А из нашего окна...

Новый день в половине нашего дома, выходившей окнами на стену только что отстроенного физкультурно-оздоровительного комплекса, начался необычно. Вместо разговоров домочадцев о погоде и планах на день, в семьях бурно обсуждалась надпись на стене, кричащая своими размерами о какой-то дряни.


Всем видевшим её не составило большого труда догадаться, что эта самая дрянь, проживает именно в их доме. И она, эта дрянь, сейчас тоже, вместе со всеми, делает вид, что не понимает кому адресовано послание.

Если бы в это утро, среди жильцов дома, провели бы социологический опрос, то результаты были бы следующими:

100% опрошенных полагало бы, что "дрянь" непременно женского пола. Мужика бы по-другому обозвали.
100% опрошенных заявили бы, что речь идёт не о них, а о... И далее длинный перечень соседей по дому.
25% опрошенных удивились бы, что надпись именно на этой стене, так как у дряни окна выходят на другую сторону.
15% отметили бы, что писавший недостаточно резко выразился по поводу этой дряни. На самом деле, она заслуживает более резких эпитетов. Видимо у писавшего в баллончике краска кончилась.

К десяти утра, когда большинство трудоспособного населения дома отправилось на работу, во дворе начала собираться постоянная комиссия по этике и моральному облику жильцов нашего дома. Первой вышла Ангелина Николаевна, почётный пенсионер района, всю жизнь проработавшая в детском садике, на соседней улице.


Подошла к надписи, проверила её на прочность поковыряв пальцем. Надпись осталась.

- Так тебе и надо! - резюмировала Ангелина Николаевна свои изыскания в слух.

- Ты Женьку хаешь что ли? Из сто седьмой?

- Почему Женьку? Нет, конечно. Вавилову, из сто третьей. Она же у нас дрянь! Не знаешь, что ли?

Это была Елена Сергеевна, женщина авторитетная, двадцать лет "оттрубившая" старшей по дому.

- Да Женька это! А надпись её муж написал. Она его в субботу домой не пустила, потому как к ней хахаль заявился. Вот Мишка, муж ейный, надпись и прыснул из баллончика.

- Ты видела, что ли? - с сомнениями в голосе спросила Ангелина Николаевна.

- Чего там видеть. И так всё понятно! - отвечала Елена Сергеевна.

- Ну раз не видела, то и нечего утверждать. А я вот видела!

- Что видела? - удивилась собеседница.

- А то. Людка это, Вавилова. Обиделась, что на место во дворе, которое она своим считает, мужики запросто свои машины ставят. Вот она гвоздиком в воскресенье по всем машинам прошлась. Все стоят поцарапанные, кроме её Тойоты. Вот мужики и написали.

- Чего писать-то. Они ей это в лицо говорят, - засомневалась Елена Сергеевна. - Да и что ты сама-то видела?

- Видела, как мужики на её место машины ставят. А написали, чтобы помнила! - утвердительно заявила Алевтина Николаевна и махнула рукой, словно знак восклицательный поставила.

- Арбузову обсуждаете? Дрянь она редкостная, прав писака! Это же надо, на копейки, кровно заработанные, позариться!

К комиссии по этике подошла третий её постоянный представитель, Марина Львовна, до недавнего времени производившая уборку во всех подъездах дома. А поэтому самая просвещённая в вопросах кто живёт в доме и за чьей дверью и по какому поводу скандалы.

- Причём тут Арбузова? - чуть ли не хором спросили подошедшие к надписи первыми.

- Как же? Не знаете ещё?

Дамы покачали головами, подтверждая отсутствие у них необходимой информации.

- Светка Арбузова, под личиной помощницы малоимущим и пенсионерам, собрала деньги на гречу. Она её мешками прямо с колхоза таскает. Собрала по тридцать за кило. Сама же купила по девятнадцать. Стало быть, с каждого неимущего по одиннадцать рублей поимела.

- С меня получается, сто одиннадцать, - подсчитала Елена Сергеевна.

Алевтина Николаевна в ответ на вопросительные взгляды решила разъяснить свою ситуацию.

- Да не ест у меня её никто. Мы рис любим и макароны. Не заказывала я.

В этот самый момент к беседующим подошёл местный участковый, лейтенант Назаренко, по "заспинному" прозвищу - "Протокоша". Такое прозвище появилось у него от чрезмерной любви к составлению протоколов по любому поводу и без такового. Хлебом его не корми, а пять-шесть протоколов в день, составить надо. Говорят, иначе спит плохо.

- Чего обсуждаем, бабушки? - поприветствовал собравшихся участковый и приступил к выемке из своей папки очередного бланка протокола.

- Да, вот! - опередила подруг Марина Львовна, - Арбузову обсуждаем! - и показала на надпись на стене.

- А причём тут Арбузова? - удивился участковый.

Мария Львовна вкратце повторила историю про гречку.

- Надпись сделал Валерка Котов! - заявил участковый, приступая на руках, используя папку, заполнять протокол.

Валерку Котова знали все. Хотя и звали его Валеркой, на самом деле мужчине было под тридцать. Он считался самым известным в районе борцом с коррупцией, разгильдяйством и нарушениями в сфере экологии. Говорили, что у него даже движение своё есть, где-то в интернете. Данный факт озадачил комиссию по этике.

- Не такой он человек, - покачала головой Алевтина Николаевна. - Не мог он. У него и в семье всё в порядке.

- Да и живёт он в соседнем доме, - согласилась с ней Елена Сергеевна.

- Это, - участковый показал рукой на надпись, - касается построенного комплекса. Валерка, на каждой из четырех стен такое написал. У вас ещё ничего, на других стенах похлеще. У него тут краска в баллончике кончилась. Говорит, что построили его из г...вна и картона, причём радиоактивного.

- Это точно? - женщины не могли поверить своим ушам.

- Точнее некуда. Он на всех камерах засветился. Причём не прятался совсем. Сейчас в отделении показания даёт. Так что там про Арбузову?

Женщины, собравшиеся уже пойти по своим делам, со вздохами остановились, предчувствуя, что "Протокоша" так просто не отстанет. Только Алевтина Николаевна не остановилась, а наоборот ускорилась.

- Алевтина Николаевна, - позвал её участковый, одновременно приглашая рукой присоединиться к беседе и составлению документа.

- Да не ест у меня её никто. Мы рис любим и макароны, - отмахнулась женщина и скрылась в своём подъезде.