I

А у меня бывало в жизни по-разному. Ты вот спрашиваешь считаю ли я себя творческим человеком, а я долго молчу, потому что я и человеком-то себя уже долгое время не чувствую. Для тебя это все так просто, так чисто, светло и радостно, словно искра, и этой искрой ты определяешь искусство. А в этот момент мне становится грустно, потому что я осознаю ту максимальную боль и замкнутость до которой ты достучаться не сможешь даже при всех отворенных дверях. В этом и есть разница между одиночеством и вашими жизнями. И как бы ты ни давил ту немую чужую природу мрака в себе, ты все равно остаешься лишь тем, кто пришел из потемок.

Знаешь, я ведь искренне не хочу возвращаться к той жизни, которою жил все это время, и которая все еще тянется. Я интуитивно срезал с себя каждый кусок, каждый раз расчленял все что было там глубоко внутри и запихивал все в холодильник. И ты спрашиваешь, что же я чувствую? Я не знаю. Что ты можешь почувствовать, если откроешь морозильную дверцу и посмотришь в пакет, где лежат твои отмороженные пальцы? Я ничего не чувствую даже к своей мертвой плоти, ведь это лишь мертвая плоть, даже если она моя.

Я всегда задавался вопросом: «А что я сделал за сегодня? Что смог дать я этому миру, и что он у меня сегодня сможет отнять? Что я ему забрать у себя не позволю? И где в этом всем есть я?».

Столько разных людей говорят об одном и то же. Столько близких людей тебе врут совершенно о разном. Столько людей не говорят ничего, сколько бы ими ни было сказано. И чаще всего их волнуют либо другие люди, либо чужие вещи.