Часть 3-я Колобок в родной деревне

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВЫЖИВШЕГО КОЛОБКА

Погостили дед с бабкой у Колобка и рассказали, что обратно возвращаться не хотят, у них там беда да и крыша их дома в деревне течет всегда. Решили вернутся обратно в деревню свою, если он починит крышу ту. После чего он и его братья решили навестить родное село, чтобы крышу починить и в огороде подсобить. Сложились они все как матрешка внутрь колобка и покатились в родные края. То идут на своих складных внутрь ногах, то катятся, то по лесу, или по дороге, а навстречу им волк в своей заботе.
- Что в родные края потянуло вас? – спрашивает он колобка.
Колобок ответил, что помощь нужна в деревни у деда с бабкой беда.
 - Да, - отвечает волк, - есть беда и совсем плохие творятся у нас дела и не только в доме где испекли тебя.  Что раньше здесь было все сплыло. То, что ты живым остался и с лисою посчитался тебе страшно повезло. Если бы нынче в лесу погулять решил, то к чертям бы угодил и живым не остался. За жизнь в деревне нынче дань надо платить и так просто даже гостям это они не могут простить. Лес другим стал, тут чертяки в нем Орду Ада сотворили и свечу Гореволи в ней засветили. Когда она горит то всем плакать велит. Из слез алмазы творят и на в золото инопланетян меняют. Им власть над всеми проявляют Для того чтобы она всегда горела, и зла утверждала успеха, всех данью слезной обложили и на добро с порядками запреты наложили. Всех зверей запугали и им на людей нападать приказали, а мне им службу заказали. Я попытался отказаться, а они мне угрожали, топором надомной махали, за неповеновенье хвост по частям отрубать, обещали, и еще больше пугают, а без хвоста я не волк и весь род мой таким сделать обещают. Теперь я для них дань собираю и к покорности им призываю. Если ты прикатился сюда, то дань будешь тоже платить, как все и я, или заставят угольки таскать для поджарки узников добра. В эти узники все сказки попали, они их героев от добра отказаться заставляют, а не покорных героев углями прижигают и плакать заставляют.
 Вот тебя встретить приказали, или дань плати, или свисну и тебя со всеми вместе героями сказок посадят и им служить заставят.       .
- Фиг тебе, а не оброк, - отвечает ему Колобок. – Я не знаю как плакать в прок.
   - Черти тебя по углям раскатают или в смоляные котлы в уху, как плотву закидают и салют, потом, по душе отстреляют.
 - Ну, это мы еще посмотрим. Ты им скажи, что я им концерт дам вместо оброка, для   процветания их порока.
Сказал Колобок, а сам подумал наоборот.
 - Бесполезно, они не всех певцов любят, но есть твое спасение, оно здесь в лесу живет. Это уникальный петух, который хорошо поет, но чертякам не нравится его голосок
. Его пенье раздражает. Они его как поймать не знают и, как плакать его можно заставить тоже не понимают. Черти сундук золота дают, тому, кто его зажарит и принесет к их двору. У чертей от пенья его аллергия начинается и рога ломаются. В деревне даже песня есть про него. Все взрослые и дети поют втихоря её. Вот, послушай:
Бьется и бьется рожденья душа,
Вот, наконец, нам явилась она.
Из круглого, как мир земля
Темницы хрупкого яйца.
                Цыпленок маленький,
                Цыпленок слабенький,
                Цыпленок в мир явился жить.
                Чтоб миром этим наслаждаться
                Ну, и, конечно же любить.
Его поймали, любя ласкали,
В тепле печи отогревали.
Он в этом мире жить хотел,
Пищал и писком души грел.
                До, ре, ми, фасоль ля, си,
                Ты цыпленок не пищи.
                Зачем сей мир явился ты,
                Сам подумай, иль спроси?
Цыпленок маленький,
Цыпленок слабенький.
Цыпленок в мир явился жить.
Чтоб миром этим наслаждаться,
Ну, и, конечно всех любить.
                Не радуйся, ему твердили
                Супом из петуха грозили.               
                За жирный суп из петуха
                Давали всё ему сполна.
Цыпленок маленький
Цыпленок слабенький.
Цыпленок в мир явился жить.
Чтоб миром этим наслаждаться
И нужным людям очень быть.
                Лети цыпленка тоже любили
                Песни спевали и просом кормили.
                Радуйся, радуйся белому свету,
                Только не лезь под топор и в котлету.               
Был цыпленок глупенький, маленький
И поначалу очень уж слабенький,
Но когда подрос, молодец
Поумнел и узнал свой конец.
Вот тогда-то он, как скворец,
Улетел в лес от добрых сердец.
                Цыпленок маленький,
                Цыпленок слабенький.
                Цыпленок в мир явился жить.
                Чтоб миром этим наслаждаться
                И доброту людям дарить.
Однако умного петуха
Ругала деревня вся.
И даже лиса в лесу
Не радовалась его уму.
И плакала поутру:
«Я его поймать не могу.
Нет цыпленка табака
И от его ума я голодна».
                Цыпленок маленький,
                Цыпленок слабенький,
                Цыпленок в мир явился жить,
                Чтоб миром этим наслаждаться
                И доброту людям дарить.
С тех пор поет детвора
Песнь про умного петуха.
Цып, цып,  цып, ты век живи.
Цыц, цып, цып, нас всех буди,
                От зари и до зари
                Время всем нам говори.
                Когда спать, когда вставать,
                Когда в школу нам шагать.
Будем жить все по режиму,
А не прятаться в перину.
Цыц, цып, цып, нас всех буди.
Цып, цып,  цып, ты век живи.
        * * *

Вот эту песню особо дети любят и живому ему памятник поставить хотят в каждом двору. За это черти его прокляли и борьбу порядкам его заказали. Хотят, чтобы все по больше спали и про порядки забывали и больше в горе рыдали. Если ты его поймаешь и в виде гриля чертям отправишь, то тебя трогать не будут, и сундук с золотом удружат.
- А послушать самого петуха можно?
- Да, он сейчас в лесу запоет всех на дело позовет.
   Колобок прислушался и услышал из леса пение:
Кук, кук, кукареку, куку, куку, кукареку      
Кук, кук, кукареку, куку, куку, кукареку……
Кукареку, кукареку!
               Я на подвиг всех зову.
Хорошо петух поет, пусть он на концерт ко мне придет. Однако пенье его только для лентяев спящих, и к порядку не спешащих. Я концерт в деревне дам в честь своих стариков, и ты приходи и чертей пригласи. если ты петуха под мою музыку перепоешь, то петух сам от пенья твоего может умрет. Тогда в дар петуха, ты сам чертям поднесешь и сам сундук заберешь? Если после этого тебя деревенский народ вилами проткнет, то я тут буду не при деле, и ты сам решай либо остаться бес хвоста за чертям долга, либо с хвостом но не в теле от народного гнева.

- Я петуха перепою и сундук с золотом заберу, - заявил уверенно волк, - ты только концерт собери

- Это смотря что я заиграю и какой конец получится пока не знаю. Если же совесть верх над тобой возьмет, и петух не умрет, то за порядочность тебе в лесу и деревне памятник поставят и песни споют. Ты сам тогда выбирай или сундук золота получай и совесть на кол сажай или подвиг совершай.
 
Задумался волк, ничего не сказал и в раздумьях в лес убежал.
    
Колобок как в деревню попал, так весь народ от радости затанцевал. Когда же он объявление о концерте дал, весь люд только будто этого и ждал. Колобок и всех зверей в гости пригласил, и чтобы они друг на друга не нападали, мировое перемирие всем объявил. Даже черти на концерт прибежали и все первые ряды заняли. Все братья Колобка, как одна семья на инструментах играли и про охрану его не забывали.

Концерт обещал провести на «Ура!» как дань по оброку для упокоя зла.
И начал его Колобок песней своей:

Я колобок, колобок, тот самый Колобок,
Что кому Тук - Мук, а кому Чмок – Друг
От зла невзгод, до семи высот,
С братьями своими от музыкальных нот.
Я родился здесь у лесных дорог
Тут от солнца лик свой обрел, как мог.
И всегда вспоминаю тот сладостный день,
Когда солнце манило, и падала тень,
Соблазняя бежать меня в лес за плетень.
А скатившись с окошка, укатился в лесок
Веселил встречающих, делал это впрок,
Чтобы живым остаться и радовать всех мог.
Катясь по дороге за счастьем своим,
Я наверно многими тогда был судим.
«Не выживет» молвили бабка и дед,
Но я вот вернулся и вот вам концерт.
                ***
Все кричали и вызывали его на «бис».
Колобок их волю сразу исполнял, а потом как обещал микрофон чертякам дал.  Они исполнили грешную песню свою, про грехи, что сочинили в своем лесном Аду:

Нам бы, нам бы, нам бы всем за облака,
Там бы, там бы, там бы в грехе не знать греха.
Мы бы разрешали, всем гадости творить,
И за эти вольности святыми вечно быть.
                Где же, где же, где же, Кому и сколько как?
                Манною грешною дел наших славить мрак.
                Сомнения, сомнения, сгиньте в одурение.   
                Почтения, почтения явитесь в умиление.   
Чудак коварства и, надежды
Дел наших с неба проси песни
Чтобы в свободе она лилась
Да и к всем с негою явилась.
                Слилась и с ветром и огнём
                И с радостью явилась в нем.
                Лови и будешь счастлив в этом,
                Пусть дерзость будет нам заветом.   
И как за грош, за угольки
В сгоревшей радости любви.
Получить с неба словно брошь,
К повторной дерзости любовь.
                Мы святой водою всем грехи прольем, 
                Чтобы в пороках с нами не гореть огнем.
                Нам бы, нам бы, нам бы, всем за облака,
                Там бы, там бы, там бы в грехе не знать греха.
                ***   
Всем кроме присутствующих чертяк песня не понравилась. Им показалась будто их заставили поцеловать горшок. Однако чертякам было наплевать на всех за то, что они призывали к жестокости в пороках. Расстроенная группа детворы, после их выступления с обидой выхватила микрофон у Колобка и спели свою песню, как не кланяться греху:

Ума нет - считай калека,
Так считается без смеха,
И похоже век, из века
Для любого человека.
              Ну, а детям, как потеха, 
              Им безумство не помеха.
              Когда делают на зло
              Они, ломая вокруг все.
Игрушки детки не жалеют
И в ценность их не очень верят.
Будто зубы вырывают,
Мамам радость убивают.
              Хоть сами этого не знают.
              И такого не желают.
              Говорят им: «Так нельзя,
              Взрослых слушайтесь всегда.
Чтобы глупость не свила гнездо
Где жить должно только добро».
Кукушонком бестолочь селится в дитя,
Если дулю крутит капризная душа.
              Не беситесь детки, когда просят: «нельзя»,
              Иначе вас похитит бабушка Яга.
              Не перечьте взрослым, а то придет Кощей,
              Он из ваших косточек наварит себе щей.
А если плакать будете, вас в рыбок превратит.
И уже на удочку будет вас ловить,
Чтобы для закуски уху себе сварить.
Ума нет считай калека,
Во такая вам потеха.
             Нравится не нравится,
             Конфет уж не достанется.
             Это может худом статься,
             С жизнью в боли распрощаться.
«Коль с капризами не справитесь
Калеками помаетесь.
- Молвила детишкам бабушка Яга,
- Если вас не скушаю за глупость у огня.
             Ни богу свечкой, а черту кочергой
             Станет каждый баловень, не ценя покой.
             Вы шальные детки, я вас накажу
             И за непослушность в клетку посажу.
Не будете с умом дружить,
Буду очень долго бить.
Когда в клетку к бесам вас я посажу,
То горчицу только кушать вам велю.
             Кому мало, кому много,
             Бабка Ежка съест любого,
             Кто с умом дружить не хочет
             И в порядках жить не может».
Их зажарить, всех грозила,
"Взрослых слушайтесь,- твердила.
- Калекой может каждый стать,
Если шалить и страх не знать".
             Этим деток всех пугала,
             Метлой кары их гоняла.               
             «Если умом не повзрослеете,
             То в печи моей истлеете.
Врунов карать будут в Аду,
Кого к чертям я отошлю.
Нравится, не нравится,
Мало не покажется.
                Ума нет, считай калека,
                Жарить глупых мне утеха.      
                Кто шалит и усмехается
                На вилах будет каяться.
На угольках, я вам в беду
Буду жечь проказ душу.
Будете в печах стонать,
Бабу Ежку проклинать.
                Ни радости святой не знать,
                Ни конфет не получать».
                "Не перечьте взрослым детки, -
                Молвил Бог, даря конфетки.
-  И не бойтесь Ежку бабку я её остановлю,
Проявляйте в поступках свою доброту.
И уже по шалостям за детские дела,
Вас больше не накажет бабушка Яга.
                Потому что доброта
                Станет вашей на всегда.
                Всем подарю с небес ума,
                Чтоб послушность в вас жила".   
Тут детишки, как прозрели,    
За ум взялись и подсели   
На серьёзные затеи. 
               Непослушность сгинула,   
               Бестолочь покинула.
               Поперечность болью стала,
               Застонала и сбежала.
Детвора бузить не стала,
Баловство из дел изгнала.
Перестали все болеть
И конфетки чаще есть. 
                Глупость больше никогда
                Дулькой в душах не жила.
                Станьте все такими детки,
                Кушать будете конфетки.
                ***
Эта песня чертям не очень понравилась, но они её перетерпели лишь зубами проскрипели. Однако еще больше обиделись, когда родители исполнили следующую песню:

На планете Мукибили
Черти гвоздики набили,
Растянув на них тоску,   
Приучали деток к злу.
                От скуки, чтоб они бесились
                И проказами глумились,
                А не мучились в тоске,
                Сидя в муках на горшке.
"Мы набьем еще гвоздей,
Вам на радость от чертей".
Говорили черти деткам,
Пригрозив бедой их предкам.
                Что для жизни их создали,
                Быть им послушными желали.
                Молвили: "Пришьют хвосты,
                Рожки отдадут свои,
Чтобы жили малыши
В проказах с ними для беды.
И не слушались уж взрослых,
В поступках тешась им несносных».               
                Загоняли в склеп добра.
                Все святые чудеса.
                Послушание, что было
                Стало им совсем не мило.
С доброты сварили мыло.
Зло творя проказ не хило.       
«Делать всем, что мы хотим!»
Деткам Лозунг стал любим.
                Мир их стал совсем больным,
                Очень глупым и чудным.   
                Облака с небес упали,
                Земля смешалась с небесами.
Чертей тешила забава, 
Ненормальность им отрада. 
Разума лишив детей,
Вели тропою бед своей,
                Чтоб они их заменили
                И свои рожки отрастили.
                Век хорошего б не знали,
                Взрослых ими бы пугали.
На углях добро б сжигали,               
И порядки все бодали. 
Так жила планета та,
В паутине чертей зла.
                Все стали думать и гадать,
                Как от чертей детей спасать?
                Решили гвозди выбивать,    
                Зла паутину убирать
И на костре грехов сжигать,
А чертей за зло карать,
Чтоб вернуть детям добро,
И не дружило с ними зло.
                Дяди, тети их любили,
                Чертей гвоздиков лишили.   
                Путались, их дети в них,
                Так чертей держался лих,
Паутины дел плохих,
И чертей путала самих.
Им сотворили крематорий,
И дел прекрасных санаторий.
                В одних сжигали все грехи,
                В других лечили от тоски.
                Чтоб не вселялись черти в деток,
                Давали им любви таблеток.
Приведений гонять стали, 
Им хвосты рубить начали.
За общение с чертями,
Детям зубы с болью рвали.
               В церковь стали их водить,
               С богами чаще говорить.
               В молитвах небеса просили.
               Чтоб умом их наделили.
И, чтоб они уж не бесились,
Да в чертей не превратились,
Ангелов с небес спустили
Чтоб кефиром их поили.
                А во сне, когда все спали.   
                Им все рожки отрезали.
                Чтоб порой хоть и шалили,
                Но с бедою не дружили.
Всем порядки расписали,
Путь к ученью показали.    
От увечий их сознания
Игры создали созидания.
                Чтоб порвать путы чертей
                И они стали добрей,
                Прививки делали такие,
                Чтоб родителей любили.   
Желанья исполняли тем,
Кто с добром жил без проблем,
А, чтобы в скуке не потели,
От добра взрослеть велели.
               Непослушным боль сулили,
               На соль с горохом становили.
               Били розгами во снах,
               Жаря в муках на углях.
На чертей мешки одели,
Драли впрок и как хотели.
Словно били в назидание,
Чтоб не теряли понимание.
              И не желали уже боле,
              Детям непослушной доли.
              Не вбивали б в дань беды    
              Гвозди грешные тоски.
А, чтоб была любовь к детям,
Дали навыки чертям.    
И под песню баю-бай.
Во снах варили каравай.
             Ангелы и черти с ними в них дружили
             И от скуки больше вместе не шалили.
             О проказах взрослые деток позабыли
             И больше чертенята взрослых не томили.
Поумневшие чертята порки избегали,
И с утра детишкам лишь добра желали.      
Стали после все послушны,
Так детки выросли разумны.
             Взрослых стали почитать,
             Книжки умные читать.

Чертенята с расстройства от такой песни, во взрослых стали помидорами кидать и в проклятиях безумными стали называть.
Тут стали просить микрофон и другие, даже звери, и даже гуси от всех летающих по небесной сути.

Они исполнили песнь про себя:
Гуси, гуси, - кричат, слышат, - Га, га, га!
-К нам хотите?
- Да, да, да!
- Ну летите как хоте,
Чаще крыльями машите.
Прилетели на поля,
Съели, что дала земля.
И запели не шутя,
«А вы просо сеяли, сеяли,
А мы его вытопчем, вытопчем.
 Посидим, посидим и опять улетим.
Не догонит нас никто
Мы летам высоко».

Эта песня чертям понравилась, и они успокоились, так как они её по заказу спели, видимо черти так велели, да и концерт был данью для них, и их песня не трогала их лик.
 
Потом взял микрофон медведь и сказал, что тоже хочет что-то спеть.
Пел про лес дремучий, почему пироги носил как извозчик глупый.
И за внучку у дедуси выкупа просил,
Что не съел и не убил, а с корзиной подарил.
Эта песня чертям не очень понравилась, так как она будто в красках напоминала детям о добрых сказках, которые они держали у себя в заточении и мучили их героев для слезного получения. Эти слезы топили чтобы они была питанием для их свечи «гореволи». Свет этой свечи светила в их лесном царстве, не только чтобы вызывать чувства боли, но и диктовать покорность их воле, и своей горькой доли.

Чтобы сгладить конфликт Колобок и братья его шуткам в прок, чтобы мир стал добрей, заиграли танец маленьких лебедей с представлением из курей. На сцену выскочили лучшие куры и стали изображать их, из благих побуждений своих.
Тут же с криком «ух!» выскочил на сцену и лесной петух, которого в деревне чтили, а черти боялись и поймать не могли,влруг будто соскочил с раскаленных углей судьбы.
От этого черти даже «ах!» простонали и сразу его поймать пожелали, но выступление колобков портить не пожелали и другого удобного момента ждать стали.

. Колобок играет музыку, а петух и взобравшись на пианино начал подпевать. Зрители услышали кукареки следующего характера:
Кук, кук, кукареку,  куку-куку, кукареку      
Кук, кук кукареку  куку-куку, кукареку……
Кукуреку, кукареку! Всех зову на подвиг к спеху.

Кукареку, кукареку!
Врт ищу детям аптеку,
От проказ по всему свету.            
Ведь порядка нигде нету.
Кука, ку-ка, кукареку,
Всех злодеев жду к ответу.    
Кару вечную злодеям,            
Как безумства лицедеям
Хочу вечно им нести,            
Чтоб не знал сей мир беды,
И детишек сторожить,
Чтоб могли спокойно жить.
Я проказы им прощаю,
А чертям беды желаю.
              * * *
  Черти вновь стали бросать помидорами, уже в петуха призывая волка сотворить ему долгожданного конца.
 
Колобок возмущаясь тоже отогнал петуха от себя и снова стал играть танец маленьких лебедей. Петух опять залетел и на пианино ему сел.
Тут же опять упрямо начинал напевать песню свою и мешать Колобку. Колобок опять прогоняет его и возмутился не шутя, что под эту музыку эту песню петь нельзя. И танец исполнителям выполнить нельзя. Поэтому попросил его не мешать, а в сторонке помолчать.
 
Говорил, что он не певец, а дворовый хулиган и сам от расстройства пения петуха сознание потерял. Тут петух крылом показал, и наганом, который под крылом держал  угрожать чертям стал, и кричит «Вон, Вон!»  требуя мотать им кишки на саксофон, окорочки сложить на чести зарево, чтобы сделать из них варево, и покончить с этим зверьём уже намертво. Колобку же приказал продолжать играть, а танцорам танцевать. Однако он уже без сознания от его выходок лежал, но братья его продолжили игру танца того, и петух стал голосить своё.
Испугались черти сразу голосистого петуха, а братья вынуждены был продолжать своё.  И петушок опять радостно пел свое кукареку:    
Кук, кук кукареку,  куку-куку, кукареку.      
Кук, кук кукареку  куку-куку кукареку……
Кукуреку, кукареку!
           Всех зову на подвиг к спеху.

У чертей на это пение еще больше аллергия началась, шерсть и рога стали выпадать.
Однако Колобок быстро очнулся думает, - ну пускай поет, может быть волка и перепоет, он же с ним пари заключил. Жалко только, что и музыку, и меня чуть не убил. Сейчас если ещё и волк запоет и что как пойдет, ни сам хан черт, ни кузькина мать не разберёт. Не может быть, чтобы он золотой сундук упустил, если совесть свою не убил.

Волк действительно вспомнил про золото сундука и страшно завыл. От его воя тут уж петушок сознание потерял, будто он своим воем петушка живым на сцене, как на разделочной доске распотрошил. После в спешке вилы схватил и на них петушка насадил. Хотел зажарить петушка и пошел до Колобка по выть от счастья для себя. Говорит, что теперь сундук золотой черти ему должны подарить в радости своей по чести большой.
Такого оборота Колобок не ожидал, и снова лебединую мелодию заиграл. Ему уже подвывать волк стал, но от это пения страшно стало Колобку и собравшемуся народу всему. Народ возмутился и на волка напал.

Отняв у волка петушка покарал его как заклятого врага. Так за смерть петушка кара убийце была воздана. За кулисами слышится хор подпевающих музыке Колобка, а танцующие куры, от душевной музыки сердечных страстей, превратились в танцующих лебедей.

Братья Колобка подбегают к убитому волку и причитают, как панихиду ему:
 
   "Пив - пав, оё - ей умер по жадности своей волчара злой. Про совесть все же позабыл, а так бы может быть и жил, но честно участь заслужил.  Это в служение добра и за убийство петушка погибель карой воздана. Горе певец во тьме утех, всем показал, как плохо все же на этом свете делать грех".
 
 За кулисами вновь послышался хор подпевающих музыке кур, а танцующие куры от чудесной мелодии страстей уже призывали к спасению деревни всей.
 
"Это чучело не должно было так подпевать, ведь его пение лишь от чертей спасение, а музыку величия все же убивает и меня этим карает. Теперь и дань некому будет собирать, и хвоста ему по частям уже нет смысла отрубать"
   После этих слов колобок снова садится за пианино и уже начинает играть реквием по убиенным. Напоминающую пятую симфонию БЕТХОВЕНА. Со сцены зазвучала музыка:

 «Та то, та, та, та, там, там, не стучи смерть нам по басам…

 Тут чертяки оправившись от прежней музыки и пения видят, что пропал труп их врага - петуха.

 Петух же от этой музыки неожиданно оживает и на сцену выбегает. Публика кричит:

- УРА! Да здравствует воскрешение петушка! Да, будет вечной смерть волка! Спасайтесь музыкой всегда ведь музыка могила зла.
Только настоящая музыка может недуг излечить, и любую душу снова воскресить. – Так подумав сказал Колобок, - и даже страх любой убить, и сыграл еще разок.

 Как только петушок снова живым явился на сцену, за ним на неё села стая ворон, и унесла тело волка неизвестно, куда, будто в темные небеса.

Петух помахал им вослед и говорит:

- Меня убить можно, и то не навсегда, а песню мою вообще никогда, так как она убивает зло чтоб не шла беда от бесов огня. Он опять стал петь свою песню.

 Из — за кулис донесся опять куриный хор, с кукареками петуха. Чертям стало совсем плохо, шерсть с них слиняла и рога опять ломаться стали и от этого страха они быстро в свою лесную Орду Ада убежали. Когда петушок замолчал Колобок снова начал играть танец маленьких лебедей и от этой музыки ожила уже даже лиса, что клавесином у него была. Ожил или не ожил волк, никто сказать не смог. 
Куры, ставшие лебедями, всех расцеловали, и мороженным зрителей угощали, а ожившая лиса с петухом, сели рядом с Колобком и заиграли мелодию которая воскресила их.

   Благодарили они Колобка за то, что он в ярость не пришел, когда петух его мелодию убивал и от расстройства, негодуя, убивать себя не стал, а только сознание терял.

На сцене под их музыку в вальсе танцевали уже все лебеди, и зрители в торжестве.
От этой музыки ожил бы и волк, но воронье от него не оставила даже порток и только ветерок доносил какой-то вой, а лесок, звал ветвями вернись к нам петушок.

- Лечите музыкой душу, - кричал всем Колобок. - чтобы вместе дружили все и лесные звери, а также с ними даже дети. Перемирие зверей и людей, стало продлевать их жизнь без чертей, а музыка, как чип проклятие в сознании зла стала их спасением всегда.
   
    На сцене от этого зацвели цветы, и все сразу от них стали будто молодеть и уже чаще песни петь. С тех пор все звери дружно живут в той деревне с людьми и не знают беды. В великом перемирии людей и зверей остался только один злодей, что прятался в лесной Орде чертей. Когда колобок давал концерты все танцевали и пели, а дети всё Колобку твердили, чтобы он нашел и напал на лесной Ад и Орду чертяк, где их герои сказок в тюрьмах Адовых ещё сидели, а все спасенья им хотели.

 Колобок пообещал и из детей отряд героев собирать стал, чтобы всех героев сказок в их библиотеки вернуть, а лесной Ад чертей в музей превратить, петушок ЖЕ их покой стал сторожить.

Чертяки этого не желали и из лесов кричали, что волка скоро воскресят и опять вражду начнут, как только свечу свою Гореволи вновь уже селе зажгут, а с ней себе и власть свою вернут. Будут все тогда рыдать и слезами сами дань им в Орду горя таскать.

 Для того чтобы этого не случилось Колобок избу бабушки с дедушкой починил и их дом и другие покоем окружил. Петушок чаще песни свои стал свои петь чтобы не творили в селе чертяки никакие бяки и проказы. Чертяки его боялись и скоро в другие леса подались, и запрятались так, что их трудно было даже от искать.

 Колобок пообещал всем их найти и музыкой всех с пением петушка извести. Так ею запугать, чтобы они помнили кузькину мать и детей, и сказки перестали воровать. Особо обещал их свечу Гореволи погасить чтобы она не светила в их мире боле и не плакали все в горькой доле, про слезы могли забыть и души в грех не губить.
                ****