египетскую цивилизацию еще до того, как она окрепла, он собрал территории от Нижней Нубии до севера, подчинил земли вплоть до Библа в современном Ливане и заслужил титул «Тот, кто присматривает за чужими землями». Он также был амбициозным строителем; его эффектная гробница, последняя на вскоре покинутом царском кладбищем Умм-эль-Кааб в Абидосе, была окружена стеной из блоков тесаного известняка (это самая ранняя из дошедших до нас масштабных каменных конструкций) и включала 58 хранилищ, в которых хватило бы места для всех захоронений Первой династии, вместе взятых. Колоссальные стены этого обширного святилища достигали местами 9 метров в высоту; сколько понадобилось усилий и расходов, чтобы их возвести! Возможно, существовали и другие постройки, о чем свидетельствуют фрагменты гранитных блоков в Эль-Кабе со следами рамок серех.
 
Достижения царствования Хасехемуи, помимо политической стабильности и экономического процветания, включают восстановление великого образа единого царства и создание нового типа архитектуры и погребальных комплексов, что, видимо, заложило основы будущих триумфов Древнего царства и эпохи пирамид.