Я поведу тебя в музей 2

Начало здесь http://proza.ru/2020/09/29/633


ШКОЛА

В мои школьные годы нас обучали рисованию, а в классе 8-м – черчению. Уроков по изобразительному искусству как таковому, в общем-то, не было. Но держать карандаш в руке, разводить акварельные краски нас учили. Помню, как мы рисовали круг, делили его на шесть секторов, три закрашивали в основные цвета (красный, синий, желтый), а потом смешивали их и получали дополнительные цвета: зеленый (желтый + синий), фиолетовый (красный + синий), оранжевый (красный + желтый). Учили и перспективе в рисунке – памятен мой рисунок с черно-серыми рельсами и коричневыми шпалами; колея дороги, как положено, с удалением от зрителя сужается.

Часть моих школьных, конечно, пятёрочных рисунков, что объяснялось нетребовательностью учителей рисования, сохранилась. Стоит признаться, что выполнять некоторые из них мне помогала сестра, у которой явно были способности к рисованию. Я так ловко не могла накладывать краски, твердой рукой делать карандашный рисунок. Зато моя фантазия была довольно богатой. Если уж надо было рисовать воображаемый школьный зооуголок, я населяла его животными под завязку. Но есть и мои самостоятельные акварельные рисунки, например, пейзаж с почти «золотыми» деревьями на листе ватмана. На нем странная, даже не тронутая краской дорожка с опавшей листвой, но автору и рисунок мил, и осеннее настроение в нем он умудряется уловить.

Главный недостаток нашего школьного обучения ИЗО – никто не учил смотреть живописные работы, понимать их. Правда, на других уроках, когда мы еще писали изложения, а не сочинения, учительница русского языка приносила репродукции картин русских художников, чаще всего Левитана. Нашей задачей было описать картину, например, «Золотую осень». Или «Мартовский снег». Увидел голубые, розовые, золотые, серые оттенки этого самого снега, хорошо, а опишешь в изложении только лошадь с повозкой, тоже сойдет. Но все-таки были дети, которые интересовались живописью, а также те, у которых неплохо получалось перерисовывать картинки из разных журналов и книг. Такие ученики очень ценились в классе как оформители стенгазет.

КОПИРОВАЛЬЩИКИ

Перерисовывать иллюстрации из книжек, альбомов – занятие вполне увлекательное. Но в качестве образца могли быть и фотографии с обложек журналов. У школьной подружки моей сестры Светланы в больших картонных папках хранились бесчисленные собственноручно выполненные карандашные рисунки западных кинозвезд. Чтобы собрать такую коллекцию, надо было не только не расставаться с карандашом долгие часы, но и «разжиться натурой»! Не забывайте, что купить иллюстрированные зарубежные журналы в наших газетных киосках (это были издания стран народной демократии – Польши, ГДР, Чехословакии) было не простым делом. Но Светлана, помешанная на кино, такие журналы доставала, а рисование позволяло ей изучить каждую черточку лица своего кумира.

Не чужда была страсти копирования и моя сестра. Она одно время перерисовывала в акварельном варианте классические живописные работы, например, «Неравный брак», «Сватовство майора». Здесь важно было передать цвета тканей, переливы света на материи, изобразить кружево. Даже я, на фоне Светланы и сестры считавшаяся бесталанной рисовальщицей, не удержалась и скопировала в карандашном варианте фотографию Анук Эме из «Советского экрана». После «Мужчины и женщины» я этой актрисой искренне восторгалась, а снимок в журнале был просто крошечный. Скопировала и чарующую картину «Венера и Амур» Рейнольдса (правда, без Амура) из нашего семейного эрмитажного альбома с черно-белыми иллюстрациями. Спустя несколько лет именно в зал с этой картиной я направилась, приехав в Ленинград впервые и всего на восемь часов.

Было ли полезным, нужным для художественного развития такое копирование? Не мне судить, но удовольствие, если получалось что-то похожее на оригинал, оно доставляло. Также как наши «дизайнерские опыты». Ими я называю посетившее нас в раннем подростковом возрасте увлечение рисовать одежду для вырезанных из картона кукол, которых мы тоже сами изготовили. Там были и куклы-дети, и наши ровесники, и молодые девушки. В соответствии с модой рисовались на бумаге наряды, вырезались с бумажными же «крючочками» и одевались на наши модели. Что ни говори, но это детское занятие было, пожалуй, более творческим, чем копирование иллюстраций. Одежду можно было придумать, интересно скомбинировать, выбрать для «тканей» любимые расцветки.

Легко догадаться, что никто из описанных мной персонажей-копировальщиков в будущем не имел никакого отношения к живописи. Разве что интерес к ней мы все сохранили и жизни без галерей, выставок, музеев, да и просто альбомов не мыслим до сих пор. Но все же Светлане удалось уже в зрелом возрасте брать уроки у настоящего художника. Произошло это после того как, выйдя замуж и уехав на постоянное место жительства в одну из европейских стран, Светлана вырастила троих детей, отпустила их в свободное плавание, как это принято за рубежом, и сама стала дамой с хорошим досугом (работать ей за границей вообще не пришлось). Уроки уроками, но Светлана осталась копиистом, хотя ее картины стали заметным украшением домашнего интерьера. Вкус, хороший еще в юности, развился, а настоящего творческого начала, увы, не появилось.

БЕСЕДЫ О ЖИВОПИСИ

Это будет самый краткий раздельчик моих воспоминаний, ведь беседовать на тему живописи я так и не научилась. Хотя столько прочитано искусствоведческих книжек и просто статей, например, из выписываемого долгие годы и в далеко не юные годы журнала «Юный художник». Статей доходчивых и увлекательных.

На нашем портале есть искусствоведы, предоставим им, профессионалам, слово! Есть и авторы, посвящающие любимым картинам свои стихотворные строчки. Удачные или не очень, не важно. Главное, человек поделился теми чувствами, что вызывает у него живописное полотно. Вдруг эти чувства разделит и читатель этого «художественного» стихотворения.

Только не надо быть категоричными в суждениях о живописи. Отдавать себе отчет, что кто-то вовсе не «впечатлится» полотнами твоего кумира. И даже посмеется над руками-«сардельками» Булочницы Модильяни, которая украшает стену твоей общежитской комнаты. Простим всем тем, кто не разделяет наши вкусы и пристрастия.

А расстраивают нас обычно не отличные от наших предпочтения в живописи, как, впрочем, и в других жизненных сферах, а манера высказываться о них. Мы остро чувствуем высокомерие собеседника, если он занял позицию единственного знатока в своем окружении. И даже такая безобидная фраза: «А у тебя есть художественное чутьё!» может задеть за живое, если её произнес человек, уверенный в том, что только ему понятно «высокое искусство». Тут же какой-то простачок углядел на картине Эдгара Дега, приехавшей в Москву на выставку западно-европейской и американской живописи 1976 года, что сестры Беллелли очень разные по своему душевному складу. Можно и похвалить…

После знакомства с пародийным видео на Ютубе (на песенку Гладкова из «Пластилиновой вороны») мне особенно симпатичен стал несколько ироничный взгляд на картины знаменитых живописцев. Выделив какие-то общие для почерка того или иного мастера черты, что облегчает узнавание его творений, автор видео, хоть и посмеивается, но, как мне кажется, ничуть не сомневается, что зритель вправе любить, понимать, чувствовать любого художника, даже «шарлатана Малевича». Мы – разные, и давайте это ценить!

2013-2020 год


Окончание здесь http://proza.ru/2020/10/06/644