Час тишины

Лишь только в три часа ночи становится по настоящему тихо в высотках. Замолкают соседи, которые еще до двух выясняли отношения, выключают музыку этажем ниже после долбежки в стену, стихоют женские стоны слева.
Даже само бетонное изваяние из тридцати этажей перестает вибрировать в три, чего не скажешь о холодильниках, которые так и не утеплили на заводах, чтобы они перестали трястить от собственного холода.
В четыре придет сосед и поставит стирать вещи после смены. Сядет за стол, включит телевизор и убавит звук. Голосов не будет слышно, зато будет слышен лязг ложки, шум закипающего чайника и скрежет ножек табурета по кафелю.
Уже четвертую осень я не выхожу из квартиры. Лишь короткие перебежеки к мусоропроводу и магазину на первом этаже.
Опять стал курить. Как-то бросил из-за проблем с ногой, которая потеряла чувствительность или как говорят отнялась, но вот опять купил банку табака и гильз.
Хотел было уже закурить в окно, чтобы помогло сосредоточиться, но не могу позволить себе провонять квартиру и выхожу на общий балкон.
Здесь уже можно затянуться, но нужно соблюсти условия. Прежле всего не брать в руки телефон, должно быть не холодно и не ветренно, и нужно очень постараться не думать. Не думать о прошлом и будущем, о сейчас и о том, что сейчас происходит у знакомых. Не думать о том, что видишь, слышишь и думаешь. Выключить звук радиоприемника в мозгу. Ни одного сигнала нельзя пропустить в себе. Только звук щелчка зажигалки, горения пламени, шелест самодельной сигареты, вдох, выдох, клубение дыма в воздухе, вот все то, что позволяется ввиде коротких сигналов внешних раздражителей.
И последнее условие заключается в том, чтобы удержать это состояние, пока не докуришь. Нельзя реагировать на звук клаксона и рев двигателя иномарок, смех детей, шорканье метлы по брусчатке, окрик нерусских, удар бака о мусоровоз, общий фоновый гам и даже редкий чирк воробья.
Никакой музыки. Ни один фильм не досмотрен до конца. Часто закрытые окна. Никаких аудио в WhatsApp и звонков. Частая боль в ушах. И даже скорее не в ушах, а где-то глубже. Почти вся визуальная информация интерпретируется в аудиальную. Проще говоря, видимое иди действующее слышится. Даже если крепко сжать зубы становиться слышно, как от напряжения гудят мышцы, а любое изображение нанесенное на бумагу шумит, как типографский цех. Только настоящая живопись тиха по настоящему. Это единственное на что можно смотреть.
Так, в условной тишине, проходит день за ночью и ночь за днем. Сбитый режим иногда восстанавливается, а иногда опять смешает сутки в кофе с молоком.
Зимой воют окна, летом гудят кондиционеры. Слышно как вырос соседский ребенок. Сначала он только плакал по вечерам, а потом плачь сменился требованиями мультиков.
Заехал новый сосед. Об этом я узнал от его мобильника, который с постоянной вибрацией при звонке, обращает на себя внимание. 
В час сорок семь еще все звенит, да и щелкает пластик домашней техники от перепада температуры, а уже в три наступит покой. И в этот час я отдохну по-настоящему. Спадет звуковое давление, спадет и мое напряжение.