Гинеколог

Трёхэтажное кирпичное добротное здание было построено ещё до революции. Как и его собратья по городской архитектуре оно пережило лихолетья Гражданской и Отечественной войн. Много раз переобустроенное, сейчас служило людям в качестве городской больницы. В просторные палаты с высокими потолками можно было уложить с десяток больных, что незамедлительно практиковалось. Медицинский персонал состоял из знающих профессионалов, люди сработались и сплотились в крепкий коллектив. К тому же все обо всех всё знали.
Однажды в больницу поступил молодой человек с острым приступом аппендицита, что, впрочем, не являлось каким-либо неординарным событием. Единственно, чем отличался он от простых смертных, был сотрудником госбезопасности. Они тоже иногда болеют человеческими болезнями. Ему своевременно и добросовестно провели операцию, и он тихо блаженствовал, отсыпаясь на больничной койке за предыдущие, накопившиеся бессонные годы.
По прошествии пары дней его молодое тело быстро восстановилось. Однажды через приятную дрёму он услышал какой-то ритмичный стук. Но не сразу обратил внимание на этот характерный звук из-за не комфортности в правой нижней области живота. На следующий день почти в то же время, а именно, когда весь больничный персонал ушёл домой, и в больнице осталась только дежурная смена, он опять услышал такое же постукивание. В чекисте взыграл профессиональный нюх, и уже в силу привычки он попытался переложить этот стук на известную ему азбуку. Точки и тире явно прослеживались. Об этом он незамедлительно сообщил своим коллегам, которые навестили его.
Тут уж завертелось. Первым делом в городском управлении госбезопасности была создана специальная группа, которую возглавил наш больной, за бдительность досрочно получивший внеочередное воинское звание. Он остался в больнице, чтобы быть поближе к месту преступления и въедливо занялся обследованием всего здания, что оказалось делом не простым. В подвальном помещении больницы без каких-либо окон располагалось психическое отделение с особо буйными гражданами, куда никого не подпускали. Во многих местах сквозь штукатурку проглядывались заложенные дверные проёмы. Куда они вели, и был ли под этим зданием потайной ход - нужно было срочно выяснить.
Первым делом сотрудники его группы ринулись в городской архив, отыскивать чертежи этого строения. Но две войны, прокатившиеся по этим местам, искомых документов не оставили. А тем временем в кабинете секретаря партийной организации больницы разместили специальную записывающую аппаратуру. Были привлечены дешифровальщики из ГРУ. Несмотря на замысловатый шифр, они смогли предположить по первым коротким сообщениям и по некоторым признакам текст, в котором говорилось об организации вооружённого восстания против советской власти. Дело происходило в городе в предгорьях Кавказа, а жители этих мест в силу своего географического положения всегда свысока посматривали на равнинную Россию.
Об этом вопиющем происшествии доложили Председателю КГБ товарищу Андропову. Но в силу своего государственного мышления он не стал пока доводить это сообщение до членов Политбюро, а для перепроверки всех данных направил в город лучшие силы центрального аппарата.
В больнице тоже не спали. Из врачей - членов партии стали назначать ответственных на вечернее и ночное дежурство, так как именно в это время и, что особенно настораживало, каждый день продолжались нестись в эфир позывные. Но этих членов партии, тем более среди мужчин, в больнице катастрофически не хватало. А рисковать и назначать дежурными женщин в ночное время, когда рядом замаскировался потаённый враг, никто не хотел. И тут вспомнили о враче-гинекологе, который уже давно стоял в очереди на приём в партию.
Вообще-то всех врачей относили к категории интеллигенции и их особо не принимали в якобы рабочую партию, а против врача Альтшулера говорила ещё и его фамилия. Хотя гинекологом он был от Бога, а многим женщинам подавно известно, что лучше, чем мужчину гинеколога врача не сыщешь. Так как женщины-врачи в этой ипостаси очень уж безжалостны к своим сёстрам по несчастью.
А врач Альтшулер вдобавок ко всему был тихим, застенчивым и на редкость честнейшим человеком. Благодаря своему таланту, а также специфике профессии он оказывал посильную помощь местной номенклатуре, которая обращалась к нему по поводу абортов их несметных любовниц. Но в партию его не принимали якобы из-за того, что нужно было принять сперва десять рабочих, чтобы на их плечах мог проникнуть в эту партию один интеллигент. Такая была партийная установка.
А где в больнице возьмёшь рабочий класс? И потому при всех его пикантных связях с номенклатурой к партии его не подпускали, как не евнуха в гарем. В этот же раз из-за нестандартной служебной безысходности врача Альтшулера решили срочно принять кандидатом в члены КПСС, тем более. номенклатурные тайны он умел хранить.
Его первым партийным заданием стала активная помощь органам в поиске замаскировавшегося врага. Первым делом врач Альтшулер выразил сомнение по поводу того, что в наше время могли использовать такой анахронизм, как азбука Морзе. Но его быстро осадили, недвусмысленно указав ему на его историческое место.
В больнице тем временем превентивные меры активно продолжались. Ежедневно в партийном кабинете руководитель группы инструктировал ответственное лицо, заступавшее на дежурство, да так, будто тот шёл на охрану государственной границы.
Хотя все события были мгновенно засекречены, слушок по больнице всё-таки прошёл, и больным теперь уже не так скучно было коротать время между различными процедурами. А ближе к вечеру, когда, как правило, всё вокруг замирало, особенно чётко было слышно предательское постукивание. И тогда мгновенно прекращались все разговоры, а если кто-либо из больных хотел застонать, то делал это только в подушку.
В таком нечеловеческом напряжении жила больница уже вторую неделю. Но свои основные функции она выполняла и новых больных принимала на лечение. Как раз в это время поступила на излечение пожилая женщина - кабардинка по национальности. По-русски она понимала плохо, а говорить вообще не умела. Но краем уха слышала, как соседки по палате о чём-то тихо между собой переговариваются. Когда к ней пришла родственница, то она  ей всё доступно на родном языке и объяснила.
Интересный феномен наблюдается на просторах России. Разного народа проживает тьма-тьмущая, языковое разноголосье огромно, есть люди, которые по-русски вообще не говорят, но матерятся почему-то все только на великом и могучем.
Так и эта кабардинка. Выслушав свою родственницу, она во всеуслышание сказала лишь одно слово по-русски: «Му-да-ки», а потом добавила что-то на родном языке. Родственница перевела присутствующим сказанное, мол, это жуки точат старое стропило.
Мгновенно доложили куда следует. Срочно были вызваны сотрудники санэпидемстанции. Они-то и обнаружили на чердаке больницы одного жука-дровосека, которых выстукивал «точки», и жука-короеда, который выстукивал - «тире».  В унисон получалась азбука Морзе.
Конфуз получился преогромный. А ведь уже успели доложить наверх. Как из этой ситуации выходить? Ведь головы полетели бы, как перелётные птицы.
Был использован апробированный метод. Пустили слушок (а это единственное, что органы умели делать всегда превосходно), что врач Альтшулер для того, чтобы пролезть в партию придумал этот злонамеренный план и с этой целью обучил двух жуков выстукивать азбуку Морзе. Этот проходимец добился бы своего, если бы не бдительность сотрудников КГБ. Альтшулера, естественно, в партию не приняли.
Забегая наперёд, могу поведать, что, намыкавшись страданий после всех этих событий врач Альтшулер, как только приоткрылась граница, мгновенно эмигрировал в Израиль. И теперь бывшая номенклатура (сейчас их величают новыми русскими) летает к нему в Иерусалим с новыми любовницами, но со старыми проблемами.
У бдительного сотрудника, которому присвоили тогда внеочередное звание, это звание, естественно, отнимать не стали. Не еврей, поди.
А врачи больницы, когда выпадает свободная минута, до сих пор спорят между собой, мог ли еврей, даже такой умный, как их бывший коллега, обучить жука-дровосека и жука-короеда выстукивать в унисон азбуку Морзе? Хотя врачи в своих институтах когда-то углублённо изучали биологию, мнения их разделились, потому что от этих евреев чего угодно можно ожидать.