Последний привет Пети Чемоданова

Грегори прошёл через пустынный двор. Ветер шумел в кронах тесно обступивших дорожку старых каштанов, ветви раскачивались, и по брусчатке, в свете единственного горящего фонаря метались изломанные тени. Грегори сел в свой бьюик, и направился к центру города.

Он чувствовал, что получив те материалы, которые лежали сейчас у него в кармане, он подписал себе приговор. Похоже, наступил тот самый час, о котором говорили наставники в спецшколе много лет назад. Один единственный кристалл с данными оправдывал всё – долгую жизнь под вымышленным именем в чужой стране, сомнения, порой переходящие в бессильное отчаяние и злобу на самого себя. Оправдывалось доходящее до раздвоения личности вечное напряжение, когда приходится напоминать самому себе, что он не только ведущий сотрудник НАСА Грегори Пинчер, но и российский нелегал Арсений Рубанов.
 
Впервые за долгие годы Грегори чувствовал полнейший душевный покой. Он знал, что как только настоящим владельцам полученной им информации станет известно о несанкционированном доступе, жить ему останется считанные часы, но полагал, что успеет отправить бесценные файлы на родину. Собственно, больше ни о чём можно было не беспокоиться – до утра он не доживёт ни при каких обстоятельствах, а значит, можно и не думать ни о каких житейских невзгодах.  Странно, но страха он не чувствовал. Арсений, а в этот момент он осознал себя именно Арсением Рубановым и никем более, вдруг понял, как же он смертельно устал играть в чужую жизнь, и что скорое избавление его даже радует.

Оставив машину на платной стоянке у центральной станции городской подземки, Арсений быстрым шагом направился к плоской станции трансконтинентального метро. Поезд до Нью-Йорка отправлялся через 10 минут, и нужно было поспешить, чтобы купить электронный билет. Прыгая через три ступени, пожилой мужчина побежал вниз по слишком медленно ползущему эскалатору.

В этот поздний час в вестибюле и на эскалаторе было пусто. Снизу, из шахты, тянул ровный поток пахнущего пластиком тёплого воздуха. Уже заскакивая в вагон вот-вот готовящегося отойти поезда, Арсений привычным машинальным взглядом увидел двоих упитанных чернокожих, несущихся вниз по эскалатору. Отлично разбирающийся в психологии разведчик не мог предположить, что сразу два афроамериканца средних лет в приличных костюмах решили экспромтом прокатиться на другой канет страны, используя в качестве транспорта считающееся уделом бедняков «метро». Эти двое пришли по его душу, и жить агенту оставалось ровно три часа, пока следующий без остановок поезд не достигнет своей цели. И Арсений не собирался потратить время впустую – у него ещё остались неоконченные дела, которые нужно во что бы то ни стало завершить.

Спустя три часа улыбающийся Грегори вышел из вагона поезда на перрон центральной станции подземки Нью-Йорка. Он не удивился, увидев в пустынном зале тех самых чернокожих, которые не успели на поезд в Лос-Анджелесе. Последней осознанной мыслью разведчика было: «Вы опоздали, господа».
Утром пожилой ведущий эксперт НАСА не вышел на работу. Коллегам объявили, что он скончался от ураганного воспаления лёгких. О том же объявили семье Грегори, вручая ей урну с прахом «сожженного для недопущения распространения вероятной инфекции» главы семейства.

В тот же день сотрудник постоянного представительства России при ООН подал уведомление о необходимости отправки ремонтной бригады на виллу посла в Калифорнии. Там случился разрыв фановой трубы канализации, и дело не требовало отлагательства. Под плотным, но не слишком внимательным контролем скучающих сотрудников ФБР, явно не ожидающих от «сантехников» никакой подлянки, трое русских покинули дипломатический квартал и направились к подземке.
Никого не удивило, что обслуживающий персонал избрал для следования к месту работы пользующуюся дурной славой скоростную линию метро. На то она и обслуга – люди второго сорта. Лишь старший ФБРовец поморщился от необходимости самому спускаться в эту клоаку.

Путь до Лос-Анджелеса занимал три часа, и стоять всё это время русские не собирались. Резво работая кулаками и локтями троица «пролетариев» устремилась сквозь толпу на штурм вагона. Вдруг над перроном раздался возмущённый крик разгневанного афроамериканца, возмущённого наглым поведением «беломазых ублюдков», посмевших задеть его огромный чемодан на колёсиках. С громоподобным криком: «совсем, мать вашу, страх потеряли снежки» он достал из авоськи несколько яиц, и со снайперской точностью метнул их в удаляющуюся спину обидчика.

В итоге, пострадавший техник из постпредства отправился вдоль состава искать работающий туалет, пока товарищи удерживали для него сидячее место. Стоящие рядом ФБРовцы наблюдали за происходящим представлением с нескрываемым удовольствием. Один из них даже протянул так удачно попавшему своим снарядом «снайперу» доллар – в компенсацию за истраченные снаряды.

Когда «ремонтники» вернулись в Нью-Йорк, на стол резидента российской разведки лёг накопитель с материалами, забранный «сантехником» из тайника, оборудованного Грегори в туалете поезда с давно выбитой камерой наблюдения. Это был последний привет с того света от сотрудника нелегальной разведки, известного резиденту только по оперативному псевдониму Петя Чемоданов, передавшему накануне сигнал на проведение срочной внеплановой тайниковой операции по одному из давно наработанных вариантов.