Тропинка школьная моя

 Каждый день, стоя у калитки своего дома, Нюрка с завистью провожала взглядом школьников, спешащих в школу, ей шел шестой год.
 Сестра Галя ходила в 3 класс, а брату Володе шел всего третий год, а сестренки Таньки не было еще и в помине..

 С белыми бантами, в форме, с портфелями весело болтая, они стайками шли с поселка Химзавод мимо ее дома, в школу. Старшеклассницы  шли с балетками (маленький чемоданчик с округлыми краями и двумя металлическими застежками), указательным пальчиком придерживая крышку балетки.

 Нюрка ностальгически мечтала когда - то и у нее будет такая же, коричневого цвета, балетка, и она также фасонисто будет ее придерживать.

 Она уже умела считать, читать по слогам и писать буквы, и все, что учила, произнесенное вслух старшая сестра Галя,  правила ли или стихи,  Нюрка впитывала, как губка, особенно запоминались с легкостью стихи.
 Память у нее была хорошая, особенно зрительная, если, что увидит, как сфотографирует. Нет, она не была особо одаренным ребенком, а просто, самой обычной девочкой, внешне очень спокойной и даже застенчивой, что свойственно было для деревенских детей, не посещающих детсад.
 
 Видя такое рвение к учебе, родители отдали ее в школу, хоть ей и не было семи лет, чем очень гордилась Нюрка.
 И, 1 сентября 1962 года, с букетом цветов, собранных у соседей в полисадниках, в новой форме из темно -коричневой саржи, в белым фартуке, сшитой матерью, ее отвели в школу.

 Начальная школа с 1 по 4-ый класс была старая деревянная, одноэтажная с высокими потолками. 
 Было 3 первых класса, "А" и "Б" были на русском языке,  туда ходили поселковые дети с Химзавода и станции Шелангер, а "С"- марийский класс, ходили дети с окрестных деревень. Республика была Марийской, а потому и соблюдались интересы нации. В 1 "Б" классе было человек 28, учительницу звали Лариса Семеновна и лет ей было 37-38.
 Встретили Нюрку довольно приветливо и посадили за парту со Славкой Давыдовым, сыном подруги матери, тети Кати, на предпоследнюю парту, хоть ростом она была совсем невеличка.

 Учились писать деревянной ручкой с пером, чернильницы раздавали на переменах. Руки и форма часто были в чернилах, а тетради в кляксах, за что все время снижали оценки. Нюрка шила себе перочистки из маленьких тряпочек, чтобы содержать ручки в чистоте.
 Училась она без особого труда,  особенно нравилась предметы: "Родная речь", где можно бесконечно учить и с выражением рассказывать стихи и "Природовение", где она училась по облакам, закату и восходу солнца определять погоду на следующий день.

 Каждый день выходя на улицу с дневником наблюдения, торжественно объявляя родителям:"Я,  прогноз бюро погоды".

 Путь до школы был неблизкий и чтобы сократить путь, школьники свернув мимо железнодорожного барака с портретом Ленина, через поле протоптали тропинку к школе.
 Сколько же выдранных листов с двойками из тетрадей, разнес ветер по этому зеленному полю, засеянному озимыми культурами.
 Вдали, за полем, виднелся лес в голубой дымке.
 Нюрка, широко размахивая портфелем, бежала по тропинке в школу, напевая одну и ту же песню: "А вокруг Голубая, голубая тайга".
 Этот лес вдали и был, в ее представлении, голубой тайгой.
 И не знала наивная девочка, что судьба готовит ей встречу с настоящей  сибирской тайгой через какие - то 10 лет.
 А пока она месила грязь в непогоду, идя в школу, обходя, вязкое от распутицы поле, в круговую, через  железнодорожную станцию и верила в свое светлое будущее. Зимой, тоже опасаясь отморозить лицо и руки, делала большой крюк.

 Закадычные подружки у Нюрки были: Аська, Нуранья, и Рушанья, татарки по национальности, но когда случались ссоры, они кооперировались против нее же.
 Если сильно доставали несправедливыми упреками, она конечно могла дать отпор.

 Однажды, так и случилось, на перемене ее задели обидные слова Рушаньи. Не долго думая, на уроке труда, (Рушанья сидела за партой впереди Нюрки) в отместку, Нюрка отрезала ножницами ей косу.
 Для татар длинные волосы имели особое значение, были чем - то неприкосновенным.
 После уроков эта неизменная троица подруг, к ней присоединилась еще одна, Розка Азиатских с Химзавода, решили Нюрку проучить.

 На берегу водоема сошлись в неравной схватке.
 От полного поражения, Нюрку спас одноклассник, сын учительницы, Володька Иванов, проходивший мимо.
 Вымазанная в глине с ног до головы, в рваной одежде заявилась Нюрка  домой.
 А вечером пришли к отцу  и родители Рушаньи.
 На удивление, отец совсем не ругал Нюрку за это происшествие, очевидно признавал ее не задиристую сущность, но с тех пор подружки и не задирали больше.

 По окончании начальной школы, ее класс перешел уже в белокаменную двухэтажную школу, тут же неподалеку от начальной, она представлялась ей белым кораблем, плывущем среди зеленого поля, по которому ежедневно ходили в школу ученики:

"И в сентябрьский день погожий,
 И когда метет февраль,
 Школа,  школа, ты похожа
 На корабль, плывущий вдаль".

 В ожидании нового учебного года, а с ним и новых предметов, Нюрка сама ездила в соседний поселок Красногорский, в магазин, за учебниками и тетрадями, старательно делала обложки и закладки, готовясь к новому школьному году.
 Накануне 1 сентября,  был пробный день, все приходили в школу знакомиться с учителями, новенькими учениками, расписанием и  обмениваться новостями.

 Школа в жизни поселка занимала важное значение, весь досуг  шел оттуда. Участие школьников в концертах, конкурсах, КВНах проходил в клубах обоих поселков.

 В пятом классе, почти с первого дня, учитель математики Ираида Ивановна сказала всем детям в классе, чтобы Нюрку звали Аней: "Что это за "Нюрка", на базаре что ли- строго спрашивала она. И на родительском собрании категорично сказала об этом ее родителям.
 С тех пор, все так и звали, Аней, так легко и просто закрепилось за ней это имя, как будто и не было никогда Нюрки.

 Школьная жизнь для Ани была очень интересна, она была сопредельна и с событиями в стране и она чувствовала себя неотъемлемой частью этого самого народа страны СССР.
 Были пионерские сборы, с барабанами и горнами, торжественные линейки с отрядными песнями и пионерскими кострами.
 
 Каждый год, 19 мая, в День Пионерии, вся пионерская дружина школы собиралась на пионерском костре, который устраивался за школой между склонами большого оврага.
 Сам костер был огромный на дне оврага, а пионеры располагались на его зеленеющих склонах, пели пионерские песни "Взвейтесь кострами синие ночи, мы пионеры, дети рабочих"...и далеко за пределы этого оврага  разносились слова и мелодии этих песен, и это  было так  здорово, зрелищно и запоминающе.

 Аня очень любила эту пионерскую пору, берегла свой галстук и прятала его под подушкой, от деда, который жил с ними в ту пору "Бывшего кулака", вернее, пострадавшего от раскулачивания, он - то и не любил ее кусочек красного знамени.

 И потом, в ней, видимо, текла кровь бабушки Пелагеи, инструктора райкома партии, сидел в ней унаследованный некий дух истинного коммуниста, иначе чем объяснить такой патриотизм, приверженность к идеям Ленина,  организовывать тимуровские отряды на своей улице, помогая бабушкам, подметать дворы, носить воду.

 С большим удовольствием Аня участвовала в военно-патриотических играх Зарница, очень популярных в то время. Конечно же, в них она была санитаркой, с белой сумкой с крестом на боку, самолично сшитой, помогала раненным, и так самоотверженно увлекалась этой игрой, что часто случалось, по окончании игры, оставалась без каши. Одноклассники ее и не вспоминали, и только,  кто - нибудь из старшеклассников делился с ней порцией каши. Ее природная тактичность не позволяла напоминать о себе.
 Такие игры были для нее хорошими уроками жизни для очень доверчивой Нюрки, из них она и выносила жизненные трактаты: кому можно верить, а с кем в разведку лучше не ходить.

 С пятого по десятый класс в школе было заведено обязательное посещение школьного хора, которым руководила Алевтина Лазаревна, очень строгий учитель пения, настоящий профессионал своего дела.
 Она довела хор до такого совершенства, что хор в разноголосье, численностю 150 человек и более, пел песни, как единый организм, и в том числе и на марийском языке. При малейшем нарушении дисциплины в хоре, неправильно взятой ноты, она могла запустить камертоном, который использовала при распевках, постукивая им между большим и указательным пальцем.
 
"А сейчас выступает хор Шелангерской средней школы" - объявляет ведущий концерта...
И тонкий звонкий мальчишеский голос выводит:
"Вьется белая тонкая нитка
По ковру зеленых полей.
Эта тропка от школьной калитки,
Каждый день я шагаю по ней.."

 Его голос поднялся высоко вверх, натянулся  и замер, замер и весь зал, только слышно было его дыхание, и школьный хор раскатом голосов подхватывает слова песни  и вот уже слышно его за пределами стен сельского клуба....

 Выступая в клубах, на районных смотрах и конкурсах, хор занимал первые места и даже был рекомендован на областной смотр, но из - за большой численности хора это было невозможно по техническим причинам.

 Основной песней хора на многие годы оставалась "Тропинка школьная моя", такая близкая и понятная каждому школьнику, и все, конечно, пели ее с большой теплотой и как всегда, в разноголосье.

 Любимыми предметами до окончания школы оставались химия, русский язык и литература, геометрия, география, да собственно, все предметы с удовольствием изучала Аня, единственное, не любила контрольные, ведь там не было  слушателей, просто написала и сдала тетрадь.

 В старших классах Аня вдруг посерьезнела, и уже не была, как прежде, веселой и улыбчивой.
 И когда, после окончания восьмого класса, она поступала в строительный техникум в г. Йошкар-Ола, ребята-абитуриенты, за ее серьезность, в шутку называли  Зоей Космодемьянской.

 В техникум она не поступила, имела неосторожность поспорить с экзаменационной комиссией из-за ошибки в билете, ну и та снизила на балл оценку. Конкурс на бухгалтерское отделение был большой, девять человек на одно место, и Аня не прошла по конкурсу, но ей предложили в приемной комиссии перейти на факультет "Промышленное и Гражданское Строительство(ПГС).
 
 Но тут воспротивился отец Ани:"Не женское это дело, по стройкам бегать", как всегда не терпящий возражений, высказался он. Аня погоревала, поплакала конечно, так хотелось ей быстрей вступить в самостоятельную жизнь. Но снова школа, 1 сентября, и девятый класс.
 В девятом классе объединили все три класса вместе, многие школьники отсеялись. И класс снова был с прежней численностью, человек 28.

 Прежние подружки уехали кто куда, из новых - стала Люсик, с которой и просидела за партой 2 года.
 В десятом классе выпускные экзамены, а их тогда было семь, Аня сдала почти на одни пятерки,  математику и русский (письменно) на четверки.

 Выпускной вечер как - то не задался, не зря видно, выпуск 1972 года в школе был тринадцатый по счету.

 Вручили аттестаты и внезапно отключили свет на продолжительное время. Группками все куда- то рассеялись, чего Аня не может простить до сих пор, а потому и вспомнить ей нечего об этом выпускном.
 Конечно, это "заслуга" тогдашнего нового классного руководителя Марии Николаевны, учителя французского языка, не сумевшего организовать праздник,  молодящаяся тогда под учеников, и не прочь флиртовать с выпускниками, о которой Аня потом вспоминала без  особой теплоты.

"День настанет, простимся со школой,
Выпускной окончится год
И отсюда тропинкой веселой
Навсегда наше детство уйдет.."

 По окончании школы, так и не определившись с выбором профессии, Аня пошла работать учеником бухгалтера на межрайонную торговую базу в своем поселке, по протекции соседки, главного бухгалтера этой базы Нины Исааковны.
 Заочно, без особого труда, поступила в Чебоксарский кооперативный техникум на товароведа продовольственных товаров.
 В то время эта профессия была престижной, да и торговая база, где был сосредоточен весь дефицит товаров, обслуживала восемь районов, получая товар  вагонами, контейнерами, а также с областных торговых баз.
 Через 4-5 месяцев Аня стала работать уже полноценным бухгалтером, продолжая учиться на товароведа.