Побег

ПОБЕГ

Предисловие.

Благодарю тех, кто вдохновил меня на чувства, один из них, это ты. Существуют настолько сильные чувства,эмоции, что невозможно запереть их внутри, они просачиваются наружу и требуют к себе внимания. Любителям логики, рекомендовано, не читать, даже не пытаться. Исключительно нелогичное произведение. Не стоит искать линейный смысл, смысл есть, но он как всегда витает в виде теней от фраз.

Благодарю мою музу, тебя, потому что только благодаря тебе, я стала настолько смелой в выражении себя, что до сих пор удивляюсь...

Листья с дерева. Маски с лиц.
Падать ниц, чтоб запутать след.
Выйти вон из своих границ,
Из которых выхода нет.
Не дышать, не смотреть вперед
Только ритм про себя отмечать
Чтобы миг этот не пропустить
Просочиться, проникнуть. Вот!

Глава 1

Ложечка ударялась о кружку кофе, ритмично размешивая кусочки сахара. Она была…. Нет, не уставшей. Не разочарованной. Не обиженной. Она была бесконечно напряженной, и это осознание напряжения тоже напрягало. Откуда пришло это напряжение, она не знала, как и не знала, как от него избавиться. Временами, она напоминала себе оголенный провод электричества, который лучше не  трогать. Потом напряжение немного отступало, но не исчезало полностью. Казалось, оно сроднилось с нею, и не хотело никуда ее отпускать. Освобождения не происходило, бывало лишь короткое забвение, которого всегда не хватало, и которое неминуемо снова переходило в напряжение. Как будто разбив одну клетку, она состроила себе еще более тесную и неудобную и заставляла там себя сидеть все время. И на фоне общего благополучия, что-то было не так.  И это что-то постоянно напоминало о себе в виде напряжения. Как комар, которого невозможно убить, как сквозняк в плохо сделанном окне….
- Еще 10 шагов направо и прямо до упора. Покормить зумбикарых. – Она вздохнула. Но тут же собралась. Нельзя было позволять себе такую роскошь в виде любого отвлекания, когда идешь кормить зумбикарых. И нельзя думать при них. Ни о чем. Иначе могут съесть. Сосредоточься. Считай. Один. Два…. Высыпала золу прямо на пол. Вышла, закрыла за собой дверь. Десять. Девять. Восемь…. Налево. Воздух наконец-то потеплел. Уф.
- Всё.- Она улыбнулась. На нее смотрели восемь пар ее одноклассников. Кто с завистью, кто с восхищением, кто с любопытством и желанием поскорее расспросить подробности.
- Молодец Делия. Садись. От следующего урока ты освобождена теперь.
- Спасибо.
- Перерыв. Все свободны.
На нее сразу набросились с расспросами.
- Ну, расскажи. Какие они????? Было страшно??? Ну, хоть ты нам расскажи.
Раньше она думала, что так и будет. Она обещала, что после урока расскажет про них все, что увидела. Но после увиденного, понимала, что ничего не сможет им рассказать. Но и молчать она тоже не могла. Поэтому она сказала:
- Да сами всё увидите на своих уроках. Страшно не было. НО что-то она всё же ощутила, что-то, отчего может быть страшно, но может и не быть. Главное, делать все как нас учили. Не думать! И просто покормить их.
- А они сразу всё съели? – спросила ее подружка Лика.
- Они очень голодные, – На что она ответила.
В класс вошла учительница.
- И, так продолжаем урок. Все, кроме Делики садимся, а Делика идет на второй уровень, как освобожденная.
Делика вышла из класса. Наверное, пришло время рассказать об этом месте. Когда мы  говорим здесь, класс, то имеем совсем не то ввиду, что может представить обычный поверхностный житель. Мы живем не на поверхности, а внутри. Почти у самого источники жизни планеты. Мы никогда не были там на поверхности. И фильм о нас, для простого жителя Земли не представлял бы интереса, так как с экрана всё время просмотра смотрела бы темнота. Да, у нас все время темно. Мы не пользуемся электричеством, у нас нет свечей. НО! Это главная особенность нас. Мы сами не знаем, как у нас темно, так как родились в этой темноте. И что еще удивительнее, мы эту темноту считаем светом. И возможно поэтому, нам не приходит в голову создание искусственного освещения. Мы называем наше место СВЕТЛЫЙ МИР. Наше общество так устроено, что мы дети ходим в школу. Взрослые ходят на работу. Для нас всё привычно. Только учимся мы не совсем тому, что вы. И термин работа, взрослый, и возможно все другие термины у нас имеют немного другой вариант значения.
Делика перешла на второй уровень.
- Здравствуйте, разрешите зайти? – обратилась она к новому классу.
- Входи. Здесь ты можешь рассказать о своем впечатлении от зумбикарых. Будь внимательна, ты ведь помнишь, что от этого зависит твоё предназначение.
Она задумалась. Позволила себе вскрыть немного память. Десять шагов. Воздух холоднее. Но холод только в стопах. Чувство чего-то тяжелого прямо у дверей зумбикарых. Их было трое. Они отринули от нее, когда она вошла, хотя и отсутствие мыслей служило ей невидимым плащом от их мощи. Она бросила золу. Прямо на пол. Вспышка внезапно возникла у нее в голове. Она потеряла сознание.
«Она стояла у раковины и мыла с ожесточением посуду. Надо отмыть эту кастрюльку. Она механически двигала рукой и щеточкой. Как будто чистая кастрюлька сможет избавить ее от напряжения. Постепенно ожесточение проходило…. Шум внутри еле слышный…» -Делика,- звал голос. Она очнулась, потирая руку об руку.
- Извините, – Она виновато посмотрела на класс.
- Иди, отдохни. Видно задание оказалось сложным, так бывает. Отдохнешь, и повторим еще раз.
Делика вышла. Пошла к себе. Вы спросите, как местные определяют и разделяют своё от чужого. Легко. По запаху мыслей. Не для кого не секрет, что мысли каждого повторяются, а соответственно пахнут у каждого по своему. Заходя в очередное помещение, для вас темная и беспросветная пещера, для местных светлая горница, сразу понимаешь, кому она принадлежит. Делика пришла к себе. «Вы спросите, чем мы обычно занимаемся, и вообще кто мы такие и откуда взялись. Отвечу, мы жили тут всегда. Жили и еще миллионы единиц времени проживем. В остальном, могу лишь говорить за себя. Я не помню, момент моего появления здесь. Помню лишь, что я здесь уже нахожусь. Помню, что ничего не хотелось, и меня вытаскивали из сладкого запаха вовне в другие запахи. А, потом началось обучение. Занимаешься по программе, неизвестно кем придуманной, проходишь различные уроки, растешь, исполняешь свое предназначение. А, что дальше, я еще не знаю. Еще не достигла того уровня. Могу лишь сказать, что я и раньше проходила уроки, но сегодняшний меня очень поразил. И, так, Зумбикары. Что мы о них знаем. Они инородные. Появились не так давно, по крайней мере уже при мне. Подлежат изучению. Опасны. Как выяснилось, едят золу воспоминаний. Приготовление такой золы отдельная тема. Берутся придуманные вещи обихода: кресла, стулья, комоды. Обязательно пропитанные чьими-то воспоминаниями. Перетираются в золу. И вот эта так называемая зола, служит пищей зумбикарых»….
Наступал очередной вечер. Но она не спешила включать свет. Так, приглушенный, подходил ей больше всего. Когда все засыпали, она чувствовала облегчение от своего напряжения. Как будто, от нее наконец-то отстали,  и можно было спокойно подумать  о чём-то приятно своем. Как будто налипшие ожидания других людей снялись вместе с одеждой и позволено делать полный вдох, главное, чтобы тихо, чтоб никого не разбудить, и можно думать абсолютно о чем угодно и улыбаться внезапным мыслям. И все становилось  легче, на доли минут, но тем не менее. Она улыбнулась. Раньше она бежала прочь от своего одиночества, а вот теперь ей казалось, его не хватало. Не хватало размеренных часов, чтобы валяться в постели, в ванне, да просто сидеть, глядя в пустоту и думать. Не хватало времени, чтобы сидеть, склонившись над тетрадкой с ручкой. НЕ ХВАТАЛО МЕСТА, ПРОСТРАНСТВА. Стало тесно, раздражало отсутствие порядка, хаотичность действий других жителей ее мира, которые бесцеремонно и бесконечно вторгались в ее пространство, требуя действий, эмоций, и этим самым вызывая ее напряжение. Ей казалось, что она не успевает, что время сжато снаружи, что все быстро двигаются, и от этой быстроты кружилась голова, и хотелось остановиться. Сказать, хватит, стоп. Пауза. Но прежде все успеть сделать. А для этого нужно всё помнить, не останавливаться. Всё успеть сделать, чтобы от нее отстали ее обязанности и просто остановиться, замереть на тысячу единиц времени.


Глава 2

Я питаюсь воспоминаниями прошлых жизней
Чем их больше, тем больше во мне желания жить
Я не верю в замки, и в открытые двери не верю
Всё равно никуда я не буду входить.
Мне не нужны цветные и свежие мысли
И желания свои вы оставьте себе
Только пепел прошедшего вкусен и очень полезен,
А другими не стоит свой голод травить.


- Поиграем?
- Надоело уже. Может, есть что-то более интересное? Он со скукой оглядел окрестности. Как же всё тут надоело. Он знал тут каждую задворку, каждую ситуацию, каждое дело. Обычно спасала игра от этой ужасающей скуки знания. Но сегодня и она приелась. И это постоянное чувство сытости тоже не вносило радости в его существование. Определенно, что-то надо менять! Так существовать больше нельзя.
- Надо что-то придумать! Причем срочно!
- Ну и что мы тут можешь придумать? Мы все уже перепробовали.
- Значит надо попасть в какое-то другое место.
-Но это единственное место, и мы это знаем.
- А ты пробовал выходить из него? Откуда такая уверенность, если они всегда здесь.
Его друг замолчал. Потупился. Потом пробормотал чуть слышно: - Пробовал.
- Без нас? – они с удивлением смотрели на него. Как же так. А еще другом себя называет. А такие вещи проделывает один. И даже не сразу признался.
- А нечего рассказывать. Не получилось. Я же здесь.
Подумав, он произнес: - А вы совсем ничего не помните?
Они переглянулись. – Нет, а что?
- Вы были со мной тогда, при попытке. Значит, мое предположение имеет смысл. С нами что-то все-таки произошло! Но мы не помним.
Он с интересом поднял голову. Вжииииииик….
Дурацкая ручка. Замерзла на морозе. И вот порвала документ. Он подул на нее. Попытался расписать на клочке от порванного чека. Выходит не подписать контракт на поставку. Он ухмыльнулся. Не кошка, не пробка, не пистолет в бок, а все намного проще, ручка, единственная отказывается подписывать и рвёт бумагу с противным скрежетом. Аж в голове шумит. Что за необоснованная чувствительность к звукам. Он встал. Размялся. Выглянул в окно. Там казалось теплее, чем внутри. Но ему не хотелось в тепло, таким образом, он сознательно поддерживал в себе рабочее настроение. Не расслабляться. Думать о важном. Зазвонил телефон.
- Алло. К шести освободишься?
- Да, попробую. Нужно заехать только в магазин за новой ручкой.
- Приезжай вовремя и я тебе старую свою отдам.
Он поморщился, нет, не любил он чужие канцелярские вещи, не любил с детства. Но сказал: - Спасибо. Буду благодарен…. Солнечный зайчик вдруг забился в его глаза….
Как слайд, непонятно откуда появился голод. Он пошарил глазами по улице. Вроде все как обычно. Но почему-то непроизвольно сделал шаг назад, как и его друзья. Засвербило в носу. Они покачнулись. Что-то снова произошло и опять стало становиться сытно. Мысли стали пропадать. Они уже почти разошлись по домам. Как снова пришло нечто из ощущений. На доли секунд он впал в какой-то темный вакуум, а когда вернулся обратно, на доли секунд показалось, что все вокруг специально нарисовано для них, что все это иллюзия, декорация. «Где мы?» - тревожно ноткой вошла мысль. Тогда он сел и решил разобраться со всем произошедшим. Если бы это произошло на доли секунды позднее, он бы ничего не заметил, но так как интерес подстягнул его к решению этой загадки, он ухватил обрывки других воспоминаний, чужих воспоминаний, но как будто бы его. Что это за нестыковки? Что-то здесь не так. Главное не забыть, что что-то здесь не так. Он взял ручку, и все свои подозрения записал в блокнот. На тот момент он не знал, что место, в котором он находится, легко подменяет блокноты, записи и намерения. Со спокойной совестью уснул. Утром блокнота просто не существовало. Валялась только ручка с засохшими чернилами.

Глава 3

А я буду кормить их собой без остатка -
Это мысли и сжечь их в огне не получится.
А они все равно приходить будут в мыслях внезапно
И история эта совсем никогда не закончится.

Делика будешь кормить зумбикаров отныне. Золу берешь у четвертого и по два  пакетика им рассыпать.
- А зачем они нам вообще нужны? Какая от них нам польза?
- Это вопрос не твоей компетентности пока что. Ты все равно не поймешь сейчас. Просто выполняй своё задание и всё.
- Хорошо.
Делика спустилась к четвертому.
- Привет! Зола готова?
- Приветик! Почти да. Можешь пройти и подождать.
Она зашла и повела носом. Ой, это откуда столько? Запах стоял невыносимый. Пахло морем.
- Напридумывали искатели. Говорят, нашли нотку, когда выше уровнями лазили.
- Какой странный запах. Ты уверен, что они это съедят?
- Ну да. Они же любые воспоминания едят. Главное, чтобы старые.
На вот бери, четвертый насыпал совочком золу в пакетики.
Делика снова считала. На этот раз она заранее решила, рассмотреть зумбикаров внимательно. В прошлых раз что-то помешало ей взглянуть на них… . Холод в стопах. Десять. Открыла дверь. Они как и в прошлых раз отступили. Она высыпала пакетик. И задержавшись, прежде чем сыпать второй окинула их взглядом. Зацепилась взглядом за взгляд. И ее затрясло. Начало закручивать куда-то….
«Горячая вода приносила успокоение. Дрожь проходила. Хотелось, чтобы вода заполнила всю ее. Хотелось согреться, утопить эту внезапную панику, этот непонятный страх, влетевший в нее с размаху непонятно откуда. Вода успокаивала. Она нюхала, сознательно вызывая запах моря».
Назад, Делика – приказала она себе. Очнись. Она обнаружила себя стоящей у зумбикаров с пакетиком золы в руках. Она высыпала пакетик и вышла. Десять. Девять.. Один. Уф. Вернулась. Но, что это было? Может я сама случайно проглатила кусочек золы, предназначенной для них. Исключено. Нет. Это зумбикары как-то подействовали на нее. Эти их безумно огромные глаза и острые зубы. Удивительно, что глаза их были открыты. Она впервые в жизни видела существо с открытыми глазами. Они все видели сквозь веки, и никогда не открывали глаза. Их учили, что веки это предохранители, что чем плотнее зажаты, тем лучше функционируют глаза. НО! У зумбикаров глаза были открыты. И это знание не могло оставить ее в покое. То, что, она считала неотъемлемой истиной, оказалось всего лишь одним из возможных вариантов жизни.
Он задумчиво вертел ручку в руках. Откуда она здесь. Почему валяется одна.
- Поиграем?
- Надоело!
- Тогда давайте придумаем что-нибудь еще?
Он молчал. Как будто что-то припоминал.
- Тил? Ты слышишь?
- Подождите! Что было вчера?
-Это вопрос? Как всегда.
-Что именно?
Они в замешательстве замолчали, когда вдруг поняли, что не помнят вчерашний день.
- Надо вспоминать! Иначе ничего не получится….
  «Дни были повторением одного и того же дня. Он особо-то и не думал об этом. Просто жил, как обычный среднестатистический человек. Утро, день, вечер, ночь и по кругу. Когда-то давно он по-другому относился к своей жизни. Дни были наполнены свежими новыми чувствами, событиями. Но потом всё неуловимо поменялось. Всё стало однообразным. И он перестал об этом думать. Потом перестали сниться цветные сны. Потом вместо снов вообще стала приходить одна сплошная темнота. Тут-то они его и поймали. Хотя сказать поймали, тут не совсем уместно. Скорее случайно зацепили и перенесли с собой, как можно нечаянно зацепить одеждой кусочек тополиного пуха, не заметить и перенести в другое пространство. Так произошло и с ним. И он, как и кусочек тополиного пуха ничего не заметил, так как давно перестал обращать внимание на свои внутренние переживания».

Глава 4

Перейти, возможно. Не приклеить.
Не пришить. И не заставить снова биться.
Воплотить лишь в том, во что здесь верят.
И ни разу, нет, не ошибиться.

Делика решила поднять все источники о зумбикарых. И нашла следующую информацию: Оказалось, зумбикаров использовали как средство очистки от ненужного. До их появления в их мире была проблема эмоционального хлама. Производилось очень много вещей, которые жители пропитывали своими мыслями. Мысли начинали разрастаться и фонить. И как избавление от этого появились зумбикары, которые поглащали лишнюю информацию, и жители могли жить снова в спокойствии. Выяснилось, что зумбикары могут замечать лишь излучение мысли и эмоции, а если в их присутствии не думать  и сдерживать эмоции, то можно оставаться для них невидимыми. Однако, они были прожорливы, и в настоящем чтобы поддерживать их существования приходилось придумывать для них искусственно созданную еду. «Интересно, а если подумать в их присутствии, что произойдет. Не съедят же они меня на самом деле, как говорят. Или…».
Она снова проваливалась в бездну. Не спала, просто тело физическое лежало без видимых движений. Не хотелось подавать признаки бодрствования. Она просто лежала и наблюдала за собой со стороны. Как черная темная мгла приглашает ее в свой рай. Она медленно встала, так и не двинувшись физически, и пошла по дорожке. Сама. Ее никто не тащил, но что-то в ней говорило о том, что нужно идти. Всё дальше и дальше от этого знакомого мира в новый неизвестный сумрак. Еще шаг и стало невыносимо темно. Еще шаг и страх зарождающийся был стёрт темнотой как ластик. Еще шаг и еще. И с каждым шагом что-то стиралось, как будто путь обретал форму невидимо сужающейся норы и иначе в нее не залезть. Она не думала, мысли кончились уже там в преддверии. Она просто шла и с каждым шагом теряла ощущения своих границ. Темнота услужливо стирала и их.  А потом, она увидела нечто. Странное место всё закиданное золой. Светлее не стало, просто, откуда ни возьмись, появилась способность снова видеть. Золы было очень много. Она наступала на нее повсюду. И когда она стала проваливаться почти по колено, воспоминания, как камнепад обрушился на нее. Они тисками сжимали ее голову, она даже не могла их толком идентифицировать, а они просачивались и просачивались в ее сознание. Она замерла на какое-то мгновение, которое длилось неизвестно сколько времени, и только, пожалуй, благодаря внезапно взявшемуся здесь голосу смогла не потерять осознанность.
- Кто ты? – тихий голос прошипел ей в самое ухо.
Она прислушалась.
- Ты знаешь, как отсюда выйти? – к счастью, голос не заставил себя ждать.
«Говори еще» - подумала она.
- Эгей? Ты меня слышишь? Ты можешь говорить?
-Угу. – Она кивнула. Ей толи показалось, толи в голосе появилось облегчение.
- Так ты знаешь, как отсюда выйти?
Она пожала плечами.
- Но ты же как-то сюда пришла?!!!
- А ты сам-то кто?
- Тим.
Она сделала паузу, решив, что он сейчас подробно расскажет о себе, однако подробного ответа не последовало.
- И все?
- А разве этого не достаточно?
«Наверное, да» – подумала она. «Да и какая в принципе разница, кто он. Главное, помог мне собраться». В слух она промолчала.
Он тоже оставался бессловесным, некоторое время.
- Ну вот. Наелся. – теперь поговорим.
- В смысле? А что ты ел? – она была удивлена.
- Золу!
- Вкусно?
- Да. А ты разве не распробовала?
- Я не ем золу. Тем более с полу.
Он позволил себе негромкий смех.
- Но когда я пришел, ты ела.
- Нет.
- Я бы даже сказал, объедалась. Вон как тебя понесло от пресыщения.
Она задумалась…
- А как ее едят?
- Трогают. Нюхают. Топчут. Да, всяко. Какая разница, она в любом виде усваивается здесь.
- А из чего она? – смутное подозрение стало закрадываться к ней.
Он не успел ответить. Она исчезла. Вернее вернулась обратно в свое физическое тело.
- Хм…. Ушла. Не успел прицепиться, а так бы тоже вышел. Он понюхал воздух. «Вернется», судя по всему.
Наступало утро…. Она ничего не запомнила, только огромную темную тропу и небольшой страх, и непонятное чувство насыщения. Не успев подумать об этом, она стала думать о другом, это напряжение уже брало ее под свою опеку и уводило прочь.
Они столкнулись прямо на улице, да так что даже не заметили этого. Она переходила дорогу, он проезжал направо. Внешне ничего не изменилось на этот раз. С каждым следующим разом что-то менялось, но они этому не придавали значения. После 125го столкновения таким образом, они так же разошлись по своим делам.
                ===

Делика уже не первый день занималась тем, что пыталась поднять веки и посмотреть, что тогда будет. Разработать механизм, который до этого был вне работы очень сложно, но она верила, что если не оставлять попыток, то что-нибудь да произойдет. И вот сейчас сидя у себя, она вдруг почувствовала некоторое движение. «Получилось» - невольно подумалось ей. Стало так радостно, что ее комната засияла приветливыми светлячками. С этого мгновения она стала, не стесняясь тренироваться повсюду. Рассудив, что пока она их не сможет поднять, никто ничего и не заметит.
Время кормежки зумбикаров. Уже привычно, без трепета, без волнения. Уже сознательно не считая своих шагов, она шла к ним в клетку. Автоматически тренируясь открыть глаза. Она не думала, это у нее стало получаться тоже идеально. Любое повторение приводит к идеалу, вопрос лишь времени и желания. А еще контроля и воли. У нее всего было достаточно накоплено к этому времени. Поэтому она проверенным шагом вошла в клетку к ним и уже хотела было высыпать золу на пол и тут произошло невероятное, ее веки натренировались настолько, что глаза открылись. Только невероятная сила воли помогла ей не сойти с ума. Она задержала дыхание. Сразу даже не поняла, где она оказалась. Только судорожно сжатый пакетик с золой в ее правой руке помог ей сразу не забыться новым видением.
     Мимо Делики  на бешенной скорости проносились машины со всех сторон. В лицо дул ветер. Ее ушные раковины казалось взорвались от непонятных шумов. «Где я?» «Как я тут оказалась?» Ответ возник неизвестно откуда, скорее всего из той области ее подсознания, которое с ней никогда до этого не разговаривало. «Малышка, ты на поверхности. Это перекресток. Отойди немного в сторону, а то ненароком тебя снесет машина». Она отошла левее. Казалось шок немного под утих, но полностью не проходил. «А где те, кого я кормлю? Где зумбикары?» «Брось золу! И увидишь!» подсказал снова ей голос. Она послушалась. Разжала пальцы, и зола тонкой струйкой потекла на асфальт. В тот же миг послышался звук разрывающейся бумаги. Прямо перед ней разорвался воздух, машина, дорога, а потом еще сзади и справа звук рвущейся бумаги и вот нет ни машин, ни запаха гари. Это кабинет с кожаным креслом, посредине стол. Чашка кофе и запах кофе ударил в нос так, как будто ее опустили в кофейную банку. В кресле кто-то сидел. Кресло начало поворачиваться в ее сторону, и тут ее веки не выдержав напряжения, закрылись. Она обнаружила себя в клетке зумбикарых. Один из них ей улыбался. Она судорожно сглотнула и выбежала.

От свечей ли или от кусочка пустоты ей стало легче. Она пила чай с лимоном. Грызла морковку, когда почувствовала, что напряжения стало меньше. Трудно было сказать, толи она стала сильнее и адаптировалась к нему, толи действительно напряжение немного отступило.


Глава 5

Так сумел только ты
Выжигать в моем сердце буквами
Я кричала до хрипоты,
Только это все было зря.
Я могла бы любить тебя,
Мы могли бы с тобою стать звездами.
Почему ты оставил меня?

Стемнело. На небе было облачно и сквозь облако, светили редкие звезды. Она сидела на коленях уже пол дня и не заметила, как наступил сумрак. Не заметила прохлады, коснувшейся ее рук и нежной шеи, глаза устали от слез, и все равно она продолжала плакать. Слезинки, огромными бусинами, скатывались по ее щекам, и это была та самая точка отчета, когда ее сердце захлопнулось от невыраженной боли. Она погружала руки в прохладную землю и кричала: Ненавижу! Будьте вы прокляты! И вместе со всем человечеством проклинала саму себя, потому что боль сделала ее настолько бесчувственной, что ей хотелось любых эмоций. Временами слегка очнувшись, она снова начинала скулить, и выть от горя. Вспоминала его образ, такой еще теплый, близкий, и не могла поверить, что больше его нет. Все кончено. Все. Он навеки тут. Заточенный в этой могиле. Нервная дрожь  била ее тело: «Как ты мог? Зачем ты оставил меня здесь одну? Ненавижу тебя! Лжец! Предатель!!», шептала она злые слова обращаясь уже к нему, мысленно восстанавливая перед собой его образ. «Я никогда никого не смогу полюбить. И клянусь, никто никогда не будет любить меня. Слышишь???? Это ты во всем виноват, ты разрушил мою веру, ты убил мое доверие. Я любила тебя. Ты разбил мое сердце».
Его душа стояла за ее спиной, и все, что он мог это незримо обнимать ее и пытаться согреть. «Я люблю тебя. Я всегда рядом»… Она не слышала, ее эмоции заблокировали ее в капсуле, в которую ничего из вне больше не проходило.
В полубреду, поднявшись с земли, она не знала, куда идти, как будто больше у нее не было дома, как будто ее единственным домом – была вера в него и в его любовь. А теперь этого ничего нет.  ПУСТОТА затопило ее, чтобы спасти от полного саморазрушения. Она вернулась, конечно, в дом. С его уходом, она потеряла смысл и желания. И полностью замкнувшись в себе и в доме, перестала поддерживать любые контакты. Ее конечно забыли. Постепенно, такова суть людей. Они спешат любой ценой избежать любого дискомфорта, и забывают тех, кто им его доставляет. Они меняют тебя на другую, так быстро, чтобы не дай бог, не почувствовать в себе чувство вины. В насмешку богам, она ни как не могла умереть. Жила одиноко и долго. Отказ от праздных удовольствий и глупых выходов в свет сделали ее лицо более изящным, ее глаза обрели опасную притягательную глубину, сама она ее не замечала, и рядом не было тех, кто мог бы ей об этом рассказать. Если до этого она была довольно милой девушкой, то годы заточения превратили ее в женщину, сила, которой ни разу не проявившись вовне, была сконцентрирована внутри и только через глаза могла прорываться в мир реальности. Ах, если бы она только увидела, как много в ней скрыто потенциала, но  время шло и она ничего не замечала, попав в ловушку самобичевания и жалости. Она беспощадно выкидывала все мысли, кроме мыслей о нем, вместо того, чтобы творить настоящее, она поливала воспоминания о нем из прошлого, тем самым, попав в ловушку времени.
Его душа стояла за ее спиной, бережно наблюдая и продолжая верить, что она справиться однажды. Все, что он мог это верить в нее. И он знал, однажды его вера сможет прикоснуться к ее сердцу, и все наладиться. И он был готов ждать столько, сколько ей необходимо.

Глава 6

Я узнаю, тебя по крыльям
Ты их носишь не осторожно,
Белоснежным кристальным мыслям,
 Я узнаю тебя, это просто!
Я смогу сквозь твои невозможно,
Прикасаться к тебе словами,
Ты от слов моих медленно таешь,
Станешь прежней и будешь другая…

Он влюбился в нее легко, он всегда так в нее влюблялся. Только  с ней выходило это похожим на игру, которая взрывала в нем все внутри и оставляя пустоту, снова и снова заставляло его отдаляться и прекращать. Каждый раз, из жизни в жизнь он неизменно приходил к ней. И снова уходил. Так как она продолжала не видеть и может быть, уже забыв истинную причину, отталкивать его. Были жизни, когда он ее не помнил совсем и все равно из тысячи девушек влюблялся именно в нее. Были жизни, где он что-то помнил и пытался ждать и не начинать раньше времени.  И что-то ломалось, и встреча снова состоялась не вовремя  и снова она, замерев от боли, сбегала внутрь себя после начала чувств. Она как будто оставалась заколдованной. И запертые в реалии третьего плана бытия, ни он, ни она, не могли  сделать что-то.
Потом было много жизней без нее, потому что он устал прекращать и уходить. Соприкасаясь с ней, он как ни пытался, ни как не мог победить эту странную магию, и не желая ни разу сделать ей больно, он делал ей больно. Поэтому он все чаще выбирал либо вообще не воплощаться на 3м плане, либо делал это где-то подальше от того места и времени, где выбирала быть она.

«Что это такое? Откуда эти странные воспоминания, которые последнее время стали проявляться в ней все чаще и чаще», - Делика понимала лишь одно, что  с этими странными картинами в ее голове как-то стали связанны зумбикары и их кормление. Ситуация осложнялось тем, что спросить ни у кого она не могла, и поэтому была вынуждена разбираться в этом сама. На днях поднявшись на уровень выше комнат зумбикаров, она бродила по коридорам, пока не забрела туда, где судя по запахам, давно никого не было. Помещения пахли заброшенностью. В одном из них она остановилась и стала как обычно практиковать поднятие век. И это случилось. Случилось не так, как до этого… Она подняла веки и почувствовала, что может их удерживать открытыми. Посмотрев перед собой, она внезапно задрожала. Сила дрожи была похожа на удар тока, она смотрела перед собой в зеркало, на зеркале была пыль, но это было даже хорошо, потому что без этой пыли, она почувствовала, что не выдержала бы своего собственного взгляда. И так Делика провалилась в собственные глаза. В первый раз в жизни. Она смотрела в себя и так как никогда до этого с ней этого не происходило, воспоминания, которые спали стали просыпаться и активировать части ее мозга…  Информация шла словами, картинками, чувствами, она внезапно почувствовала себя проводником этих энергий воспоминания, и не в силах остановить их, или выйти из них, она стала делать единственно возможное, она расслабилась и приняла весь этот поток, таким какой он шел к ней… Несколько веков спустя, четверг 06 мая, и 11 июля. Ей 18 лет. И она верит в любовь. Или ей так кажется. Солнечный теплый день, прогретый на солнце воздух. Четверг. С утра отучившись в институте.  С обеда устав делать бесконечные задания, ей хочется свежего воздуха. Телефонный звонок спасает или губит ее, что одно и то же.
- Привет!
- Сюзанна, привет!
- Что делаешь?
- Английский.
- Хочешь я тебе учебник дам, я уже все приготовила на завтра.
- Хорошая идея. Где встретимся?
- Давай у театрального фонтана?
- Хорошо. Я тогда одеваюсь и выхожу.
Гулять сегодня она не планировала, готовиться к семинару было нужно, воздух улицы манил, и она беспечно собравшись поспешила вперед. Короткая юбка-шорты оранжево-коричневой окраски, коричневая блузка и черные босоножки на высоком каблуке, маленькая желтая сумочка и распущенные волосы так она шла по улице, не смотря по сторонам, пока голос парня не остановил ее.
- Привет! Давай познакомимся! – сказал голос.
Она приостановилась и обернулась. На нее смотрел симпатичный парень, его карие глаза блестели от солнечных лучей, и отважно нырнув сквозь его игривый взгляд внутрь глаз, она еще не знала, что совсем скоро утонет там, и обладатель этих глаз не станет ее спасать.
- Привет! – игриво ответила она в тон его голоса, окинув взглядом лавочку, на которой еще несколько парней изучали ее с одобрительными улыбками.
- Сколько тебе лет? Куда ты идешь? Можно с тобой? – спросил он.
Она улыбнулась в ответ и ответила: «Пойдем, если хочешь. А тебе сколько лет?»
- 16, - ответил он, решив, что ей 16 и поэтому прибавив к своему возрасту пару годов.
Они шли и болтали, и у нее в первый раз в жизни возникло чувство, что они знают друг друга всю жизнь. Было пронзительно легко и приятно. Было так, как будто они уже близки давным-давно, и специально договорились сегодня встретиться, чтобы прогуляться. Предложив ей пойти вместе с ней, он остался в ее сердце навсегда. В тот момент она не знала, что случиться и просто наслаждалась происходящим. Встретив Сюзанну и взяв у нее книжку, проводив ее до дому, они пошли дальше. Случается, что незначительные вещи, произошедшие однажды, настолько сильного действия, что забыть их невозможно. Они подходили к очередной дороге. И когда он решил ее перейти, она замедлила шаг и сказала: «Погоди. Я боюсь». И он взял ее за руку. И он взяв ее за руку, взял в другую реальность, переведя через дорогу, перевел в другую плоскость бытия. После он уже не отпускал ее руку из своей. И намного после, через много лет, каждый раз, если другой парень догадывался взять ее за руку, она снова и снова начинала чувствовать эйфорию, как в тот вечер, как будто это взятие ее руки его рукой, заякорилось в ней автоматически на всю жизнь. И, да, она была влюблена, в первый раз в жизни взаимно. От этого она чувствовала эйфорию, и это было так ново и сильно, что она не знала и не понимала, как это выразить вовне. Шли дни. Шли лучшие дни, безумно прекрасные, яркие, красочные дни ее счастья.
- Ты мне дашь шанс? – спрашивал он ее, обнимая на улице, проводив до места учебы.
- Да, - отвечала она, конечно, она готова была подарить ему все шансы, всю себя, весь мир, всю любовь, снаружи оставаясь неизменно спокойной.
Шли дни, легкие как перышки, нежные как пух котенка.
- Тебе не кажется, что у нас все слишком хорошо. Все  время хорошо. Так, не может быть. Отношения должны развиваться.
Она не знала, что ответить, так как ее устраивало действительно все, и это было идеально. Ему стало скучно. И он стал просить то, что она не могла ему дать прямо сейчас. И она замыкалась. И его стало меньше.
Шел день, и она шла по улице одна. И случайно встретила его в окружении друзей и девушки. Они и в том числе он знакомились с другой. Она ничего не сказала. Лишь почувствовала, что начинает где-то внутри себя задыхаться и тонуть. И дни поменялись. Их до этого совпадающие ритмы перестали совпадать. Он пришел к ней, когда она ушла. И ритмы окончательно распались. И она утонула, попала на дно, выпала из своей реальности и сама того, не заметила, как перенеслась в тело женщины, рыдающей у могилы любимого. Она шептала те же слова, те же чувства и эмоции затопили ее разум и мысли. Сердце было разбито. Как будто история повторялась не однажды…  Но в этот момент она еще была далека от понимания и не готова осознавать случившееся. Она просто плакала от потери взаимности. Было больно и обидно.
Резкая волна выдернула ее из этого пространства воспоминаний. Веки захлопнулись, и Делика впервые почувствовала себя голодной. Это было очень странно и страшно. В нашем мире не было такого чувства как голод. Никто никогда не хотел есть. Проблески чего-то начали мерцать у нее в голове, но пока еще она все не понимала, что с ней происходит. Она снова ни кому ничего не сказала, больше из страха, что ей запретят кормить зумбикаров. Что-то подсказывало ей, что они ей могут помочь. Она шла уже вниз за золой. Впервые осознанно нацепив на себя холодное спокойствие, если бы раньше ей кто-то сказал, что она будет специально притворяться спокойной, она бы не поверила. План сам собой формировался в ее голове. И так, взяв золу, она шла к ним. Зашла в комнату. Подняла снова веки, чтобы открыть глаза и посмотрела на зумбикара. В этот раз была намного легче, чем тонуть в своих собственных глазах. Снова пошли инородные сюжеты… Делика, оставаясь собой, одновременно чувствовала себя кем –то еще, кем-то незнакомым, и снова рой воспоминаний полился на нее, как будто уже ожидая…
Шли года. Разные истории случались с ней. Разные мысли посещали ее голову. Она успела прийти в отчаяния, что у нее ничего не  выходит, она успела пережить страх, что никогда не выйдет замуж. И  приняв решение отказаться от самой себя, она успела выйти замуж, родить ребенка и полностью разочароваться в семейной жизни. Шли годы брака. И ей казалось, что шансов нет у нее самой. Сердце не просыпалось, не таяло. Было холодно, и ей казалось, что иначе  и не будет уже.
«Брось золу», этот голос, который звучал как будто у нее в голове, отключил ее навремя от потока странных картинок.
- Ну вот ты и вернулась снова, - он улыбался.
Она, огляделась по сторонам и обнаружила себя в пространстве двора. Обладатель голоса держал в руке ручку, блокнот валялся у ее ног.
- кто ты? – спросила она, уже зная ответ.
- Что ты видишь? – ответил он вопросом на вопрос. – Не молчи только, пожалуйста, быстрее, что ты видишь, ну же?
- Ээээ… - на несколько секунд она растерялась. Пока он у нее это не спросил, она продолжала быть в пространстве чьих-то воспоминаний, но после его вопроса, она обнаружила, что одновременно с этим видит еще и другие пространства. Эти пространства, они все существовали единовременно, и когда она начинала концентрировать внимание на деталях, одно из пространств высвечивалось сильнее других, а другие начинали таять…
- Меня зовут Делика. – вместо этого ответила она. И это был единственно правильный ответ, так как она вдруг ясно поняла, что единственный способ удержать контакт с ним, это знание имен друг друга.
С его же удержанием пространства было немного сложнее, но он так хотел выбраться из этого замкнутого места, что инстинктивно потянулся к ней, прижал к себе и поцеловал. Делика дернулась и почувствовала, как внутри у нее что-то взорвалось, ей даже показалось , что она потеряла способность слышать… И снова поплыли образы…
Солнечный теплый день. Четверг. Она вернулась с танцев. Черный сарафан с декольте по фигуре чуть ниже колена и распущенные волосы. Сумка. Босоножки на каблуке с джинсовой тканью и шнуровкой. Она сидела на лавочке, в тот момент, когда его глаза встретились с нее. И мир перевернулся во второй раз в жизни. Она прыгнула в его глаза сразу, как голодная, как человек, изнемогающий от жажды. Взрыв эмоций. И такое знакомое чувство эйфории затопило все ее сознание, как когда-то ранее, чувство, с которым она уже попрощалась давно, и не верила в его возвращение, было прямо сейчас в ней, и прошедшие года растаяли от прикосновения его взгляда к ее шее. И шли дни легкие как звуки от пропетых нот. Они гуляли. И ей так хотелось к нему прикоснуться. И потом он взял ее на руки и понес, всего несколько мгновений, перевернувшие все внутри нее. Он писал ей. Она отвечала. Встреча с ним разбудила ее. И та часть, от которой она отказалась, обрела голос и кричала внутри нее: «Выпусти меня! Я хочу быть любимой, и я хочу любить! Хватит притворства. Отпусти меня на волю!». И шли дни, без него снаружи, и мыслями о нем. Наступила зима. Она вышла на свободу от мужчины, который не умел ее любить, и которого она не умела любить тоже. Вышла раненой и нуждающейся в исцелении.
Было холодно. Где-то в глубине ее памяти, сознания или ума было очень холодно. И она привыкла к этой температуре, что уже забыла, что может быть иначе. Привыкла не ощущать этот холод внутри себя и отдаваться теплу снаружи, как будто перечеркнув что-то внутри себя и отказавшись двигаться дальше. И он пришел к ней сразу по ее зову, и был  ее лекарством. Его прикосновения были такими теплыми, что по кусочкам стали возвращать ей память обратно. Его взгляд пронзил ее душу до дрожи тела и оттуда, ничего не ожидая, она инстинктивно потянулась к его свету, как сделал бы любой цветок, ощутив солнечный луч на своем лепестке. Он исцелял ее своим дыханием, и гладя ее тело своим взглядом, она чувствовала, как каждая клеточка ее тела оживает. Он писал ей: «Я такой, какой я есть. Кто-то ценит меня, кто-то нет, но никто не знает всех моих граней. Потому что никому не было настолько интересно, никому кроме тебя. Знаешь, мы сейчас с тобой проговорили больше, чем я за последний год со своей .... Я почувствовал себя интересным, ведь я уже давно забыл обо всем этом. Я все это подавлял…….. . Абсолютно. И ей было со мной неинтересно…. Ты открываешь во мне забытые страницы моих мыслей, шевелишь мои чертоги разума, и после этого ты еще полагаешь, что настанет тот момент, когда мне будет неинтересно??? Мне самому-то интересно». «И я рад, что такая шикарная девушка как ты, вообще посмотрела на меня. Заинтересовалась мной. Я просто чувствую себя увереннее. Я  в расцвете сил и могу всё». «Мужчины и женщины как ключ и замочная скважина. Чем больше у них общего, тем теснее и лучше они взаимодействуют. И наоборот кривой ключ не подойдет. Ничего не выйдет». «Беглый взгляд на тебя.  Я поздоровался. Отвернулся. А сам уже весь с тобой в диалоге мысленно, я долго думал, что, да как. Как начать разговор? Сердце колотиться. Мне кажется, что ты на меня смотришь. Поворачиваюсь. Ловлю взгляд твой мимолетно, и думаю -  «о, божечки», она на меня смотрела!» Откуда он брал эти слова, которые полностью отражали ее собственные чувства и ее жизнь. Тоже самое она могла бы в тот момент написать и ему о себе. Влюбляясь в него, она влюблялась в саму себя рядом с ним. Состояние любви  к себе такое естественное и такое забытое пробуждалось от его прикосновений. Его руки, глаза, запах его тело пробуждало в ней страсть к самой себе и от этого становилось теплее. Тепло разлилось внутри тела и несло освобождение. Ограничения уходили и переставали нести ценность. Он был ее страховкой от боли и ненужных переживаний, и она просто отвлекалась от плохих мыслей и начинала мечтать о нем. Она хотела его теперь все время и в этом желании начинала хотеть саму себя. И это было так странно и так ново. Он целовал ее в губы и боль, накопленная вне времени и пространства растворялась. И когда его руки гладили ее тело, ее душа исцелялась от отчаяния.  И это помогало. Он был ее солнечным светом, способным проникнуть сквозь и вынырнуть, ее лекарством, ее обезболивающим средством. И потом он пришел и подарил ей то, чего она никогда еще не получала ни от кого. Понял ли он сам, что он сделал, и насколько это было для нее значимо? Неважно. Прикоснувшись своими желаниями  к ее подобным желаниям, он смешал их в волшебный коктейль и этим действием прочертил черту  между ней  ее прошлым до себя. И все, кто оказались по ту черты стали таять и исчезать из ее мыслей. Он забрал ее себе полностью и она молча согласилась. Шли дни. Утра неизменно превращались в вечера. Наступали ночи. «У нас еще будет миллион утр», - писал он ей. Как же сильно ей хотелось в это верить. Только голос разума шептал ей -  «Детка, не обольщайся. Это всего лишь слова». Шли дни…. И все было прекрасно. И однажды она почувствовала, что что-то изменилось. Это совпало ровно с тем моментом, когда она почувствовала себя полностью очарованной им. Она забыла о том, что в ее жизни царило правило: «Чем сильнее она влюблялась, тем быстрее все заканчивалось в реальности для нее. Как будто ее влюбленность была ядом для отношений. И проявившись вовне, тут же убивало всех вокруг. Можно ли принимать лекарство постоянно? Или в любом лечении наступает точка, когда ты исцелен и должен перестать. Вернуться в жизнь, и не оборачиваясь идти дальше без боли, без привязанности, без холода. Для этого необходимо присвоить то, что вызывалось действием лекарств внутри себя, и согласиться принять и увидеть это в себе. Он стал ей мало писать, совсем мало. И не сразу отвечать. Долго и очень долго отвечать. Игнорировать некоторые ее сообщения. И она почувствовала, как ее сердце снова уже разбито в дребезги. Было так больно. И так обидно. Что она снова вскрыла портал времени и сама того не желая, объединилась с болью себя там давно в одном из прошлых воплощений. И она снова повторяла слова, произнесенные там: «Я люблю тебя! Почему ты ушел? Почему ты не выполнил свое обещание? Где миллион утр? Что стало с планами на завтра?» Было так больно, что хотелось забиться в какой-нибудь темный уголок, и там свернувшись комочком лежать. И она не могла себе это позволить. Ведь жизнь продолжалась. Она продолжала дышать, и улыбаться в зеркало, внутри спрятав свою боль ото всех. Она не понимала, и поэтому не могла выйти из этого грустного времени. Ей так хотелось, чтобы он ей помог и в этот раз. Помог тем, чтобы откровенно ответил, что между ними больше уже ничего не будет и не может быть. Она просила его, сказать ей, что это конец. Он же молча игнорировал подобного рода вопросы и не пытался никак ей помочь. Она старалась сама. Клялась, что больше ему не напишет. И снова срывалась. Ее вела неведомая сила, и ее сознание уже было взломано до момента, когда нужно сопротивляться. Временами ей казалось, что она сошла с ума, что нельзя так насиловать себя мыслями о другом человеке. Что по его поведению совершенно ясно видно, что это конец. И видя эту очевидность, она все же хотела добиться от него ответа в словах. Потому что фразу: «у нас будет миллион утр», невозможно было стереть из нее и единственный способ ее удалить, были бы его новые слова о том, что он ее больше не хочет. Но он молчал. И от его молчания она сходила с ума. Снова с очередной попыткой, сорвавшись в то, чтобы написать ему она писала: Можно спросить у тебя 2 вопроса?». Он ответил: «Давай». И дрожа от страха, и от захлестнувшего желания его, она все же отважно писала: «1. Ты хочешь другую?». Он снова молчал. И что ее вопрос был давно прочитан, она знала, и то, что он не ответил сразу, конечно говорило о том, что даже если он и не хочет другую, то и ее он уже тоже точно не хочет. Но, она все это понимая, продолжала с трепетом надеяться на его ответ. Она была бы рада любому ответу. Понимал ли он это?  Или ему давно уже стало все равно, что она хочет и чувствует. И в ожидании ответа, у нее внутри остановилось время, остановился весь мир. И как бы ей не хотелось присвоить лишь себе его солнечный свет, это было бы невозможно. Суть солнечного света согревать цветы, сиять ярко и нежно и без этого нет смысла. И он учил ее свободе, этой забытой вибрации радости и полета вне условий и вне расстояний. Понимал ли он сам, знал ли он, кем для нее является? Неважно. Этот урок был особенно ценен и давался ей трудно. Каждый день ее сердце сжималось от разных мыслей, которым не было место в ее голове, и которые тем не менее навязчиво пытались в нее проникнуть. Она гнала их прочь и представляла его яркий свет, отдавалась его лучам, потому что всегда есть выбор, что принимать внутрь себя: боль или удовольствие. И она свой выбор сделала в пользу любви, свободы и удовольствия. Остальное – это детали, подробности плана, коррекция, чтобы не сойти с пути. И как только он смогла отыскать его внутри себя и понять, что его вибрация в ней есть, состояние свободы заполнило всю ее плоть, разум и душу. И, тогда она снова нарушив все правила, писала ему долго и неправильно, писала сама для себя в сообщениях для него. И полностью раздевшись эмоциями, скинув одежду из мыслей, желаний и представив свою обнаженную душу на его прочтение, она, нажав на кнопку отправить, тем самым поставила точку для себя самой, и  вышла из этой прекрасной  и ставшей мучительной со временем для нее игры. Конечно, ей хотелось бы, чтобы он ответил. Однако и его молчание было для нее уже предсказуемо. Его молчание рождало вседозволенность ее мыслей и слов.
- Что ты видишь, Делика? – она вновь услышала голос.
- Ты тоже это сейчас осознавал? – спросила она его.
- Ты  о чем именно? – посмотри, вокруг, что-то изменилось.
Делика обернулась. И правда, двор пропал. Пропала и комната зумбикаров. Пропали знакомые запахи.
- Что случилось? Куда ты меня затащил? – спросила она его с опаской и легкой тревогой, которая постепенно усиливалась от понимания , что она потерялась в пространстве временных воспоминаний, что она не чувствует выхода.
- Ура! Значит сработало. Наконец-то, выбрался. – он был радостным, и она не могла понять от чего.
- Что в этом хорошего? Мы потерялись. Я не знаю, где мы. И я не понимаю, кто ты. И мне страшно.
- А кто ты, кроме того, что ты смогла вытащить меня из замкнутого пространства, я тоже ничего не знаю, о тебе. Тем не менее, все лучше, чем сидеть там.
- Прости, - она вдруг поняла, что он в отличие от нее там в ее мире был приравнен к питомцу, его держали взаперти и кормили по расписанию.
- Не обольщайся, ты тоже чувствовала себя там не свободной.
- Как? Читаешь мои мысли?
- Сам не знаю, как это получилось. И, может, хватит все время прятаться за мыслями про других?
- Я не специально. Просто, не знаю, как так вышло, эти воспоминания, они как будто хотят выйти из плена, и когда они оказываются во мне, когда я их проживаю, они освобождаются и уходят. И пока они есть, я не могу ничего поделать, я могу лишь разрешать им вытекать свободным потоком вовне. К тому же ты каким-то образом их активируешь во мне.
- Тогда давай их уже выпустим всех из тебя , потому что я хочу познакомиться с тобой, а не с теми, чьими проводниками ты являешься.
Сказав это, он привлек ее к себе за талию и заглянул в ее глаза, прошептал: посмотри на меня!
Она сделала, как он сказал. И они вместе почувствовали, как пространство снова начинает искажаться, и трансформироваться… Она же снова вплывала в очередной поток чувств…
«Ты когда-нибудь влюблялся в другого человека так, что не можешь не думать о нем? И ты живешь, происходят разные события, другие люди общаются с тобой, и иногда кажется, что все прошло…  И потом снова раз и понимаешь, что ничего не прошло. Что неведомая сила влечет тебя снова и снова думать и вспоминать именно этого человека. И этот человек, может вести себя по-разному и быть любым, он может ранить тебя, забыть, любить других, но ты все равно будешь оправдывать любое его поведение, и как будто ему уже все прощено заранее. Потому что глубоко внутри, только он смог тебя зацепить. Так вышло, что этот человек сейчас для меня - это ты. Вот и все. А почему я пишу это все тебе. Это мой первый эксперимент писать парню про мои чувства к нему, никогда так не делала раньше. А еще я подумала, что может, если я буду об этом тебе писать, это  пройдет быстрее. По идее все, что не поддерживается взаимностью должно исчерпать себя и завершиться», - она решилась наконец-то просто, как есть открыть ему все свои чувства, потому что устала держать их в себе. После того, как сообщение было ему доставлено, и прочитано она почувствовала легкость в сердце. И насколько был важен его ответ? Она не ждала уже ответа, она просто хотела выразить себя в первый раз в жизни, полно целиком, искренне…   Но он внезапно и неожиданно ответил: «Какая любовь? Вот о чем, ты можешь говорить,  скажи мне»… В его голосе она услышала разочарование и отсутствие веры. Он не верил в любовь. И тогда, она сделала еще одну попытку по реанимации его веры…  Она ответила еще раз: «Я могу лишь говорить о том, что чувствую и о том, что со мной происходит.  Я не претендую на точность названия и у меня нет цели доказать тебе что-то, или доказать что-то тебе и этим самым от тебя что-то добиться. Я просто что-то чувствую и что-то из того, что я чувствую, я пишу тебе. Может для тебя это называется как-то иначе. Да, возможно, это походит на какую-то странную зависимость. Иначе как объяснить, что я все время думаю о тебе и утром и вечером. И тогда зачем внутри где-то, где-то глубоко внутри себя я продолжаю тебя ждать. То есть я знаю, что ты не придешь, и все равно я тебя жду.  Я знаю, что ты меня не хочешь, но я все равно продолжаю тебя хотеть». Он ничего больше не ответил. Она же мысленно продолжала ему повторять: «Я люблю тебя». И впервые, она почувствовала, как ее сердце исцеляется, и это было похоже на чудо. В любви признавалась она, признавалась тому, кто не верил в любовь и не видел ее в роли своей любимой, и от этого чудо было еще более невероятным. Ее сердце, и все ее существо начала заполнять любовь. Боль, разочарование, тоска, все это исчезало, очищалось и заполнялось любовью. И она вдруг почувствовала с необычайной ясностью, что именно это ее действие было главным и основным. Пьеса, которая повторялась сотни раз и преследовала ее из жизни в жизнь, наконец-то подошла к концу, в этой пьесе не хватало ее финального монолога. И лишь сейчас она наконец-то смогла остановиться, не пытаться сбежать, а доиграть эту роль влюбленной героине. Эти слова любви она не успела сказать ему там, в одной из прошлых жизней и эта незавершенность преследовала ее по пятам из жизни в жизнь.
Тело Делики пробила новая волна дрожи. Она внезапно ясно поняла, что с ней происходило все это время. Широко открыв глаза, она смело разрешила себе увидеть его снова. Удерживая его все время рядом с собой, она не давала новым возможностям проявляться в его и своей жизни. 
Теперь же она прямо смотрела ему в глаза. Все воспоминания кончились. Все вокруг наполнялось белым светом. Она позволила себе разжать пальцы, которые судорожно до боли держали его руку.
«Теперь ты свободен», - прошептала она ему.
От ее фразы, как по волшебству все пространство начало таять и исчезать. Любить, и значит отпускать, отпускать легко, отпускать с доверием и верой.
Я отпускаю тебя, люблю и отпускаю.  Я отпускаю саму себя. Напряжение трансформировалось в расслабление. Темнота отступала до тех пор, пока не пропала полностью. «Да», звучал его голос, тут же растаяв….  Его образ таял. Ее образ тоже таял. Потому что, это была инициация, полное перевоплощение в новое пространство….

                Глава 7

Она стояла посреди ощущения безмятежного покоя.
- Это тебе, - произнес голос, тем самым, разрушив тишину вокруг.
- Спасибо, - отвечал ее голос, к которому она еще не успела привыкнуть. Этот голос ее очень довольный и воодушевленный и от этого совсем не привычный для нее. Она бережно взяла из его руки цветок. Цветок был нежным и сильным одновременно. Он пах свежей  любовью. И этот аромат превращал ее в реальную.


2014, 2020.