Дочери

                Дочери

 Когда дочери были маленькими, каждая из них любила единственного мужчину своей жизни – своего отца. Папа был самым красивым, самым умным, самым сильным и смелым. Даже если с папой что-нибудь случалось (уволили с работы, посадили в тюрьму, запил, ушел из семьи), все равно он был самым лучшим.
Когда дочери выросли, они старались доделать то, что не успел сделать отец. Если отец делал все правильно: принес пользу, люди о нем написали, его наградили орденом или медалью, но он умер, дочери не мирились с этим, делали все возможное, чтобы продлить его земное существование памятью о нем. Они помнили сами и делали все, чтобы о нем помнили люди.


             
             Дочь поэта Якова Шведова

 В нашем городе люди гордятся землячеством с поэтом Я.З. Шведовым, родившемся в деревне Пеньё Дмитрогорского поселения Конаковского района. Он родился в 1905 году, вырос, выучился на поэта и сочинил слова для песни «Орленок». Это была самая любимая песня пионеров и комсомольцев и мы, бывшие пионеры и комсомольцы, помним и любим её и теперь. И еще мы помним и любим песню «Смуглянку-молдаванку», которую пели во время войны назло Гитлеру и сейчас поём для веселья.
  Дочь автора этих песен, и еще многих других  песен и разных литературных произведений Наталья Яковлевна Гончарова-Шведова любила своего отца, горевала, когда он скончался, и делала все возможное для увековечения его памяти. Она сохранила связи и поддерживала их с земляками отца, то есть с нами – жителями Тверской земли и, в особенности, города Конаково, села Дмитрова Гора и деревни Пеньё. Наталья Яковлевна передала в Конаковский краеведческий музей обстановку кабинета Якова Захаровича с письменными принадлежностями, немалое число наград, письма, фотографии, различные документы (список составил 618 наименований). Владимир Дмитриевич Трубин, который возглавлял работу по созданию музея в Конаково, сам поехал в Москву и привез бесценную коллекцию. Жена Трубина Александра Ивановна беспокоилась, как он справится с такой поездкой, погрузкой вещей. Ведь он уже не молод – 78 лет. Настаивала, чтобы с ним поехал сын - Лев Владимирович, зять или внук, но пока они собирались, отпрашивались с работы, Владимир Дмитриевич сам справился. Всё привез, не откладывая в долгий ящик, расположил в музее в виде фрагмента кабинета поэта и тут же открыл эту экспозицию для зрителей. Наталья Яковлевна приехала, по приглашению Трубина, посмотреть. Вместе с детьми она побывала  у  Трубиных дома. Владимир Дмитриевич и его жена, восхищались – какие они простые и милые люди. Мои родители (Трубины) были уже не молоды, но часто принимали у себя гостей с присущими этому хлопотами, а Шведовы (Гончаровы) сами взялись за дело. Накрыли на стол, потом, после чаепития,  убрали и помыли посуду! Беседа продолжалась долго. Вероятно, Владимир Дмитриевич  поведал о своих планах расширения экспозиции о Шведове и сооружении ему памятника в Конаково или в Дмитровой Горе. В его бумагах я нашла рисунок с проектом памятника.
Не всё успел сделать Владимир Дмитриевич Трубин. Когда музей получил новое здание и статус государственного музея, он как бы отошел от музейных дел, за которые взялись профессионалы – сотрудники Тверского государственного музея. Я думаю, что Наталья Яковлевна помнит Трубиных и их заботу о сохранении памяти поэта. Сама она присутствует на всех мероприятиях, посвященных юбилейным датам жизни и творчества своего отца, присутствовала она и на открытии  памятной доски в деревне Пенье и на поэтическом вечере, посвященном 110-летию со дня рождения во Дворце Культуры села Дмитрова Гора. Вместе с ней – её дочь, любимая внучка Якова Захаровича - Юлия Гончарова, неизменная спутница Натальи Яковлевны. Поэту Якову Шведову повезло – не только дочь позаботилась о продлении его земного бытия, но и внучка Юля, корреспондент газеты «Московский комсомолец» запомнила рассказы деда о песнях, о войне, о друзьях, о подвигах юных, к которым подходило звание «Орленок».
Наш рассказ о дочерях, но Юля Гончарова сделала так много для сохранения памяти своего деда, что хочется пересказать хотя бы какую-то часть  из её очерка «Взлети выше солнца» (для тех, кто не читает газету «Московский комсомолец»). В первых строках она упомянула, что стоят памятники «Орленку», герою песни, а его автору памятника нет. Пишет о знакомстве и дружбе деда со многими известными поэтами и писателями, о создании знаменитой песни, прообразах её героя – первых комсомольцах и  одного из них – Анатолия Попова,  сына писателя Серафимовича.
В войну  автор «Орленка» был на фронте, а с ним и его песня. «Дед собирал военные истории, связанные со своей песней, а также её новые варианты». Шведов прошел нелегкий путь военного корреспондента до Германии, был дважды ранен, награжден орденами и медалями, войну закончил в чине подполковника. В последнем победном номере армейской газеты «За победу» вместо передовой - его стихотворение «Весна человечества». В военном архиве в Подольске Юля Гончарова нашла более 300 публикаций своего деда в газете «За победу».
В очерке «Взлети выше солнца» внучка поэта Якова Шведова – Юлия Гончарова «из первых рук» поведала о своем деде – поэте, военном корреспонденте, мужественном и веселом человеке, юмористе и очень серьезном писателе.

 
                Дочь писателя

           Машенька Тендрякова любила своего отца. Папа  конечно же, самый красивый, умный, сильный,  смелый и добрый. Когда Маша училась в школе, он был её лучшим другом. Они гуляли по пахринским тропинкам ( в поселке Красная Пахра у них  дача), и папа рассказывал дочке о лесе, о поле, о луге, о растениях и животных, их населяющих. Когда Маша подросла, рассказы стали о революции, о войне, о коллективизации, о Машином дедушке. Маша Тендрякова никогда не видела своего деда - родилась, когда он уже давно погиб на войне, но знала о нём. В революцию он  член содатско-матросского  комитета, поднимал восстание в крепости Свеаборг, в партии с 18-го года, комиссар полка в гражданскую войну. Писатель Владимир Фёдорович Тендряков любил и уважал своего отца – рыцаря революции, смелого и честного человека. В 1937-м году, по велению партии, он  на должности прокурора работал в селе Подосиновец Северного края.
          Так получилось, что моего отца (автора этих строк) в 37 году судили как «врага народа»,  и обвинителем выступал прокурор Тендряков. Он требовал осудить 28-летнего агронома на 20-25 лет тюрьмы. «После этого срока он будет достойным гражданином нашей страны» - так закончил свою обвинительную речь прокурор. Моего отца осудили на 12 лет, но через два года, в «бериевскую оттепель», он вышел на свободу.  О нашем отце мы с моими братьями, его друзьями и сослуживцами написали книгу, и Мария Владимировна Тендрякова прочитала её. Ответила большим письмом-памфлетом:
«Однажды из виртуальных недр интернета на меня выплыло непривычное словосочетание «прокурор Тендряков»… Со стиснутым сердцем читала страницы, посвященные моему деду, прокурору Федору Васильевичу Тендрякову».
«Да, Владимир Федорович Тендряков, - писатель, яростно не принимавший советскую власть, всю свою сознательную жизнь за письменным столом положивший на то, чтобы понять, что произошло со страной, осознать тупиковость и обреченность на кровавый провал коммунистической утопии, цену Великой Отечественной войны, безнравственность того, что творилось именем народа – сын подосиновского прокурора Ф.В.Тендрякова. Того самого, который в далеком 1937 году требовал для молодого агронома В.Д. Трубина, по дежурному для того времени обвинению во вредительстве,  наказания сроком лишения свободы на 20-25 лет».
Не захотела пройти мимо нашей книги дочка писателя Владимира Федоровича Тендрякова: «Но вот эхо докатилось  до 21-го века и мне самой, уже без папы – тридцать лет как его нет на свете – надо принять и признать эту тяжкую правду. Да, было, это история моей семьи, моего деда. Наш грех».
Отец Марии Владимировны Тендряковой русский-советский писатель рано ушел из жизни. Его жена и дочь сделали все возможное для увековечения его памяти. Разобрали писательский архив, подготовили к печати и издали написанные «в стол» произведения. Поддерживают связь с читателями и библиотеками городов Северного Края, где прошли молодые годы Владимира Федоровича Тендрякова. Приняли участие в юбилейной конференции в городе Вологда, организованной в библиотеке его имени. Встретились с сотрудниками Подосиновской библиотеки, подарили изданную их трудами книгу «Покушение на миражи» с надписью: «С благодарностью и поклоном за память о Владимире Федоровиче. Мария Тендрякова, Наталья Асмалова-Тендрякова».
  Дочери «врагов народа»
 Нас - двое. Мы учились в одном классе с 8-го по 10-ый. Галя Малицкая (Галина Всеволодовна Васильева) и я – Рита Трубина (Маргарита Владимировна Лола). Я знала, что мой отец был «врагом народа» - все происходило на моих глазах – арест, «этапирование» из села Подосиновец в город Великий Устюг, когда в подосиновской тюрьме стало не хватать места для «врагов народа». Мне было 6 лет – большая, все помню. В классе никто не знал, мама не велела говорить. Я узнала через пятьдесят с лишним лет после окончания нами средней школы, что Галин отец тоже «сидел» в то же время, как и мой отец, и тоже как «враг народа». Если Галя об этом и знала, она, как и я, свято хранила тайну.
Потом мы выросли, прожили наши жизни, перестали скрывать, что наши отцы бывшие «враги народа», и я вместе со своими братьями и друзьями отца составила книгу о Владимире Дмитриевиче Трубине «От первого до последнего десятилетия 20-го века». Мы с Галей не теряли связь, и она эту книгу прочитала. Узнала, что сидела за одной партой с дочерью «врага народа», сама такая же дочь…. «Я в шоке!» - написала мне Галя, и рассказала  хранимую ею тайну о своем отце. Я тоже впала в шок. Судьбы наших отцов оказались похожи как две капли воды. Оба 1909 года рождения, оба в 37-м году оклеветаны, осуждены и освобождены в «бериевскую оттепель». Мы с Галей ни на секунду не поверили в то, что наши отцы – враги. Мы любили их и тогда, когда они были в тюрьме. Ждали их возвращения. Может быть, наша неукротимая вера, наша надежда, наша любовь помогла нашим отцам. Галя назвала своего сына именем отца – Всеволод. Отца вспоминает с любовью и благодарностью. После окончания ею школы отец устроил судьбу дочери. Окружил её любовью и заботой. Помог подготовиться и поступить в университет. Помог ей забыть годы, когда осталась совсем одна. Умерла мать, где отец – неизвестно. Бабушка и дедушка  (родители матери)  спасли от полного одиночества, но умерли и они. Остались сестры и братья матери, выросла девчонка. Замечательная семья была – Просвирнины. Галина Всеволодовна отплатила большой благодарностью. Сама выучилась, воспитала детей, сохранила память об отце, его честном имени, его служении России. После освобождения Всеволод Малицкий, будучи инженером с высшим образованием, долгие годы работал на Дальнем Востоке и на Крайнем Севере, возглавляя крупные промышленные предприятия.
Владимир Трубин до ареста и после освобождения работал на руководящих должностях в сельском хозяйстве Северного края. Награжден орденом «Знак почета» и медалями. О его деятельности и взглядах – в очерках, вошедших в книгу «От первого до последнего десятилетия 20-го века» и ряде статей.
Большое значение имела его работа  по созданию двух краеведческих музеев в городах Котлас и Конаково. Работа большая, кропотливая, нужная, безвозмездная.
Наших отцов нет в живых, но память о них с нами. Не оставляют мысли о них. За что, почему такая судьба? Может быть, наши с Галей отцы были излишне смелыми, неосторожными. Ведь им было всего по 28 лет. Не набрались еще житейской мудрости, подленькой осторожности. И вот из безбрежного моря поэзии, из океана чувств,  облаченных в слова, выплывают стихи. Приходит на память замечательное стихотворение Игоря Жданова «Неосторожные»: «Мечтой неясной растревоженные,/Упрямством скрученные в жгут,/Живут они, неосторожные,/Так неоправданно живут!/То вдруг удачею обласканы,/То не выходит ни черта!/На них друзья глядят с опаскою:/К чему такая маета?/Но, горизонтом завороженные,/Маршрут не выверив путем,/Идут они – неосторожные –/Своим невыгодным путем./Им столько было наобещано!/Но в суматохе, как в дыму,/Живет единственная женщина/В чужом, порядочном дому./Злорадствуя интересуется/Давно предсказанной бедой,/Как перед зеркалом, рисуется/Своей унылой правотой…/Неосторожные, напрасные,/Они приходят иногда,/Приносят маки ярко- красные,/Кристаллы кварцевого льда./Приходят бронзовые, пыльные,/И никнут, словно паруса,/Их виноватые и сильные,/Неосторожные глаза».
             О ком стихотворение? О себе, о друзьях? Наверное, о многих. Наверное, многие примеривают эти волнующие слова к своим смелым любимым мужчинам, и, может быть, к своим отцам – папам. По духу, по бередящим душу словосочетаниям оно подходит  и к нашим с Галей смелым, неосторожным, юным отцам. Стихотворение привело меня к дочери поэта – Екатерине Игоревне Ждановой.
 
 ***
       


                Дочь поэта Игоря    Жданова

          Любимым поэтом Кати Ждановой был поэт Игорь Жданов. И вовсе не потому, что это был её отец. Высшее литературное образование, талант и отточенность стихотворного мастерства сделали стихи Игоря Жданова многозначительными, мастерскими. Талант редактора на посту главного редактора издательства помог многим молодым авторам проложить путь в литературу. Но литературная судьба талантливого поэта и литератора не сложилась. Ранняя смерть заставила задуматься многих, и  в том числе, в особенности, дочь поэта. «Проглядели его» - запоздало, сокрушенно восклицают. Награждают посмертно медалью Константина Симонова за большой вклад в литературу. Посмертно издается книга «Все живое». Стараньями дочери издаются электронные версии книг: «Такая судьба», «Тетради нахимовца Жданова». В 2007 году вышла книга Леонида Ханбекова «Проворонило время меня». Это - о забытом на долгие годы поэте Игоре Жданове.
          Одно за другим разбирает, анализирует стихотворения Игоря Жданова его дочь. Анализ одного стихотворения, тонкий, подробный, занимает несколько страниц. Кто-то сказал, что стихотворение «Волк» в исполнении Высоцкого на ступеньку выше, чем стихотворение Жданова о том же. «Нет!» - возмущается Екатерина Жданова и пишет большую статью  с критическим разбором  стихотворений на тему об «охоте на волков» нескольких поэтов: Жданова, Высоцкого, Жигулина. Профессионально доказывает, что лучшим в поэтическом плане является стихотворение Жданова. Считает, чтобы правильно оценить, надо его стихотворение пропеть голосом Высоцкого  или оба произведения просто прочитать. Тогда и сравнивать. Я читаю «Волка» Высоцкого – не получается читать – в ушах хрипит его голос, перед глазами его лицо. Не красавец, но ведь полюбила его Марина Влади. А Екатерина Жданова в претензии: «Имел ли он моральное право петь о своей мнимой затравленности  от первого лица?».  Вот Игорь Жданов натерпелся от жизни в своем отечестве. Рутинная работа над чужими текстами, переводы. Натянутые отношения с директором издательства В.Люсичевским, которого публично обвинил в гибели поэта Бориса Корнилова. С должности главного редактора перевели на должность младшего редактора с понижением оклада. За что? Нашлось  за что: «за нарушения трудовой дисциплины», запятую пропустил в цитате В.И.Ленина. Новую должность Игорь Николаевич не принял, посчитал её оскорбительной для себя. Ушел «на вольные хлеба»… Далее четверть века тяжелая жизнь на неблагоустроенной даче, книга «Всё живое», замечательные стихи,  ранняя смерть… и память в многочисленных строках литературных произведений об отце - Екатерины Игоревны Ждановой.

             Была ли дочь у поэта
              Бориса  Корнилова?

       В предыдущей части прозвучало это имя. Забытое, запрещенное после 37-го года – разгула сталинской инквизиции. Борис Корнилов родился в 1907 году. Что такое он мог совершить, что стал опасен советской власти, товарищу Сталину. Он был активистом - пионером, потом комсомольцем. Он сочинял звонкие комсомольские песни, которые звонко пела хором вся счастливая Советская страна. «Нас утро встречает прохладой, нас ветром встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка…», а музыку к песне сочинил такой же молодой, как и автор слов, Дмитрий Шостакович. После 37-го года песню продолжали петь, нельзя  не петь такую звонкую, наполненную энтузиазмом социалистического строительства,  песню Дмитрия Шостаковича, «слова народные»(!). Наверное, Борис Корнилов  был бы горд такой поправке (которую, возможно, внес сам лично  товарищ Сталин), если  бы Борис Корнилов был  жив. Если бы его не расстреляли в 38-м году  «за  активное участие в антисоветской троцкистской организации».
 В 1957 году реабилитирован «за отсутствием состава преступления».
 За свою короткую жизнь Борис Корнилов был дважды женат. Первый раз на  Ольге Берггольц. Прожили два года. Пережили смерть дочери. Второй женой была Людмила Бронштейн. Их дочь Ирина родилась, когда её отец был уже арестован. Спасая дочь от клейма «дочь врага народа», а может быть, спасая её жизнь, Людмила дала ей фамилию отчима – её второго отца.  Ирина Басова  любила отчима, не знала, что он отчим, не знала до тех пор, пока её бабушка – мать Бориса Корнилова – не прислала ей письма  Людмилы Бронштейн  - своей невестки.  Они переписывались  долгие годы, надеялись – может, жив Борис. Из писем Ирина узнала, что она дочь поэта Бориса Корнилова.  Это стало известно как самой Ирине Борисовне Басовой (Корниловой), так и друзьям, поэтической общественности, биографам  Бориса Корнилова.  Теперь об этом знают все.  Ирина Борисовна без колебаний и сомнений приняла обязанности и честь быть дочерью своего  настоящего отца – поэта Бориса Корнилова.  Она участвует в составлении пятисотстраничного сборника материалов о Корнилове. Подготавливает к изданию воспоминания своей матери и её переписку с матерью поэта.  Разбирается в легендах о своем отце, где много вранья и ошибок. «Никто, кроме меня, этого сделать не сможет» - так она считает.  Итак, мы ответили на вопрос заголовка. Да, была и есть замечательная дочь поэта Бориса Корнилова – сама поэт, редактор, переводчик, биограф своего отца -  Ирина Борисовна Басова – Корнилова.       


                ***

                Дочь поэта Павла Васильева

 В отличие от дочери Бориса Корнилова, дочь Павла Васильева могла знать о своем отце с детства. Знала ли? Наталья Павловна Фурман-Васильева родилась в 1933 году, отцу было 23 года, это был его первый брак – жена Галина Анучина. Не знаем мы, общались ли дочь с отцом до его расстрела в 1937 году, а выдумывать-сочинять не будем. О том, что дочь Павла Васильева многое сделала для увековечения его памяти, знаем из множества публикаций: статей в газетах и журналах, предисловий к его книгам, материалов интернета.
«Она была идейной вдохновительницей и «музой» юбилейных мероприятий, посвященных Павлу Васильеву, внешне и внутренне удивительно похожая на своего знаменитого отца. Наталья Павловна преданно сохраняет память о нем, публикует исследовательские статьи. Долгие годы собирала по крупицам материалы о жизни и творчестве Павла Васильева и создала уникальный семейный архив (письма, фотографии, документы, книги, статьи из журналов и газет». (Н.Попова. К 105-летию Павла Васильева).
Наталья Павловна живет в Рязани – месте отбывания срока Васильевым. Она писала: «Зимой 36-37 года Павел Васильев, в очередной раз затравленный, отбывал срок в Рязанском «домзаке». Здесь он написал две прекрасных поэмы «Принц Фома» и «Женихи»,  начал третью – «Христолюбовские ситцы». Так неужели город Рязань не примет Васильева сегодня, когда он так в этом нуждается?» Через три года после обращения дочери поэта создана экспозиция – это первый этап в создании Культурного центра Павла Васильева в Рязани.
Наталья Павловна далеко не одинока в своей работе. Движение «Васильевцев» ширится. В городах Москве, Рязани, Павлодаре, Омске проходят литературные конференции посвященные поэту, появилась большая литература о нем, написаны кандидатские диссертации, открыт Дом-музей, воздвигнуты памятники и мемориальные доски в местах, связанных с жизнью и творчеством. Заслуги в этом дочери поэта - Натальи Павловны Фурман-Васильевой, кандидата наук, литературоведа, биографа  Павла Васильева - неоценимы.
       Отрывки, (осколки) «навскидку» из стихов Павла Николаевича Всильева:
Война! Она готова сворой/Рвануться на страны жильё,/Вот слово верное моё:/Будь проклят тот певец, который/Поднялся прославлять её!
***
Демьяну Бедному. Твоих стихов простонародный говор/Меня сегодня утром разбудил./Мне дорог он и мил,/По совести – я не хочу другого/Сегодня слушать… Будто лемеха/Передо мной прошли, в упорстве диком/Взрывая землю…/Сколько струн в великом/Мужичьем сердце каждого стиха!
***
В разорванных шкурах бездомные гунны степной саранчой пролетают на Рим
***
Зеленые стрелы взошедшей пшеницы проколют глазницы пустых черепов
***
Мы еще Некрасова читали, мы еще «Калинушку певали, мы еще не начинали жить
***
Ведро серебряного ржанья, подставишь к мордам, наберешь
***
Ночь пролетит, подковами мерцая…
***
Отклик первого читателя моего повествования поэта Н.Степаненко, инженера-энергетика.  Благодарит за сведения о Павле Васильеве. Приводит его стихотворение о «солончаковой степи», в какой вырос сам: «Затерян след в степи солончаковой,/ Но приглядись  -  на шее скакуна, /В тугой  и  тонкой кладнице шеврововой /Старинные зашиты письмена./
Звенит печаль под острою подковой,/Резьба стремян узорна и темна.../Здесь над тобой в пыли многовековой/Поднимется курганная луна./
Просторен бег гнедого иноходца,/Прислушайся! Как мерно сердце бьётся/Степной страны, раскинувшейся тут./ Как облака тяжёлые плывут/Над пестрой юртой у колодца…/Кричит верблюд и кони воду пьют.





Безбрежно море Российской поэзии, но как пройти мимо замечательного русского, советского поэта Дмитрия Борисовича Кедрина и его дочери Светланы Дмитриевны Кедриной.


Светлане Кедриной было всего 11 лет, когда не стало её папы, погибшего в 1945 году в возрасте 38 лет, принявшего ужасную, несправедливую, окутанную злой тайной, смерть. Творчество поэта талантливого, высоко оцениваемого литературной и читательской общественностью, кем-то и за что-то замалчивалось. Его не печатали при жизни, но через 2-3 года после смерти пришла слава. Дмитрия Кедрина стали печатать, на его стихи сочиняли музыку, его драматургия нашла свое место на сценах театров. Светлана Кедрина подрастала вместе с литературной славой отца. Сначала это была только память. Жуткая, не детская. Запечатлелись слова: «Митю Кедрина убили!» - кричала незнакомая Светлане Дубинская – коллега по писательскому цеху. «Митенька, этого не может быть, это не ты…» - повторяла мама. На похороны пришли известные поэты и писатели. С 11 лет, со дня похорон поэта Дмитрия Кедрина, его дочь  Светлана боролась за него, и  победила. Она стала поэтом, прозаиком, журналистом, исследователем творчества Дмитрия Кедрина. В 1996 году вышла книга Светланы Дмитриевны об отце «Жить вопреки всему». За второе издание этой книги присуждена премия имени Дмитрия Кедрина.
Светлана Дмитриевна не пропустила ни одной строчки из творчества своего отца, ни одного события короткой жизни, ни одного слова из сказанных о нем. Евгений Евтушенко: «По Кедринским страницам идут люди многих поколений, соединенные в человечество».
Собраны и изданы все драгоценные строки, написанные за короткую жизнь; переведены на языки мира; сокровищница русской литературы пополнилась весомым вкладом; но неизбывно чувство возмущения, бессильной злости.
 «А за что?» - так заканчивается стихотворение Николая Рубцова на смерть Дмитрия Кедрина.
 «И в меня ударит смерть нежданно как твоя дробинка в глухаря» - так написал Д.Кедрин.







                «И вновь продолжается бой...»
   
Шел бой между "детьми революции". Схлестнулись между собой могучие силы. С одной стороны "великий Сталин" - любимый вождь, при поддержке всего народа, с другой - прочие дети революции, "враги народа": подпольщики-революционеры, узники царских тюрем, марксисты-ленинцы, троцкисты, бухаринцы, маршалы, герои гражданской войны, ученые, писатели, артисты, поэты, рабочие и крестьяне...да простят меня те, кого я не упомянула. Сталин победил. Но бой продолжался, "врагов народа" отыскивали по всей Великой стране - СССР. Так сошлись в 1937 году в неравном бою мой папа - Владимир Дмитриевич Трубин, агроном двадцати восьми лет и прокурор Подосиновского района Федор Васильевич Тендряков, в революцию член солдатско-матросского комитета, поднимавший восстание в крепости Свеаборг, партиец с 18-го года, комиссар полка в Гражданскую. Прокурор был честен и смел, он ненавидел "врагов народа", врагов революции. Когда перед ним на суде предстал юный агроном, красивый и образованный, когда этот агроном, вместо того чтобы бить себя кулаком в грудь, рвать на себе рубаху и так доказывать, что он за революцию, спокойно произнес аргументированную оправдательную речь, прокурор ему не поверил. Может быть, прокурор Тендряков подумал: "Все ясно, это хитрый, замаскированный, опасный враг", и потребовал присудить агроному Трубину 20-25 лет лишения свободы. Присудили 12. Потом случилось чудо. Папа попал под "бериевскую оттепель". Его освободили. Отсидел 1 год и 9 месяцев. Арест ошеломил его, подкосил здоровье, но он как был "Агрономом Северного края", так им и остался. Его долг, его предназначение было собирать урожай, который вместе с крестьянами вырастил на земле. Он занимался этим при любой власти, при любом порядке. Неважно, что это было: единоличное крестьянское хозяйство, коммуна, колхоз, совхоз, травопольная система земледелия, паропропашной способ, внедрение кукурузы, планирование сверху, планирование снизу - агроном Северного края Владимир Трубин всегда находил пути, способы получить урожай, по возможности высокий. Это самое главное - при любых обстоятельствах вырастить хлеб. Даже во время войны, агроном вел бой за урожай. А уж про мирное время и говорить нечего, бой продолжался. И неважно, кто во главе, и что придет в голову Главе правительства. Так он дожил до 60 лет, стал персональным пенсионером республиканского значения, получил несколько медалей и орден. Свои пенсионные годы посвятил музейному делу, в результате - музеи в городе Котлас и Конаково.
   Необыкновенная судьба, необыкновенная личность Владимира Дмитриевича Трубина позволили группе авторов создать книгу "От первого до последнего десятилетия 20-го века". Инициатором создания и составителем книги была дочь Владимира Дмитриевича Маргарита Владимировна Лола - это я. Со времени выход книги в 2009 году мы получили много отзывов, книга обсуждалась в ряде мест, где был известен В.Д.Трубин (Архангельск, Котлас, Конаково, Подосиновец, Каргополь, Тверь, можно сказать, и Москва). Нашедшая себе место в Интернете, книга привлекла новых читателей. Мы получили письма от Виктора Николаевича Боровского, полярного летчика, полковника, кандидата исторических наук, его сестры - Анны Николаевны Паутовой, кандидата биологических наук - уроженцев села Подосиновец, и от других читателей. Совершенно нежданно пришла весть от Марии Владимировны Тендряковой - дочери писателя Владимира Федоровича Тендрякова - сына Подосиновского прокурора.
   Машенька Тендрякова родилась после войны и никогда не видела своего деда Федора Васильевича Тендрякова. Он погиб на войне в 1941 году. Папа рассказывал ей, какой это был смелый и честный человек, преданный революции, ненавидевший ее врагов. Когда Машенька Тендрякова выросла, и стала Марией Владимировной Тендряковой, кандидатом исторических наук, она, наверное, как и все, стала думать о том, как прожили жизнь все эти люди - дети революции, правильно ли они все сделали. Возможно, она думала о своем дедушке - рыцаре революции, смелом и честном, как рассказывал ей папа, но, с другой стороны, состоявшем на должности прокурора и однажды потребовавший осудить на 20-25 лет папу шестилетней девочки Риты Трубиной и двух ее братьев.
   Дети Трубина выросли и написали книгу о своем отце. Мария Владимировна Тендрякова встретила её в интернете и прочитала "со стиснутым сердцем страницы, посвященные деду, прокурору Федору Васильевичу Тендрякову". Может быть, она подумала, как ей быть? Пройти мимо? А может быть, сразу "схватилась за перо"...Письмо-ответ Марии Владимировны на нашу книгу начиналось словами: "Однажды из недр интернета на меня выплыло непривычное словосочетание "прокурор Тендряков". На нескольких страницах внучка подосиновского прокурора и дочь известного писателя обсуждает жизнь дорогих ей людей в трагический период репрессий и войны. Это история, многократно повторенная в рассказах детей, внуков и правнуков тех событий, передаваемая из уст в уста, а также напечатанная в произведениях писателей и просто пишущих людей. История с недоумением, негодованием, сочувствием и состраданием обсуждаемая уже много лет.
   В последних строках письма Мария Владимировна пишет: "Искренняя вера в революцию и созидание нового мира, верность жестокой утопии марксизма-ленинизма обернулась для моего деда Ф.В.Тендрякова соучастием в репрессивном механизме. Он был сильным и не трусливым человеком, честно воевал с врагами. В Гражданскую был комиссаром, "прошел через две войны. Отличался прямотой, честностью, горячо верил во всемирную справедливость ("День вытеснивший жизнь").* Вот только кто враги? Успел ли ужаснуться происходящему? Похоже, да. По своей воле ушел с прокурорской должности. С облегчением, в первые же дни войны пошел на фронт, - там хотя бы ясно, где враг. Командовал каким-то саперным подразделением, не рядовой, как-никак третья война на его счету, погиб осенью 41-го. Как далеко зашел в понимании красного террора? Раскаялся ли? Не знаем".
   Так и обсуждают, осмысливают прошедшие события дочь, осужденного в 37-м, агронома и внучка прокурора. Они встретились на просторах интернета в 2014 году. И не может первая забыть слова прокурора "20-25 лет тюрьмы", и не может вторая осудить своего деда. Но это уже не бой. Мы не хотим воевать. Мы просто вспоминаем, горюем о горьких событиях, которые случались в нашей жизни, и радуемся, если достался кусок радости.