Доля моя тяжкая...

Убился свет об учебные стены - сочувствует несчастным ученикам! Не может смотреть на страдания побитых злобным утром детей - студентов. Потеют их тощие и пухлые ляжки на каменных стульях, до кости натираются локти, ломаются головы о громкие слова злобных учителей. Поймала в зубы собака - учёба, раскусила и не подавилась. Навстречу образованию, профаны!
Из потрёпанного борова - рюкзака извлёк я пятнистый дневник - компот, кисель, квас, пиво, чего на нём только не было! На обсосанных страницах закрутило тазом расписание. Увидел я строчку с надписью "плешь", рядом - страшную рожу с непостижимым носом - картошкой. Я нагнулся и плюнул под парту от негодования: придёт скоро страшная груда мяса, волком злая, попугаем болтливая, свиньёй ненасытная. Но даже длинный водопад слюны напомнил мне о предстоящей казни - бывает, подтекают слюни у местного монстра...
Долей величали мы её, признаться, называли и хуже, но эта, самая частая, самая колкая кличка самым что ни на есть дотошным чертополохом уцепилась за самодура - преподавателя. Говорили: "Доля моя тяжкая!" Поделом!
Внезапно дрогул пол, послышалось, как прогибаются и трепещут ступеньки. Разбежался грохот, ураганом влетел в коридор. Дрогнули стены, но устояли - хвала архитектору.
-Доля! Тяжёлая доля! - вопили тощими голосами кривоногие дети, стремительно убегая от лютого "катка".
Почувстовал я, что ведьминским котлом закипел класс: психованными барабанами ударили сердца, застучали в неадекватном ритме. Даже наш косой отличник настолько вжался в парту, что, казалось, никто бы не смог оторвать его от заветной крышки стола. Нехорошо, неуютно стало на душе: кошки балуются, гадят. Всё ближе и ближе слышался гигантический топот: всё крепче и крепче, почти диареей, охватывал страх аудиторию. Приближалась казнь. Но, вот, счастье, молодой директор Степан Афанасьевич Шумилкин, дотошный, ровный, как гвоздь, острый, как осиное жало, спокойный, как галька на одиноких дорогах. Блеснул его лоб, сверкнули безэмоциональной улыбкой зубы. Остановил он монстра, начал новые установки выдвигать. Заслушалась Доля, стала рычать в ответ - увлеклась.
Отлегло: все выдохнули кислый от страха воздух одними лёгкими. Страшно, не по - детски выругался бородатый Геннадий, стунул по столу со всей студенческой силы: всегда так - становится мужественней человек после несостоявшейся казни, переполняет его счастье, бьёт по спине так, что сдерживаться уже невозможно.
-Бить надо Долю! - воскликнул он и скривил страшную гримасу. Одобрительные возгласы лизнули нос Геннадия.
-Нет! - залез на парту косматый Борис. -Не бить, опустить нужно!
-Да! Да! Опустим! Ниже плинтуса вобьём! - завопили студенты, почти перекричав голос монстра.
Большее число поддержало Бориса, забегали шестирёнки в головах: думают ученики, как Долю опускать. Отличник чудесным образом выжался из парты, самоликвидировался со стула - живот прихватил. Бегом оставил он кабинет в всем известном направлении, держась за раненый нервами живот. Послышался треск - не добежал, пал. Замолкли в коридоре директор и Доля.
-Куда ты пошёл? - заревел монстр.
С напуганным лицом сел пучеглазый Геннадий, с парты свалился невесомый Борис. Замолкли студенты, страшно стало. Понял я, что на грани падения план, а шаги Доли всё приближались и приближались. Спасать нужно было незадачливых товарищей.
-Сели! - крикнул монстр так, что зарыдали барабанные перепонки. -Пишем: в такте четыре доли!
-Простите пожалуйста, - вмешался я. -Но Доля здесь только одна. И никаким тактом тут не пахнет!
Особо смелые засмеялись. Удивлённо посмотрел на меня монстр, а потом, смотровой башней обглядев аудиторию, нечеловечески крикнула:
-Лучше вам меня не раздражать! А то я сейчас как распалюсь! Помру здесь, а вам выносить меня придётся!
Сжал зубы я, с мыслями собрался и спросил:
-Поясните только маленький технический момент: вас как выносить? Ногами вперёд? Или головой?
Все без исключения разинули рты, извлекая искренний смех - спасена ситуация, боевой дух на высоте. Разозлилась Доля, но ничего сделать не смогла: сломала швабру, бросила, удалилась. Заликовали ученики. Повержен монстр, повержен простыми детьми - студентами.