Мафия

  Начальник строительного участка пришел в подавленном настроении.

- Что случилось, Витек? – обратился я к нему. – Ты что только с поминок, кого хоронили?

- Это меня скоро похоронят. – Ответил он тихим голосом.

  При этом вид у него был обреченного человека, который попал в капкан и выбраться самостоятельно не сможет. Я понял, что ему нужна помощь. Тогда как можно увереннее сказал:

- Выкладывай, какая у тебя проблема и я решу её.

  Он только махнул рукой

- Ты ничем не поможешь, там мафия.

  Я засмеялся:

- Нет такой мафии, с которой бы я не справился.

- Это не та мафия, которую ты знаешь. Тут серьезные люди, очень серьезные. Их слово – закон, как они скажут, так и будет. Они не стреляют, никого не убивают, они просто убирают с дороги тех, кто мешает им жить, а живут они ХОРОШО.

- А ты как стал на их пути, тоже захотел хорошо жить?

- Вот именно: подрядился сделать им стоянку под машины; сделал проект, рассчитал смету, купил материал, завез строительную технику,нанял бригаду дежурил там, пока они работали. А когда все  сделали – работу нашу не приняли, и деньги мне не отдали. Но деньги не главное, теперь я в их глазах никто, они меня просто уничтожат.

- Деньги для тебя, конечно не главное, потому что ты из своего кармана ни копеечки не потратил. Проект и смету тебе сделали по блату, материалы и технику ты «позычил» на стройке, где работаешь, а ребятам из бригады ты ставил рабочие дни, когда они работали на площадке, так что обиженной сиротой не прикидывайся, ты получил то, что и должен был получить. Но я тебе помогу, как когда-то помог мне ты. Поехали, покажешь «косяки», которые надо исправить.

  Мы приехали на станцию метро «Беляева», когда-то там был пустырь: от метро до университета «Дружбы народов», а теперь стояли многоэтажные кооперативные дома. А то место на пустыре, где была «Бульдозерная выставка» отдали жильцам под автомобильную стоянку, чтобы слегка усладить конфликт, вызвавший большое недовольство не только художников, но и многочисленной интеллигенции. Я невольно вспомнил прошлогодние события. Около 20 художников-нонконформистов устроили выставку своих картин. Заранее договориться с городской властью не удалось, и они решили «втихаря» на пустыре, на свежем воздухе показать любопытному народу свои художественные изыски. Готовились тщательно: даже сообщили иностранным дипломатам и корреспондентам дату, место и время проведения выставки. Но и городская власть не дремала и тоже хорошо подготовилась к выставке: переодев сотрудников милиции в рабочие спецовки и снарядив их техникой; бульдозером и поливочными машинами. И в назначенный час они встретились: художники с их нетрадиционным взглядом на окружающий мир и гегемон общества – «рабочие» с лопатами и саженцами в руках.
После непродолжительных пререканий перешли к потасовке, и «рабочие» вместо того, чтобы «сказку сделать былью» и посадить деревца на пустыре, стали саженцами бить неправильных художников по голове, дабы направить их на путь истинный. Попали под горячую руку и зарубежные корреспонденты: кому-то выбили зуб, кому-то подбили глаз, кому-то просто разбили камеру о голову. А «под занавесь» решили покрыть «лачком» выставленные картины и стали поливать их нечистотами из «поливочных» машин. Потом завели бульдозер и «зачистили» поле боя.

  Этой несусветной глупостью возмутился даже Юрий Владимирович Андропов, отдыхавший в Кисловодске: «Какой идиотизм, что за кретин распорядился о разгоне выставки?» Этим «кретином» оказался первый секретарь ГОРКОМА КПСС – Гришин...
Но мои воспоминания прервал Виктор.

- Вот, смотри, что тут наделали мои подрядчики.

Я осмотрел площадку и сразу признался:

- Косяков полно, один я тут не справлюсь, переделывать придется все.

- Я дам тебе помощников.

- Нет спасибо, твои помощники уже показали свое лицо. Я приведу своих.

  Тут к нам подошел председатель кооператива со своими помощниками. Виктор представил меня и сказал:

- Этот все исправит и сделает так, как вы скажете.

  Они, наученные опытом общения с рабочими, скептически посмотрели на меня, но деваться некуда, председатель подал мне руку и представился:

- Аркадий Львович, редактор журнала, но для тебя просто Аркадий. Будем без фамильярностей, любые возникшие проблемы будем решать вместе, то есть решать их буду я, а от тебя требуется работа, работа и работа. Когда начнем, и сколько времени потребуется тебе для исправления всех косяков?
 
- Начнем в выходные и за два дня я все исправлю.

  Возникла немая сцена: все уставились на меня и напряженно думали; шучу ли я или издеваюсь над ними.

  Наконец Аркадий Львович прервал молчание и обратился ко мне:

- Ты это серьезно, Слава?

- Серьезней не бывает. – Улыбнулся я и, обращаясь к Виктору, добавил: - Ну что, вопрос решен - поехали.

  Мы сели в машину и только когда отъехали на приличное расстояние, Виктор посмотрел в зеркало заднего обзора (не едут ли за нами) и испуганным голосом начал:

- Ты что наделал? Это тебе не лимитчики, с которыми ты устраиваешь разборки в общежитии, это серьезные люди – это мафия, они сотрут тебя в порошок, если ты не исполнишь сказанное. Там же работы на месяц, как ты её собираешься сделать за два дня?

- Так эти самые лимитчики, все сделают. Я приведу сюда всю общагу на выходные, каждому дам по одному квадратному метру, и они отполируют все до блеска.
Он посмотрел на меня как на покойника, покачал головой и замолчал. Я не сомневался, что все так и будет, но когда сказал своему друг и соседу по комнате о своем плане, то он скептически отнесся к моей идее.

- Ты думаешь, они будут работать? Только откроется винный магазин, они разбегутся как тараканы.

- И что же мне делать? Я ведь дал СЛОВО.

- Давай завтра после работы поедем, я посмотрю на площадку, может, вдвоем справимся.

  На том и порешили. Ваня, так звали моего приятеля, осмотрел «объект» и сказал:

- Справимся, если обстоятельства не внесут коррективы и со снабжением все будет в порядке.

- Со снабжением все будет в порядке: люди серьезные – пустых слов на ветер не бросают. – Успокоил я друга.

  Но когда в субботу в 8 часов утра на площадке мы встретились с председателем кооператива, то он, оглядываясь по сторонам, спросил:

- А где же бригада, которую ты обещал привести?

- Так мы и есть бригада – ответил я.

  Он смотрел на меня и опять не мог понять: шучу ли я или издеваюсь над ним. Тогда я пояснил: «Два солдата из стройбата – заменяют экскаватор. Нужен лом, две лопаты, две трубы и доска. Все это привезет Виктор, а вы позаботьтесь о растворе, которого нужно 5 машин».

По выражению его лица, я понял, что он не верит в то, что мы выработаем хотя бы одну машину раствора. Но когда мы начали работать, то к площадке стали «подтягиваться» и остальные члены кооператива, а в открытых окнах близстоящих многоэтажек появились «зрители». Все с интересом смотрели, как два русских Ванька умеют работать. И уже к обеду стало ясно, что работу мы выполним качественно и в срок. Теперь уже председатель смотрел на меня с уважением и спрашивал, чем еще может помочь. Был июль месяц, стояла жара, бетон мог потрескаться и я сказал, что нужно поливать площадку. Он тут же дал команду своим помощникам: «Через полчаса соберите членов кооператива, составьте список присутствующих и обеспечьте круглосуточный полив площадки». Я улыбнулся и подумал: «Кого же ты соберешь в выходной летний день? Сейчас все на дачах или отдыхают на природе». Но уже через полчаса, на площадке стояли «очкарики»: кто в шортах и майке, кто в пижаме и панаме, а некоторые даже надели рабочие рукавицы. Я готов был рассмеяться, глядя на этих «ополченцев», но помощник отдал председателю список. Тот подал команду: смирно! «Очкарики» подтянули животы и уставились на него так, как воспитанная собака смотрит на своего хозяина, ожидая команды. И команда последовала: «хозяин» называл фамилию, присутствующий делал шаг вперед, отвечал – я, получал задание и возвращался в строй. Никто не роптал, что ему досталось не очень комфортное время дежурства (2 или 3 часа ночи) и что завтра ему на работу или на службу. А ведь у них была ответственная работа: доктора наук, преподаватели вузов, заведующие отделением НИИ…

  Я смотрел на них и думал: вот это дисциплина, такой я не видел даже в армии, а если эту дисциплину помножить на их интеллект, то получится сила – непобедимая. Но мои размышления прервал председатель.

- Слава, что еще надо, говори, не стесняйся.

- Спасибо, Аркадий Львович, остальная работа за нами.

- Сколько тебе повторять, я для тебя – Аркадий, давай без официоза.

  Я, как и обещал, работу выполнил в срок и качественно, но вкалывать нам пришлось 2 дня по 12 часов и без перекуров. Кооперативщики приняли нашу работу с оценкой «отлично», а председатель в своей «конторе» накрыл стол с портвейном и закуской. Пили только мы с Иваном, а он с заместителем смотрел и искренне пытался наставить меня на путь истинный:

- Слава, смотрю я на тебя и не перестаю удивляться. Ты же умный человек, а как ты живешь, разве умные люди так живут? Вот, к примеру, я, так же как и ты, приехал в Москву из провинции, поступил на журфак МГУ, проучился один семестр и понял, что я не смогу дальше учиться. Слава, кем я тогда был? Бедным студентом, может даже самым бедным студентом в Москве. Но мне улыбнулась удача, меня познакомили с женщиной – дочерью генерала. Правда она была старше меня на 15 лет, зато опытная и обеспеченная. Я женился на ней и меня приняли в семью как родного. Жизненный опыт супруги и генеральские связи тестя помогли мне успешно окончить университет и получить диплом с отличием. Но, Слава, даже красный диплом МГУ в многомиллионной Москве, это еще не факт успешной карьеры. Чтобы сделать карьеру, нужны связи, а генеральские связи в журналистике помочь не могли. Тогда я решил расстаться с дочерью генерала. Мы по-хорошему развелись, остались друзьями и до сих пор поддерживаем добрые отношения. И тогда я решил жениться на другой женщине, с которой работал в редакции. Она, конечно, была страшненькая, зато – дочь главного редактора. И тесть со своими связями помог мне в карьере, а когда ушел на пенсию, то я занял его место и развелся по-хорошему с супругой. И вот, когда я стал главным редактором популярного журнала, только тогда я позволил себе жениться на молодой красавице: студентке журфака. А ты, Слава, сразу хочешь все: и быть вольным студентом, и жить с юной красавицей, и критиковать власть… А кормить тебя кто будет?

  Я еще «хлебнул» портвейна, посмотрел на главного редактора с сочувствием и философски изрек:

- Эх, Аркадий, Аркадий, а ты любил когда-нибудь?

- О чем ты, Слава?

- Вот именно, тебе этого не понять.

  Мы говорили с ним на русском языке, но были по своим убеждениям так далеки друг от друга, что найти «общий язык» так и не смогли. Он перестал меня «воспитывать» и сказал:

- Слава, ты нам угодил, проси, сколько ты хочешь за свою работу?

  Я улыбнулся и сказал:

- Аркадий, деньги мне не нужны, но Виктор сказал, что вы можете исполнить любое мое желание, это правда?

  Он сразу стал серьезным и насторожился, потом изучающе посмотрел на меня и добавил:

- Правда, но если это желание в разумных пределах и единственное.

- Тогда… я хочу восстановиться на философский факультет МГУ.

  Он посмотрел на меня с досадой, укоризненно покачал головой и изрек:

- Слава, зачем тебе нужен этот факультет. Если хочешь учиться, то мы тебя устроим в нужный институт, после которого ты устроишься на сытное место, будешь кушать «дефицит», сладко пить и хорошо жить.
 
  Я махнул рукой и как капризный ребенок повторил:

- Нет, только философский факультет.

- Ну, воля твоя, ты сам напросился.

  Тогда он обратился к своим коллегам, смиренно слушавшим наш диалог, и спросил:

- Кто у нас в МГУ?

  К нему подошел его первый заместитель и на ухо шепнул: Хлябич (проректор по учебной части МГУ).

- А кто на философском?

  Заместитель опять зашептал ему на ухо фамилию. Я вздрогнул, потому что знал эту женщину, а познакомился с ней, когда сдавал экзамен по истории СССР. Мне попался «счастливый» билет с легким вопросом: «Вторая мировая война перелом, и коренной перелом в битвах под Сталинградом и Курском». Облегченно вздохнув, я сел за стол, расслабился и… вдруг все забыл. Готовясь к экзамену, я две ночи не спал, пил только крепкий чай и видно не рассчитал свои силы. Все было будто не со мной, преподаватель что-то спрашивал, задавал наводящие вопросы, вздыхал, качал головой, но я впал в ступор и молчал. Наконец он встал и вышел. Через несколько минут зашел с пожилой женщиной, указал на меня и изрек:

- Вот, не знаю, что с ним делать, на вопросы не отвечает, молчит, будто не слышит.

  Она внимательно посмотрела на меня, взяла экзаменационный лист, поставила отметку, а экзаменатору сказала: «Занесите в протокол», - и удалилась. Экзаменатор, теперь уже обращаясь ко мне, сказал:

- Тебе не стыдно? Ведь она воевала на Курской дуге, была ранена, а ты даже не знаешь, когда было сражение, зимой или летом.

  Мне, конечно, было стыдно, хотя я знал все даты и не раз отвечал на этот вопрос, но тогда я думал лишь об одном, что она мне поставила: неуд или уд? Но когда я вышел из аудитории и посмотрел в экзаменационный лист, то увидел: «хорошо». Да, эта женщина не только герой войны, но и настоящий психолог, одного взгляда ей было достаточно, чтобы оценить ситуацию и определить уровень подготовки абитуриента. Я искренне восхищался ею и вот теперь наши пути опять пересеклись, и что же она скажет на этот раз: «Это опять ты?». Но мои воспоминания прервал Аркадий Львович:

- Так, можешь считать, что вопрос твоего зачисления на философский факультет решен. Собирай свои «талмуты» и… - он опять обратился к своему заместителю: «Сколько тебе нужно времени для решения этого вопроса?»

- Две недели - был ответ.

- Через две недели, я тебе позвоню и сообщу, куда явиться для аудиенции. А сейчас гулять будем. У кого сегодня свободная дача? – обратился он к присутствующим.

  Один из них поднял руку.

- Едем к тебе. Поезжай и приготовь все как следует, с нами будут девушки. А ты, Слава, поезжай за своими подругами. Тебе одной машины хватит?

- Да нет у меня подруг.

- Как нет? А как же ты живешь без девушек?

- Да так и живу: днем работа, вечером учеба – на девушек времени нет.

- Тогда садись в машину к Виктору, и поезжайте на площадь 3х вокзалов, там выберете себе девушек по вкусу. И оттуда вместе с нашими товарищами на дачу.

  Я сел в машину к Виктору, и мы поехали вслед за «товарищами» к 3 вокзалам.

- Слушай, Витек, возле первой станции метро останови, я выйду.

- Ты что серьезно?

- Да, мне что-то нездоровиться, гуляйте без меня.

- Да чего ты боишься, такие люди приглашают тебя.

- Не людей я боюсь, а девушек с вокзала.

  На следующий день, как только он увидел меня, то сразу упрекнул: «Эх, ты, зря не поехал, как мы погуляли!» Но я не слушал его восторженный рассказ о разгульной ночи, а думал, лишь об одном как скоро сбудется моя мечта, ради которой я перенес столько лишений и обманутых надежд. Неужели и на этот раз все будет напрасно и мое желание так и останется несбывшейся мечтой. Но через две недели Аркадий Львович позвонил мне:

- Твой вопрос по университету решен. Бери «талмуты» что у тебя остались и завтра к 10 часам в 111 аудиторию на философский факультет. Там тебя ждут.

  Радости моей не было границ: наконец-то сбылось то, о чем я мечтал, ради чего я приехал в Москву. Все произошло легко и просто, а ведь, сколько было потрачено времени и здоровья на подготовку к бесконечным экзаменам. А нервов, когда ты в очередной раз узнаешь, что для зачисления в ВУЗ тебе не хватило 1 или 2 баллов, да что там баллы, даже когда их хватало, нужно было идти к тому, кто стоял выше приемной комиссии и решал, быть тебе студентом или нет.

 Вспомнил,как после очередной сдачи экзаменов, председатель приемной комиссии объявил мне:

- Поздравляю, ты будешь учиться на философском факультете МГУ. Сейчас понесу протокол на подпись, а ты пройдешь еще раз собеседование.

Мы подошли к кабинету.

- Ты подожди меня здесь.

Я остановился у двери деканата (счастливый, ожидая окончательного решения), но эйфория вскоре покинула меня, после тишины в кабинете раздался громкий, рассерженный голос:

- Ты кого ко мне привел? Подумаешь, умный парень из провинции, очередной Ломоносов. Кому нужны эти умники? От них одни проблемы, а пользы как от шелудивого поросенка и мне отвечать за него. Ты видишь список передо мной, это те, которых я обязан принять, а их больше чем мест на факультете. Я что Лену Галкину не приму, а возьму твоего «Ломоносова»…

  Дверь открылась, вышел теперь уже «потухший» председатель приемной комиссии и, не глядя мне в глаза, сказал:

- Извини, даже я ничем помочь тебе не могу.

- И что мне теперь делать?

- Попробуй через Рабфак, может, получится, хотя, вряд ли. Нынче «позвоночников» слишком много и с каждым годом их становится все больше и больше...

  Я тогда решил «завязать» с МГУ и выбрать ВУЗ попроще, где не будет «позвоночников» (это те, которых принимают по звонку свыше). Но теперь, когда удача улыбнулась мне, я невольно сам превратился в «позвоночника»...
 Так что же делать? Ради великой идеи переступить нравственную черту, обманывая себя тем, что один раз можно, а потом все будет по справедливости. А будет ли? И куда же я иду... моя ли это дорога?