А Там, как бог даст на всё его воля

                Своему учителю Григорьеву Н.Ф.
                С любовью и благодарностью посвящаю…
               
                И от неспелого зерна,
                Мир не дождётся сочной нивы.
                В.Г.Бенедиктов.

Два раза в месяц Захар ездил в город отмечаться на «бирже труда». Автобусы в деревню Караваево не ходили, поэтому добираться до города и обратно приходилось на попутных машинах. И в этот раз, доехав «с оказией» до деревни Пряткино, что на полпути к Караваево, Захар вышел за околицу и стал ожидать в надежде, что кто – нибудь его подвезёт. Машины проносились мимо, не обращая на него никакого внимания.
  Стоял конец марта, к вечеру стало подмораживать. Он закрутил цигарку, набил её махоркой, затянулся. Взгляд его упал на придорожный указатель, на котором было написано название деревни, но какой – то «умник» соскоблил правую сторону буквы «П», тем самым переименовав «Пряткино» в «Гряткино».
- Вот чудики, - подумал про себя Захар, - кому – то делать нечего.
Тут, ход его мыслей был приостановлен раздавшимся рядом голосом:
- Здорово, дед!
Захар повернулся на голос. Перед ним стоял парнишка лет семи – восьми. В шапке – ушанке, надетой на макушку, фуфайке и кирзовых сапогах. Такой вот маленький мужичок.
- Давно стоишь?
- Да с полчаса, а может боле.
- И что, машин нет или не останавливаются?
- Да в том – то и дело, что не останавливаются, - с досадой протянул Захар.
- А ехать – то тебе далече?
- В Караваево
- А звать тебя как?
- Дед Захар.
- А меня Петро – о, - своё имя он произнёс на пониженных тонах, растягивая последний слог, тем самым придавая ему вес и значимость человека, немала повидавшего на своём веку.
- Дед Захар, а ты знаешь, почему тебя никто не берёт? – прищурившись, спросил малец.
- Нет, не знаю.
- Потому, что ты неправильно голосуешь.
- Это как так, неправильно? Как же тогда правильно?
- А ты оставь покурить, я тебя научу, как правильно голосовать надо, иначе ты до ночи здесь простоишь и пешком пойдёшь.
От этих слов дед даже поперхнулся.
Да ты что, куришь уже, сколько же тебе лет?
_ Дед захар, ты что слепой – не видишь, кто перед тобой стоит? Ни девка в юбке, а мужик. И скоро мне будет восемь лет, - это он сказал с такой убедительностью, что, судя по его речи, ему скоро будет не восемь лет, а двадцать восемь. В подтверждение он метко циркнул слюной на лежащий неподалёку камень. В его глазах играли бесенята, а веснушки, как капли масла в топлёном молоке, ровно распластались по его хитрющей рожице. Но этого дед не заметил, протянул недокуренную цигарку. Петро её взял, со знанием дела, лёгким постукиванием указательного пальца по краю цигарки стряхнул пепел. Затянулся. Причмокнув, выпустил кольцами дым.
- Хорош табачок, аж сердце радуется.
- Смотри, батька учует запах, так он тебе обрадуется, ремнём по голой жопе.
- Не обрадуется, его у меня нет.
- Куда жен он подевался?
- Не знаю, мать говорит, что был он лётчиком, видно куда – то улетел, а может у него карту ветром сдуло, вот и плутает по свету без карты. Дед говорит, что он полетел на Канары, да попал на нары.
- Это может быть, у нас таких полдеревни, лётчиков – налётчиков, - согласился Захар.
- Петро докурил цигарку. Окурок тщательно затушил сапогом.
- Как ты думаешь, - начал он, - почему машины не останавливаются на твои знаки?
- Ну, не знаю, может некогда, а может – места заняты.
- Нет, дед Захар, не поэтому.
- А почему?
- Потому, что ты неправильно голосуешь.
- Вот те раз, - недоумённо пожал плечами Захар, - а как же тогда правильно?
- Смотри, - Петро начал обстоятельно рассказывать и показывать. На правой руке пальцы сжимаем в кулак, но не сильно, а средний палец – выпрямляем. Затем ребром ладони левой руки бьём в сгиб локтевого сустава, и рука вместе с кистью и выгнутым пальцем поднимается вверх. Сделать это нужно ровно три раза, чтобы шофёр чётко увидел, тогда он сразу остановится и довезёт тебя куда надо. Сейчас все так голосуют. Это новый способ передачи срочной закодированной информации. Так что давай тренироваться.
У деда не сразу всё получилось, то палец не так выпрямит, то забудет ударить в сгиб локтя, но минут через десять – пятнадцать он полностью овладел этим искусством. Даже самому стало нравиться, как рука его лихо вскидывается со стоящим средним пальцем.
- Интересно, где же ты такой науке обучился? – спросил Захар.



- Об этом мне Люськин хахаль рассказал. Люська – моя соседка, она на почте работает, письма, газеты разносит. Раза два в месяц на большом американском тягаче с огромной фурой к ней приезжает Сандро. Крутой мужик, у него бицепсы вот с такую кастрюлю, - показал Петро, раздвигая свои ладони. За глаза Люська его называет «мой пучеглазый бойфренд». Когда он приезжает, то у Люськи и её соседей начинается праздник дня на два, а когда и на три. Сандро мужик не жадный, сколько раз мне на конфеты по пятихатке давал.
- А пятихатка – это что? – не понял Захар.
- Да ты что, пятихатка – это пятьсот рублей. Я смотрю, ты дед дремучий, совсем не в теме, - заключил Петро, - но не горюй, я тебе всё растолкую. На своём тягаче Сандро побывал во многих странах: Монголии, Польше, Чехословакии. А когда был в Канаде, то встретился там с водителями из самого Чикаго, вот они – то и растолковали ему о новом способе передачи закодированной информации.
- Да… - протянул Захар, - ну и дела…
Невдалеке на пригорке показался УАЗик.
- Давай дед, приготовься.
Когда до машины осталось метров пятьдесят, Петро скомандовал:
- Начинай.
Дед Захар лихо проделал то, чему обучил его Пётр. Кисть руки с поднятым средним пальцем трижды вскинулась вверх. Заскрипели, завизжали, тормоза, от резкого торможения запахло палёной резиной. Машина остановилась.
- Беги дед, щасбедет в бубен бить, - донеслось до Захара. Но он не понял, куда и зачем нужно бежать? К машине, так она рядом, зачем к ней бежать? Непонятно, кто и в какой бубен будет бить, колотить, а главное – зачем?
 Он посмотрел в другую сторону. Вдали, что есть мочи, улепётывал Петро, да так быстро, что только сапоги мелькали, сливаясь в зигзагообразную линию.
Захар опять посмотрел в сторону остановившегося УАЗика. Из машины вылез шофёр средних лет, плотного телосложения, лицо которого выражало негодование. Будто кто – то ему нагадил в мешок с пряниками, и он точно знает, кто это сделал, а сжатые кулаки лишь подтверждали  его правоту и намерения. Подойдя ближе, он остановился и внимательно посмотрел на Захара, тот глупо, извиняюще улыбнулся.
- Ну дед, - стукнув кулаком по раскрытой ладони, как молотом по наковальне, проговорил: - если б ты был моих годов или чуть моложе, я б тебе мялки дал, в бубен бы настучал.
- Это за что? – недоумевающе спросил Захар.
- За то что ты мне показывал.
- За это? – дед ещё раз продемонстрировал то, чему его обучил Петро. Рука играюче вскинулась с поднятым средним пальцем.
- Да за это. Ты хоть знаешь, что это означает?


- А как же. Это означает: во – первых – привет, а во – вторых, что я в доску свой и мне срочно нужно уехать.
Шофёр рассмеялся:
- У тебя дети есть?
- Есть, пятеро, но они уже взрослые, - не поняв, к чему он клонит, ответил Захар.
- Так вот, этот жест означает то, что ты видел меня на том отростке, которым ты делал своих детей.
Дед долго соображал, переваривая услышанное.
- Тьфу ты, стреляного воробья на мякине облопошил, - с обидой в сердце произнёс Захар. Надо же, вот маленький прохиндей, такой с голоду не помрёт, но и не битым не будет. Погоди, авось свидемся, я тебе уши надеру, - погрозил он кулаком в сторону деревни.
- Ладно, не ты первый, не ты последний, - сказал шофёр.
- Тебе куда, в Караваево?
- Да
- Садись, подвезу.
Они уселись в УАЗик, машина тронулась.
- Звать величать – то тебя как?
- Захар Степанович.
- А меня Егор, я давно знаю этого Петра и его мать Регину
- Года два – три назад, он ещё в школу не ходил, попросила она меня подвезти их до города. Не – то анализы какие – то сдавать, не – то к зубному, не помню. Короче, едем. Она впереди, вот здесь на твоём месте сидит, он у неё на коленях. Едем по трассе. Смотрю, встречные шофера мне кулаком машут. Один, другой, третий. Не пойму, в чём дело. Может, думаю, свет моргает, или ещё что? Остановился, посмотрел, нет, всё в порядке. Едем дальше. Опять шофера со встречных машин показывают мне кулаки. И тут, посмотрев на сидящего у матери на коленях Петра, я увидел, как он каждую встречную машину приветствует вот этим немногословным всеобъемлющим жестом с поднятым средним пальцем.
- Ах ты паршивец, а ну спрячь руки в карманы, не – то сейчас «мялки» получишь, - вознегодовал я. Он засунул руки в карманы и встречные машины успокоились. Сегодня, я сразу сообразил, что это его проделки, сильно уж быстро он бежал в деревню, наверняка боялся, что догонят…
Разбрызгивая подёрнутые ледком лужи, УАЗик ходко двигался по дороге. За окном проплывали поля покрытые пожухлым снегом. Изредка, от околка к околку пролетали наглые и вездесущие вороны.
- Наши сибирские соловьи, - с долей иронии заметил Егор, махнув головой в сторону пролетевшей стаи.
- Да уж, - согласился с ним Захар Степанович и, немного помолчав, глядя куда – то вдаль, продолжил:
- Я вот, вспоминая себя в детском возрасте, хочу сравнить с нынешними мальчишками, и у меня ничего не выходит. По годам – то вроде и равны, ка по знаниям – полное неравенство. Небо и земля.
- Что ты хочешь? 21 век, и дети реактивные.
- Конечно, продолжал Захар, - в нашем детстве не то, что телевизоров, радио не в каждом доме было. А сейчас, компьютеры почти у всех, не говоря уже о ДиВиДи, плеерах и спутниковых тарелках.
- Начёт смекалки и сообразительности, они действительно, нас перещеголяли по всем статьям, - подал голос пассажир, сидевший на заднем сиденье.
- Ты ведь Егор, знаешь моего внука Даньку?
- А как же, Николофадеич, конечно, знаю, - кивнул головой Егор.
- Обстоятельства сложились так, что большую часть времени внук проводит у нас. Он и бабку – то мамой называет. Сами знаете, какая нынче молодёжь. Зять месяцами на вахте в Тюмени был, дочь институт заканчивала, не до сына было, а сейчас – работа, карьера… Так что Данька постоянно с нами.
Он достал сигарету, легонько её размяв, прикурил, затем продолжил:
- Года три назад, внуку было четыре года, нам с бабкой нужно было срочно съездить по - делам в Ленинск, на сутки. Уговорили тёщу, ей в то время было 77лет, посидеть с Данилом. Жена, показала где лежат продукты, как обращаться с электропечью. Чтобы, говорит, скучно не было, смотрите телевизор или ДиВиДи, дисков много, выбирайте любой. Она отвечает ей, что ДиВиДи включать не умеет. А Данька встревает в разговор и говорит:
- Ты баба не растраивайся, я всё умею, и включать и выключать.
- Ну, мы и поехали, со спокойной душой. На следующий день, по приезде, тёща нам закатила такой скандал, которого свет не видывал с момента своего создания. Оказывается, после нашего отъезда, они поужинали и сели смотреть телевизор, но программа видно оказалась не очень интересной, поэтому внук и предложил:
- Бабушка, сейчас я тебе хорошую фильму покажу. Я видел, куда Илюхасвоюкасету спрятал. Он сказал, что это крутое кино для крутых и продвинутых пацанов.
- А кто крутой – то? – спросила бабушка.
- Как кто? Илюха.- он просмотрел на неё придирчивым взглядом и добавил:
- Ну бабушка, ты совсем дремучая, самого простого не знаешь.
Илюха – племянник жены, после армии приезжал в гости на неделю погостить. Из кухни Данилка принёс табурет, поставил на него свой маленький стульчик и, лихо взобравшись на эту конструкцию, начал шарить в шкафу. Недолго пошарив, он достал кассету и передал её бабушке. На подкассетнике была изображена размалёванная белокурая дама с большими сиськами.
- Абу – у, - качая головой, протянула тёща. На шорском языке это означало крайнюю степень удивления. Она была представителем малой шорской народности, проживающей на юге Кузбасса.



Внук вставил кассету в видеомагнитофон, замелькали первые кадры.
- Что – то я совсем плохо стала видеть. Данилка, ты не знаешь где дедовы очки?
Внук принёс ей мои старые очки. Подолом юбки она протёрла стёкла и водрузила их на нос.
- Вот, хорошо видать.
Минуты две – три она молча и внимательно смотрела в телевизор. Затем сняла их, ещё раз тщательно протёрла, заодно протёрла и глаза. Одела очки.
- Не пойму, не – то мерещится, не – то в глазах рябит, что они там делают? Что это за фильма такая?
- Ты что, баб, правда не понимаешь или дуркуешь?
- Не понимаю, - с долей раздражения ответила она.
- Ну ты, баба даёшь, ты вообще, наверное самая тёмная и дремучая. Что здесь непонятного? Видишь, трахаются.
- Что значит трахаются?
- Нудитёнков делают. Неужели непонятно?
- Кто тебе об этом сказал?
 - Как кто? Илюха. Вот только интересно, меня так же делали или правда, в капусте нашли?
- А ну быстро вытаскивай свою паршивую кассету, - тоном не терпящим возрожений и не предвещающим ничего хорошего, брызгая слюной через оставшиеся три зуба, прошепелявила бабка. Данилка мигом вытащил кассету из видика, вставил в подкасетник и подал ей. Скверно ругаясь, чередуя русские и шорские слова, она прошла на кухню, открыла печную дверцу и со злостью пульнула её на пышущие жаром угли.
- Вот вам, любуйтесь.
Ты что, баб, Илюха же будет ругаться.
А Илюха такой взбучки получит, что до самой свадьбы не забудет. Не посмотрю, что армию отслужил. Это же надо подумать, кого они из тебя воспитывают, сексуального маньяка?
- А кто такой маньяк: лётчик или разведчик?
- Всё, разведчик, выключай телевизор и спать.
Внук, не препираясь, выключил телевизор, разделся и улёгся на нашу кровать. Выключив свет, бабушка легла рядом.
- Включи свет, ничего не видать, - истошно заорал Данилка.
- Ты чего кричишь, как ненапоенный бычок? Кого тебе видеть надо, вот она я, рядом, боишься кого, что ли?
- Ещё чего, никого я не боюсь.
- Тогда закрывай глаза, поворачивайся набочёк и спи.
Внук демонстративно отвернулся от бабки и закрыл глаза.




- Странные эти взрослые, размышлял он, - почему так? Илюха молодой – ему нравится это кино, бабушка старая – ей не нравится. Вон, как разозлилась, аж кассету в печь бросила. С этими мыслями он и заснул.
Выкинув давно потухший окурок в форточку, Николай Фадеевич продолжил:
- Как вам всем известно, до распада Союза у нас секса в стране вообще не было, а детей мы находили в капусте, в картошке или покупали в специальном магазине. Так как денег не у всех хватало, многие ребятишки подолгу ждали, когда их мамочка с папочкой накопят на братика или сестрёнку. С появлением видиков свободной продаже к нам хлынул неиссякаемый поток порнографических фильмов с гнусавым переводом и без оного. Вот и та кассета была одной из той серии. Это был фильм не с элементами лёгкой эротики, а грязной, как в то время называли «чёрной парнухой».
- Короче, твой внук по своей детской наивности решил просветить бабку в сексуальном плане, а она вместо ожидаемой благодарности приняла это за оскорбление, - улыбаясь, подытожил Егор.
Все дружно рассмеялись.
-Тёща у меня – человек старой закваски, старых устоев, не подлежащих переоценки и реставрации. По её твёрдому убеждению, коль парень с девушкой прошлись, взявшись за руки, да ненароком поцеловались, то этот парень, как порядочный человек, просто обязан на ней жениться.
- Да… - протянул Егор, - после просмотра этой кассеты у неё, наверное, произошло помутнение сознания.
- Хорошо, что видик с телевизором не выбросила, ограничилась одной кассетой, а по её характеру, вполне могло быть и так, за ней бы не заржавело, - заключил Николай.
- Надрывно урча от  перегруза, навстречу проследовали два КАМАЗа с прицепами, доверху гружёные лесом – кругляком.
- Слушай, Фадеич, а когда твой внук в школу – то пойдёт? – спросил Егор.
- В этом году.
- Поди, и читать уже умеет?
- Читать… он газету свободно читает, но это отдельная история. В пять лет он пристал к своим родителям с просьбой срочно купить ему компьютер
- Это ещё зачем? У тебя же есть приставка SEGA, чем она стала плоха? – спросила Катерина, моя дочь.
- Она мне не интересна, я уже все игры переиграл на пять рядов, мне нужен компьютер. У всех нормальных пацанов должен быть компьютер.
- Это кто тебе сказал?
- Илюха.
- Дела – а… - многозначительно протянула она.




- Ну, хорошо, ты мне можешь объяснить, зачем он тебе нужен?
- Как зачем? Чтобы получать информацию.
- Какую?
- Всякую разную, какая есть.
- И что ты будешь делать с этой информацией?
- Как что? Думать.
- Обалдеть…  - с удивлением протянула Катерина, но тут она вспомнила про основной и веский контраргумент.
- Послушай, Данилка, сынок, с компьютером у тебя ничего не получится, ты просто не сможешь им пользоваться.
- Это почему?
- Ты не умеешь читать, - облегчённо выдохнула мать.
- А я научусь, - заверил он.
- Когда научишься, тогда и разговор будет другой. Хоть бы к школе научился читать, компьютерщик, - ход её облегчённых мыслей опять прервал Данилка.
- Мам, а что нужно для того, чтобы научиться читать?
- Как что? Букварь.
- А где его взять?
- Иди к бабушке, она тебе найдёт, а дед читать научит, он в школе сторожем работал, педагогику хорошо знает.
На чердаке бабушка нашла старый, но ещё вполне пригодный двенадцатилетней давности букварь младшего сына Василия. Данилка – парнишка шустрый, любознательный и целеустремленный, с хорошей острой памятью, о таких говорят  «на лету схватывает». Первую неделю он просто терроризировал нас с бабкой. Носился с букварём как с «писаной торбой», не выпускал его ни днём, ни ночью. Только и сыпались от него вопросы:
- Как эта буква читается, как произносится, а как вот эта, а как этот слог, а как другой и т.д.? Не прошло и месяца, как он начал довольно сносно читать по слогам, и что интересно, ведь его никто силой не заставлял, даже не напоминал, что нужно взять букварь, да почитать. Ещё, наверное, с месяц у него ушло на освоение и развитие техники чтения, а уж после этого, вопрос о покупке компьютера «встал ребром», давай, и всё тут. Пришлось Кате брать ссуду да покупать. Честно сказать, по её работе, он и самой ей был необходим, но его покупку она всё откладывала до лучших финансовых времён. Теперь Данилка стал часами просиживать за компьютером. Только успевай, диски покупай, да не какие – нибудь боевики – стрелялки, а научно – познавательные. В то время интернет до нас ещё не дошёл. А на прошлой неделе он удивил и обескуражил меня своей просьбой. Приходит, значит, и говорит:
- Деда, научи меня сочинять стихи.
- Здорово живёшь, с чего это ради, такая идея пришла тебе в голову?


- Понимаешь, в детском саду наша воспитательница Аглая Вакумовна заставляет нас учить стихи, которые сама же и сочиняет, а они мне не нравятся. Вот я и хочу написать свои…
- Вот оно что… Для того, сочинять стихи, нужно владеть рифмой.
- А что это такое?
Как мог, я ему объяснил, что такое рифма, как подбирать и рифмовать слова, складывать их в четверостишья. Он внимательно меня слушал и вникал. Глаза его горели, как светлячки в ночи. Я чувствовал, что он меня понимает, но всё сказанное он переводит на свой, только ему понятный язык.
- Однако, настоящими поэтами, - продолжал я, - становятся только те, кого Боженька поцелует в темечко.
- А где оно находится?
- Я показал на его голове, где находится темечко. Эта новость несколько озадачила внука, но он тут же нашёл выход.
- Слушай, дед, а что если ты поговоришь с ним, попросишь, скажешь, так мол и так…?
- Скем поговоришь, кого попросишь? – не понял я.
- Ну, с Боженькой.
- Такое простое решение вопроса меня и рассмешило, и удивило.
- Твой внук, надо заметить, не лишён жилки делового подхода к решению безнадёжно - гиблого вопроса, - переключая скорость, высказался Егор. - Скажу больше, это многого стоит, такого жизнь хрен сковырнёт с дороги.
- Может оно и так, дай – то Бог, но я ему сказал следующее:
- Конечно Данилка, если бы ты, не приведи Господи, лежал больной и немощный, то я бы днём ночью молил Его, чтобы он тебе даровал здоровье и поставил тебя на ноги. Но ты, слава тебе Господи, здоровый парень, можно сказать мужик! Нынче в школу пойдёшь, и почему это я за тебя должен просить?
- Так ведь я не знаю, где Боженька живёт и как его просить?
- А я тебе расскажу и научу. Боженька живёт везде и во всём: в тебе, во мне, в каждом человеке, в каждой букашке, в каждой козявке. На небе, в земле, в воде, в каждом дереве, в каждой травинке, в каждой былинке. Во всей окружающей нас природе. Это только невежды говорят, что природа делится на живую и неживую. Нет, она не делится. На самом деле она вся живая, только живёт она по своим, другим, чем человек, законам, значение которых учёные ещё не распознали.
В тот вечер мы с ним долго беседовали. Показал  ему, как нужно правильно креститься, выучили молитву «Отче наш» - благо у него память хорошая. Подарил маленькую иконку Иисуса Христа и сказал, чтобы молитву читал утром и вечером, а после того, как три раза прочтёт, может с ним побеседовать, рассказать о своих проблемах. После этого прошло дня три – четыре. Приходит он к нам и сразу с порога, сняв шапку, ко мне:



- Ну, дед, посмотри, - тыча пальцем в темечко, - видно там что, нет?
- Я сначала не понял:
- Что там должно быть видно? Темечко, - говорю, - вижу, а что ещё?
- Как что, Боженька меня поцеловал или ещё нет? Странно, что же он тянет? Может ему моё темечко не нравится? Так ведь я все эти дни, каждый вечер в тазу голову с мылом мыл, а то, думаю, Боженька ещё побрезгует, скажет: «Буду я твоё грязное темечко целовать…» Всё, оказывается напрасно…
  От удивления, как говорится, «у меня отпала челюсть», и я его слушал с открытым ртом. Ине и в голову не могло прийти, что моё выражение про Боженьку он поймёт в прямом смысле.
- Эх, Данька, Данька, какой же ты право, наивный. Я его обнял, крепко прижал к себе, ощутив физически свою родную кровинку. Этим признанием, он мне напомнил слабого, слепого и беспомощного котёнка, который упорно и настойчиво тычется в мягкое кошачье брюхо, чтобы с жадностью припасть к драгоценному, жизнь дающему соску.
- Видно пришло то время, - когда нужно навести порядок в его голове, всё разложить по полочкам, иначе за меня это сделают другие, но тогда и результат будет другим, непредсказуемым. Напоив его чаем, мы прошли в зал, уселись в кресла и начали беседу:
- То, что ты три дня мыл голову с мылом, это хорошо. Чистота тела ещё никому не повредила, но вместе с этим нужно следить и за чистотой души.
 - А что такое душа? – заинтересованно спросил внук.
- Это твои мысли, чувства и эмоции. То, о чём ты думаешь, выражается в твоих чувствах, а чувства, в свою очередь, пишут картинку на твоём лице. Если ты смеёшься или улыбаешься, значит у тебя добрые чувства и мысли у тебя хорошие, благие, а не злые. Значит, и поступки твои будут добрые, а не подлые.
- По – ня–я – т – но!!! – протянул Данька. – А как же быть с чистотой души, неужели и душу можно помыть или постирать?
- Про стирку, верно подметил, ход твоих мыслей правильный.
- Ты, наверное, обращал внимание, что через определённое время, примерно раз в неделю, и твоя мать, и твоя бабушка включают стиральную машину и устраивают стирку. Грязное бельё становится опять чистым и свежим. Теперь обратимся к природе, в которой процесс очищения заложен изначально. Весной и летом природа неустанно трудится. Осенью она щедро дарит плоды своего труда людям, животным, букашкам, птицам и всему, что её окружает. Часть семян попадает в землю, чтоб на следующий год возродиться молодой и сочной порослью. Зимой она отдыхает, набирается сил, а весной просыпается, вновь умывается, очищается, и всё начинается сначала.




Человек неотделим от природы. Он является её составной частью, как и наоборот. Говорят, что душа младенца имеет золотисто – жёлтый оттенок, потому как она чиста и непорочна. Что касается души взрослого, простого человека, то она не может быть чистой и светлой. Вольно или невольно, но каждый человек грешит. Каждый грех откладывает на душе свой тёмный отпечаток.почему и говорят, что у злых людей душа чёрная. Ты, наверное, понял, что грешат люди с нехорошими чёрными мыслями и подлыми делами.
- По – ня – тно!!! – вновь протянул Данилка.
- Для того, чтобы очистить свою душу, верующие люди ходят в церковь, где проходят таинства исповеди – покаяния батюшке и Богу в своих грехах – и причащения. Всё это делается не для того, чтобы Господь простил их грехи, а для того, чтобы в дальнейшем их не повторять. Вот так, внучок, очищают душу. Душа – это то, что нельзя ни увидеть, ни потрогать, ни пощупать, её можно только ощутить и почувствовать.
- Ясно, - сказал Данька.
- Пойдём дальше… ты вот сетуешь на то, что уже три дня молишься, голову с мылом моешь, а Боженька всё не дарует тебе таланта сочинять стихи, всё оттягивает со своим поцелуем.
- А то… что ему жалко , что ль? – подарил бы, да и делов – то, - резонно парировал внук.
- Для человека, Боженьке ничего не жаль, но здесь дело в другом.
- В чём же?
- Понимаешь, Данилка, талант имеет огромную силу, такую мощную, что я даже затрудняюсь с чем - либо её сравнить. При определённых условиях эта сила способна перевернуть мир. Она может вывести цивилизацию на новый, более высокий уровень развития, либо уничтожить её вовсе. Главное, в какие руки попадёт этот талант и куда будет направлен. На благо человека, или на его погибель. Во имя добра или во имя зла. Вот в чём вопрос.
Затаив дыхание Данька внимательно меня слушал…
  В конце первой половины прошлого века по окончании Великой Отечественной войны, в  которой погибли миллионы людей, кстати, мой отец и твой прадед, Фадей Еремеевич, тоже воевал за то, чтобы мы с тобой сейчас жили. Господь открыл людям тайну нового вида энергии, тайну атома. Но случилось так, что эта тайна оказалась в руках жадных, амбициозных и тщеславных людей – негодяев, которые использовали эту тайну для изготовления атомных бомб. В результате чего, два мирных японских города Хиросима и Нагасаки были стёрты с лица земли ядерными взрывами этих бомб. Погибли тысячи и тысячи мирных, нив чём не повинных жителей, а оставшиеся в живых были обречены на болезни и смерть от полученного облучения.




С того времени прошло шесть с лишним десятилетий, выросло несколько поколений новых людей, но последствия тех взрывов сказываются и сегодня, передаваясь по наследству. Поэтому не стоит серчать на Боженьку, что он не дарует тебе таланта. Нужно верить, молиться, надеяться и ждать. А главное, всё это делать с любовью. Потому как любовь –всему голова. Сейчас беги на улицу, погуляй. Пускай всё услышанное утрясётся, да разложится по полочкам в твоей голове. А там, как Бог даст. На всё его воля… Да не забывай молитву читать.
- Ладно, пока дед…- и быстро одевшись, внук выбежал на улицу.
- Про любовь, это ты правильно сказал, - поправляя седушку, проговорил Егор, - только я предпочитаю любовь естественную.
Из – за поворота показалась деревня.
- Вся любовь должна быть естественной, и плотская тоже. А твоё предпочтение, это по молодости, с годами пройдёт.
- Да… вот если б у меня был такой дед, я б, наверное, сидел сейчас в начальниках, а не крутил баранку.
- Зря ты так, Егор, всю песню испортил. Твой дед был хорошим человеком, все его уважали, только жаль, пожил мало, здоровье – то война отняла. Опять же ради нас с тобой.
Егор молчал, уши его покраснели, видно понял. Что сказал глупость.
- Останови – ка возле этого проулка.
УАЗик заскрипел тормозами. Николай Фадеевич поблагодарил Егора, попрощался и, выйдя из машины, направился натоптанной тропинкой к своему дому, в котором с нетерпением, выглядывая в подёрнутое сумерками окошко, ожидал его возвращения внук Данька…