de omnibus dubitandum 108. 110

ЧАСТЬ СТО ВОСЬМАЯ (1893-1895)

Глава 108.110. НЕЛОВКО…

    Как и все офицеры Отдельного корпуса жандармов, Павел Павлович Заварзин начал свою службу в строевой части, где скоро обстоятельства столкнули его с тем особым миром, в котором ему суждено было провести впоследствии почти 20 лет, сделавшим его близким свидетелем событий крупного значения.

    Государева рота 16-го стрелкового Его Величества полка в августе 1894 года получила приказ отправиться в Ливадию, Крымскую резиденцию Государя. Полк этот входил в состав 4-й стрелковой бригады, покрывшей себя славой в Русско-турецкую войну, заслужив название Железной Бригады. Квартировала бригада в Одессе, а во время пребывания царской семьи в Ливадии первая рота, которой Государь состоял шефом и числился в ее списках, несла внешнюю охранную службу дворца. Ротой в то время командовал капитан Сперанский, а Заварзин был в ней командиром полуроты.

    Вся бригада знала, что у Императора Александра III болезнь почек и что по предписанию врачей он должен провести некоторое время на юге.

    Начались приготовления к предстоящей ответственной службе: усилились строевые занятия, производилась проверка знаний солдат и умения их давать правильные ответы на предлагаемые по воинским уставам вопросы, осматривалось оружие, прилаживалось снаряжение, парадные мундиры и проч.

    Наконец настал день выступления. После молебна на полковом дворе предшествуемая знаменем рота, с хором полковой музыки, двинулась к гавани для посадки на пароход. Молодцевато проходили стройные ряды стрелков; их молодые цветущие лица невольно привлекали внимание прохожих, вызывая похвальные отзывы. Рядом, зная свое место, бодро бежала ротная собачка Жучка, неизменный спутник роты и любимица солдат. Наконец посадка на пароход, последние приветы толпы провожающих, и под звуки народного гимна пароход ушел в спокойное море, отражавшее молочного цвета туманом раннее прохладное утро.

    На рассвете следующего дня мы пристали к молу Ялтинской бухты. Как красив вид на Ялту, приютившуюся на берегу дугообразного залива, с ее белыми зданиями и полутропическими садами, над которыми стройно высились пирамидальные темные кипарисы! Сквозь зелень садов видны дворцы Ливадии. Несмотря на ранний час, на набережной было много народа, пришедшего нас встретить. Своеобразна ялтинская толпа. Смесь типов и одежд, от петербургских и московских модниц в парижских туалетах до смуглых татар в их пестрых нарядах и круглых каракулевых или шелковых шапочках, а также татарок, прикрытых чадрой, из-за которой блестят плутовато любопытные черные глазки.

    Под звуки полкового марша рота бодро двинулась по дороге к Ливадии; настроение было приподнятое. Увы, никто не предполагал тогда, что в это ясное радостное утро вступив в дворцовые казармы, личный состав роты станет свидетелем тяжелой драмы, значение которой было так велико не только для России, но и для всей Европы.

    Государя еще не было, но все было полно его ожидания. В Ливадию уже прибыли некоторые лица, на которых лежала забота о безопасности и покое Царя. Заварзину, как строевому офицеру, была известна в точности лишь схема войскового охранения; однако, будучи назначен для связи с администрацией, он мог составить себе впервые представление и о другом роде специальной охраны, осуществляемой жандармами и полицией.

    Войсковая охрана была распределена так: дежурная полурота окружала цепью всю усадьбу и парк ливадийского дворца. Роты одного полка было недостаточно для несения этой службы, а потому она была усилена ротой, несшей постоянный караул в Ливадии, и эскадроном Крымского конного дивизиона, рассылавшего разъезды в более отдаленные районы и по шоссе. Непосредственно вокруг дворца стояли чины Собственного Его Императорского Величества сводного пехотного полка, а в покоях — Собственный Его Величества Конвой, комплектуемый из кубанских и терских казаков. Кроме того, дворцовая полиция охраняла наружный порядок на территории резиденции и была в связи с местной уездной полицией.

    Кроме охраны непосредственно самого дворца обеспечивалась и безопасность вдоль пути следования Императора. В городе осматривались все постройки, подвалы и другие сооружения. Эта мера была вызвана памятью о подкопе революционеров Кобозева и других с целью покушения на жизнь Императора Александра II в Петербурге. Кроме того, особенное внимание естественно было обращено на приезжих, жителей Ялты и ее окрестностей.

    Все вновь прибывшие были обязаны тотчас по приезде заявлять о том в полицию; паспорта их проверялись, и о личности их наводились справки в Департаменте полиции, располагавшем сведениями обо всех заподозренных в политическом отношении во всей империи. По выяснении политически неблагонадежных элементов их высылали или же учреждали за ними наблюдение в зависимости от серьезности имеющихся о них сведений.

    Настал ожидаемый день приезда Императора; он пришелся на прохладную, сырую погоду. Стрелки в парадных мундирах, щеголяя своим любимым малиновым прибором, построились у нового дворца в ожидании Государя. Образцовый порядок строя, бодрые лица, горящие от волнения глаза, что было свойственно военному тех времен при лицезрении своего Царственного Вождя.

    Вдали, со стороны города, послышался приближающийся, как перекаты грома, гул многотысячной толпы. Население приветствовало Государя несмолкаемым «ура». Еще несколько минут, и, ко дворцу ровной рысью подъехала открытая парная коляска с Императором и Императрицей. «Смирно! Слушай на караул!» — раздалась команда командира роты. Быстрой тенью промелькнул прием ружей, взятых на караул, и сосредоточенные лица обратились к правому флангу, у которого остановился царский экипаж. Государь был в генеральском пальто. Первый взгляд на это открытое, с ярко выраженной твердой волей лицо обнаруживал, тем не менее, что внутренний недуг подрывает могучий организм. Необычайна для Государя была его бледность и синева губ.

    При виде войск первым движением Царя было снять пальто, как этого требовал устав, если парад представляется в мундирах без шинелей. Мы видели, как в тревоге за состояние здоровья своего супруга Императрица хотела его остановить, но послышался твердый ответ: «Неловко!» — и Государь в одном сюртуке подошел к роте. На левом фланге представился поручик Бибер*, назначенный ординарцем к Императору. Тот самый Бибер, который впоследствии командовал своим родным полком и пал смертью храбрых в бою с австрийцами в Великую войну.

*) БИБЕР Аполлон Александрович (?)(13.09.1872 - 08.10.1914)(см фото) - родился в Орловской губернии в семье штабс-капитана. Православный. В службу вступил 01.09.1889. Окончил 4-й Московский кадетский корпус , Александровское военное училище по 1-му разряду (1891). Портупей-юнкер. Выпущен подпоручиком в 16-й стрелковый полк. Окончил Офицерскую стрелковую школу на "отлично".
Участвовал в Китайском походе (1900-1901 гг.) и Русско-японской войне (1904-1905 гг.).
Подполковник 16-го стрелкового Императора Александра III полка. На май 1912 - подполковник 14-го стрелкового полка
Утверждается пожалование командующего армией, за отличия в делах против неприятеля по удостоению местной Думы из лиц, имеющих Орден Св. Георгия – Г4. Утверждается пожалование командующего армией, за отличия в делах против неприятеля, по удостоверению Местной Думы из лиц, имеющих Георгиевское оружие, Георгиевского оружия ВП 24.02.1915. «За то, что 26.08.1914г., командуя батальоном, занял с боя на правом фланге участок позиции и, находясь под сильным действительным артиллерийским, ружейным и пулеметным огнем, удерживал со своим батальоном этот важный боевой участок в течении 2-х суток – 26 и 27.08.1914г. и отбивал все настойчивые повторные переходы в наступление противника в превосходных силах, не уступив позиции и не допустив обхода справа, причем оставался в строю, несмотря на полученную контузию в голову артиллерийским снарядом. 28 и 29.08.1914г. занимал с батальоном участок леса, под сильным действительным ружейным, пулеметным и фланговым шрапнельным огнем противника, при сильном натиске последнего, выдержал в течении 2-х суток, 28 и 29.08.1914г., многочисленные бешеные штыковые атаки превосходного в силах противника и удержал за собою свой участок леса. Своими блестящими действиями способствовал успеху всего отряда».
В сентябре 1914 года контужен, но остался в строю. Убит 8 октября 1914 года в бою с австро-венгерскими войсками близ Кундчевского леса. Похоронен в Одессе на Втором христианском кладбище. Исключен из списков (ВП 27.02.1916)
Семья: жена - ?, р. ? г., сын - ?, р. ? г.
Чины:
Подпоручик (ст.10.08.1890)
Поручик (ст.10.08.1894)
Штабс-капитан (ст.06.05.1900)
Капитан (ст.10.08.1902)
на 1 января 1909г. - 16-й стрелковый Императора Александра III полк, капитан
Подполковник (ст. 06.05.1912)
Полковник (?)
Награды:
Св.Анна 3-й степени с мечами и бантом (1901 г.)
Св.Станислав 2-й степени (1906 г.)
Св.Анна 2-й степени (1906 г.)

    — Здорово, стрелки! — прозвучал громкий, низкий голос, за которым последовал дружный ответ солдат. Медленным шагом Государь обошел фронт, оглядывая его тем взглядом, под которым каждому казалось, что Царь только на него и смотрит. Когда рота прошла под звуки музыки церемониальным маршем, из уст государя прозвучала похвала: «Спасибо, стрелки! Славно!»... Ни у кого из военных, конечно, не зарождалось мысли, что это был последний привет Царя строевой части...

    Началось самое несение охранной службы. Офицерам приходилось руководить расстановкой постов, давать указания и совершать непрерывную проверку постов ночью и особенно перед рассветом, когда легкий ветерок, предвестник близкого утра, так неудержимо влечет ко сну. Но бывали и свободные часы, когда офицеры ходили в город или навещали друг друга и своих знакомых.

    Всей охраной ведал генерал-адъютант Черевин, но так как он питал полное доверие к начальнику дворцовой полиции жандармскому полковнику Ширинкину*, то последний являлся фактическим руководителем этой службы.

*) ШИРИНКИН Евгений Никифорович (1843 — после 1914?) — начальник дворцовой полиции с 1884 г.; с 1902 г. — генерал-майор. Сын Никифора Михайловича Ширинкина, р. ? г. Мать - ?, р. ? г. Братья: Александр, р. ? г.; Михаил, р. ? г.; Павел, р. ? г.; Лев, р. ? г.; Леонид, р. ? г. и сестры: Мария, р. ? г.; Екатерина, р. ? г. и Агния, р. ? г. по мужу Штольц.
Окончил Воронежский Михайловский кадетский корпус (1862). Начал службу в 1862 году корнетом, с 1868 года член эскадронного суда, в 1871-1875 годах помощник командира эскадрона. В 1875 году был прикомандирован к штабу Отдельного корпуса жандармов. В 1881 году начальник секретной охраны императора, с 20.09.1884 года начальник дворцовой полиции. Имел награды, пожалованные австрийским императором, персидским шахом, бухарским эмиром, командорский крест французского Ордена почетного легиона. С 22.07.1876 по 10.11.1876 года находился в Новохоперском уезде для усиления жандармского надзора с целью борьбы с антиправительственной пропагандой в Донской области. Член петербургского масонского кружка мартинистов (1914). Владел имением в селе Березовка Богучарского уезда (ныне Воробьевский район).
Жена - Елизавета Николаевна Лисаневич, р. ? г.
Сын - Евгений, р. ? г.

    Он был первым жандармским офицером, с которым Заварзину пришлось познакомиться. Ему было лет 50. Общительный, энергичный и проницательный, он был предан своему делу и служил идейно, так как располагал независимыми материальными средствами и получаемым содержанием не интересовался. Министр Двора, граф Воронцов-Дашков, настолько ценил Ширинкина, что впоследствии пригласил его к себе помощником на Кавказ, в бытность свою там наместником. К нам, офицерам, Ширинкин относился с тою несколько покровительственною любезностью, которая свойственна лицам, твердо стоящим на высоком посту. Он часто приглашал нас к себе на обед или поиграть в карты и был хлебосольным и радушным хозяином. Мир, собиравшийся у Ширинкина, был для Заварзина совершенно новым и поражал особенностью взаимоотношений, необычных для строевого офицера. Здесь бывали помощник Ширинкина князь Туманов и некие Романов и Александров, в отношении Ширинкина державшие себя как младшие, но называли его по имени и отчеству, конечно, на «вы». Ширинкин же говорил им «ты», обращаясь фамильярно. За столом они сидели наравне со всеми, но были молчаливы.

    Странность отношений и другие наблюдения в течение нескольких посещений Заварзиным Ширинкина раскрыли причастность Романова и Александрова к секретной агентской службе. Это были преданные долгу и способные люди, вышедшие из среды нижних чинов гвардии, что, впрочем, не было исключением в России.

    Они служили в дворцовой полиции как старшие по наблюдению. Из них более выделялся Александров, которого можно было часто видеть изящно одетым на прогулке верхом или беспечно сидящим в лучших ресторанах за газетой, с сигарой в зубах; обращение его с офицерами, было чрезвычайно предупредительно, и он всегда первый приветствовал их. Однако вскоре офицеры усмотрели в нем «наблюдателя», с которым надо быть начеку. Притом и многие обыватели стали догадываться, что Александров секретно собирал различные сведения.