Ниновка далекая и близкая. Глава 36

Утреннее солнышко весело катилось по безоблачному небу, осыпая земельку теплыми лучами. Оно дарило ее обитателям тепло, жизнь и радость. 

- Евдоки-и-ия?! - звонко прозвучало в утреннем воздухе.

Евдокия выжала стираное белье, вздохнула и, вытирая о фартук влажные руки, вышла во двор:

- А-а?! Это ты, Авдотья! Доброго утречка, соседушка!

- Евдокия, ты как? На пасху калачи печь будешь?

Не дожидаясь ответа, Авдотья протянула соседке лукошко.

- Шо это?! – опешила та.

- Бери, Евдокия! У меня куры хорошо несутся, яиц богато, куда мне одной? А у тебя вон, мужиков сколько, да и свадьба на носу ...

Евдокия только собралась поблагодарить Авдотью за доброту и щедрость, как та перебила ее:

- У меня есть трохи крупчатки, еще с того году осталась, так и ее тебе отдам! Можа испечешь и на мою долю калачик? А то одной мне не хочется возиться с этим делом!...

Раскусив хитроумный план соседки, Евдокия в этот раз не растерялась:

- Я вот смотрю на тебя и не могу понять, шо ты за жинка така? Это - не хочу! То не могу, не буду! Забирай-ка свои яйца да у четверг ранёхонько приходи до нас, печь будем вместе!

Почуяв напряжение в разговоре, смекалистая соседка вмиг сменила тему:

- Чуешь, Евдокия?! Казачка-то наша супротив кузнеца идеть! Видать по всему! А мужик-то хороший! Вон учера у проезжих посередине дороги подвода сломалась, обратились они у кузню до Дягеля, штоб подсобили им - так та телега полдня простояла за воротами и еще б, наверное, стилько бы стояла... кабы б не наш Герасим! Проходил он мимо, видно высматривал на дороге старые подковы, так вот он-то и подсобил им. Ручищей своею приподнял ту подводу и дотянул до своей кузни, а там наладил ее так, шо те людочки довольнехоньки остались, а в благодарность щедро отсыпали своего товару, шо на базар везли! Ухватливый мужик наш кузнец! Во-о!.

Авдотья на миг примолкла, а затем, сделав рукой жест, призывающий прислушаться, произнесла:

- Чуешь?! Стучить! С самой зари стучить! Она мабудь ще спала, а кузнец уже стучить!...И какого еще мужика той Матрене надобно?

Евдокия перевела взгляд по направлению к звуку, исходящему от кузни, прислушалась к равномерному постукиванию молота по наковальне. И вдруг ее словно озарило:

- Ведь так стучит сердце! Это же спокойное размеренное биение сердца!  И стучит оно правильно, как и должно работать сердце родной деревни... 

Оставив свои размышления, она мягко ответила Авдотье: 

- Так можа Матрена по своему мужу тоскуе?!... Да и не нам их судьбу решать! Дело молодое, сами разберутся... А сейчас мне некогда тута с тобою лясы точить, дел у хате полно! Надо усе успеть!

- Никак хату белишь? - развела руками Авдотья. 

- Сегодня стираю, завтра побелю хату да развешу чистенькие шторочки! Праздник, ведь, какой! У чистый четверг наша хатка, как яичко, будэ сиять! Да, и на свадьбу людочки прийдут, не стыдно будэ хату показать... - озабоченно произнесла Евдокия и направилась в избу.

Авдотья примолкла. 

А вскоре не только соседский двор, но и вся Ниновка погрузилась в предпраздничную суету...

Готовился к Пасхе и кузнец Герасим.

Еще с вечера он выбрал среди найденных подков самую старую и вышел с ней на крутой берег.

Полнолуние. Внизу мирно текла река Оскол...

Переливаясь в лунном свете, она походила на бесконечную гигантскую змею.  Герасим смотрел во все глаза. Казалось, что природа впервые доверилась ему и открыла самое сокровенное. Кузнец пришёл в восторг от красоты величественной картины. Долго еще стоял Герасим, зачарованный красотой родного местечка.

И сдавалось ему, что Мать-природа сейчас добра и открыта, что не откажется помочь в любой просьбе.

Твёрдо веря в это, спустился к реке... Опустил подкову в лунную воду и, нашептывая что-то свое заветное, закрыл глаза.

А ранним утром закалил подкову огнем, молотом ударил, и она, глухо звякнув в богатырских руках, послушно скрутилась в розочку.

Получился прекрасный оберег. Лепестки распустившейся розочки венчали тонкий стебелек, защищенный острыми шипами .

Герасим взял оберег, вышел из кузни на широкий двор и обратился к солнцу:

- Этот цветочек отнесу моей Матренушке! Он даст ей силушку и убережет от невзгод!

Прижал цветок к сердцу и вышел к реке.

- Уноси, реченька, все печали моей Матренушки!

Угрюмого кузнеца словно подменили.

Наполненный счастьем, стоит он на берегу недалеко от своей кузни и любуется  родными просторами.

А потому такой привычный высокий берег сегодня показался ему праздничным. Слева берег более пологий с  плакучими ивами в лёгкой зелёной дымке, а справа переходит в крутой обрыв, который густо заселен ласточками-береговушками.

Герасим вспомнил, как частенько в минуты отдыха брал лодку и отправлялся туда, чтобы порыбачить и понаблюдать за пташками.  В мягкой глинистой почве, разделенной ровными рядами, трудолюбивые береговушки соорудили гнезда-норки.  Обрыв походил на многоэтажный дом со множеством круглых окошек.

Кузнец блаженно улыбнулся:

- Дождутся домишки своих хозяев! Скоро, скоро прилетят!...

 Веяло речной свежестью, сонное светило лениво полоскалось в воде, разгоняя над рекой туманную прохладу. Веселое чирикание неугомонных воробьев, подхватили звонкие скворцы...

Пахло прелой землей...

Кузнецу вдруг привиделся образ полюбившейся ему женщины. Погрузившись в сладостные мечтания, он представлял, как будут они с Матреной здесь жить в мире и согласии, как по этому берегу будут бегать их дети, потом внуки.

-  Эх, до чего ж любо! – воскликнул громко, а в душе пронеслось.

 -Уйди душевное страданье!
  Зачем тревожишь ты меня?      
  Возьму я розу на свиданье,
  Прижму Матренушку любя!

И ведь совсем немного нужно для счастья сельчанину. Уют и тепло в душе!  Только и всего!

Деревенский житель - особое создание природы! Удивительное! Уже при рождении природа наделяет его особым чутьем. Крестьянину дано душою ощущать,  как и чем дышит и его семья, и его родное местечко.

В эти дни как никогда дышалось легко...

Ниновка жила предпраздничными заботами.

Хозяйки в преддверии праздника хлопотали по хозяйству. Вставали с рассветом, белили, стирали, готовили праздничные блюда.

Пасхальные калачи - предмет особых тревог и волнений каждой хозяюшки. И чтобы развеять последние сомнения и получить удачную выпечку, советовались друг с другом, обменивались  рецептами. В это время чаще обычного можно было увидеть оживленно беседующих женщин у деревенской лавки.

И это не случайное место! Лавка - это не только торговая точка, но и центр общения. Здесь жители решают насущные проблемы, обмениваются новостями, делятся радостью или болью и просто судачат …

А сейчас тот самый редкий момент, когда возле лавки никого, кроме сторожа. Но это затишье ненадолго!

- Никита?! - приоткрыв входную дверь, прикрикнул на сторожа лавочник. - Наведи около лавки порядок: подмети вокруг да посыпь песком до самой дороги!

- Так подметено жа, Николай Игнатьич! И фонарь я протер, вон як сияе! А песком, так это я враз земельку присыплю!

- Шо это наш лавочник, как кипящий самовар, расходился? Никак ждет кого? - неспешно подошла к сторожу сватья Матрена.

- Да, поди узнай, шо с ним? Учера так гаркнул на своего помощника, шо тот еле ноги унес!

К лавке подоспела еще одна жительница деревни – бойкая Меланья:

- Доброго здравица, свашенька! Доброго здравица, Никита! Шо оно тута хоть робыться? – спросила она, лёгким кивком указывая на лавку.

- Товар да гроши пересчитываем! - лукаво улыбнулся сторож.

- Не-е, людочки, тут другим пахнет... - присоединилась к разговору бабка Анисимовна.

Вдруг все внимание переключилось на подъехавшую бричку. Из нее спрыгнула женщина и быстрым шагом прошла внутрь.

Сельчане настороженно переглянулись:

- Хто ж це така!…

- А-а-ах! Никак Ольховатинская за лавочником приехала? - прикрывая концом платка рот, осторожно предположила Меланья.

Сторож замер, по его спине легким холодком пробежал страх.

- Приду -ка я сюды у другой раз...- перекрестилась Меланья, направляясь в сторону своей хаты.

- Мелашка? Погодь! - поспешила следом за ней и сваха Матрена. - Мелаш, ты не чула кто у нас тут на Ниновке будэ поросенка колоть?  Сало хочу купить!

- Чула, Марьины у четверг будут свежевать. Спытай у них.

               Продолжение тут http://proza.ru/2020/10/09/1431