Клочки тумана зацепились за вершины елей

 

Клочки тумана зацепились за вершины елей
А сам туман накрыл реку седою пеленой,
И от земли, как запах пота, сотни прелей,
И тихий говор берегов её с притихшею водой.

Не скачут давно искры  над костром уснувшим,
А  пепел от сгоревших дров темнеет на глазах,
 И вижу август я, как будто бы всплакнувшим,
В слезах, что раскидал он на листах.               

Натянув на ноги  болотники, висевшие  всю ночь на кольях около костра, я поднялся с лежанки из пихтового лапника, оставляя такую уютную и тёплую ямку.
Озябшие ноги в шерстяных носках в сапогах стали согреваться, к ним возвращалось нормальное кровообращение.
Не хотелось входить в утреннюю сырость и холод, в этот белёсый туман, в котором через десять метров журчала невидимая река.
Но ведь это рыбалка, я сам этого хотел, знал, что так будет и всё же рвался сюда, на берег этой таёжной, захламленной весенним половодьем, реки.
Спустившись к воде, увидел свою лодку, вытащенную с вечера на берег. Вся её чёрная резиновая поверхность блестела каплями осевшего на неё тумана.
Подтащив лодку к воде, сев на сиденье, оттолкнулся веслом от берега. За полста метров вниз, река образовала длинный, но глубокий заливчик, в котором кормилась и отдыхала рыба. С вечера я перегородил его по устью сетью.
Сейчас воображение создавало картины улова одна заманчивее другой. И точно, уже взявшись за тетиву сети, почувствовал рывок. Где-то там, в тумане, куда уходила сеть, послышался всплеск большой рыбины.
– Хорошо если бы это был таймень – подумал я.
Перебирая руками тетиву сети, осторожно двигался к подёргивающему верёвку месту, выбирая по дороге сеть вместе с запутавшимися в неё ельцами, окушками, мелкими щучками в лодку.
Сеть я переберу позже, вытащу рыбу из ячеек и мусор, просушу, и уже вечером поставлю на следующей ночёвке в курье.
Рывки сети становились всё сильнее, рыба пыталась уйти на глубину. Подтянув сеть к лодке, увидел запутавшуюся, словно спеленатую ячеёй большую щуку, но тянула сеть не она.
На всякий случай приготовил небольшой багорчик  - выдергу, чтобы зацепить рыбину за жабры.
– Точно таймень – сверлила голову мысль, пока я подтягивал полотно сети с вырывающимся монстром к лодке.
Когда я увидел огромную щучью голову, запутавшуюся в сети, с раскрытой пастью усеянной страшными зубами, закусившими ячею, мне стало ясно, почему она так тянула тетиву.  Плавники и весь корпус щуки были свободны от сети, и она изгибалась скользким монстром, пытаясь вырваться из ловушки.
– Жаль что это не таймень, но всё одно приятно ¬– подумал я, вытаскивая багром щуку в лодку.
Вернувшись на стоянку, решил вначале «оживить» костёр, и пока варится уха, почистить, посолить рыбу.
Затрещавший  огонь своим пламенем словно разогнал скопившуюся у костра сырость, а дым от него потянулся вначале вверх вдоль стволов высоких елей и уже после длинной полосой вытянулся вдоль реки.
Сколько раз в своей жизни мне приходилось, идя по тайге, вдруг почуять носом запах дыма вот от такого костра, а после увидеть его небольшой столбик указывающий, что здесь люди.
Отрезав ножом у большой щуки голову и улыбнувшись, вспомнившейся старой рыбацкой шутке – голову отрезай у щуки для ухи вместе с шеей, чтобы больше мяса было, затолкал её в котелок с водой и подвесил над огнём.
Вся голова в котелок не вошла, и из него  высовывались концы  челюстей с зубами, их  жадно облизывал огонь.
Рыбью голову нужно на огне варить не меньше часа, чтобы выкипятить из костей самый смак, тот, что отличает рыбацкую уху, сваренную на костре, от домашней, сваренной на плитке.
Поэтому я занялся разборкой сети, а немного позже принялся чистить и солить пойманную рыбу. Управившись с рыбой, вновь вернулся к ухе.
У каждого рыбака обязательно свой рецепт приготовления ухи. И каждый будет утверждать, что его уха самая вкусная. Бывает на рыбалке, уху приготовить, просто нет времени, тогда обвёртываешь рыбу фольгой и суёшь её в золу. Уверяю, если голодный, все косточки оближешь.
Но уха это уже стало нечто церемониальное, ритуалом. Приготовить уху на рыбалке, а после, сколько разговоров про неё.
Однажды мой друг Лёха поспорил со своей женой – (она у него повар в ресторане), что его уха на рыбалке в сто раз вкуснее её, приготовленной дома и в доказательство взял её с собой. Вёл он её по таёжной речке, где никаких троп нет– одни колдобины да кусты. Гнус её так изъел, что глаза заплыли, одни щёлочки, как у китайки стали.
Хариус  ловился хорошо. Лёха ведра два засолил, еле обратно до машины допёр. И вот вечер, ночёвка, гнус поутих, жара спала. Жену Лёха на лапник у костра усадил, спиной к дереву, чтоб не упала, и стал уху из хариуса готовить.
А жена немного отсиделась, ожила и даже командовать, как у себя на кухне принялась
– Ты соль бросил в уху, нужно солить, когда вода закипит. Лавровый лист вначале измельчи, а после в уху кидай.
– Если ты не замолчишь, то я тебя в речку кину – огрызается Лёха.
И вот уха готова. Изголодавшаяся жена тянет Лёхе свою миску, мол, наливай. А Лёха ей так важно заявляет
– Нельзя сразу после варки уху хлебать. Она должна с полчасика настояться. Такой у меня рецепт. А ты пока хлебца пожуй.
Дальше Лёха ничего не рассказывал. Ни как уху ели, ни какая сказочная ночёвка у костра у него с женой была, только щурился, как довольный кот.
Но брать с собой жену на рыбалку это на любителя. Я  люблю один бывать в тайге. Склад характера у меня философский. Правильно кто-то сказал – женись, попадётся хорошая жена, будешь счастлив, плохая – станешь философом.
Но отвлёкся я от главного. От ухи.
Попробовал я юшку – это бульон из рыбы. Хороша! Уварилась голова щучья. Главный признак этого клейкость на губах. Теперь картошку в  кипящий бульон. Я на свой котелок всего три средненьких картофелины беру. Порезал их мелкими кубиками и в уху. А вот луковицу я бросаю в варево цельную. Из ухи её после вытащишь и на веточку наколешь.
Этому меня знакомый тунгус научил. Надо говорит духа тайги задобрить, чтобы удача была. Я до сих пор не знаю, почему духу лук нравится.
Многие в уху разные специи добавляют и даже водку доливают, но я всегда с собой на рыбалку беру стакан сметаны. Меня даже жена спрашивает, когда собираюсь
 – Ты сметану не забыл?
И вот он наступил тот самый момент рыбацкой истины. Беру деревянную ложку, она всегда со мной на рыбалке, зачерпываю – нет, не ухи, а сметаны и кладу в котелок потом ещё и ещё. Размешиваю, сначала по часовой стрелке, потом против.  В левую руку кусок ржаного хлеба, в правую ложку и…
Когда голову есть? А когда станет совершенно холодной. Мясо у щуки клейкое и лучше запивать его крепким чаем.
А потом я долго лежу на своей лежанке из пихтовых веток, смотрю на синее   августовское небо. Запах хвои успокаивает и тянет в сон. И можно спать, сколько захочешь, никуда не надо торопиться.