Уральский холод

- Одевайтесь теплее,- сказал мне муж перед выходом.

Столбик термометра за окном опустился до минус тридцати. Я надела Лизе тёплые колготки, белое платье со снежинками, шубу и меховую шапку, заплела две тонкие косички.

Мы вышли из дома и отправились на ёлку. Снег под ногами скрипел, создавая свою особую симфонию. Люди на остановке приплясывали от холода. С неба падали крупные хлопья снега. Откуда ни возьмись появился троллейбус, затрещал заиндевелыми проводами, открыл двери. Внутри было тепло. Возле батареи сидела бабуля и дула на руки. Троллейбус звякнул и тронулся.
Лиза выглядывала в окошко, которое растопила своим дыханием. Мимо проплывали спальные дома, закрытый на ремонт кинотеатр, ларьки с хлебом. С меховой шапки капала вода.
- Следующая остановка «Дом культуры», объявила контроллер.
Я взяла Лизу за махровый шарф и вывела из троллейбуса.

Напротив остановки стоял ДК и светящимися огоньками на окнах зазывал внутрь.
В холле было оживленно. Очередь из родителей и детей образовала гирлянду, тянущуюся от входа к сахарной вате. Играла музыка из проигрывателя: «Я ждала тебя, так ждала. Ты был мечтою моей хрустальною...»

Лиза схватила меня за руку и потянула от раздевалки к розовым шарам из ваты. Мы встали в конец, а следом подошли Чичиковы: мать и дочь.
Наши дочки учились в одном классе. Соня Чичикова была ничем не примечательна, кроме того, что ее отец занимался какими-то мутными делами. Он даже отсидел в тюрьме, но недолго, выпустили под залог. У Сони были две косички, коротенькое платьице с пришитыми каплями блестящих камней. Девочки разговаривали о своём, а мы на нейтральные темы, вроде погоды или родительского собрания. Мирную беседу прервал выстрел. Все замерли и повернули головы туда, где стоял поджарый мужчина с автоматом, весь в чёрном и в балаклаве на лице.
- Стоять! Не двигаться!
Он прошёл сквозь ряды нарядных детей и их родителей и двинулся к нам. Так же быстро он схватил мою дочку и вывел на улицу. Я не успела сообразить, а когда все случилось, стала кричать и звать на помощь. Я выбежала на улицу без одежды, в одной тоненькой блузе. Следом пришли другие родители.
- Да как же так? Похищение среди бела дня!  - возмущались они. Их гневные слова взмывали ввёрх белым паром и исчезали так же внезапно, как моя Лиза.
Сзади кто-то положил руку мне на плечо - это была Чичикова:
- Это Соню должны были украсть! Перепутали!
- Как перепутали?
- Вернут! Скоро вернут!
Я залилась слезами. От горя не заметила, как мои слёзы начали превращаться в льдинки. Пока меня не увели домой.

Дома я была, как не иголках, ожидая звонка из полиции. Муж то и дело подходил к чайнику и подогревал его, хотя чай пить не собирался. И тут раздался звонок. Я побежала босиком, как была, распахнула дверь. На лестничной клетка стояла Лиза.
- Господи! Лиза!
- Мама! - Лиза виновато смотрела.
- Лизонька! - я прижала ее, как будто это мое сокровище и не хотела отпускать.
- Они ничего с тобой не сделали? Сволочи поганые!
- Мама, тот мужчина посадил меня в машину и повёз. Потом ему позвонили. Он высадил меня возле кинотеатра.
- И это все?
- И нос очень замёрз!
- Ой, что же мы все на пороге?
В обнимку мы зашли домой, в тепло натопленную комнату, где на плите свистел чайник.