Старое окно

               
  Ему не повезло сразу. С рождения. Окну было суждено появиться в кирпичном полуподвальном этаже мещанского дома ещё до революции. И, хотя оно давало тусклое освещение всему полуподвалу, никто этого не ценил и за всю его долгую жизнь редко, кто смотрел в это окно.

  В начале, на уровне  форточки перед окном, проходила каменная мостовая и была видна часть улицы, да тротуар,  по которому туда-сюда ходили  граждане, а в верхнюю фрамугу хорошо было видно, кто и во что был обут. Дом был построен перед первой мировой войной и уже в революцию в окно виднелись солдатские кованые ботинки в диковинных обмотках, да приклады винтовок и ножны сабель.
 
  В гражданскую войну перед окном высекали искры подковы лошадей, то красных, то белых всадников и однажды под этим окном был брошен пулемёт, который пытались установить для боя, но что-то не сложилось. В память об этом времени в резном наличнике и стене дома остались оспины от пуль.

  Попозже за окном, на улице сложилась какая-то жизнь, проходили митинги и демонстрации, а в подвале перед окном появлялись ненадолго какие-то бедные, часто сменяющиеся жильцы. Никто из них толком не следил за окном, лишь пару раз его побелили и подкрасили, да изредка вешали какие-то серые, выгоревшие занавески. Они были постоянно задёрнуты от постороннего взгляда, и только небольшая щёлка оставлялась маленькой девочкой, жившей с мамой в подвале.
  Девочка была больна и её единственным развлечением, кроме чтения книг, было подолгу смотреть на мир через это окно. Потом её увезли на лечение и больше в подвале никто не жил постоянно.

  Уже в советское время каменную мостовую покрыли асфальтом, что не добавило за окном красоты и изящества.
  Сегодня окно представляло собой унылое зрелище. Давно никем не мытое, окно обросло пылью, по углам паучки сплели свои сети и они, покрытые серо - чёрной пылью, создавали впечатление театрального занавеса, который поблёскивал в лучах заходящего солнца.

  На стекле верхних фрамуг виднелись прямоугольные полосы, похожие на развевающиеся знамёна. Видно кто-то начал мыть их, но отчаявшись, бросил на полдороге это безнадёжное дело.

  А окно всё также жило своей жизнью, внимательно наблюдая за тем немногим, что происходило за  ним. И, временами, за  ним была видна бурлящая река ног, которая непрерывно текла в прямом и обратном направлении. Сегодня шёл небольшой дождь, и было малолюдно, капли воды, разбиваясь об асфальт, капельками оседали на стёклах.

  Вот прошли стройные женские ножки в ботах, а за ними две пары разноцветных детских сапожек, которые шли неуверенно, спотыкались и всё норовили свернуть в сторону. Женские ножки в ботиках нетерпеливо переминались и, разок, топнули в сердцах. Это, наверно, мама вела детей в детский сад или поиграть в песочнице.

  Мимо окна пробежала красивая, кудлатая, похожая на чеховскую Каштанку, дворовая собака. Она по-деловому глянула в мутно-грязные стекла окна и нашла свой интерес у наличника. Подняла лапу и, отряхнувшись, убежала по своим делам.

  Прошло достаточно времени, прежде чем в поле зрения окна появились солдатские сапоги. По какому-то поводу они были начищены до зеркального блеска и бросали зайчики в окно, отражая свет. Сапоги сначала стояли смирно, как часовой на посту, но потом, видно нервничая, стали мерно ходить мимо окна туда – сюда. Ещё попозже перед носком сапога упал ещё дымящийся, скуренный до основания окурок, который тут же был стёрт в пыль сапогом.

  И именно в этот момент в окне появились стройные девичьи ножки в новеньких, розовых туфельках. Туфельки были чистые, видимо, только одетые по случаю встречи с сапогами. Нетерпеливо перебирая,  они  танцевали перед ними, но потом вдруг встали буквально на носки и надолго оторвались от мокрого асфальта, зависнув в воздухе.  Опустившись на тротуар, они отбили радостную дробь и исчезли из поля зрения окна вслед за сапогами.

   Пейзаж за окном  вновь надолго стал серым, однообразным, будничным, с парами ног в поношенной обуви, спешащими по делам людьми. Бывало, что поток людей  замирал на секунду, чтобы дать кому-то завязать оборвавшийся шнурок или сбросить приклеившийся к подошве осенний лист и опять продолжал своё бесконечное движение.

  Когда солнце склонялось к горизонту, на пыльных занавесях паутины на минуту появлялись оранжево-красные проблески, словно на дорогих занавесях сцены.
  Как раз в этот момент мимо окна обычно проходила пожилая пара. Мужчина был одет в безупречно выглядевшие брюки и дорогие туфли, давно вышедшие из моды, как и у его спутницы, опиравшейся на  руку своего кавалера. Они никуда не торопились, было очевидно, что позади у них долгая жизнь и им есть, что вспомнить.

  Жаль, не было слышно, о чём они беседовали, но и так было заметно с какой нежностью и деликатностью они относятся друг к другу, в хорошую погоду они всегда прогуливались по этой улице, которую помнили с детства.  Наверное, они жили неподалёку.
 Но однажды мимо того  окна  прошёл только старик. Его походка была нетвёрдой и шаркающей. И при этом он опирался на трость.
  Прошла неделя, и никто за окном, по вечерам, уж не появлялся больше…

  Ещё через пару дней пришли люди в спецовках, с рабочим инструментом и, громко стуча  молотками, забили окно старыми, не стругаными досками. Насовсем.