Серая мышка

Тупая боль опоясала меня с вечера, ночью не прекращалась совсем и, еле дождавшись утра, повздыхав и поохав, пришлось мне всё же идти на приём в поликлинику.
    Врач направил в стационар. Я было начала сопротивляться,утверждая, что сейчас вот ну никак не могу,- слишком много дел накопилось, но врач, посмотрев на меня поверх очков, недвусмысленно произнес, что дела - они вечны, а вот жизнь человеческая хрупка и недолга.
    Ну что ж, придеться обследоваться и лечиться...
    В палате было четыре человека. Я  пятая.. Одна из коек стояла так, что изголовье её было отгорожено шкафом - получалось как бы личное пространство. Я, помню, позавидовала хозяйке этой кровати, тому, что у нее была возможность хоть на чуть- чуть укрыться от всего и всех.
     На кровати рядом лежала крупная дама- по- другому и не скажешь: ярко накрашенные губы, пестрый " китайский" халат в пол, очки в золотой оправе явно указывали на то, что " баба" - это не про неё. Звали ее Лилианой. Она и просветила  меня про больничные порядки, рассказала, где какие кабинеты находятся, и шепотом дала характеристики всем соседкам по палате.
- У окна Лида лежит,-говорила Лилиана,- ее муж бросил,переживает сильно, и на этом фоне у неё всё болячки обострились. Вот, лечится. Ей по три капельницы в день делают!- и Лилиана округляла в притворном ужасе умело накрашенные глазки.
- А тут вот Нина Васильна, у нее камни.
- А за шкафом кто? - поинтересовалась я.
- За шкафом, это Тося. Она тут живёт.
-Как это живёт?!- теперь уже  округлила глаза я.
- Так и живёт. У нее дома нету. А главврач ей родственник какой, что ли. Вот она по отделениям и кочует. В одном подержат, потом в другом. Так и живёт. Ее тут все знают!
    Дверь, скрипнув, открылась, и в палату прошмыгнула маленькая сухонькая старушка в больничном халате, который был ей велик. В руках она держала кулёк с конфетами,печеньем, в руках- бутылку кефира.
- Опять сердобольные граждане  Тоське всего насовали, - недовольно пробурчала Лилиана.- Теперь всю ночь будет все в тумбочке перекладывать да пакетами шуршать.
     Маленькая Тося была похожа на серенькую мышку. Шустро и почти бесшумно сновала она из палаты в палату. Все её знали, всем она пыталась помочь- кому одеяло поправит, кому пить подаст, кому мусор отнесет в урну, что в туалете стоит, а с кем и просто поговорит.
- А что ж, Тося,- как- то спросила я,- у Вас детей нет, что ли?
- Как нет?- живо отозвалась она.- Много их у меня. Витька, правда, шалопай шалопаем, да и Вальку судьба не балует,- болеет постоянно, а вот Лёнька- тот да, аж депутат! А Мишка- директор.
    Чем заведовал директор Мишка и каким депутатом был неведомый нам  Лёнька, так и осталось неизвестным, а всезнающая Лилиана, покрутив пальцем у виска,  сказала, что  Тося " малость умом поехала", вот и городит незнамо что.
        Больничные дни тянулись как резиновые. От завтрака до обеда, от обеда до ужина, от одной процедуры до другой казалось, проходила целая вечность.
    Но все, как хорошее, так и плохое, когда- нибудь заканчивается. Завтра понедельник, с утра мне поставят последнюю капельницу, и - ура!!- после обеда домой!
      Мои оптимистические размышления прервали громкие голоса в коридоре. Кто- то шёл,заглядывая в каждую палату, явно кого- то разыскивая.
     Тося сидела на кровати, по обыкновению похрустывая печеньем.
- Никак, Лёнька?- вдруг встрепенулись бабулечка и стала нащупывать ногами тапки.
     Выйти в коридор она не успела. Широко распахнувшаяся палатная дверь впустила к нам человек десять каких-то людей с цветами. Впереди шел главврач,а рядом с ним- губернатор, которого мы все до этого видели только по телевизору.
- Антонина Васильевна Маслова?- спросил у оробевшей Тоси губернатор.
- Да, да, это она,- суетился главврач.
    Тося медленно поднялась с кровати. Лицо ее было растерянным и удивлённым.
      - Дорогая Антонина Васильевна!- торжественно произнес губернатор.- Давно уже, к счастью,  кончилась война. Но военные награды до сих пор находят своих героев
   И он открыл красную коробочку, услужливо протянутую ему помощником.
     На бархатной подушечке лежал орден.
- Вот и сегодня,- громко, словно с трибуны, вещал губернатор,- очередная награда нашла своего героя, вернее, героиню!- и он медленно прикрепил орден прямо на застиранной больничный халат.
    Губернаторская свита поздравила новоиспеченную орденоносицу, вручила ей цветы и удалилась.
      В палате остались только двое мужчин, уже хорошо в годах.
    Мы молчали. Было отчего впасть в ступор! Тося, серая бездомная мышка, живущая в больнице, и вдруг орден!
    А Тося обнимала мужчин, одному поправляла галстук, второму смахивала с пальто невидимые пылинки и говорила, говорила, говорила.
  - Скажите,- не выдержала Лилиана, когда поток вопросов и наставлений Тоси немного иссяк,- а за что ее орденом- то?!
- А она; разве о себе не рассказывала?- спросил мужчина в пальто.
- Нет!- хором ответили мы.
Мужчина начал говорить. И оказалось, что наша серая мышка Тося в годы войны была водителем. Да- да! Тося- водитель!
  А мужики эти тогда были воспитанниками детского дома. И весной их детдом эвакуировали. А лёд уже был ненадежный,везти детей было уже опасно. Но совершенно необходимо. Мужчины отказывались ехать, качали головами- не выдержит лёд!
    А Тося поехала... В полной уверенности, что сумеет проскочить по одной ей ведомым тропкам. И ведь проскочила! Всех ребят доставила на берег в целости и сохранности. Поклялись они тогда звать ее мамой. А было маме 22 года ... И всю войну выполняла Тося самые рискованные задания. Много людей спасла она от голода да от смерти.Как заговоренный был ее автомобиль, хранил ее господь....
- Так что ж ваша мама в больнице- то живёт?- вырвалось у меня - Что ж вы ей жилье не купите, хоть маленькую комнатку?!
- Зачем же маленькую,- грустно улыбнулся второй мужчина.- Трёхкомнатную квартиру ей купили. В тихом районе. Да только пустила она туда жильцов, многодетную семью, которой, по ее мнению, помочь, кроме неё, больше некому, а сама вот сюда. Еле нашли её...
- А пенсия?- встряла в разговор Лилиана.- Если она ветеран, то пенсия- то у неё хорошая должна быть!
- Хорошая,- подтвердил второй мужчина.- Вот почти всю её она и переводит ежемесячно уже много лет в тот самый детдом, детишек из которого она спасла.
   На протяжении всего разговора Тося порывалась что- то сказать, всплескивала руками, но мужчина помоложе прижимал ее к себе, обнимая, и она успокаивалась.
   - Собирайся, мама,- сказал седой мужчина, закончив рассказ.- Ко мне поедешь. Живи, сколько хочешь. А надоест, вон, Мишка ждёт тебя не дождется. И Татьяна зовёт, и Ирина, и Павел..
- Ну что вы, родненькие, - со слезами говорила Тося,- мне и здесь хорошо! А у вас дела свои, заботы, до меня ли вам!
- До тебя, до тебя- засмеялись мужчины.- Пойдем скорее!
  И, подхватив маленькую Тосю с обеих сторон, они вышли из палаты
    Мы опять замолчали. Да и о чем было говорить? Подсмеивались над Тосей, подшучивали, относились свысока,чего уж скрывать, считали ее блаженной,  серой мышью .. А вот поди ж ты... В груди маленькой серой мышки билось большое человеческое сердце, способное на подвиги...
   Здоровья Вам, Антонина Васильевна, на долгие годы! И низкий поклон.