Муж декабристки. Интервью

Помнишь, три главы тому назад я признался, что муки творчества делят со мной близкие и друзья? Но я умолчал о тех, на ком испытываю результат этих мук: о друзьях-читателях, конечно. Вот, кто за годы моего сказительства страху-то натерпелся. Но этой главой они будут отмщены.

Замысел прост: я попросил самых стойких из них задать каверзные вопросы о моей заурядной жизни и незаурядном творчестве. Всё, что может прийти в голову. И каково же было моё удивление, когда их интерес посыпался на меня со всех сторон нашей страны. Особое любопытство долетало даже из сопредельных государств.
 
Представляешь, прямо сейчас у меня дежавю? Чую, уже пережил подобное, где-то в опережающей мою жизнь реальности. Выходит, иду верным курсом!
 
Конечно, повествуя о таком формате общения, глава была бы непрочь называться словом «пресс-конференция». Но в этом сезоне я избегаю громоздких заглавий. Надеюсь, всё будет сдержанно и лаконично. Как и подобает воспитанному интервью.
 
Время начинать. У кого же право первого вопроса? Ах, да! У той, что знает меня добрую половину жизни. Эта женщин лишена вероломства. Ей слово.

Ирина. Её кредо: ни дня без личной катастрофы. Мы знакомы с конца прошлого века. Редкий пример оптимизма в городе Воронеже.
- Что в твоей жизни не даёт тебе покоя до сих пор? Ну, может обида какая-то или злость?

Павел Коваленко:
- Вот уж от кого не ожидал! Таким вопросом можно любого из седла выбить. А мне тут ещё по прериям откровенности скакать и скакать. Э-ге-ге-й!

Злости нет. Да и не было никогда. Скорее обида на своё внутреннее несовершенство. С каким бы намерением человек не заявлялся в мою жизнь, он всякий раз тянул меня на сторону добра. Даже, когда кулаками перед носом махал. За меня же бился. Противостоять явному агрессору гораздо проще, чем законспирированному подлецу. Поэтому оберега от подлецов у меня так и нет. А на людей грех злобу копить, если сам – дурак.
 
Беспокоит, что жизнь когда-нибудь окончится. А я чую, толком в ней ещё не наследил. В смысле, наследия никакого после себя не оставил…

Александр. Хранитель истории. Знаем друг друга по фотографиям. Будем знакомиться лично в городе Скопин, что в Рязанской области.
- Скажите, пожалуйста, почему такое странное название "Муж декабристки"? И что подвигло Вас на написание этого произведения?

Павел Коваленко:
- Спасибо, Александр! Благодаря Вам – я спасён! Люблю неординарность. А в этом названии меня привлекла возможность сделать противоположное по значению близким по сути. Декабристка – моя очарование-жена. Я так назвал её, когда в последний декабрьский день она чудом устроилась на работу в столице, тем самым, спасая экономику нашей семьи от дефолта. Масштабы катастрофы очевидны: число официальных безработных в нашей Воронежской области уже в два раза превышает количество вакансий, предложенных работодателями. Изменение траектории судьбы требовало жертвы: её переезда. Стало понятно, оседлой жизни нашей семьи пришёл конец. Пора на съёмные квартиры. Ну, а как оно дальше закрутилось – пол-интернета уже в курсе!

А сама история появилась, скорее, как осмысление моей готовности к новому этапу жизни. И как признание безоговорочной победы моей иронии над моим отчаянием. Судите сами, я в огромном мегаполисе, где кроме своей семьи и дворника-таджика пока никого не знаю. И потом мой роскошный возраст так и норовит вставить палки для скандинавской ходьбы в колёса моего трудоустройства. Я пишу эту историю в перерывах между просмотром вакансий и отправками резюме. Но ещё никуда не зовут. И я открыт для предложений!

Сергей. В нашу общую тягу к прекрасному, мы капнули страсти к перемене мест. Видимо, он переборщил. И его утянуло в город Гродно, что в Беларуси.
- «Муж декабристки» – профессиональное портфолио или литература? А вообще, как оно, трудно быть мужем декабристки?

Павел Коваленко:
- В браке, как и на армейском марш-броске, всем трудно. Считай, бежишь всю жизнь со штампом в паспорте, как с полной боевой выкладкой. Тут первое дело, в рыбацких снастях не запутаться да кредитный телевизор с пивом не выронить. А рядом – едва поспевает твоя декабристка с твоим же вечно растущим ребёнком, с кастрюлями и сковородками, со своим представлением о домашнем уюте и колкостями твоей пожизненно недовольной мамы. И глядя на свою зазнобушку, думаешь, а хорошо ведь бежим! Сейчас чуток поднажмём и ипотеку взять сможем. Главное, чтобы к концу марш-броска силы на любовь ещё остались.
 
Прости, Серёжа, моё лирическое отступление. Видишь, образы косяком пошли? Ты, помнится, насчёт портфолио и литературы спрашивал? Так это оно и есть! А, ну, как мой потенциальный издатель на эту историю набредёт? Пробежит глазами по верхушкам строк: гляди, как пишет, чертяка! Будем издавать! А читатель почитает и огорчится: вроде литература, а вроде и нет. Так сразу и не раскушаешь. Автор, сваргань ещё! И вот уже круговорот спроса и предложения на мои истории завертелся в книгоиздании…

Я вижу, как одномоментно взмыли вверх руки миловидной женщины Ольги, одетой в яркую вышитую блузку и юбку-панёву – элемент народного костюма Воронежской области и импозантного мужчины Дмитрия, в чьём облике мой невооруженный глаз угадывает неудержимость рек и величественность гор Кавказа.
- У нас общий интерес к судьбе проекта «Россия за моим порогом». Тут многие знают: сколько талантливых, творческих людей уже стали его героями. А сколько ещё томятся в безвестности? Будет ли, в конце концов, какое-то движение? Или отец-основатель проекта недрогнувшей рукой уже поставил на нём жирную точку?
 
Павел Коваленко:
- Милые моему сердцу друзья-соратники! Если быть точным, за полтора года работы проекта мы вместе рассказали миру о двух десятках достойных героев. По меркам мирового виноделия – капля в бочке. Мне бесконечно дорог наш непоседливый проект. Благодаря нему в моей жизни теперь вы и целое содружество увлечённых своим творчеством людей. Невозможно лишить жизни идею, которая до этого дня всё ещё интересна людям.
 
Мы обязательно продолжим! Дайте лишь пережить мою личную одиссею, отыскать работу и я обрету силы вновь закрутить маховик увлекательных историй…

Вот и настал черед Максима пробивать своё соавторское пенальти. Он славится экспромтным умением завернуть финт. Сейчас отступит чуть назад, подтянет спущенный гетр, приноровится, разбежится и как ударит со всего маху по вопросу-мячу. В какой же только угол ворот мне кидаться?
- Как рождаются образы героев? И не приходит ли желание со временем  отредактировать то, что уже было написано, но с учётом произошедших в жизни событий?

Павел Коваленко:
- Го-го-го-гол! Что ещё, дорогие болельщики, к этому можно добавить? Вы всё видели сами! Такой вопрос нам и нужен!

А если выйти из комментаторской кабины, то видно, что из-за придуманных мною образов всё время выглядывают чьи-то уши. Не портретное сходство, а, скорее, сбор магических ингредиентов: часть авторской натуры, горстка жизненных наблюдений, щепотка хулиганского вымысла и левая задняя кроличья лапка для творческой плодовитости.

Всё, что когда-либо мною написано – обречено на пожизненную правку. Свои тексты я редактирую до дыр. Ничего не могу с собой поделать, перфекционизм проклятый. Каюсь, бывает подшлифую слово-другое уже после официальной публикации истории в интернете. Но всё это до поры. Потом тиски своей родительской опеки я неохотно разжимаю. И вот уже моя крошка живёт на вольных хлебах и свято хранит моё настроение и дух того времени, когда она была написана. Как-то совестно лезть в душу к своему состоявшемуся чаду с молотком и напильником. Уж, что вышло, то вышло…

А сейчас я прошу, чтобы свои вопросы мне задала таинственная незнакомка в шляпе. Она уже двенадцать лет героически пишет рецензии к каждому моему произведению на российском литературном портале Проза.ру, но за всё это время так ни разу ни о чём и не спросила. Пожалуйста!
- Здравствуйте, меня зовут Ольга. Я живу в Риге, работаю переводчиком. И вот мой первый вопрос. День счастья, каким он должен быть для тебя?

Павел Коваленко:
- Думаю, что это не он для меня, а, скорее, я для него. Если у Дня счастья не будет проводников, то, как он тогда до каждого доберётся? Выходит, что для моей семьи, друзей, читателей я и есть тот самый проводник счастья. Ну, надеюсь. И они для меня все – тоже проводники. Вот ты, задала вопрос. И для меня начался День счастья. Значит, и ты делишься со мною тем, чего увидеть невозможно, но очень даже можно почувствовать. Вот так из частичек всеобщего счастья и рождается моё счастье персональное. Ну, как в детстве, помнишь? Отломил печеньку другу, и он не голоден и ты счастлив. Поделился конфетой с одноклассницей, и она уже присматривается к тебе, как к потенциальному мужу.
 
- Мой второй вопрос. За что тебя любят женщины, как думаешь?

- Оля, это дразнящий любопытство вопрос. Но я просто спинным мозгом ощущаю, как текст этой главы ползёт за рамки, отведенных мною границ. Не против, если я поставлю точку? А в следующей главе сразу же приступлю к кормлению не только твоего любопытства?

Продолжение «Муж декабристки. Любопытство» уже написано.