Ларец немецкого барона глава 5

    Глава 5. Следствие ведёт сыск. Анфалов
– Здравствуйте, вы сможете отвечать на мои вопросы? – спросил Анфалов, после того, как представился потерпевшей.
– Да уже лучше себя чувствую, – ответила Мария Васильевна.
– Вот и хорошо, – сказал следователь. Вы помните, что произошло вчера.
– Да уж помню. Очень хорошо всё помню, разве такое забудешь? – отвечала старушка.
– Вечером, уже стемнело, в дверь постучали. Я ещё удивилась, ко мне в такое время никто не приходит. Хоть и брать у меня нечего, но я двери всё равно на засов запираю.
– Да это я, сосед Володя, – отвечают.
– А я не могу понять, какой Володя: у меня их по улице –
четверо, – продолжала рассказ Гордеева.
– Да открывай,  баба Маша, позвонить срочно нужно. А в нашем краю телефон только у меня одной в избе, – продолжала пострадавшая.
– Ну открыла я засов, а он с порога прямо – кулаком мне в лоб. Хорошо, я хоть немного отшатнулась, промахнулся он, вскользь удар пришёлся. Но проскочил, бандюга, в дом и из-за плеча шарахнул ломиком по голове.
 – Тут я сознание и потеряла. Когда очнулась, то едва до телефона доползла и дочери позвонила, – закончила свой рассказ Мария Васильевна.
– А не догадываетесь, кто это был? Может быть, видели его где-нибудь в другом месте? – спрашивал Анфалов, продолжая свои записи.
– Нет, раньше я его не видела, не из нашей он деревни. Я таких высоких у нас не помню, – отвечала старушка.
– Опишите мне его, пожалуйста. Какого он роста, что на нём надето было? – продолжал следователь.
– Ростом он на полголовы, примерно, выше вас. Одет был в новую кожаную куртку, я у нас в селе таких и не видела. На лице – капроновый чулок, на руках перчатки коричневые, кожаные…
– А какого он был сложения? Полный, толстый или худой? – спрашивал Анфалов.
– Не толстый и не худой, а средний –уверенно сказала Мария Васильевна.
– Скажите, каких-нибудь особых примет не заметили? Допустим, шрам, родинка или какая-нибудь татуировка, – уточнял Анфалов. Такое было у него выколото у него на правой руке. У меня как раз у входа лампочка горит, видно хорошо всё было, – повествовала бабушка. Когда он меня стукнул, рукав куртки, задрался и я увидела на запястье надпись – «Витю».  Не «Витя», а именно «Витю». – Сказала пострадавшая через некоторое время. Я это очень хорошо помню.
Следователь Анфалов закончил запись своего опроса. Дал расписаться на протоколе старушке и, попрощавшись, пожелав всем скорого выздоровления, ушёл из больницы. Захватив с собой эксперта-криминалиста, Анфалов поехал на место ограбления. По дороге он обдумывал сумбурные действия преступника. Было непонятно, почему тот бросил ломик, на котором остались отпечатки. Возможно, спешил, опасаясь попасться, или же – на ломике не его отпечатки, а кого-то, кого он хочет подставить? Ломик, один конец которого был заострён, а другой – расплющен в форме лопатки, представлял собой типичную шоферскую монтировку. Такие используют для извлечения проколотых камер в автомобильных шинах. Получается – преступник имеет машину или сообщника с машиной, и они не жители села, а приехали откуда-то? А что может означать слово «Витю»? Скорее всего, это слово в каком-то предложении.
Но почему злодей грабит старушку из-за двухсот долларов? Выходит ограбление было спонтанным, неподготовленным? Можно было подобрать кого-нибудь и побогаче? Хотя бы того же бывшего агронома – у него на руках было больше трёх тысяч за проданное хозяйство: трактор, скот, дом. Возможно преступник считал, что в ларце по-прежнему лежит приличная сумма в шесть тысяч долларов. Тогда его действия становятся вполне понятными. К тому же он мог узнать о стоимости самого ларца.  Грабитель был в курсе, что соседа зовут Володя, а может быть, он просто назвал это имя наугад?
Оставалось узнать, кто мог обладать такой запоздалой информацией и, кто не знал до вчерашнего случая, что старушка Гордеева уже раздала свои шесть тысяч детям и внукам.  Также нужно было узнать, кому он мог рассказать об этом случайно или умышленно.
Приехав к дому Гордеевой, Анфалов застал там Анастасию Семёновну. Узнав у Насти фамилии и адреса родственников Якова Кунца, следователь пошёл опрашивать соседей Марии Васильевны. Эксперт-криминалист начал осмотр следов вокруг дома потерпевшей. Он также собирался проверить обувь у всех, кто вчера находился в доме, надеясь, что грабитель оставил следы.
Опрос ничего не дал. Все соседи смотрели в это время телевизор. Об ограблении узнали только утром. Никого подозрительного не видели. Анфалов решил съездить к Михаилу Григорьевичу, ведь именно к нему в гости приезжал Яков. Во дворе он встретил жену хозяина и узнал, что ей муж – в летней кухне отходит от вчерашней попойки, после которой пришёл под вечер, едва передвигая ноги. Анфалов зашёл в избушку, служившею летней кухней, и нашёл там лежащего на кровати Михаила. Увидев гостя, тот встал, и они уселись за стол. Глаз свидетеля заплыли от многодневной пьянки, лицо заросло щетиной.
– Вы уже знаете, что вчера произошло ограбление Гордеевой Марии Васильевны? – спросил следователь.
– Да, жена сегодня утром говорила, что её вчера вечером стукнули ломиком по голове и унесли ларец с деньгами, – ответил Михаил.
– А знаете, сколько денег в ларце? – опять спросил старший лейтенант.
– Не знаю, наверное, все те деньги, которые ей дал Яшка за её старинные иконы. Шесть тысяч долларов.
– Скажите Яков Кунц раасказывал вам, как покупал эти иконы, куда потом Гордеева положила эти деньги? – уточнял Анфалов. – Да, в тот день, когда иконы покупал, он мне и рассказал, как было дело. Ларец этот Кунц и увидел, когда старуха в него деньги положила. Он попросил продать ему и ларец, но хозяйка ни в какую не соглашалась, ларец в сундук поставила, а сундук – на ключ. И сказала Яшке, что это последняя память о её покойном муже Семёне.
– А вы кому-нибудь ещё рассказывали про это? – поинтересовался следователь.
– Да я в эти дни из дома никуда не выходил, только в магазин за водкой. Но в магазине ни с кем не разговаривал. Некогда было. Ну, ещё в город с Геной Леденцовым ездил, когда Яшку в аэропорт отвозили.
– А в городе вы никому об этом не рассказывали? – спросил Анфалов.
– Сказать честно, то уже и не помню. Кажется рассказывал. А кому – не помню. Я в городе хорошо похмелился, а потом ещё добавил. Вы лучше Генку Леденцова расспросите. Он тогда совсем трезвый был и, наверное, всё хорошо помнит.
Леденцова Анфалов нашёл во дворе своего дома возившимся со своей машиной. О нападении на Гордееву ему сегодня утром рассказала жена. Что бабушку ударили ломиком по голове и унесли ларец и двести долларов.
– Наверное, грабитель думал, что там большие деньги, и не знал, что она их уже раздала, – рассудил Леденцов.
– А вы знали, что Яков Кунц готов за ларец выложить двадцать тысяч долларов? – спросил Анфалов.
– Это мне, вернее моим пассажирам рассказал Миша, Яшин родственник, когда мы из аэропорта домой возвращались. Пустым я ехать не хотел и зацепил на автовокзале троих пассажиров – двух наших пенсионеров и одного парня из райцентра.
– А что, они просили его рассказать об этом? – уточнил Анфалов.
– Да нет. Дядя Митя Харченко, спросил, зачем мы в город ездили. Тут Мишаня стаканчик пропустил и давай им лекцию читать про антиквариат и про Якова Кунца рассказыват, что у него мешки с деньгами. Что Яков Кунц бабушке Гордеевой за шесть икон шесть тысяч долларов из кармана достал и на стол бросил шутя. И просил за двадцать тысяч долларов ларец деревянный продать, а она – ни в какую. Деньги в ларец положила, ларец – в деревянный сундук, а сундук на замок. Память о муже, сказала не продам и за миллион.
– Кто именно ехал с вами из города? – поинтересовался следователь, делая подробные записи в своих документах.
– Один пенсионер – Харченко Дмитрий Петрович, а второй – Сидоров Николай Иванович, – отвечал Геннадий.
– А парня, который с вами до райцентра доехал, вы не знаете?
– Нет, не знаю. Высокий, в куртке, джинсах и кроссовках. Лет 25 – 30. Рассчитался со мной крупной купюрой, я ему еле на сдачу набрал.
– А куртка на нём была какая?
– Кожаная и, наверное, очень дорогая. Сразу видно, что не китайская. Кроссовки – тоже дорогие.
– А на руках у него были какие-нибудь татуировки?
– На одной – звезда какая-то, цифры «197?» и знак вопроса, а на другой – «Вася», – ответил Леденцов.
Оформив документы, следователь Анфалов поинтересовался, кто и где ехал в машине. Он надеялся, что сидевший рядом с этим парнем из райцентра, мог каким-то образом рассмотреть татуировку, которая была у него выше кисти. Леденцов рассказал, что Харченко ехал на переднем сиденье. Сзади посередине сидел другой пенсионер – Сидоров. Мишка Григорьев – справа от него, а парень из райцентра – слева. Анфалов решил зайти вначале к Сидорову, а после уже навестить Харченко.
– Бедная Маша, – посетовал Николай Иванович, я ещё тогда в машине подумал, что её могут ограбить, сумма-то большая. А народ у нас такой, что за копейку могут зарезать отца родного, не говоря уже о чужих. А вы, Николай Иванович, хорошо запомнили того парня, что доехал с вами в тот день до райцентра?
– Да, хорошо. Мы  ним ещё  на лавочке сидели минут двадцать. Он какой-то неразговорчивый оказался. Я с ним и так, и этак, а он слово скажет и опять молчит.
– А вы не заметили у него на руках татуировок? – продолжал Анфалов.
– Да у него все руки были исколоты, сидел, наверное, до этого. На пальцах  правой руки, я это хорошо запомнил, было выколото «Вася», а чуть выше, на запястье, – «Не забуду мать родную, отца и брата Витю».
Следователь задал Сидорову ещё несколько вопросов и, попрощавшись, поехал к Гордеевой. Эксперт-криминалист уже закончил свою работу и ждал его.
– Ну как, нашлись ещё следы? – весело спросил Анфалов.
– У окна и возле калитки чёткие отпечатки кроссовок, такие же, как и в сенях. Из всех, кто вчера сюда приходил, ни у кого нет кроссовок, тем более импортных, – отвечал следователю эксперт-криминалист.
– Ну, тогда поехали, – у меня тоже есть хорошие новости, – сказал Анфалов, – и они двинулись обратно в райцентр.
Приехав в райотдел, старший лейтенант поделился результатами своего расследования с начальником уголовного розыска. Тот внимательно его выслушал, затем, немного подумав, сказал: – Ты, Дима, свяжись с нашим местным участковым Суязовым. Он поможет тебе найти этого Васю в кожаной куртке.
Анфалов после обеда встретился со старшим лейтенантом Суязовым. Разыскал он его в доме, где накануне произошла драка с применением складного ножа. Хозяин дома пустил его в ход, когда соседи – отец и сын – начали вдвоём его жестоко избивать. Сыну он порезал нос.
– Возьми у врача справку о побоях и пиши встречное заявление на них. Да со всеми подробностями. Они не постеснялись на тебя написать, – посоветовал хозяину дома Суязов. Было видно, что он хотел по мирному разрешить ситуацию с этой дракой.
– Вот так и кручусь целыми днями. Если всех судить за драки да мелкие кражи, то половина населения уже сидела бы в тюрьме. Одного уговоришь заплатить за свинью, другого извиниться, третьего жениться, и процент совершаемых преступлений держится на одном уровне, – рассказывал участковый следователю.
– Я к тебе вот по какому делу пришёл. Тут вчера по соседству ограбили одну старушку – Гордееву Марию Васильевну. Стукнули кулаком, а –  затем ломиком по голове. Она сейчас лежит в нашей больнице, в районе. Забрали старинный деревянный ларец в кожаном футляре и двести долларов. Ориентировочная стоимость этого ларца – двадцать тысяч долларов. След привёл меня сюда, в райцентр.
На твоей территории проживает Вася, у которого есть брат Витя. Ростом этот Василий примерно под метр девяносто, ходит в дорогой кожаной куртке. На правой руке, на пальцах, – татуировка «Вася», а повыше – «Не забуду мать родную, отца и брата Витю». На пальцах левой руки наколка – «197?», – озадачил инспектора Анфалов.
Суязов призадумался, как ему помочь в розыске этого Васи. Он перебрал в уме известные варианты. Несколько человек с таким именем инспектор знал, но вот про татуировки сказать точно не мог. – Сейчас мы с тобой сходим к пятнадцатисуточникам. У меня там за дебош сидят двое ушлых парней, думаю, что они знают тут всех. Тем более тебе нужен такой человек, который способен ударить ломиком дряхлую старушку. Это не соседей ножиком по носам чиркать, когда тебя по почкам колотят.
Анфалов и Суязов доехали до места, где содержались нарушители общественного порядка. Причины, по которым они здесь находились, были весьма разнообразны. Кто-то сидел за скандал со своей женой, а кто-то за драку в общественном месте. Суязов попросил следователя подождать его в одной из комнат учреждения. Вскоре участковый вернулся с двумя парнями лет 25 – 27. Они присели к столу напротив Анфалова и Суязова.
– Если поможете следователю в розыске, то я в интересах следствия прощу вам остаток срока под свою ответственность. По утрам будете приходить и подметать территорию вокруг нашего здания, а потом можете  заниматься своими делами, – сказал им Суязов.
Анфалов угостил собеседников сигаретами и перечислил приметы человека, предположительно совершившего разбой. Парни немного посовещались. Потом один из них сказал: – это Васька Фролов, другого такого человека у нас нет.
– А где он живёт, чем занимается, что за человек? – спрашивал Анфалов, обращаясь уже больше к Суязову.
– Сейчас такой гражданин на моей территории не проживает. Эти Фроловы переехали два года назад в город. Сейчас они у нас не прописаны, хотя дом у них здесь имеется. Наверное продать никак не могут. Так что, извините, мои подопечные в этом ограблении не замешаны, – сказал Суязов.
Он не скрывал своей радости по поводу того, что возможный преступник прописан в городе, а не в селе – участке, где он, Суязов, является ответственным за общественный порядок.  – Вы лучше Сергея Боровикова про Ваську Фролова спросите. Сергей у него на побегушках, и дом у него топит зимой, пока тот в городе живёт, – посоветовал один из пятнадцатисуточников.
На этом  беседа офицеров и приглашённых закончилась. Суязов попросил парней никому не рассказывать о ней, в интересах следствия.
Анфалов, в беседе с инспектором Суязовым, выясниил, что Сергей Боровиков не женат, проживает вдвоём с матерью. В настоящее время не работает, стоит на учете в бюро по трудоустройству и получает небольшое пособие. Решив его навестить, следователь без труда нашёл дом под номером 12 и вошёл во двор. В доме оказалась только пожилая женщина, мать Боровикова. Анфалов поздоровался с нею и присед на подставленный ему стул.
Женщина занималась приготовлением на  растопленной плите нехитрого ужина.
– А где Сергей? – спросил её Анфалов.
– Пошёл соседу картошку помогать копать. Скоро должен уже вернуться. А вы по какому делу к Сергею? Что-нибудь натворил?
– Нет. Про вашего соседа хочу узнать, про Ваську Фролова, – ответил он.
– Да вы никак из милиции? Сразу видно, – догадалась женщина. Этим и должно было всё кончиться. Бандит он настоящий, этот Васька Фролов. Хорошо, что мой Сергей с ним хоть не связывается.
– Почему вы считаете, что он настоящий бандит? –
спросил Анфалов женщину, чувствуя, что сейчас получит очень важную информацию.
– Денег у него – целые пачки, и одевается он будто какой-нибудь богач. А честным трудом разве заработаешь деньжищи, когда у тебя ума нет? – поведала Гордеева. – Да и дружки, которые с ним приезжают из города, – настоящие бандиты. Все бритые, в кожаных куртках. Сразу видно, ограбили кого-то и сюда приехали, чтобы следы замести.
– И часто они сюда приезжают?
– Этим летом раза четыре были и недели по две здесь жили. Васька моего Сергея попросит сходить в магазин за водкой, хлебом да колбасой, а сам боится выйти. Так и живут две недели, из дома носа своего не высовывают. потом ночью опять уезжают. Машина за ними несколько раз приезжала. Я сама видела.
Анфалову были очень важны показания соседей Васьки Фролова, потому что из всех улик, которыми он располагал, была лишь татуировка на руке у подозреваемого. Дорогую кожаную куртку и импортные кроссовки можно было надёжно спрятать или, на крайний случай, сжечь. Лица его пострадавшая Гордеева не видела и поэтому опознание не состоится. А сундучок и деньги тоже можно очень надёжно спрятать, так что никто и не найдёт. Очевидно, у преступника был помощник, у которого есть какой-то транспорт, ведь расстояние отсюда до Романовки, где совершено ограбление, около десяти километров. Да и после ограбления нужно было на чём-то срочно уезжать – ведь сундучок довольно габаритный и мог броситься в глаза.
– А вы не знаете Васька Фролов сейчас здесь или опять в город уехал? – спросил Анфалов Надежду Петровну.
– Нет, не знаю. Он такой человек, что в город за один день два раза может съездить и обратно вернуться.
Наконец на пороге появился Сергей Боровиков – невысокий худой парень лет двадцати с небольшим, одетый в старые залатанные брюки и рваную телогрейку. Он удивлённо посмотрел на Анфалова и, поздоровавшись с ним, начал раздеваться.
– Вот к тебе пришли, другом твоим интересуются, Васькой Фроловым, – сказала ему мать и заодно спросила: деньги тебе дед отдал?
– Нет ещё. Сегодня только один огород закончили копать. Завтра за второй возьмёмся. Когда выкопаем дед сразу полностью рассчитается.
– Ну садись, Сергей. Нам с тобой о твоём друге надо потолковать. Ты не знаешь, он сейчас здесь или опять в город уехал? – спросил парня Анфалов.
– Точно не знаю. Я сегодня утром к нему заходил, и у него на кухне свет горел. Я постучал, но он мне открыл. Я в окно на кухне заглянул, смотрю он на кровати лежит, спит. Напился, наверное.
– А ты не знаешь, когда Васька приехал на этот раз?
– Вчера утром. Но не просил меня принести ему телевизор и магнитофон, а опять ушёл на остановку и уехал обратно в город. А вернулся с каким-то другом. Часов в девять, на «девятке». Но этот друг или ночью, или рано утром опять уехал.
– Он что, тебе на сохранение отдаёт свои магнитофон и телевизор?
– Да, когда уезжает, я их домой забираю. У него там в доме одна кровать остаётся и матрацы. Их никто не украдёт, а телевизор с магнитофоном могут, и даже собака не поможет, – ответил Боровиков.
– Расскажи мне, Сергей, чем занимается Фролов и что за друзья к нему приезжают? – попросил Анфалов.
– Когда я его спрашиваю, где он такие большие деньги зарабатывает, то он отделывается шутками. Однажды сказам мне, что работает торговым агентом. Но врёт, конечно, потому что и двух слов правильно написать не сможет. Скорее всего, чем-то незаконным занимаются. При мне они все свои разговоры сразу же прекращают. И Васька просил меня никому не болтать, что он с гостями приезжает. Он ко мне сам приходил, денег на продукты, сигареты и водку давал. Я в магазин схожу, из дома ему сметаны и картошки принесу. Они недели две поживут, а потом ночью исчезают. И никуда из Васькиного дома не выходят.
Следователь Анфалов и Боровиков подошли к печке, которая топилась и закурили.
– Сергей, а ты не мог бы сейчас сходить к Ваське Фролову и узнать, может быть, ему магнитофон или телевизор нужен, а может в магазин за водкой или колбасой сходить надо? – попросил Анфалов. Только не говори, что я сижу у вас. Сергей молча кивнул головой и, надев свою видавшую виды телогрейку, ушёл. Вернулся он минут через десять. Вид у него был растерянный и возбуждённый.
– Ну, что? Дома твой сосед? – Он дома, но он так же, как и утром, лежит на кровати. А на голове у него кровь запеклась. Сейчас я это хорошо разглядел, – переведя дух, рассказал взволнованный гонец.
Следователь вместе с Боровиковым подошли к дому Фролова. В кухне горела мощная лампочка. Анфалов увидел в окно неподвижно лежащего на кровати человека.
– А утром он так же лежал, в такой же позе? – поинтересовался Анфалов. – Точно в такой же. Только я утром не заметил, что у него кровь на голове, на улице ещё не так светло было, – ответил Сергей. Следователь подошёл к двери и попробовал её открыть. Она не поддалась.
– Утром дверь тоже была заперта? – спросил Анфалов Сергея.
– Да, я в начале дверь подёргал – было заперто. Потом уже к окну подошёл, но шибко шуметь не стал, подумал, чего его   будить пьяного.
– У кого из соседей есть телефон? Сергей ответил, что телефон есть у деда Калашникова, которому он сегодня помогал копать картошку. Они вдвоём отправились к нему.
– Анфалов набрал номер дежурного. В том, что Фролов мёртв, следователь уже не сомневался.
Вскоре прибыла следственно-оперативная группа. Полномочия следователя Анфалова закончились, в связи со смертью его подозреваемого в ограблении. Ему оставалось только предъявить труп для опознания четырём свидетелям по делу и, если найдётся кожаная куртка, то также предъявить её для опознания потерпевшей. Кроссовки, если их найдут, будут исследованы, и отпечатки их подошв сравнят с отпечатками следов на месте покушения.
В связи с тем, что Фролов был прописан в городе, дело поручили вести следователю районной прокуратуры Корневу. Прибыв на место обнаружения трупа, Корнев сначала выслушал Анфалова, а затем спросил Боровикова:
– там на дверях стоит английский замок, дверь можно захлопнуть без ключа?
– Да, такое несколько раз случалось, что Васька ключи дома забывал, а дверь нечаянно захлопывал. Он потом окно в горнице выставлял. Там гвозди свободно вытаскиваются, – ответил Сергей.
Корнев, посоветовавшись с криминалистом, решил выставить окно в горнице, а не взламывать дверь. Ключи были в единственном экземпляре и находились сейчас, вероятно, у хозяина внутри дома. Вначале в дом проник через окно судмедэксперт, затем криминалист. Корнев, оставшийся на улице, подробно расспросил Боровикова: кто привёз вчера из города Фролова и почему он считает, что тот ездил именно в город?
– Он очень спешил к двум часам, прямо бегом побежал на остановку, а автобус в город идёт как в два часа дня. Других рейсов в это время у нас нет, – ответил Корневу Сергей Боровиков.
– В какое время он приехал обратно, и на чём? – уточнял Корнев.
– Около девяти часов вечера. Я в окно увидел, как проехала машина, и подумал, что кроме Васьки приехать никто не мог. Я и вышел на улицу. Думал, сейчас он вылезет из машины, и она уедет, а я к нему зайду и спрошу, может быть, ему что-нибудь нужно. Да и курить было охота. Посмотрел: машина точно возле Васькиного дома остановилась. В ней Васька сидел и водитель, они вылезли из машины и вдвоём зашли во двор.      У Васьки в руках что-то большое было, но не знаю что. Я к нему никогда не суюсь, когда у него гости, пока он сам не придёт. Он этого не любит и, если что нужно приходит сам. Подождал минут пятнадцать, машина не уезжает, я и подумал, что, наверное, водитель у него заночует, а уедет утром.
Больше ждать не стал и зашёл домой. Утром посмотрел – возле дома машины нет, заглянул во двор – там тоже нет. Я зашёл во двор, постучал в двери, они закрыты, никто не отвечает.  А свет на кухне горит. Я в окно заглянул и вижу: он на кровати лежит, – рассказал всё подробно Боровиков.
– А какая машина была? Модель, цвет, номер? – выяснял подробности Корнев.
– Белая девятка, номер я не видел, она боком ко мне стояла, – отвечал Боровиков.
– А водителя ты можешь описать, хоть примерно? Рост, во что был одет, борода, усы или ещё какие-нибудь приметы?
– Далеко было. Лица я толком и не разглядел. Но усов и бороды вроде не видел. Ростом он был почти на голову ниже Васьки Фролова. Но не худой, а наоборот, какой-то широкий, кряжистый. Больше я ничего не рассмотрел, – развёл руками Боровиков.
На этом разговор закончился. Эксперт-криминалист снял отпечатки пальцев с дверной ручки, стаканов и других предметов. Корнев осмотрел все комнаты в доме. Их было три. В первой стояла кровать с постельными принадлежностями, стол с электрочайником и электрической плиткой. В ящике стола находилась нехитрая посуда: несколько кастрюль, тарелки, вилки, ложки и стаканы. На кухне видны следы драки – табуретки опрокинуты, постель смята. На полу валялись вилки и ложки, на железном угольнике плиты и на полу были видны следы крови.
– Смерть наступила примерно около суток назад. Причиной послужила открытая черепно-мозговая травма в области виска. Рана была, по всей видимости, нанесена вот этим предметом, – сказал Корневу судмедэксперт. Он показал  ему железный совок для уборки мусора, который был уже упакован в полиэтиленовый пакет. Многочисленные ссадины, царапины и повреждённая ткань на рубахе свидетельствуют, что убийство произошло во время драки.
У эксперта-криминалиста тоже были неплохие результаты. Отчётливые отпечатки пальцев он обнаружил на ручке железного совка, на дверной ручке и на стаканах.
Корнев осмотрел две другие комнаты. Одна была совершенно пуста. Во второй, в углу находилась стопка аккуратно сложенных матрацев и одеял, в середине стоял большой стол.
Когда труп отправили в морг, Анфалов тоже вошёл в дом. Корнев в это время извлёк из карманов кожаной куртки, висевшей в кухне на вешалке, трикотажные перчатки и кусок, отрезанный от капронового чулка. Денег в карманах не оказалось, зато нашлись три ключа. Они тоже были отправлены в лабораторию на экспертизу. Когда Анфалов вошёл в дом, он сел за стол и начал подробно излагать Корневу свою версию произошедшего здесь убийства.
– Василий Фролов по дороге в райцентр узнаёт от подвыпившего Михаила, родственника Якова Кунца, что в соседнем селе «Романовка» у старушки Гордеевой находится деревянный ларец стоимостью двадцать тысяч долларов и ещё шесть тысяч долларов в нём.
Получив такую информацию по дороге из города сюда, он некоторое время обдумывает ситуацию, потом на двухчасовом автобусе возвращается в город. При этом очень спешит, что замечают соседи. Фролову в городе нужно найти человека, который бы хорошо знал Романовку и смог узнать дом, где проживает Гордеева. Таким человеком должен быть или житель села, или человек, некоторое время живший в Романовке.
К тому же у него должна быть машина. Приехав в город, Фролов находит такого человека. Скорее всего, он всё ему рассказывает о ларце и деньгах, находящихся в нём, и просит помочь совершить ограбление старушки. Вполне возможно, что Фролов в дальнейшем надеется найти адрес живущего в Германии художника-реставратора Якова Кунца и, связавшись с ним, продать ему этот антикварный деревянный ларец. Вечером, когда на улице достаточно темно, они приезжают в Романовку и, оставив машину в укромном месте, подходят, к дому Марии Васильевны. Сообщник Фролова хорошо знает, где она живёт, но сам участвовать в ограблении боится. Его могут узнать или случайные прохожие, или сама Гордеева. Фролов, подойдя к дому, некоторое время стоит возле калитки и внимательно осматривается. Свидетели ему не нужны. Зайдя во двор, через ещё незапертую калитку, Фролов подходит к окну и, встав на завалинку, внимательно осматривает комнаты. Убедившись в том, что посторонних в доме нет, он подходит к двери и стучится. Дальнейшее мы уже знаем. Захватив ларец и бросив в спешке или специально на месте преступления ломик, Фролов добирается до машины, в которой его ждёт подельник. Они едут домой к Фролову. Подъехав к дому, они заходят в него и начинают исследовать содержимое ларца. В нём вместо шести тысяч долларов оказывается всего двести. По этой причине между преступниками завязывается драка. Она заканчивается смертью Фролова. Его подельник забирает антикварный ларец с находящимися в нём деньгами и в дополнение обшаривает карманы убитого. Подельник Фролова уходит из дома, захлопнув за собой дверь с английским замком, садится в машину и уезжает. Утром к Фролову приходит его сосед Боровиков. Но двери закрыты, на улице уже светло, а на кухне горит свет. Преступник не выключил его из-за сильной спешки. По показаниям соседа, свет на кухне горел всю ночь.
Боровиков заглядывает в окно и видит Фролова лежащим на кровати. Он принимает его за пьяного, а вечером, когда я его опять посылаю к соседу, Боровиков находит его лежащим в такой же позе, что и утром. На улице в это время уже было темно, и освещённая комната просматривалась лучше. Боровиков заметил, что на голове его соседа видна запёкшаяся кровь. Он сообщил об этом мне, и мы пошли к дому уже вдвоём… Заглянув в окно, я понял, что Фролов уже мёртв, – на этом закончил свой рассказ следователь Анфалов, который старался не упустить ни одной мелочи.
Корнев некоторое время сидел молча, обдумывая ситуацию и размышляя, за что ещё можно было бы ухватиться.
– Выходит, что грабителя ты, Дима нашёл, только мёртвого, а ларец этот старинный опять куда-то уплыл. Половину дела ты только сделал. Теперь ларец с деньгами нужно найти и вернуть старушке, – сказал Корнев Анфалову, – с ним теперь убийца Фролова разгуливает.
/продолжение следует/