Алый отблеск зари. Глава 8

          Глава 8. Перевал

         Утром спозаранку Максим потащил Ярослава во второй сарай искать корзинки для грибов. В углу стоял, прислоненный к стене, непонятный предмет, похожий на гигантский молоток.

      — А это что за прибамбасы? — удивился Ярослав. — Такой дубиной насмерть человека угробишь!

      — Это колот. Шишки кедровые с дерева им сбивают.

       — Господи! Сколько же человек его таскают?

        — Представь себе — один человек. Поставишь у основания сосны, оттянешь на себя, и со всей силы надо шарахнуть по дереву! И шишки посыпались, только голову пригни, чтобы не попали по темечку! А потом в ведро или специальный фартук собирай.

      — Бедное дерево! А оно не засыхает после такого варварского способа добычи? — Ярослав попробовал приподнять бревенчатый молоток, состоящий из черенка с половинку молодой сосны и чурки из части молодой березы, но тут же опустил это сооружение на земляной пол. — Ишаком надо быть или великаном, чтобы такой игрушкой по дереву стучать! Сколько же в нем килограммов?

      Максим с удивительной легкостью начал махать колотом перед Ярославом, и потом целую минуту пытался восстановить дыхание:

      — От двадцати до семидесяти килограммов. Чем тяжелее колот, тем лучше эффект сбивания шишек. А что дереву сделается? Оно раз в два года плодоносит. Раны потихонечку смолой запекаются. Это поначалу тяжело, а потом, весь в азарте, положишь, колот на плечо и бегаешь по лесу весь день! И ничего, все живые! А не нравится безопасный способ добычи, бери когти специальные и лезь на вершину. Мужики очень часто именно так шишку добывают.

       — И ты лазил на верхушки?! — Ярослав увидел эти самые когти на стене еще, когда осматривал все владения Александра Владимировича во второй день. — Тут же надо специальное альпинистское снаряжение покупать и веревки капроновые для страховки. И курсы пройти не помешало бы!

       Максим рассмеялся:

       — Пойдем в гущу! Выбирай сосну повыше, и я тебе покажу, как это делается без всякой веревки. А, если свалюсь, то на самогонку спишу.

      Это цирковое представление с участием Максима невозможно было смотреть без затаенного чувства страха, когда, обхватив крепко шершавый ствол сосны руками, всаживая специальные металлические клыки когтей в бедный ствол, Максим, напрягаясь, достаточно быстро, без всякой страховки «прошагал» метров восемь до первых корявых сучков обломанных ветвей.

      — Все, все, слезай! — замахал руками Ярослав. — Мне все понятно! Только держись, ради Христа, хоть за воздух!

      Немного притормаживая, Максим благополучно спустился на землю:

      — Хорошо, что у тебя размер ноги такой же, как у дяди Саши! Видишь, и сапоги с ног не слетают! Может, сам попробуешь на тайгу с высоты посмотреть? Да, ладно, пошутил. Яр, интересно, что ты отцу скажешь, когда он вдруг утречком ввалится и на нас с тобой уставится? Он теперь пуганый после случившегося, может и ружье наставить!

      Ярослав улыбнулся:

      — На пушку берешь? Думаешь, что я, как девчонка, ему на шею кинусь? Тебя он знает, а я посмотрю на него, что будет говорить, что и как делать. Если алкаш законченный, или бабу какую-нибудь приведет, то давай договоримся — сразу слиняем, без объяснений! Пусть коротает свой век, но без сына. Да и я поставлю жирную точку на своих переживаниях. У меня своей родни много. Хватит болтать! Пошли в тайгу, ты меня обещал на вершину сопки довести!

       Максим обиделся:

       — Почему я тебя должен вести? Ты теперь тут — за главного! Впереди пойдешь, по своим отметкам и по компасу, а я грибы буду собирать следом. Шучу я, грибы нас и тут дождутся.

     Или последствия выпивки сказались, но подъем на сопку показался Ярославу очень долгим. В кедровом лесу он уже просто бездумно шагал за Максимом, ощущая непривычную крутизну склона. Просветы между кедровыми соснами увеличились, словно деревья бросились в какой-то своей игре врассыпную, а многие, споткнувшись о камни, попадали, где придется.

     И наступил момент, когда Ярослав с Максимом оказались на гористом перевале, и с открытой площадки открылся перед глазами непередаваемый словами пейзаж.

     По далекой линии горизонта, за сотни километров от них неровной цепочкой строились хребты каких-то неизвестных гор, а все бесконечное пространство до них захлестнули сопки и тайга. И напрасно Ярослав пытался углядеть в этом лесном океанском беспределе хотя бы какое-нибудь присутствие человека: широкие просеки, деревни, линии высоковольтных электропередач.

      Все напрасно. В легкой туманной дали, освещенные щедрыми лучами июльского солнца, плыли, сливаясь воедино зелеными верхушками, миллионы вековых деревьев — бесценное сокровище страны, ее, никем не считанный, золотой запас. Здесь, на вершине сопки, был какой-то невероятный рубеж между цивилизацией и первобытным состоянием непокоренной природы.

     — Ну, что я говорил? Такого ты больше нигде не увидишь! Как говорят: упасть и не встать! Красота! — Максим был рад, что удивил своего всегда невозмутимого нового друга. — Если честно, то тут про все забываешь: и про чертовы деньги, и про свою неказистую деревню, и про четверки в аттестате. И вообще, как там, в песенке из мультфильма: «А мне летать, а мне летать охота!»

     Отец за месяц так и не появился. И с заимки Ярослав, даже в соседнюю деревню, тоже ни разу и не выбрался. Максим приезжал каждые выходные дни, привозил продукты, заряженный телефон Ярослава и забирал свой, разряженный, а потом наоборот. Но ни с дедом, ни с матерью Ярослав больше не разговаривал.

     Один раз в гости пожаловал главный лесничий, Евгений Петрович, высокий, немногословный мужчина, возраст которого было трудно определить по загоревшему, почти без морщин лицу с щеголеватой мушкетерской бородкой и усами, с роскошным бобриком светлых волос. Он похвалил стряпню Ярослава: плов из последней банки тушенки, и запеченную на костре в листьях и глине, по рецепту Максима, большую рыбину.

     Не удержался и спросил, правда ли, что Александр Владимирович — близкий родственник. Значит, Максим твердо держал данное слово и не распустил язык. Ярослав молча кивнул.

     Прихватив две последние старые простыни из запасов бывшего хозяина, несколько раз сам, подчиняясь внутренней команде, когда распахивался с утра пораньше синий, без единого облачка небесный купол над рекой, отправлялся на перевал, на весь день.

     И неожиданно для себя, во второй раз, приглядевшись, обнаружил еле заметную тропинку, которая вывела его на просторный уступ, который оказался даже выше той каменистой осыпи, куда они в первый раз вышли с Максимом. И страх заблудиться, пропасть в этой глуши спрятался, затаился где-то глубоко — глубоко в сердце.

      Первого августа щелкнули друг дружку на телефоны. Ярослав, не торопясь, снял на память все точки своего пребывания, понимая, что на эту далекую чужбину еще раз он вряд ли вернется.

      Обе фотографии Александра Владимировича забрал с собой. Помедлив, рука потянулась забрать фото матери, но сам себя остановил почему-то. И ее прощальный взор со стола избы, в которой он прожил этот месяц, Ярослав, как пишут в романах, «унес с собой».

      Предыдущая глава 7: http://proza.ru/2020/09/28/1826

      Следующая глава 9: http://proza.ru/2020/09/30/1746