Гл. 13 Первый поцелуй

 Повесть о послевоенном поколении


                Пусть старость мне кровь беспощадно остудит,
                Ты, память былого, мне сердце чаруй!
                И лучшим сокровищем памяти будет —
                Он — первый стыдливый любви поцелуй!

                Джордж Байрон


             С Дорониным Саша сдружился с самых первых дней учёбы в техникуме, когда же они стали вместе тренироваться, то совсем сблизились. Поэтому Серёга не удивился приглашению поехать к нему в посёлок в гости, а лишь поинтересовался:
- Твои родители не будут возражать?
- Я ещё не спрашивал, вначале хотел узнать, как ты.
- Что там будем делать?
- В речке купаться, на рыбалку сходим. На танцы пойдём. Поживёшь в селе, ну хоть недельку-две. Посмотришь, что это такое.
- Ладно, отпрошусь у родителей.

            Серёга был настоящий «городской»: уверен в себе, модно одет, их семья была довольно состоятельной, у него даже был мотоцикл «Ковровец», мечта многих ребят того времени. Поэтому, при всём своём дружеском расположении к Саше, Доронин, с учётом ещё и своего возраста, иногда посматривал на товарища чуть снисходительно. Но поездка показала ему, что эти сельские ребята те ещё.
            Они встретились на вокзале, чтобы ехать на «барыге» в Переволоцк.
 - Шурик, привет! Ты уже купил билет? Где касса на пригородные?
- Привет! Серёга, а нам касса не нужна, мы не будем покупать билеты.
- Зайцами поедем? Ну, нет. Потом контролёры пойдут по вагонам, поймают и ссадят с поезда.
            Контролёрами тогда были нашпигованы и городской транспорт, и пригородные поезда.
- Мы не в вагоне, мы на крыше поедем.
- На крыше?!! Ты что, сдурел?
- Да я уже второй месяц так езжу.
            Саня рассказал, что когда стало невозможно терпеть жару и духоту битком набитых вагонов «барыги», где не то, что присесть на полку, иногда даже стоять тесно, знакомые ребята предложили ему ездить на крыше. В детстве он иногда видел сидящих на крыше вагона или идущих по нему мужчин, и кто-нибудь из взрослых говорил: «Вон, уголовники едут». Считалось, что так ездят выпущенные из тюрем бывшие заключенные, прогулявшие деньги, выданные им на проезд до дома. На самом деле так ездили не только уголовники.
            На торцах пассажирских вагонов были приварены скобы, получалось типа лестницы для подъема на крышу работников железной дороги. Перед самым отходом поезда ребята забирались на нижние скобы лестницы и стояли так некоторое время, невидимые для проводников, пока поезд не набирал ход. Потом поднимались на крышу и сидели на краю вагона, свесив ноги. Поезда были не электрифицированы, тоннелей, мостов через пути на участке от посёлка до города не было, поэтому ездить было относительно безопасно. Ребята ели взятые припасы, пили лимонад. Через несколько поездок, привыкнув, они осторожно ходили по крыше, а потом уже бегали по ней, перепрыгивая на ходу с вагона на вагон. Ветер бил в лицо, вагоны раскачивало – ощущения не передаваемые.
           Ребята почему-то были уверены, что раз они уже имеют опыт поездок на крыше, то с ними ничего не случится, некоторые позволяли себе перед поездкой выпить немного вина. Из-за своей молодости они ещё не знали, как много в жизни решает господин СЛУЧАЙ: резкое торможение поезда; мокрое пятно от лимонада, пролитого на покатой крыше вагона; объедок помидора под ногой - и всё. Конец.
            Серёга взобрался вместе со всеми ребятами на вагон, первый час просидел на краю, привыкая, потом потихоньку прошёлся с Саней по крыше. Но на большее пока не решился, и уважительно сказал Саше, посмотрев, как тот с ребятами пробежался по всему составу: «Ну, Шуряра, ты даешь!»
            
            Поезд прибывал вечером и когда Саша с Серёгой пришли на улицу 9-го мая, то встретили там Валеру, Васю, Шуру. Познакомив ребят, Саша увёл товарища домой, где их уже ждала его семья и щедро накрытый стол, с разными постряпушками от бабушки.
            Поужинав, они приготовили себе постель в саду на деревянных нарах и отправились на улицу, где их уже ждала большая постоянная компания ребят и девчат, не было Лили с Галей, не знавших о приезде Саши. Он представил девушкам своего однокурсника, когда немного поговорили о том, о сём, Вася предложил:
- Давайте угостим Серёгу дарами наших садов.
- Так ведь пока кроме черной смородины и вишни ничего нет, да и та ещё недоспелая.
            Здесь одна из сестёр Маликовых, Тоня и говорит:
- У нас на нескольких кустах вишня уже очень спелая. А отец на дежурстве.
            Все отправились к их двору и потихоньку, один за другим, перебрались через ограду в сад, лакомиться вишней.
   
            На следующее утро ребята отправились на пруд. Школьники давно были на каникулах и каждый день ходили загорать, купаться. Серёга, живший с родителями, имел больше свободного времени, чем Саша и тоже успел подзагореть.
             Саша, из-за появления большого пруда, стал особенно переживать по поводу того, что плохо плавает. Он купил брошюру по обучению плаванию, там были упражнения: одни для занятий на суше, другие для выполнения в воде. С тренировкой на суше было просто – он выполнял упражнения во дворе дома в городе. А вот поехать в городе на пляж и там на глазах у всех опершись руками на мелководье бултыхать ногами как какой-нибудь дошкольник (так предписывала брошюра) - на такое он не мог решиться. Ну и тем более – в Переволоцке. Поэтому, начиная с мая, Саша несколько раз выезжал на пригородном поезде за город, на реку Сакмару, которая, будучи по полноводности средней между Уралом и Самарой, как раз подходила для обучения плаванию. Поездка отнимала много времени, потом - занятия в воде, загорать было некогда, так что в пришедшей на пляж компании друзей он выделялся белой кожей.
            Пляж был полон, Лиля с Галей тоже уже пришли. Саша познакомил их с Серёгой, они стояли, болтали о разном, когда подошёл Петухов. Первым делом он сразу громко подколол: «Сань, ты что, в погребе загорал? Ха-ха-ха!». Друзья с улицы иногда так приветствовали Сашу, когда он приезжал из города в начале лета. Но это было в своём кругу, а здесь, в присутствии девушек и городского гостя, шутка не понравилась Саше.    
            К этому времени он ввёл Петухова, с которым сблизился в период ухаживания за Галей, в круг своих друзей. Потом он не раз жалел об этом, не зря ведь Петухова не только не воспринимали в классе, прозвав «молью», но и не принимали ни в одну компанию. Прожив в посёлке все эти годы, 9 лет проучившись в одном классе, ни в какой компании он так и не прижился. Почти все ребята ходили в какие–нибудь секции, кружки, но его нигде не было, казалось, всякая среда его «выталкивала». Поэтому Петухов был доволен, что попал в компанию Сашиных друзей, хотя его появлению Вася и особенно Валера, были не очень рады, но не говорили об этом Саше прямо.   
            Он не стал реагировать на «подкол» товарища и, наверное, зря. Когда через некоторое время они поплыли на остров, Петухов стал подтапливать неуверенно плавающего Сашу, причём довольно сильно, он даже немного захлебнулся. При этом весело гоготал. Ну тут уж Саша разозлился и пригрозил Петухову, что сейчас вылезут на берег и он как следует накостыляет ему. Валера был постарше и крепче, но сразу стушевался, думается не только потому, что был трусоват, ему не хотелось терять дружбы с Сашей, его товарищами.
           Два дня ребята ходили с городским гостем за реку, подвешивали там мишени и стреляли по ним из поджигов. Эти самодельные пистолеты, которыми ребята увлекались несколько лет и которые теперь вышли у них из моды, сильно удивили Сергея. Он сказал, что они в городе не занимались этим, по крайней мере он первый раз держит такое в руках.

            В дни, когда работала танцплощадка, вся их компания отправлялась на танцы. В этом году в субботние и воскресные вечера там была живая музыка. Ансамбль "Ритм" состоял из старшеклассников поселковой средней школы. Говорили, что начало созданию положил ученик школы Загитов Шайдулла, игравший до этого в заводском духовом оркестре на трубе.
            Репертуар этого оркестра состоял в основном из похоронных маршей. Когда хоронили гражданина с какими-то заслугами, либо у семьи водились денежки, то приглашали этот оркестр. Тогда жители посёлка слышали похоронный марш, а потом видели большую процессию, медленно двигающуюся по главной улице посёлка, Грейдерной.
             Молодому парню это было неинтересно, да и играли оркестранты чаще всего крепко поддавши. И он уговорил директора школы купить для оркестра несколько инструментов. Играли вальсы, музыку из песен, исполняемых Магомаевым, Ободзинским, другие популярные тогда мелодии (1).
             Саша с друзьями стояли недалеко от входа на танцплощадку, ждали, когда соберётся побольше народа. Вдруг оттуда стремительно выскочил огромный широкоплечий парень, уже такой мужик. Он зло озирался по сторонам и громко вопрошал: «Ну, кто, кто меня тут вызывал?». Потом, шагнув к стоящему у входа парню, вероятно решив, что это он вызывал его для разборок, с силой врезал в подбородок. Тот вскричал: «Мадарик, за что ты меня ударил?», и между ними начался серьезный разговор.
             Это была довольно распространенная практика: вызов кого-то с танцплощадки для разборок. Чаще всего это случалось из-за девушек. Эти двое шли в сторонку от входа, в тёмную часть парка, там образовывался круг и внутри круга они выясняли отношения, обычно до первой крови либо пока один из соперников не упадёт. Тогда драку останавливали.
            Иногда местные шалопаи развлекались, проделывая «шутку» с чужаками, заключали пари: парень утверждал, что собьёт чужого с одного удара, другой утверждал, что не сможет. Чужака вызывали, только тот выходил с танцплощадки, спрашивал, кто его вызывал и тут же получал в челюсть. Потом перед ним извинялись, говорили, что парень перепутал его с другим, своим врагом, проспоривший пари бежал за бутылкой, распивали «мировую». Обычно побитый так и не знал, что он оказался объектом «пари».
           Сегодняшний читатель, зачастую изнеженный сидением перед компьютером, будь он подросток или его родитель, возможно скажет: «Что за ужасное время было, вон что творили тогда ребята». И будет не прав. Разве в то время можно было представить, что американский школьник расстреляет учителя и половину класса, а российский будет готовить теракт, взрыв в своей школе? Кто из родителей рискнёт сейчас отпустить в пеший поход на неделю, неизвестно куда, без всякой связи, своего одиннадцатилетнего мальчика с тринадцатилетним подростком, о чём было рассказано здесь ранее? В повести показана жизнь действительно счастливого поколения, которое не только не видело того ужаса, что случается иногда сейчас, но и предположить такого не могло.
            Выбежавший с танцплощадки Мадарик Тукаев, был одним из верховодивших тогда в селе взрослых парней, главный среди них. Их осталось мало, родившихся перед самой войной, переживших голод, лишения.  Выжившие в жестоких условиях, в борьбе за жизнь, они и сами были немного жестокими. До этого дня парни верховодили в посёлке, но вот появилось многочисленное поколение молодых амбициозных ребят, которые сами хотели быть главными. И сегодняшний вечер оказался решающим в разборке двух группировок.
            Тот, кого ударил Мадарик - Дзюба, крепкий парень, отличный боксёр. Он не ожидал удара, был сильно им потрясён и поскольку не имел никакого отношения к вызову, то требовал извинения и откупного. Мадарик извинился, сказал, что они всё потом утрясут и вновь пошёл на танцплощадку.
            По окончании танцев народ повалил на выход и группами, парами пошёл по центральной улице. Чуть впереди Саши и его друзей шла большая толпа. Там звучали громкие голоса, угрозы. Послышались глухие звуки ударов, потом звериный рык Мадарика. И крик:
- Он нож, нож достал!
            Мадарик и его друзья, как уже говорилось, были взрослыми парнями, сам он, здоровый, такой гориллообразный, обладал недюжинной силой. А тут ещё и нож мог пустить в ход, возможно, как и другие его товарищи. Поэтому куча народу рванула из толпы до ближайших палисадников, вырывала штакетины из заборов и бежала обратно туда, где шла драка. Побоище было ещё то: трещали, ломающиеся от ударов по бокам, головам соперника штакетины, звучал громкий мат - парни орали, подбадривая себя и других, вскрикивали от боли.
            Серёга Доронин был поражён увиденным:
- Шурик, ну и дела у вас! Насколько наш район бандитский в Оренбурге, но я и близко таких драк не видел. Это же ужас!
             В те годы в Оренбурге, как и во многих других городах страны, было так: парни то одного, то другого района через драки, разборки (конечно, без всяких убийств) завоевывали себе лидерство. Восточный посёлок, где жил Сергей, несколько лет был самым хулиганским районом города, держал верховенство. До этого был Форштадт, а уже после Восточного - так называемая «Новостройка».   
             В это время к ним подошёл Миша Ревякин, который, как обычно, был в курсе всех дел. Как и предполагалось, молодое поколение: Валера Шатов, Жора Фаткуллин со своими сторонниками завоевывало верховенство в борьбе с предыдущим поколением авторитетных ребят.
             Через несколько дней Мадарик уехал совсем из посёлка, и больше в него не вернулся.

             Кроме этого случая, сильно поразившего городского гостя, его удивило множество хозяйственных дел, выполняемых его новыми знакомыми, а ещё разнообразие игр сельских ребят. Почти все они были соревновательные. Про некоторые из них, довольно распространенные, уже рассказывалось ранее, но были и необычные: битва всадников и бои на велосипедах.
             В битве всадников присутствующие разбиваются на две команды, причём так, чтобы в каждую попали высокорослые, крепкие ребята и «мелочёвка». Легковесные - всадники, садятся сзади на рослых ребят, одной рукой держатся за него, а другой -стараются стащить противника с его «коня». Как только всадник коснётся земли – эта пара выбывает из игры. В данную игру обычно играют на мелководье, иногда – на песке. Переволоцкие ребята чаще играли на твёрдой земле, а баталии бывали настолько ожесточенными, что всадники довольно жёстко приземлялись с высоты своего «коня». Посмотрев на битвы и поучаствовав в одной из них, Серёга сказал, что не хотел бы быть всадником, которого рвут, тянут, терзают, а потом ещё сбрасывают с высоты на землю.
            В другом сражении он вообще не принял участия, возможно боялся поломать с непривычки чужой велосипед. Игра была довольно опасная, но Саша с друзьями так много времени проводили «в седле», гоняли по таким склонам, оврагам, что уже слились с велосипедом в единое целое. Для боя они приезжали на большую ровную поляну, разбившись на две команды вскакивали «в сёдла» и начиналась охота за соперником.
            Бой на велосипедах заключался в том, что необходимо было заставить противника коснуться ногой земли. Приём разрешался только такой: догнав одного из противников, пристраивались к нему сзади и резким поворотом руля били передним колесом своего велосипеда по заднему колесу велосипеда противника. Если удар был удачный, сильный, велосипед врага начинал валиться вбок, и противник был вынужден выставить ногу и коснуться земли, чтобы удержаться от падения. Иногда это не помогало, и он падал на ходу, что было очень неприятно, ведь никакой защитной амуниции у ребят тогда не было. Атакующий должен был постараться так ударить колесом, чтобы самому, покачнувшись, не упасть от удара или не коснуться земли ногой.
             Серёга с интересом наблюдал, как ребята на четырёх велосипедах крутились в бешенной карусели по поляне: вначале один гнался за другим, но вот уже ситуация поменялась, надо теперь самому отрываться от соперника. И здесь было важна поддержка товарища по команде, как в бою пары истребителей: не дать противнику «зайти в хвост» твоего напарника, иначе пока тот старается ударами колеса свалить соперника, его самого, не видящего нападения, собьёт другой «неприятель».          

            Погостив, получив массу впечатлений, Серёга засобирался домой. В этом году Сашина сестра Салима окончила школу и поступила на годичные медицинские курсы, поэтому квартиру надо было искать для двоих. Товарищ сказал, что у них в Восточном, на соседней улице сдают комнату в частном доме и Саша попросил его, переговорив с хозяевами, написать ему о результате.
            После отъезда гостя ребята взялись за шабашки. Пасти коллективное стадо подросшему Саше уже не хотелось, платили за это мало, тем более с другими ребятами случился скандал. По посёлку пошёл слух, что двух подростков, подрабатывавших пастухами, поймали на скотоложестве. Саша не хотел, чтобы какой-нибудь из поселковых шутников, придя за своей скотиной задал ему с невинным видом вопрос: «Ну, как там моя тёлочка? Не пришлось слишком гоняться за ней?». И ведь не дашь ему в лоб за такой двусмысленный вопрос, прикинется не понимающим: «А что я такого сказал?». Действительно бывало, что какая-нибудь коза, или тёлка вечно отбивались от стада, пастуху приходилось бегать за ними.
             Саша с друзьями достаточно подросли и теперь брались разгружать платформы с кирпичами, вагоны с сахаром, досками. Один раз, вместе с более старшими парнями, даже взялись за вагон с брёвнами и прокляли всё на свете. Наиболее толстые брёвна находились внизу. Они тяжеленые, длиной около 12 метров, а высота бортов вагона, через которые их надо перевалить - более 2 метров. Когда дошла очередь до нижних брёвен, уставшие, измочаленные ребята долго не могли вкатить их по уложенным в наклон брёвнам и сбросить через борт. Один раз почти на самой высоте огромное бревно пошло вниз и чуть не придавило их.
            В свободное от шабашек время ребята ходили на пляж, вечерами – на танцы. С танцплощадки обычно возвращались группой, вместе доходили до своей улицы. Там обычно ещё сидели на скамейках, что стояли почти у каждого двора, те девушки и ребята, что редко ходили на танцы. Иногда все вместе лезли в чей-нибудь сад, чаще просто общались, шутили. Потом Вася уводил свою подругу Люду Ливанову, и они усаживались невдалеке на одну из лавочек. Это была необычная пара: невысокого роста, черноволосый, чернобровый Вася и высокая, белокурая Люда. Но и прекрасная пара: Люда была красивой девушкой, а Вася, наверное, один из самых красивых парней в посёлке. Люда очень редко ходила на танцплощадку, на улице тоже проводила немного времени, но, когда ребята в дни приезда Саши собирались на улице, обычно выходила и она.
            Саша шёл провожать Лилю, иногда, когда отец был в ночной смене, им удавалось долго гулять. Его самого, парня, не ограничивали так жёстко, как её, вдобавок ко всему он спал на улице, иногда родители даже не знали, когда он пришёл домой.

              Вскоре произошла их первая ссора. Ближе к окончанию танцев Валера сказал, что его попросили передать Саше просьбу: не провожать сегодня Лилю. В самой просьбе было что-то непонятное, и Валера не говорил, кто же обратился к нему, так как обещал это.  Подумав, Саша решил, что после танцев они с друзьями пойдут одни, без Лили и её подруг. Ну и конечно, ему не пришло в голову «проследить», пойдёт ли кто провожать его девушку.
              На другой день он узнал, что приехавший на каникулы из Ленинграда Вовка Перминов, парень из села (так называли одну из окраин посёлка), которому очень нравилась Лиля, после танцев встречался с ней для беседы. Большую часть ребят из села в посёлке не жаловали, Перминова, по кличке Пензяк, тоже, хотя непонятно почему: он некоторое время входил в первую борцовскую команду (правда недолго боролся), неплохо играл на гитаре, поступил в ВУЗ в самом Ленинграде.
             Узнав про это, и то, что просьба к нему не провожать в тот вечер девушку, исходила от неё самой, Саша вскипел, не стал ничего выяснять, узнавать причин, наговорил Лиле грубостей и они перестали встречаться. Саша оказался ужасно ревнивым (позже выяснилось, что ещё и мнительным).

             Как раз в это время Валера Акимов «задружил» с девушкой с их улицы, Галей Пешковой. Конечно, им хотелось встречаться, гулять вечером, но родители Галю одну не отпускали, и Валера попросил Сашу его выручить: приглашать вечером на прогулку (типа свидания) старшую сестру Гали, Тоню. Как настоящий друг, Саша так и делал, и вот они, две пары, гуляли по улице, потом расходились в разные стороны, договорившись встретиться часа через два, чтобы сестры вместе вернулись в дом. Тоня была взрослая девушка, старше Саши на три года, и все на улице, не зная подоплёки, удивлялись их встречам. Лиля стала реже бывать на их улице, они почти не виделись.
           Но прогулки с Тоней быстро закончились, поскольку Саша стал встречаться с девушкой, которая три года назад украла его фото с доски «Лучшие математики школы». Катя Коростылёва, бывшая красивой, стройной девчушкой, стала девушкой, ещё больше похорошела. Они встретились в одно из первых посещений ею танцплощадки и после танцев пошли вместе.
            Назавтра они встретились у её дома, долго гуляли и потом поцеловались. Саша был ещё не целованный (случай с Натальей, любовницей Феди, просто набросившейся на него, совсем не в счёт, он был тогда в полуобморочном состоянии, ничего не соображал) и Катя была первым его учителем. Было ли это природное, или у неё был опыт, но целовалась она бесподобно. Какие же сладкие девичьи губы! Они долго гуляли вечерами, уходили за окраину посёлка и почти всё время целовались. Сашины губы уже начали приобретать сине-фиолетовый цвет, когда его новая, посменная работа дала им некоторую передышку.

             Подошло 1 сентября, у друзей начались занятия в школе, а Саша должен был прибыть в техникум в середине месяца, их группа поехала на сельхозработы, им же, сельским жителям, разрешили это время работать «по месту жительства». Саша пошёл трудиться на элеватор. Прежние годы он, как и другие подростки, работал там на перелопачивании зерна в хранилищах, складах. Теперь ему предстояла более серьезная работа.
            На элеваторе работало немало Сашиных родственников, были они и среди руководителей. Один из них - Равиль Абдулов, его двоюродный брат по отцу, и дядя по матери, то есть очень близкий родственник. Молодой специалист, очень ответственный, ещё не обременённый семейными заботами, он много времени уделял работе. Вскоре его назначили начальником сушилок, в них из зерна удаляли лишнюю влагу перед укладкой на хранение.
             Равиль доверил Саше работу на передвижной сушилке. В его задачу входило следить за её исправной работой, смотреть сколько осталось топлива, чтобы в нужный момент сообщить о необходимости дозаправки. Когда подъезжала машина, Саша, поднявшись по скобам на торце сушилки, опускал шланг в топливный бак и смотрел за уровнем, чтобы вовремя крикнуть водителю: «Стоп!».
             Бак располагался высоко, где-то метра на полтора над головой. Работала сушилка на низкокачественном мазуте, очень похожим на нефть. При очередной заправке к нему подошла знакомая девушка, которой он нравился, радостно защебетала. Тут Саня, конечно, расслабился, разговорился: гордый тем, что стоит при сложной технике, оператором передвижной установки, заливался соловьём. Очнулись они с девушкой, когда из переполненного бака на них потоком хлынула черная, маслянистая гадость. Хныкала девчонка, которая не знала, отмоет ли она свои прекрасные волосы (сарафан точно придется выбрасывать), ругались водитель и подбежавший мастер. Дяде Равилю было жалко племянника, но пришлось ему отправить Сашу на другую работу.

             Отработав две недели и получив об этом справку для предъявления в техникуме, Саня отправился в город, а через полмесяца должна была приехать Салима.

_____________________
(1)   По другой версии оркестр создал сын первого секретаря райкома партии Саша Попов.
       Ансамбль в каникулы и зимние выходные ездил по селам с концертами. Концерты были по часу, полутора и всегда собирали полные дома культуры. Телевидения в сёлах ещё не было, артисты с концертами приезжали очень редко.
       Почти все участники: Разяпов Шайдула, Попов Саша, Субханкулов Гена, Гах Слава, Потапова Вера, были из одного класса и когда через два года состоялся их выпуск, оркестр прекратил своё существование.

       Хотелось бы сказать вот о чём.
       Сашу Попова ребята любили за то, что, будучи сыном первого в районе руководителя, он был очень контактный, доброжелательный в общении с ребятами парень.
       Это встречалось в общем-то не так часто. Миф о равенстве при социализме живуч среди населения, но это было далеко не так. Нередко разницу давали почувствовать не только руководители, но и их дети. Например Шутов, сын директора местного завода, руководителя невысокого ранга по сравнению с первым секретарём райкома, или Портникова, из Сашиного класса. Её отец был директором вообще небольшого предприятия, но вела она себя иногда довольно высокомерно.