Мыслёнкин в банке

Владимир Сабиров, Ольга Соина


В один из будничных серых дней Стократ Платонович Мысленкин решительно направился в ближайшее отделение банка. Остановился у терминала, нашел кнопку «Выдача кредитов», нажал на нее и получив квиток с номером очереди (ХВМ-3) уселся на свободное кресло и стал озираться вокруг.
«Ишь, - думал он про себя. - все ужас как деньги любят: отдают, чуть не плача, а получат их и трясутся от счастья. А, ведь, на что их тратят-то, на сущую ерунду и пакость. Вот я — другое дело...». Не успел он так подумать, как монитор нарисовал его номер и кабинет, куда он и направился.
; Вы кредит хотите получить? - спросила его банковская служащая — молодая девица с выражением лица, говорящем о том, что она дает, но не всем.
; Да не хочу, а прямо-таки вожделею!
; Хорошо, а кто вы конкретно: юридическое или физическое лицо?
; Я, во-первых, не лицо, а самая что ни на есть личность. Затем Я – народно-собирательная Персона, притом уже широко известная. И, наконец, Я уже виртуальный феномен и мне крайне прискорбно, что моё, столь известное имя, вам, как Я вижу, ничего не говорит.
; В Ваших персонах мы разбираться не обязаны, а что, деньги вы хотите получить тоже виртуальные?
; Да вы что, барышня, уже с утра хлебнули маленько? Чего я на виртуальные-то деньги сделаю? Нет-с, я хочу иметь реально много, очень много бабла (ой, простите, ну, денег, то есть), так, чтобы  я их хруст в руках слышал и даже запах их ощущал. Да и вообще: вот мой бизнес-проект, и каждый, кто хоть мало-мальски смыслит в современной экономике, не может не понять, как он крут. Реально крут, уж я вам говорю! А на него-то мне и деньги нужны конкретно в натуре, то есть наличными и все тут.
; Да знаете ли Вы, что банк выдает кредиты под большие проценты?
; Мне это по фигу. Это Я вам говорю. Да Я ваши все проценты перебью своими дивидендами!
; Давайте свой паспорт, и я Вас в систему внесу.
; Да нате.
; Маслёнкин Сократ Плаа…
; Какой еще Маслёнкин!? Нет, я вообще удивляюсь до дрожи: какой необразованный народ нынче в серьезных местах работает! Я — Мыслёнкин, а не Маслёнкин, понятно вам? И никакая обывательская маслёнка к моей великой мысли отношения ваще не имеет. И Я не какой-то там Сократ, а Стократ!!!
; Да извините, тут лампа отсвечивает, я не разобрала сразу.
; А и не нужно разглядывать, а надо в лицо знать своих героев! Только взглянули и сразу идентифицировали, а тут даже фамилию опознать не могут.
; Ну, и какую же сумму вы бы хотели взять в кредит?
; Как истинный глобалист, а затем сторонник всего «прекрасного и высокого» и, наконец, как Личность, возвышающаяся над всеми примитивными ограничениями действительности, я желаю получить 1 миллион, причем исключительно в твердой валюте.
; Наш банк выдает кредиты только в рублях.
; Ну, что делать, будучи глобалистом и либералом, а вместе с тем, конечно, в особенности, когда дело идет о деньгах, самоотверженным патриотом своего Отечества, могу взять и в рублях, но, так сказать, пересчитанных согласно сегодняшнему биржевому курсу!
; Простите, но у нас в банке принято спрашивать, на какие же конкретно цели вы берете столь значительный кредит?
; Да на великие, на какие же еще!?
; Нет, Вы не фантазируйте и туман на меня не напускайте, а выражайтесь конкретно и по существу вопроса.
; Неужели не догадываетесь, взирая на меня? Я памятник хочу поставить!
; Вы в себе или не в себе? Мы только конкретные бизнес-проекты рассматриваем! И вообще: что за памятник, и какое отношение он к кредитованию имеет?
; Как вы, барышня, примитивно рассуждаете, а еще, якобы, экономическим делом занимаетесь! Я хочу поставить памятник, а конкретно, конную статую Мыслёнкина!
; Себе что ли? При жизни?
; Да, при жизни. На черта он мне после-то?! У меня же бизнес-проект, а не хухры-мухры. Да вы меня не дослушали: чтобы всадник, то есть Я, был в галифе непременно!
; Да для чего это?
; Вы что, совсем необразованная что ли? Ведь сейчас идет такая информационная война. А всадник в галифе должен символизировать воинскую решимость в победе добра над злом. Я, может, заслуживаю генеральского звания в области добродетели! Да еще: у лошади хвост должен торчать вертикально вверх как знак указующего перста на высшую правду на небесах!
; Ой, не могу, счас сознания от смеха лишусь. Да, дайте мне, наконец, стакан воды! Ну и клиент попался, вот жжет не по-детски, себе при жизни хочет конную статую отлить, да еще за наши деньги! Нет, я счас под стол сползу, держите меня всем отделом!
; Дайте мне этот стакан воды, я ее оболью и тем самым сразу в чувство введу. У меня на этом памятнике весь бизнес-проект основан, а это дело великое, историческое, а не какой-нибудь пошлый стартап, которому цена три копейки в базарный день и то переплата!
; Да какой же проект-то? Пока кроме памятника себе за наши деньги я никакого реального смысла в Ваших начинаниях не вижу.
; А вот какой! Установим статую мою на коне (это чтобы памятник издалека видно было), а вокруг расставим на каждом квадратном метре банкоматы, чтобы людям удобно было подходить к ним, вставлять в них купюры и получать взамен квитки с моими изречениями. Кто побольше денег вложит в банкомат, тому подлиннее и повеселее изречение, а кто пожадничает, тот получит мою короткую фразу, но с крепкими выражениями и с позором вдогонку. Вот так наше государство и станет богатеть, а я, инвестировав в свою собственную гениальность, слегка подинвестирую и в Отечество. А? Это ведь практически накрытая поляна для народа, бери и пряники жуй!
; Я сейчас схожу к начальству и изложу все Ваши намерения.
Банковская служащая вышла, а Мыслёнкин остался ждать, уверенный в успехе своего предприятия.
Сидит Стократ Платонович и ждет ушедшую сотрудницу банка с судьбоносным решением, а ее, как назло, все нет и нет!  Ждет 5 минут, ждет 10 минут и вдруг слышит, что за перегородкой кабинета, где он в тоске и мечтаниях обретается, какая-то подозрительная возня появилась. То вдруг какие-то чмоки ему послышались, то женский визг, перебиваемый мужским хохотом, то скрип мебели, да ахи и вздохи. И так все это долго продолжалось, что начинает вдруг Стократ Платонович испытывать огромнейшее и почти нестерпимое желание каким-то образом прервать этот затянувшийся производственный процесс: ну, заорать что ли во всю глотку, или снять с ноги весьма и весьма поношенный ботинок да в стену со всего размаха и запустить или, еще того хуже, начать выражаться вслух теми серьезными русскими словами, от которых, как говаривал в свое время буревестник революции, «даже лошади вздрагивают».
Сидит, чувства в себе копит и вдруг осознает, что готов он ко всем этим действиям сразу, одномоментно, и больше уже сдерживать себя никаких сил не имеет. И только выставил Стократ Платонович из-под стола ногу и начал ботинок расшнуровывать как неожиданно обретенное новое орудие пролетариата, как является вдруг вершительница его судьбы и видон у нее…, ну, просто, откровенно депрофессионализированный, ну, то есть в понимании Стократа Платоновича, явно расходящийся с существом поставленной перед ней экономической проблемы: кофтенка расстегнута так, что под ней нижнее бельецо виднеется весьма сомнительного состояния, юбка сидит как-то сикось-накось, на чулке дырища, а помада на губах размазалась так, что и смотреть страшно, ну, словно она только что у кого-то живой крови насосалась и остатки ее стереть позабыла.
И плюхается тут девица в кресло с видом крайней усталости, и опять-таки Мыслёнкина вопрошает:
- Вы кто такой, а? и чего здесь делаете?
- Да вы что одурели, мадам, - кричит Стократ Платонович, - я же вам 20 минут назад бизнес-проект подал и теперь под него кредитования жду.
- Ах, это, - с трудом вспоминает девица, - где вы, якобы, себе  монумент на наши деньги возвести хотите? Ну, так вам отказано в кредите окончательно и бесповоротно и попрошу нас больше такими просьбами не беспокоить!
И тут вдруг понял Стократ Платонович, бесповоротно и окончательно, с кем дело имеет, и сразу вдруг решил стратегию разговора поменять. А что из этого дела вышло, мы вам сейчас и представим.
- А скажите мне, дорогая моя, кому в таком случае ваш банк служит, самому себе, или народу в моем лице?
- Я вам никакая не дорогая и очистите кабинет без лишних разговоров!
- Да я уже понял, что вы совсем не дорогая, а напротив, чрезвычайно дешевая, ну, впрочем, это к существу дела не относится. Вы мне прямо говорите: помогает ли ваш банк развиваться таким людям, как я? Даровитым и с большим будущим или ваще не желает иметь с ними никаких дел?
Ах, так вы меня же еще оскорбляете! Ну, это вам так просто не пройдет! И вы мне счас за все ответите так или иначе! А что касается вашей просьбы, говорю вам прямо и ответственно: дарованья ваши нам ни к чему и своими средствами мы поддерживать их не обязаны!
- Вы не орите, мы пока еще не на базаре и, слава Богу, не в СИЗо. Значит я при всех моих дарах обязан в современных экономических условиях жить как собака Еремея?
- Да какая-такая еще собака? Мы – крупный банк, а не питомник для брошенных животных и опять-таки вам говорю: ни на жалость, ни на сострадание с нашей стороны в современных экономических условиях можете не рассчитывать. Да нас этим никак не проймешь, это я вам ответственно заявляю!
- Мне на ваши заявления начхать и размазать. А собака Еремея тут культурная метафора, если у вас есть хоть миллиграмм мозгу, чтобы понять, что это означает, ибо говорю я высоким литературным штилем: жил 1,5 века тому назад один русский дворянин, который от нечего делать ужас как любил охотиться, но не один, а в сопровождении. И вот сопровождал его некий Еремей вместе со своей собакой, которую, подлец, как и вы, не желал кормить принципиально. А поскольку он жил почти что в соответствии с современными экономическими понятиями, то рассуждал он, мерзавец, примерно так: зачем собаку-де ваще кормить? Если она тварь умная, так сама себе корм найдет, а уж ежели дура, так пусть подохнет под первым попавшимся кустом и не жалко. Но так как собака Еремея дурой никак не была и быть не собиралась вовсе, то, отощавши до крайности, она хватала подстрелянную хозяином дичь и не являлась к нему на глаза, пока не обгладывала ее до последней косточки вместе с потрохами.
- Да чё он мне тут балду несет! Охранник!!! Да выведите из кабинета, наконец, это человекообразное!
- Да вы не орите, как припадошная. Я вам прямо говорю: раз вы мне деньги на мою гениальность законным манером не даете, то я, как та собака Еремея, прямо и просто решаюсь на ко-fucking!
Тут дверь широко открывается и два охранника вступают в кабинет, с крайним интересом прислушиваясь к разговору.
- Да нет такого экономического понятия как ко-fucking, а все цивилизованные люди говорят: коворкинг.
- Я и говорю: ко-fucking и на сем стою и не могу иначе. А поскольку вы мне денег не даете, то я сейчас снимаю шапку и пойду по народу да и буду у него, как истинно народный мыслитель, просить денег на мой проект и верю: он, сеятель и хранитель, мне от широты души подаст. Да и ваще:  будучи низведен вами до социального статуса собаки Еремея, я желаю… опроститься и вспомнить свое национальное предназначение, как опять-таки писал великий русский поэт:
Брошу все, отпущу себе бороду
И бродягой пойду по Руси!
- Да гоните его, к чертовой матери! Чего встали как без понятия? Вон его, а не то полицию вызову!
И тут говорит свое веское слово охранник: « Да ты, тетя, особо не ори: мужик сущую правду про тебя и про все это заведение сказал. Тут так и есть: с утра до вечера: ко-fucking и ничего больше. И с народом вы, здесь находящиеся, только fucking с большим удовольствием и производите.
- Да я на вас докладную начальству напишу и завтра же за неисполнение своих обязанностей будете уволены!
- И нашла же, прости Господи, чем напугать?! Да я через дорогу перейду и в гаражный коимплекс на ту же работу устроюсь. Там и денег больше и атмосфера чище, а тут… даже харкнуть в сердцах на пол противно.
Оборачиваясь к Мыслёнкину, говорит: «Пойдем, брат, отсюда. Ты – бродягой по Руси, а я Русь от бродяг охранять стану. Да на тебе, сердешный, на твою гениальность от меня первый взнос».
Достает и протягивает ему 1000 рублей.
- Да только не пропей, смотри, а то у меня каждая копейка, благодаря им, гвоздем прибита.
- Спасибо тебе, собрат по несчастью. Ну, пойдем, ты – к своей новой судьбе, а я, как собака Еремея, искать свою добычу. И уж будь спокоен: как найду, так и обдеру, как зайца, до последней косточки. Вот до какой глубины мысли и чувств довели, а?
- Ну, удачи тебе. Эх, ко-fucking, ко-fucking… везде и всюду… Покамест-то.
Уходят, обнявшись.