Некурортный роман

 ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ

  Много лет в жизни Лидии – сдержанной, холодной особы средних лет с благородной наружностью – ничего не происходило. Зима сменялась весной, весна летом, лето осенью, снова наступала зима… Не случалось ничего, чтобы пробудило ее от душевной спячки, в которой она находилась и отвлекло от рутины каждого дня. Волнения юности были далеко позади, но мудрости зрелости еще не наступило.
  Тот дождливый летний день тоже начался совершенно обычно и она даже и предположить не могла, что к окончанию его начнется то, что заставило ее посмотреть на себя с другой стороны, обнаружить в себе то, чего она не знала и заподозрить, что она совсем не та, которой ее видят окружающие и даже не та, какой хочет казаться самой себе.
  В тот дождливый летний день старший администратор Лидия пришла на работу как обычно, вовремя, к шести – сегодня была ночная смена. Местом ее работы был ресепшен местного отеля – слишком унылого и консервативного, чтобы быть шикарным, и все-таки слишком пристойного, чтобы быть каким-нибудь хостелом.
  Их маленький курорт, со всех сторон окруженный лесами и болотами, вообще мало привлекал молодежь. И гостями их отеля все больше были люди взрослые или пожилые, обремененные проблемами или болезнями, они приезжали на воды, соединиться с природой и отдохнуть, семьи с детьми, поддавшиеся на дешевизну и гости мероприятий, которые не платили за себя сами.
  Ее юная напарница Вера – младший администратор – быстро сдала смену, отдала ключи и упорхнула на свидание. В ее возрасте еще есть силы идти на свидание после суточного дежурства! И желание вообще идти куда-нибудь… Жизнь Веры была насыщена событиями, она не скрывала своих чувств, она была собой и всегда говорила, чего хочет, поэтому и получала желаемое.
  Лидия ввела в компьютер свой пароль, разложила вещи, проверила бумаги, которые оставила ей Верочка. Людей не было, и она решила выпить кофе. Мальчик из лобби-бара принес ей кофе – ароматный, с густой пенкой…
  Все было, как обычно. И так было уже много лет. Ей тоже было не так мало лет, но не настолько много, чтобы этим удовлетвориться. Около сорока...плюс...минус… Она была лягушка, что спит зимой на болотах – вроде бы как живая, но вроде бы как и нет.
  Лидия открыла шкафчик и посмотрела на бутылку с коньяком – хотела немного добавить в кофе – это придает силы перед длинной сменой. Но пенка в чашке была так хороша, коньяк ее испортит! Но коньяк перед сменой ей так необходим...
  К ресепшену подошел посетитель. Лидия немного смутилась и захлопнула шкафчик.
  Ему нужен был номер. Недорогой. Нет, он не бронировал. Так получилось, неотложные дела.
  Какие неотложные дела могут быть у них в городке, в котором вообще никаких дел нет – гуляй себе только по лесам и болотам да собирай ежевику, как раз начался ее сезон...
  Ей было неловко оттого, что не могла предложить ничего приличного. Все приличное, но недорогое было забронировано для молодежной конференции. Остались двухкомнатные «люксы» и одноместные, которые не очень. Лидия стеснялась номеров, которые называли «люкс» только потому, что там сделали какой-никакой ремонт, а про те ей было неловко говорить – верхом нелояльности для сотрудника было сказать, что там пахнет канализацией.
– Ах, так жаль, что не бронировали…
Он развел руками.
– Может, найдется что-нибудь…
  Он посмотрел на нее мягко и нежно. Обычно так на нее не смотрят клиенты. Но и такие клиенты бывают редко. Почему он пришел к ним, у них на курорте есть еще отели, гораздо более приличные.
– Могу подселить вас к кому-нибудь… – предложила Лидия, – если двухкомнатный для вас слишком… большой.
  Некультурно было заострять внимание на том, что это “люкс” и он слишком дорогой. А их “люкс” еще и не стоит таких денег, которых она просит
Клиент сразу отказался от незнакомого соседа.
– А те, которые не «люкс», они что, какие-то не такие? – спросил он.
  Уйдя от неправдивого или нелояльного ответа, Лидия дала ему ключи и от того, и от другого, позволив осмотреться и выбрать самому,
– Хитра! – сказала уборщица Яна, она вечно ошивалась возле ресепшена вместо того, чтобы работать, – конечно, возьмут тот, что дороже, когда понюхают...
У Яны была тяжелая жизнь и она во всем видела коварство.
– Яна, людям надо давать возможность выбора – Лидия видела это по-другому.
– Давайте уже двухкомнатный! – сказал клиент, вернувшись. Видимо, пахло особенно сильно. Иногда можно предложить всего лишь иллюзию выбора – так, как здесь выбор был очевиден…
– Надолго вы? – спросила Лидия, – ну, чтобы мы знали, когда освободится номер.
  В “люксах” у них редко кто останавливался, Лидия спросила для важности и из любопытства. Он как-то не заметил ее вопрос. Она постеснялась спросить еще раз.
  Интересно, что ему нужно здесь настолько сильно, чтобы платить за «люкс»? Он не похож на отдыхающего, приехавшего подлечиться, не похож на кутилу, что ездит по курортам в поисках приключений, не похож на командировочного… Поездка спонтанная – номер не забронирован, бюджет гибкий – хотел одноместный, согласился на люкс. Хотя мог бы пойти в другой отель…
– Могу я оплатить наличными? – спросил он
– Конечно, – Лидия считала деньги, поглядывая на нового гостя.
  Симпатичный, но не особенно. Средних лет, не низок, не высок, не толст, ни тощ, с совершенно неприметным лицом, без багажа, с рюкзаком…
 Клиент поймал ее изучающий взгляд и улыбнулся:
– Что-нибудь еще нужно? – сказал он, мягко забирая паспорт из ее рук
– Нет, пожалуйста, отдыхайте! – смутилась, пойманная на горячем, Лидия. Она, хоть убей, не смогла бы вспомнить его фамилию, хотя только минуту назад ее записала....
  Кто же он? Шпион, что ли... Что тут делать шпиону в их глуши, так далеко от событий… Но он был совершенно не похож на других гостей.  Именно тем, что она не могла ничего о нем сказать.
  Это была ее частая игра на работе: угадать – или вообразить! – что за человек с той стороны ее бюро, придумать ему историю и личность… А тут никак не получалось...
  Игра была прервана обычной вечерней суетой. Пришел постоялец, сообщил, что в туалете не закрывается дверь. Лидия подумала про себя, что зачем ему закрываться, ведь у него одноместный номер и гостей нет, вот она, например, никогда не закрывается... Но, конечно, она не стала этого говорить, а позвонила плотнику.
Затем у кого-то перегорела лампочка. Лидия искала электрика.
  А плотная пожилая дама из тридцать четвертого заявила, что некто заглядывает в ее окна, когда она переодевается и ей нужны другие шторы, плотнее, не вот эти шелковые, а надежные... Ну, и что, что третий этаж, а напротив парк. Может, этот некто на дереве сидит, она чувствует...
  Опыт говорил, что в таких случаях не нужно спорить, а лучше сразу удовлетворить безумное желание, поэтому Лидия отправила Яну за темными шторами из кинозала...

  Когда суета утихла, Лидия обнаружила шоколадку на своем бюро. Наверное, ее оставил тот, неприметный клиент. Можно вот сейчас съесть ее вместе с кофе. Лидия осмотрела шоколадку, в голове вертелись странные мысли – посмотрела шоколадку на свет, понюхала и с сомнением положила в стол…
Потом снова достала.
Хватит играть в игры сама с собой! – подумала Лидия, – Обычный клиент, каждый второй ей оставляет шоколадку...
  Кофе совершенно остыл, от пенки не осталось и следа... Поэтому и шоколадку она не стала есть...

СЕКРЕТЫ РАЗВЕДЕНИЯ

  Когда Лидия пришла на следующее дежурство, Верочка мчалась к двери, не утруждая себя такими формальностями, как передача смены. Едва поздоровавшись, Вера вылетела за дверь. На ресепшене командовала та, которую они между собой определяют, как клиент-Цербер – такие всегда стоят на защите прав потребителя, как своих, так и чужих, они руководят, учат жизни и не дают никому проходу… Несдержанная Вера не справилась с усмирением гостьи, вступила в бессмысленную битву, бежала побежденная, оставив Лидии разбор завалов.
– Сейчас разберемся, – сказала Лидия разбушевавшейся женщине очень доброжелательно, проклиная Веру, которая раздразнила клиента и сбежала, не решив вопрос.
– Беззащитную женщину все норовят обидеть! – сказала клиентка.   Крепкого сложения и крепкого духа, в агрессивной позе – руки в боки и ноги на ширине плеч, она совсем не выглядела беззащитной.
 У нее что-то там случилось собакой. Да, у нее в номере собака. Она за это доплатила. Немало, причем.
– А ваша коллега не отметила этого у себя. И начались претензии... И мне не принесли миску для собаки – а это ведь прописано в договоре. Может, быть, кто-то их не читает, когда подписывает, но не я!
Этой даме очень хотелось поругаться. Известный способ, которым некоторые люди снимают напряжение городской жизни.
– Я приехала отдыхать! На воды! У меня нервы! А тут такое...
– Я сейчас принесу вам миску для собаки, – Лидия выражала всем своим видом извинения отеля и желание сотрудничать.
 – Не нужна мне ваша вонючая миска! – сказала женщина-цербер, – Еще неизвестно, кто из нее ел и дезинфицировали ли ее. У меня своя есть, фирменная.
– У меня питомник! – гордо объявила эта решительная дама, – мои щенки тысячу долларов стоят! Дорогая порода, вы ее знаете, если у вас есть Инстаграм.
Ого! Она не просто цербер, она – вожак!
– Замечательно! – любезно сказала Лидия. – Конечно, ваша миска гораздо лучше. Но если что-то нужно вам или вашей собаке, то обращайтесь в любое время. Я люблю собак.
 Лидия улыбалась. И женщина-цербер улыбнулась тоже.
– Вот, вы нормальный человек. А ваша коллега сказала, что собаки в доме не живут и что, человек, который держит десять собак – сумасшедший. Это про меня она так сказала!
– Так и сказала?!
– Намекнула. Своим лицом. И общим видом. И миску не дала. Специально.
 Лидия вздохнула и пожала плечами
– Простите ее, она еще молода, не знает жизни...
– Деревенщина она, вот кто! Это только деревенские считают, что собаки должны в будке жить и дом охранять – пользу приносить. А собака, ведь, это безусловная любовь... Вот, вам хотелось бы безусловной любви?
 Лицо собачницы смягчилось, она расслабила руки, стан ее женственно изогнулся, а глаза стали мечтательными...
– Кто же ее не хочет, – Лидия посмотрела в ту же сторону и взгляд ее также затуманился...
– … Люди, к сожалению, не собаки... беззащитную женщину каждый хочет обидеть, никому нельзя доверять – жалобы прервали мечтательную паузу, – вот, что случилось со мной однажды... – и рассказала она историю, которая стоила ей таких нервов, после которой ей нужно теперь принимать радоновые ванны, чтобы эти нервы успокоить.

  Однажды у ее маленькой и миленькой собачки (одной из тех пород, которых носят красотки в сумочках) родился щеночек.
  Он также был маленький и миленький, но… какой-то все-таки не такой. Ну… не то, чтобы совсем не такой, а какой-то не совсем такой...
– Не шоу-класса – деликатно сказала эта дама
  Сказать наверняка, что вырастет из собаки, можно только в 10 месяцев. Но собаку обычно в три уже куда-то пристраивают. Особенно такую популярную, которая мало ест и, соответственно, мало какает.
  Дама продала сомнительного щеночка за двести пятьдесят долларов в ответственные руки одного гражданина, который утверждал, что дитя ждет роскошное будущее.
– Мне его рекомендовали в клубе! Я отдала в ответственные руки!
  Ответственный гражданин сдал щеночка в модный собачий магазин за пятьсот долларов. Магазин, решив, что представители этой модной породы получают цену шоу-класса при рождении, несмотря на экстерьер, всучил собачку за семьсот пятьдесят долларов некой столичной даме, жене местного микроолигарха. Та была очень довольна и с радостью показывала подругам мохнатую головку, торчащую из, подходящей по цвету, сумочки.
 – А потом выяснилось, что шоу-класса вообще не видать, на будущих щенках не обогатиться и к тому же, бедная собака страдает редкой наследственной болезнью. Я-то боялась, что так может быть, знала, что со щенком что-то не так – у меня опыт… Но этот убедил меня, что все равно пристроит… Ответственные руки!
...Микролигархическая жена была очень недовольна, что ее, выражаясь микролигархическим языком, "кинули". Началось страшное разбирательство, столичная дама требовала вернуть ей деньги.
– И я оказалась крайней! – плачущим голосом рассказывала эту давнюю историю несчастная заводчица. – Хотя я же предупреждала! И этого проходимца, и стерву эту столичную...
...В качестве компромисса было предложено поменять щеночка на нового, лучше прежнего.
 – И представляете! – дама сделала эффектную паузу, – что она мне заявила!
 Деньги давайте! – микролигархическая жена была непреклонна. Она победила, никто не хотел связываться с ее мужем. Все участники сделки согласились отдать деньги обратно.
 Заводчица надеялась получить обратно своего неудалого щеночка.
 Нет! – сказала жена микроолигарха – Не отдам! Это же не вещь, а член семьи! Деньги давайте и валите подобру-поздорову....
– Вот, осталась я без моего малыша – собачья мама-цербер приложила салфетку к глазам – беззащитную женщину все хотят обидеть....
– Вы же сами его отдали! – опрометчиво сказала Лидия.
В ответ она получила такой взгляд, что лучше бы молчала.
– Я хотела для него лучшего будущего! – сказала она с чувством, – и, кстати, это мне в клубе посоветовали такого кобеля – родословная прекрасная, вся родня – чемпионы.... А вот так получилось… Я сразу говорила в клубе, что у меня интуиция, я вижу, что он моей красотулечке не подходит, а они мне – “чемпион, чемпион…”, “все анализы в норме”... Хороший результат в разведении не всегда только здравым смыслом решается… вот, если у людей, то любовь называется… А у собак я не знаю как называется, но лучшие щенки получаются, когда оно есть. Несмотря на родословную и анализы… Короче, кобель был неподходящий. А я доверилась…

Подошел маленький, щупленький человек. Он тащил на себе кучу сумок с покупками. Это оказался муж собачницы. Он заглядывал ей в лицо и прислушивался к каждому слову, она отправила его в номер.
 – Верный пес, – подумала Лидия.
 Дама заметила, что Лидия их рассматривает и спросила неожиданно:
 – А вы замужем?
– Нет, – растерянно ответила Лидия. Наверное, она хотя бы внутренне должна была возмутиться таким бесцеремонным вопросом, но она не возмутилась, потому что не видела ничего "такого" в своем семейном статусе, просто не могла бороться со стереотипами. А вот сейчас этот вопрос застал ее врасплох
– Аааа.... – пробормотала замужняя собачница снисходительно, видимо наличие мужа повышало ее собственное место в стае.
 И тут же сказала:
– ... А вам нужна собака? Хороший компаньон для незамужней дамы! – дама полезла в свою огромную сумку. Лидия переживала, что она вытащит оттуда собаку, но дама достала всего лишь телефон и показала фото.
 Лидия умилилась, как полагается и деликатно увильнула.
– А вам нужна собака? – владелица питомника обратилась к кому-то позади себя, в темном коридоре.
Это был тот, неприметный постоялец. Он удивился вопросу, вежливо отказался и, кивнув Лидии, ушел.
 – Вы не замужем... – сама с собой разговаривала собачница... Она беззастенчиво рассматривала экстерьер Лидии, казалось, что вот сейчас она спросит у нее родословную, заверенную печатью клуба собаководов и справку про анализы....
– Вот, этот ничего, – собачница кивнула на дверь, намекая на ушедшего клиента, – он вам подходит. У меня питомник и большой опыт… Я разбираюсь, кого с кем сводить. В отличие от этих идиотов, из клуба!
Конечно, Лидии бы стоило оскорбиться, заявить этом церберу, что люди устроены посложнее собак и вообще – это не ее собачье дело! Но вместо этого, она дежурно кивала, улыбалась и задумчиво смотрела на дверь...Что же он тут делает?! И с чего эта наглая особа взяла, что он подходит Лидии? А Лидия сама с чего это взяла? Или нет?
Замороженная лягушка пошевелила лапкой.

ДАФНИС И ХЛОЯ

  В день начала конференции у Лидии была дневная смена. Она скучала. Ожидалось прибытие гостей на молодежную конференцию, но пока еще никого не было. Сначала Лидия, как обычно, забавлялась, придумывая историю каждому, кто проходил мимо.
  А потом она вспомнила про того, неприметного клиента. Почему-то она так его назвала для себя – «неприметный клиент», хотя он привлекал ее внимание больше, чем другие, куда более интересные и эффектные люди. Мужчины. Это она сначала подумала «люди», потом у себя в голове исправила на «мужчины», а потом, испугавшись собственного бесстыдства, снова исправила на «люди». Ведь, мужчины тоже люди? Ее внутренняя софистика искала оправдание той, мелькнувшей мысли, что она, Лидия, как и все прочие, интересуется мужчинами. Не то чтобы она этого стеснялась. Просто привыкла этим не интересоваться из-за отсутствия смысла и цели и как-то даже бравировала своей самодостаточностью.
  Но что она может о нем сказать? И почему она ничего не может о нем сказать? Привлек ли он ее внимание только лишь своей загадочностью или чем-нибудь еще?
  Годы работы с людьми научили Лидию в них разбираться – она, как правило, безошибочно определяла женатых, вдовцов, счастливых в браке, пьяниц, любителей кошек, философов, поэтов и проходимцев... Про этого она не могла узнать – и вообразить! – ничего.
 Недостаточно материала! – подумала Лидия и ей пришла невинная, но коварная в своей наивности, идея.
 – Добрый день! – она помахала «неприметному клиенту» рукой. – Можно вас на минуточку.
 Он удивился. Ведь он все оплатил, проблем у него не было и почему его зовет эта женщина с ресепшена, было ему непонятно.
– Не могли бы вы заполнить анкету? – как можно более очаровательно улыбнулась Лидия.
  Почему ей показалось, что ее улыбка очаровательна? Может, она глупо выглядит?
  У них на ресепшене лежали анкеты про качество обслуживания, впечатления от их курорта и все такое. Обычно никто не хотел тратить время на их заполнение, и сотрудники сами их заполняли, если начальство спрашивало... То, как он откажется – грубо, вежливо, какую шутку отпустит могло многое о нем рассказать...
– Почему бы и нет! – объект исследования послушно согласился, достал ручку и стал писать. Лидия внимательно рассматривала его, немного беспокоясь о том, что тот это заметит, но он не отвлекался.
Не пьет – злоупотребляющих видно сразу. Не курит – кожа всегда выдает курильщиков, по лицу же видно, что заболевания кишечника, печени, желудка маловероятны – именно в этом специализировался их курорт, и на глаз Лидия ставила диагноз не хуже докторов. Обручального кольца нет. Нет и следа от него – потертости или отсутствия загара – тоже, а то есть у них такие отдыхающие, снимают кольцо и думают, что никто ничего не понимает. Не занимается физическим трудом, но руки не вялые, пребывание на свежем воздухе умеренное...
 Красивые руки… Лягушка пошевелила второй лапкой, вытянула ее, подставила солнцу…
– Тут на меня номер забронирован! На конференцию! – хриплый женский голос прервал рассматривание таинственных рук. Молодая особа, с вызывающей прической, пирсингом и тату, резко положила паспорт на стол.
– Здравствуйте! – как будто что-то припомнив, уже потише, добавила девушка. – Хлоя Климович, – представилась она, – Должно быть оплачено. Место в двухместном номере.
– Добрый день! Хлоя.... Такое имя интересное, – Лидия проклинала это имя и особу, носящую его, которая прервала ее наблюдения....
– Вот, пожалуйста, – «неприметный клиент» отдал ей анкету. И даже подарил ручку.
Лидия улыбнулась дежурной улыбкой. Очаровательная, в присутствии этой молодой хулиганки, была неуместна.
Эта Хлоя была дерзка, резка, готично накрашена, в туристических ботинках, зеленых лосинах, яркой юбке и военной курточке. Она соответствовала всем стереотипам про воинствующих феминисток. И она была председателем общества феминисток одного маленького городка. Видимо, чтобы феминистке выжить в маленьком городке, нужно было быть именно такой.
  Лидия не совсем понимала феминисток, особенно таких – ее пугали их внешний вид, решительность, независимость, которая часто выглядела, как грубость. Но она не могла не уважать их за эту же независимость и за силу сказать «нет», когда ты не хочешь чего-нибудь и силу сказать «да» своему желанию, несмотря на давление окружающих. Лидия не умела ни того, ни другого, поэтому это ей нравилось.
  Девица нервно тарабанила пальцами по столу. Ногой в грубом ботинке притопывала.
 Бросает курить! – подумала Лидия. Тут все было просто, она сама бросала курить несколько лет назад и вела себя именно так. Стеснялась этого и мучилась еще больше.
– Вы знаете, – сказала Лидия как можно более деликатно, – хотела бы предупредить: у нас в номерах нельзя курить. Но, если вам нужно – есть антиникотиновый пластырь. И пастилки.
– Я могу сама о себе позаботиться! – вызывающе независимо сказала Хлоя. – Ну, а вообще, спасибо за предложение, – добавила она, немного подумав.
 И поволокла свой армейский рюкзак, отказавшись от помощи охранника Петровича, который обычно помогал гостям с багажом.
Через пару часов, не удержавшись от мелкой пакости, Лидия подселила к ней премиленькую блондинку, которая соответствовала всем стереотипам про блондинок. Та с облегчением отдала свой чемодан Петровичу и отправилась, ничего не подозревая, в обитель суровой амазонки.
  Лидия любила наблюдать за людьми, воображать, как бы они себя вели там-то и с тем-то… А иногда ей нравилось быть режиссером. Это был именно тот случай – посмотреть, что будет и как они уживутся вместе.
  Видимо, ей нравилось влиять на чужую жизнь, потому что она не знала, что делать со своей.

  Людей на конференцию пришло больше, чем планировалось. Наверное, добавились местные, их не посчитали. Началась суматоха со стульями – Лидия с Петровичем торопливо расставляли их в проходе.
  Хлоя опоздала. Пришла последней. Мест уже не было. В зале потушили свет, первый докладчик уже начал что-то рассказывать. Петрович хотел принести еще стул, но она резким движением отказалась от стула. Он пробормотал что-то насчет «кольца в носу», Лидия шикнула на него, он обиженно ушел.
  Хлоя сидела на полу по-турецки. Лидия видела только ее силуэт – тонкая, прямая спина на фоне света. Очень красиво.
  На последнем месте в ряду, напротив нее, зашевелился какой-то юноша, он хотел уступить даме место. И конечно, получил отказ в не очень вежливой форме. В отличие от Петровича, юноша не стал сдаваться и продолжал настаивать.
Они начала шептать, а вернее, шипеть друг на друга – Лидии было отлично слышно.
Она шипела ему, что, если пол ее женский, то это не значит, что у нее более нежная попа и что поэтому она – второй сорт. Пусть даже не думает! Где хочет, там и сидит!  Не нужно нарушать ее границы ради своего дешевого мужского самоутверждения!
А он шипел про то, что никакое самоутверждение тут не при чем, он просто не может сидеть спокойно, когда дама сидит на полу.
– Вот, так и есть! – прошипела Хлоя, – Думаете только о себе!
 Юноша встал и сел рядом на полу.
– Согласен, о себе. Тоже. Я не могу сидеть, когда дама сидит на полу!
Хлоя начала требовать, чтобы он вернулся на место. Но его место было уже кем- то занято.
Теперь в свете сцены сидело двое. Они не смотрели друг на друга, они смотрели на сцену. Там говорили что-то про гендерное равенство.
– Дафнис, – кто-то сказал сзади. Лидия обернулась. В дверях стоял тот самый постоялец, зашел посмотреть, что тут происходит. Он тоже видел эту смешную сцену и улыбался.
– Это Дафнис. Дафнис и Хлоя.
– Да, пожалуй, так... – Лидия уже воображала будущее этой пары, какой у них будет дом и какую собаку они заведут...
– Такие славные дети! Приятно смотреть на такое. Не часто случается... – сказал таинственный господин и ушел, плотно прикрыв за собой дверь…
А когда Лидия вернулась на ресепшен, то вдруг подумала: и как он мог запомнить, что эту девушку зовут Хлоя? Он слышал это случайно, когда анкету заполнял, но почему обратил на это внимание?
Вот сколько людей бы запомнило случайно слышанное имя случайной особы? Даже она, при всем ее опыте, не всегда так делает…
И, кроме того, сколько людей, вот, к примеру, в их отеле знают, кто такой Дафнис? Он, кто – специалист по античной литературе? Не похож...
– Хитра! – сказала ехидно уборщица Яна, она опять тут ошивалась без дела и подслушивала. – Ах, не заполните ли вы анкету… Ах, какая ручка, спасибо, спасибо… – кривлялась Яна, пародируя.
  Не одна Лидия любила наблюдать за людьми. Но у Яны была тяжелая жизнь, она всюду видела подвох и была очень циничной. Поэтому в ее исполнении, “очаровательная” улыбка Лидии выглядела очень глупо.
– У вас очень много работы, Яна, – бесстрастным, металлическим голосом сказала Лидия, – в двадцать пятом опять течет канализация. Уберите. И проследите, чтобы сантехник починил, иначе вам придется опять убирать. Все, что вы делаете, –надо делать хорошо!
  Яна прикусила язычок, пошла со свой тележкой к лифту. И Лидия не видела торжествующего лица – Яна поняла, что ее стрела попала в цель.
  Лидии неприятно было быть такой грубой, но она не могла по другому скрыть свою уязвимость. Лягушка залегла в спячку не просто так, а чтобы выжить.
И  если сказать ей нормально, она же ни за что не пойдет убирать, будет сидеть тут и часами обсуждать постояльцев!

  Лидия внимательно рассмотрела ручку, которую он ей подарил. Обыкновенная, стандартная, белая ручка, без логотипа, пишет мягко... Удивляясь сама себе, Лидия осторожно разобрала ручку. Аккуратно разложила перед собой пружинки и пластиковые штучки. Она разобрала свою ручку для сравнения. Детальки были такие же. Ничего необычного. Она смотрела на свой стол с этим странным натюрмортом.
 Точно спятила! Хорошо Яна этого не видит… А Петрович, как обычно, дремлет.
  Что она хотела найти в этой ручке? Или боялась найти? Или надеялась? Шпионское оборудование? Типа, этот странный господин через ручку будет за ней следить? Зачем?
  И вообще, что у них в городе может быть интересного – состав клизмы? Диета номер пять, семь и девять?
Надо заняться своей жизнью! Она слишком уж интересуется чужой.   Найти нормального кавалера и стать нормальной. А не такой, как она сейчас – унылой старой девой, которая рассматривает руки незнакомого ей странного мужчины, испытывая при этом странные чувства.
Лидия раздраженно выбросила остатки своей поломанной ручки в урну. А его, после некоторого раздумья, завернула в салфетку, потом в пластиковый пакет и засунула в ящик стола.  В тот, где уже лежала шоколадка

ТЕННИСИСТ

  Заняться своей жизнью она решила со следующей смены. Зарегистрировалась на сайте знакомств. Это ей казалось ужасно пошлым, но многие так делают и у многих получается. Кроме того, у нее же на работе много мужчин каждый день ходит туда-сюда. Уборщица Яна называла ее “коза в огороде” и очень удивлялась, почему она не пользуется такими возможностями, чтобы найти кого-то подходящего, а Лидия всегда считала это недопустимым и неприемлемым. Но оттаивание лапок доставляло лягушке какой-то странный дискомфорт. И Лидия решила попробовать что-нибудь с огорода.
...Лидия сидела за своим столом и любовалась. Он был хорош. Как ковбой из той старой рекламы Мальборо. Не молод, но очень привлекателен. Немного полноват. Но… Рассмотреть его можно. И человек, судя по лицу, не плохой.
– У вас есть теннисные корты? Теннисные корты?! Вы же администратор, вы должны знать!
– Нет, к сожалению, – Лидии стало стыдно, что у них нет кортов. Начальству давно было пора про это подумать – сейчас в моде здоровый образ жизни. Начальство разъезжает по командировкам и тренингам, оставив весь бардак на нее, старшего администратора. Но она же не может делать все, вся ее жизнь в этой работе! Очень устала все решать… Вот и с кортами, почему никто не заключил договор… Ну, вот где она возьмет ему корты! Наверняка хочет бесплатно, в счет платы за номер.
...Ладно, посмотрим, что это за теннисист… Лидия снова поощрительно ему улыбнулась. Он приободрился.
– А вы любите спорт? Вы играете в теннис? – спросил он ее.
И подмигнул.
Чтобы это могло значить? И, чтобы сразу прояснить, Лидия вежливо заметила:
– Я – администратор, я – на работе.
Но ведь как хорош! – подумала, – приятно смотреть. И лицо доброе. Как у лабрадора.
– Я – тоже. На работе, – заговорщицки сказал мужчина. – Ищу таланты. Для тенниса. Корты нужны. Хотелось бы посмотреть...
...на вас – вот, кажется, он так подумал. Или ей хотелось, чтобы этот ковбой Мальборо так подумал.
...на корте – додумала она еще. Хотелось бы посмотреть на вас на корте – он так должен был сказать! И теперь она воображала сама себя на корте, с ракеткой, в короткой юбочке – у нее красивые ноги. И руки.
– Ох! – она выдохнула, как все теннисистки во время подачи. И, кажется, сделала это вслух. Совсем спятила!
– Что с вами? Позвать кого-нибудь? – испугался теннисист.
Лидия отрицательно кивнула и улыбнулась профессиональной улыбкой – бесстрастной и вежливой. Каждый понимал ее назначение – возвести барьер между сотрудником и клиентом и снимать все личные вопросы.
 – Все-таки я вижу в вас талант! – теннисист не угомонился.
Может, ее профессиональный стон произвел такое впечатление? Хотя когда-то в школе она играла в теннис...
 – Хотелось бы увидеть вас на корте.
Ах, все-таки он сказал это! Лучше, чем ничего.
– Позвольте предложить вам кофе! – он протянул ей руку, приглашая в лобби-бар
 Их правила разрешали выйти из-за стола и разделить кофе с гостем. Это называлось “проявить индивидуальное внимание”. Лидия решила, что это как раз такой случай.
– Я ищу таланты! – сказал он. – Тех, кому спорт очень нравится. Тех, кому он дороже жизни...
...Наверное, судя по пафосу, он судил по себе. И это точно не про Лидию.
– … или просто, кому нравится играть, – добавил он, увидев, видимо, что спорт для его собеседницы не дороже жизни.
– Почему вы думаете, что тут есть таланты? – вежливо осведомилась Лидия, чтобы поддержать беседу. Первой впечатление испарилось и теперь их кофе действительно был “проявлением индивидуального внимания клиенту”. Все-таки эстетическое наслаждение созерцанием прекрасного и мужественного ковбоя Мальборо – не все, что ей нужно от общения с мужчинами. Ей нужны общие интересы. Или хотя бы интерес к нему… Как к тому, к неприметному. Лидия вспомнила его руки… Ох, как это неприлично – разговаривать с одним мужчиной, а думать о другом. Надо взбодриться, проявить интерес, улыбнуться поощрительно…– Откуда вы знаете, что они есть?
– Это же курорт! – пояснил теннисист, – Сюда много, кто приезжает. И это мой участок.
– Участок?
– Понимаете, мы с приятелем поспорили, что, вот, едем с ним в отпуск… у нас путевка со скидкой от спортклуба, поэтому в разные гостиницы попали… Набираем группу любителей... лучше женщин – они лучше следуют инструкциям, быстрее можно научить… тренируем их, в конце отпуска проводим турнир. Кто проиграл, тот покупает победителю ящик пива.
Он смотрел на свой капучино, но мысли его были далеко. Видимо, там же, где ящик пива.
Ненавижу пиво! – подумала Лидия, но сказала любезно:
– Я сегодня же выясню, где у нас тут можно тренироваться, – ей было интересно посмотреть, что все-таки получится.
– А вы будете играть? – он осматривал ее, как та заводчица – профессиональным взглядом. – У вас такие руки подходящие, чувствую хороший замах… И ноги крепкие.
Лидия поджала свои ноги под стул.
– Я – администратор, я – на работе, – это была ее обычная отговорка.
– А, вы, наверное, думаете, что я любитель курортных романов и тренерское отношение может перейти в романтическое? Не думайте так. Я – серьезный спортсмен, я не отвлекаюсь на всякие глупости, спорт – прежде всего.
Это я уже поняла! – подумала Лидия. Ковбой интересуется перегоном коров с пастбища на пастбище. И ничто  не отвлечет от его работы.
– Вот мой коллега, с которым мы поспорили на победу в этом женском любительском турнире, он – любитель женщин. И я думаю, что это один из факторов, который ведет к поражению… И не только в спорте, кстати.
– Может, попробуете? – он повторил приглашение
Она опять представила себя в короткой юбочке и улыбнулась.
– Это хорошая улыбка, – обрадовался теннисист. – Придете?
– Попробую.
Распрощавшись наконец и угостив ее шоколадкой, теннисист умчался к себе в номер. По пути он наткнулся на Яну, она будто специально перегородила проход.
– Вы играете в теннис? –спросил он
– Только если вы будете ракеткой! – жутко непрофессионально ответила Яна.
Теннисист испугался из заторопился прочь.
  Лидия закрыла лицо руками от такого позора. А Яна торжествовала. Она всегда так делала, если какая ее колкость задевала адресата. Оправдывала тем, что у нее тяжелая жизнь.

...Лидия рассмотрела шоколадку. Это была та же марка, что ей подарили в прошлый раз. Тот, другой гость. Но эта была самая обыкновенная, Лидия не стала ее нюхать или рассматривать на свет. Съела ее, вот и все.
И это было очень скучно.

СТЕНЫ РАЗДЕЛЯЮЩИЕ

Придя с утра на работу, Лидия проверила свою страничку на сайте знакомств: что ж, ей прислали сообщения пять дураков, три идиота, два извращенца и один гей, которому просто хотелось поболтать. Гей был самым нормальным. Все говорили, что это нормальное соотношение для сайта знакомств, но было неприятно.
  Ночью был сильный ветер, с утра сильный дождь. Она вымокла до нитки, несмотря на зонтик. На работе сразу навалилось много дел – некоторые группы въезжали-выезжали прямо с утра, некогда было даже переодеться… На столе лежала куча бумаг, которые надо было сверить с компьютером, это должна была сделать Вера, но, как обычно, увильнула...
  Яна хамила и бездельничала. На нее пожаловались два гостя и мальчик-бармен из лобби-бара. Видимо придется сообщить про нее начальству, хотя это против ее принципов.
– И нечего оправдываться своей тяжелой жизнью! – так сказала она Яне, – Все, что вы делаете, вы должны делать хорошо.
Та, удивившись необычно злому виду Лидии, принялась имитировать активную деятельность и даже пыталась улыбаться гостям.
  Было шумно. Ко всему прочему, из-за ночного урагана пострадала система кондиционирования, кондиционеры отключили, на улице шел дождь и все, у кого не было дел, скопились у нее в холле – там было прохладно и был интернет. Дети бегали, люди кучковались, начинались разговоры… Этот галдеж мешал Лидии сосредоточится, нужно было все-таки проверить список прибывших и выбывших. Лидия заткнула себе уши руками и пыталась сосредоточиться на документе… Она уже почти закончила, как прибежала озабоченная Яна.
 – Тревога! – сказала она озабоченно, – Разговоры о религии! Нужно снять.
 У них уже был такой случай пару лет назад. Случайный разговор перешел в настоящую драку, полицию вызывали, было очень нехорошо. Всему персоналу тренинги было велено посещать, там учили, что разговоры о религии, политике и прочих деликатных вещах тактично надо снимать – учили как. И пусть дерутся за пределами их отеля!
Лидия вышла из-за стола и пошла разбираться. Немного побаивалась. Потому, что видела, что на диване расположился бородатый гражданин южной наружности – на тренинге учили, что с такими нужно еще деликатнее, и Лидия переживала, что скажет, что-нибудь не то и их отель попадет в международные новости, то ли как источник экстремизма, то ли в выдающиеся своей нетолерантностью… Но, оказалось, что спорящие были совсем не похожи на дебоширов. Это были премилейшие старичок и старушка.
Началось все с того, что на диванчике сидел благообразный седовласый мужчина за шестьдесят. Он совершенно не скучал, он читал Новый Завет. Отмечал какие-то предложения карандашиком, про себя побубнивая. Лидии он еще раньше говорил, что книгу пишет, по теологии.
К этому отдыхающему подсела благообразная старушка. Ее платок на голове, светящиеся глаза, некоторая приторность в голосе и особый миссионерский дух свидетельствовали о высокой религиозной активности. Вполне ожидаемо, оказалось, что благообразная старушка – свидетельница Иеговы. И, что часто бывает, которая не может без того, чтобы не открыть истину соседу по дивану.
Старушка ловко вытащила из сумочки роскошно иллюстрированные издания и предложила их почитать любителю Нового Завета. Но оказалось не все так просто. Повертев в руках "Сторожевую башню", седовласый гражданин сказал: – Полиграфия у вас, конечно, отличная... Но в учении есть много неточностей.
Не на того напала! Оказалось, что старичок этот – убежденный пятидесятник, знаток Библии и дока в религиозных диспутах. Ему частенько поручают читать проповеди и общаться с интересующимися – он книгу пишет! – а уж разоблачить заблуждающуюся старушку – плевое дело!
– Послушайте, сестра! – сказал он
И понеслось. Битва титанов. Эта благообразная старушка была достойный соперник.
Они сыпали друг другу в лицо цитатами, фехтовали теологической софистикой, соревновались в том, у кого спасение человечества получится лучше, приправляли шоколад обещанного оппоненту рая перцем личного сарказма... Вокруг скопились другие люди.
Некоторые гости пытались встрять в спор или хотя бы спросить что-нибудь, но эти двое не видели и не слышали никого, кроме друг друга. Миссионерские обязанности уступили место личному честолюбию и соревновательному инстинкту… Страсти накалялись. Старушке стало жарко, и она сняла платок… Старичок расстегнул верхнюю пуговицу. Лицо его стало пунцовым.
Как бы удар не хватил! – подумала Лидия, возни будет больше, чем после драки.
– Бог один, но пути к нему могут быть разные – сказала Лидия банальность, которой их научили на тренинге, и деликатно, но твердо, протиснулась между ними, села на диван, – Главное – искренность. Искренне верующие люди – такая редкость в наше время. Я рада, что вы отдыхаете у нас.
– Я работаю. Я книгу пишу, – уточнил старичок, – Христос не уходил в отпуск.
– Нужно нести свет истины. Всегда, – сказала старушка. – Миссионерство – наша задача. Вот, возьмите «Сторожевую башню», почитаете… Там много полезного. Не только про религию. Как мужа найти хорошего, верующего, рекомендации… Вы ведь не замужем?
У нее, что, на лбу написано? Какое этой старушке ее богомольное дело до семейного положения администратора отеля!
 – Я помочь хочу, – сладко пропела старушка, всучив ей свои журналы, – от души.
– А если я не хочу замуж? – улыбнулась Лидия
Они оба на пару минут потеряли дар речи. А потом понеслось… Битва титанов. Но только теперь они были на одной стороне. Против богопротивного феминизма, который нарушает законы, Господом созданные, предназначение женщины попирающего… Они сыпали цитатами – пятидесятник из Библии канонической, свидетельница – из своего Нового перевода – и проповедовали хором ценность семьи, любви и всего прочего, от начала времен устроенного…
Лидия улыбалась. Религиозный мир был восстановлен. Конечно, он хотела позабавиться и сказать, что готовится к поступлению в монастырь – католический! – но решила, что на тренинге таких забав не одобрят.
Наступило время обеда. Старушка заторопилась к себе.
 – Так приятно встретить человека, который так хорошо знает Библию! – так сказала благообразная старушка.
– Да ну, что вы, сестра! Библию невозможно познать, нужно все время учиться! – ответил седовласый гражданин, но было видно, что ему эта похвала очень приятна.
И он сказал в качестве ответного комплимента:
 – И я вижу Христа в вашем сердце!
Дверь лифта между ними закрылась.
– Почему вы не продолжите общение? – прямо спросила Лидия пятидесятника. – Вам же понравилась эта дама, у вас столько общего?
– Разница в догматах нашей веры абсолютно нас разделяет, – ответил он, – а переманивать на свою сторону такого достойного человека, наносить удар в то, во что он безусловно верит – слишком жестоко. Мы разделены стеной нашей веры.
  Мужчина положил свою Книгу в сумку и вышел на улицу.
Яна рядом со Лидией начала сморкаться:
– Невозможно не прослезиться.
  Так и сказала. Видимо тяжелая жизнь все-таки оставила маленькую щель в броне ее сердца.

Но, как оказалось, религиозный диспут был не закончен. После ухода со сцены главных актеров, туда вышел тот, кого Лидия опасалась, – бородатый гражданин южной наружности. Он сцепился с очкариком средних лет и щуплого сложения. Что-то насчет происхождения жизни.
 – Так, ты что, в Господа единого не веруешь? – сурово вопрошал щуплого бородатый гражданин, подняв указательный палец вверх. – Он же создал мир, свет, тьму, солнце, землю, Адама из праха… – бородатый нависал, как гора.
– Во что же ты веруешь? – он спросил таким голосом, а щуплый смотрел так вызывающе, что Лидия подумала, что, может уже пора полицию вызывать, чтобы они успели приехать…
 – В Большой Взрыв верую, в науку! В физику, законы жизни, молекулы и атомы… – не сдавался очкарик
– А вы знаете, что все в мире состоит из атомов? – это сказал ребенок. Тот самый мальчик лет пяти, что бегал по коридору. Он услышал знакомое слово и решил поучаствовать, пересказав свою любимую передачу:
– Вот, как появились атомы, так все время и есть, одни и те же. И все из них состоит. Все! Вот это окно – из атомов! Вот, это печенье – из атомов! Мама из атомов! Пол из атомов. Велосипед – из атомов! Макароны из атомов! Они по-разному соединяются, но атомы одни и те же, им много миллиардов лет этим атомам. Мы все из – атомов! И даже, из одних тех же!
Уста младенца говорили истину для всех – любитель науки остался доволен признанием очевидного факта, а бородатый гражданин расчувствовался от осознания чуда Божественного творенья – атомов, из которых можно все сложить – и небо, и землю, и вот этого дурака в очках, и его самого… И это одинаковые атомы! Он совсем по-другому на все посмотрел.
– Машалла! – сказал он. Спор утих сам собой, даже не пришлось разнимать...
– Хочу в туалет! – это опять был тот мальчик, теперь он дергал за рукав свою маму, которая второй час сидела в телефоне и все пропустила. – Хочу в туалет! Очень хочу!
Бородатый гражданин уже сам хотел отвести дитя в туалет, тогда мама спохватилась, убрала телефон и увела страждущее дитя…
Мужчина в очках ушел. Бородатому стало скучно, и он тоже отправился погулять. Дождь закончился.
Можно было наконец закончить отчет. И почему-то первым делом Лидия проверила, уехал ли тот, «неприметный клиент» – что ему тут делать так долго, еще и погода испортилась… Нет, он еще здесь. И оплатил проживание на неделю вперед.
Она заметила, как он пришел. Посмотрела на него и улыбнулась. Улыбка ее была не нейтральной и не очаровательной. Просто Лидия была очень рада, что он не уехал. Он заметил, как она улыбается ему, помахал ей и быстро пошел по лестнице. Никогда не пользуется лифтом!
…И какой же он "неприметный" клиент, если она все время его замечает. Скорее он – "тот самый" клиент. Ну, не "тот самый", в романтическом смысле, а клиент "тот самый". И в чем же его особенность? То, что она не знает, кто он такой и ей интересно это разгадать? Или еще почему?
Такой странный! Почему ей это интересно? Может, потому что они оба созданы из атомов. И даже из одних и тех же самых атомов.

ПРОСВЕТЛЕНИЕ И ЕГО РАЗНЫЕ ФОРМЫ

На сайте знакомств ей наконец-то попался нормальный. Ну, если можно считать нормальным человеком того, кто последние несколько лет провел в буддийском монастыре. Но теперь он просветлился достаточно, чтобы вернуться в обычный мир. Симпатичный и неглупый. Он отдыхал у них в городе, то есть роман подразумевался курортный и намерения самые несерьезные.
И наверное, это к лучшему – глоток романтики в затхлом болоте ее жизни. И при этом – без всяких обязательств, без общих знакомых, без страха встретиться потом, когда все закончится. В том, что все закончится, Лидия даже не сомневалась. Таков уж был ее опыт. Последнее время опыт был не был не то, чтобы  травматичный, а именно такой – безрезультатный. Ее жизненный принцип – все, что ты делаешь, делай хорошо! – почему-то тут не работал. Да и выбор у них, в курортном городке отдыхающих и пенсионеров, был очень небольшой – жизнь на болоте превратила в болото ее личную жизнь. Лет ей было уже много, симпатичней она не становилась, а опыт делал ее все более переборчивой.
– Царевна-лягушка! – так шутила циничная Яна, – Все ждет, пока в ее болото попадет царская стрела и прекрасный царевич увезет ее на белом коне...
Ну, что-то вроде этого конечно было. Но и отношения ей не особо были нужны. Но вот, что она приобретает, приобретя кавалера?
 Тут Яна с ней всегда соглашалась. Ее тяжелая жизнь показывала, что приобретаешь одни проблемы…
И одновременно с этим:
– Ну, как же это, да без мужика!
 Яна не видела противоречия в своих словах. Наверное, поэтому у нее была тяжелая жизнь.
А вот сейчас почему-то Лидия всем этим озаботилась. Ей нужно было развлечься. Отвлечься. От чего? От странного, непонятного беспокойства. Как, если бы в болото бросили камень, и густая ряска пошла кругами… Может это не камень? Может это стрела упала рядом? И Царевне-Лягушке стоит немного нырнуть, чтобы ее достать?
Лидия открыла ящик стола, где лежала шоколадка, которую она боялась съесть и ручка, которой она боялась писать. Но не могла выбросить.
 Вот, именно поэтому ей надо ходить на свидания. Чтобы не спятить.  Чтобы от скуки не превращать игрой воображения свою жизнь в сказку. Или кино. Надо жить реальной жизнью с реальными мужчинами.
Поэтому она написала этому, из монастыря, чтобы он зашел к ней вечером на работу, и они пойдут куда-нибудь.
Яна предлагала прихорошиться, но Лидия сказала, что пойдет, как есть.

Около шести позвонила Вера и очень жалостливо просила поменяться сменами – у нее какой-то там катаклизм дома, вода течет из всех труб... Она всю жизнь будет благодарна. Она же знает, какая Лидия хорошая.
– Все на вас ездят! – сказала Яна.
Ты же первая! – Лидия подумала так, а сама почему-то согласилась остаться.
Яна была возмущена:
– Она с новым хахалем куда-то пойдет веселиться, никакого потопа у нее нет… У вас, ведь, тоже свидание! И это бывает куда реже, чем у Веры.
– Значит, не судьба – кротко сказала Лидия.
– Вот, больная! – сказала Яна и ушла домой.

К шести к столу Лидии подошел тот, из интернета. Он отличался от фотографии, которую прислал. Там он был потолще, щеки были румяней, но загар бледнее. Видимо, фотографировался до монастыря своего.
Смущаясь, Лидия сообщила ему об изменившихся планах, она лепетала про то, что ей очень неловко и она очень огорчена, что их свидание не состоится.
На самом деле нисколько она не была огорчена, но протокол свиданий не позволял этого говорить.
– А я не огорчаюсь, – флегматично сказал интернет-кавалер, – Я же к вам пришел, мы свиделись, значит, свидание уже состоялось.
– Интересный подход! – улыбнулась Лидия.
Наверное его научили этому его буддисты в монастыре.
– Тут же можно где-то у вас выпить кофе? – спросил кавалер
– Да, конечно, – Лидия показала ему лобби-бар в конце фойе
– А вы можете выйти? – он показал на барьер, разделяющий их.
– Да, пока никого нет…
 Они уселись напротив друг друга. Лидия заказала кофе.
 – А я кофе не пью, дайте-ка мне травяной чай, пожалуйста.
 Лидия разглядывала его. Он улыбался.
– И как я вам?
– Вы такой… эээ… загорелый… были в тропиках?
 Ей было интересно расспросить про монастырь, но она не знала, как спросить.
– Да, помните, писал вам… искал просветления. Путешествовал в Индии, по святым местам, сидел под деревом, где Будда просветлился…
– И как? Волшебное дерево повлияло как-то на...просветление?
– Дерево не волшебное. И просветление у каждого свое. Оно может быть в разных формах.
 И он рассказал Лидии про свою жизнь:
Когда-то давно он был успешным бизнесменом. Был женат, родилась дочка. Бизнес в те времена был суровый.
– Ну, сами знаете… Между молотом и наковальней – между бандитами и государством, жена ноет, дочка плачет… Когда бандиты с государством превратились в один пресс, стало не лучше. Жена стала ныть пуще прежнего
– Ну, типа лучшие годы она мне отдала, а я… а я даже не понимал, что это “а я”... Дочка все время в телефоне, нету у меня дочки, только силуэт в наушниках…
 – И вот иду я по улице, люди поют, лица такие счастливые, одухотворенные. И беззаботные, вот только и забот, что есть, спать… а разве много нужно одному человеку? Я подошел к ним поговорить – и не вернулся больше домой. Разделил свое имущество через адвоката, свою половину отдал общине и ушел искать покой. Просветление ушел искать.
– А что это? Для вас? – спросила Лидия. – Ну, если в двух словах.
Ее собеседник улыбнулся.
– Тысячи лет люди книги пишут… Ну, если для меня и в двух словах, то... Это миг такой, когда счастлив одним лишь этим мгновением, счастлив фактом бытия своего…
Лидия не совсем поняла, но кивнула. Он продолжал свою историю.
Несколько лет аскез и медитаций не приблизили его к заветному моменту. Значит, мало он искал. Он ходил из ашрама в ашрам, от одного учителя к другому…
 А потом на месяц уединился он в маленьком помещении, в темноте полной, спал на полу, братья приносили ему скудную пищу и уносили его горшок… Он надолго замолчал. Видимо, внутри переживал снова этот свой опыт.
– И что же? – спросила Лидия, пытаясь вернуть его из астрала.
– Ах да… – он спохватился, – Потом я нашел то, что искал. Описать не смогу, невозможно это сделать словами… Но я все понял. Понял, что мне нужно.
Он вышел из своего добровольного заточения и, ни слова не сказав братьям, ушел прочь. Восстановил паспорт, устроился на работу, платят нормально и, вот, приехал к ним на курорт отдыхать.
– Очень странно, – пожала плечами Лидия, – Получается, вы вернулись к тому, от чего бежали. В чем же смысл? Аскезы, медитаций?  Просветления в чем смысл?
Просветленный улыбнулся.
– С точки зрения физических тел, да, все так же. Но с точки зрения духовной, я – другой человек.
– Я наблюдатель, – пояснил он. – Я не участник в этой жизненной суете. Да, я встаю утром, иду на работу, общаюсь с начальством и клиентами, делаю свою работу – и хорошо делаю, надо признать! – но не вовлекаюсь в это, не переживаю по поводу результата и особенно по поводу других людей. Как идет, так идет… Есть еда, есть вода, есть солнце… Я – всего лишь наблюдатель.
– Круто! – сказала Лидия.
  И подумала: А мне, как обычно, больше всех надо! И из-за этого одни проблемы.
Они еще некоторое время говорили об этом, а потом она все-таки решилась спросить:
– Ну, а как же там жена, дочка?
Он улыбнулся.
– С точки зрения обычного мира, это конечно сложно принять. Но моя позиция наблюдателя распространяется на них, как и на всех других людей. Я должен к ним быть добр и справедлив, но не вовлекаться в их жизнь и особенно в их чувства. Я понимаю, что эта моя позиция их травмирует и оскорбит, поэтому не показываюсь им на глаза.
Хорошо устроился! Интересно, платит ли он алименты дочке?!
Просветление видимо научило его читать мысли, потому что он сказал сам:
– Я отдал им все, что у меня было. И дочка уже взрослая. Пусть идут своей дорогой. Дети – это вообще сложно в духовном плане…
Он рассказал, что за время его поисков, он узнал, что когда у человека – мужчины или женщины, все равно! – рождается ребенок, то внутри него открывается специальная чакра, через которую уходит жизненная энергия. Изначально так задумано, чтобы эта энергия подпитывала ребенка, но человек настолько несовершенен, что расходует эту жизненную силу на всякие неразумные переживания – из-за ребенка и вообще.... Энергия уходит и уходит, в конце жизни остается немощный старец, истощенный энергетически, все отдавший, все душевные запасы… И никакой ребенок никогда этого не компенсирует. Чакру нельзя закрыть, по крайней мере, очень непросто. Даже, если ребенок умрет – чакра остается открытой навсегда….
– А что у вас с этой чакрой? Ну, из-за дочки? Дочка-то есть.
– Долгой работой над собой почти удалось затянуть ее защитой. Еще и поэтому не хочу с ними видеться, чтобы потолще защиту нарастить… Но второй раз я эту чакру открывать не буду.
– Ааа, так поэтому вас интересуют краткосрочные отношения? Например, курортный роман? – спросила Лидия с некоторым сарказмом.
 Он уловил ее иронию.
– Поймите, мне нравятся женщины, мне нравится общаться с ними, дружить, мне нравится секс, но обычно женщинам не нравится, что что я – наблюдатель, не принимаю их душу полностью и... как это говорят… не хочу быть их половиной. Человек должен быть цельным.
Лидия смотрела на него, на его тонкие, одухотворенные черты, спокойные глаза, приятную улыбку… Она ему страшно завидовала. Вот, этой его способности быть цельным. Быть наблюдателем на сцене жизни. Даже своей. Она, напротив, эмпатичный участник жизни. Даже чужой.
Потом на ресепшен пришла толпа туристов, с детьми и колясками и Лидия заторопилась работать. Они наспех попрощались. Он даже поцеловал ее в щеку – будто легкий ветерок скользнул у нее по щеке.
– Удачи вам с просветлением! – сказала Лидия.
– И вам! С поиском... эээ... половинки!
Наверное, он раскусил, что ей не понравилось его наблюдательство.
А ей не то, чтобы не понравилось. Она расстроилась, что сама не может так.

НЕ СТОИТ ВЕРИТЬ СТЕРЕОТИПАМ

Конечно, дежурить вторую смену подряд, особенно ночную, весьма утомительно. Лидия задремала. И проснулась от легкого пошкрябывания о поверхность стола. Когда открыла глаза, то увидела ту самую блондинку, которую поселила в один номер с феминисткой Хлоей. Блондинка была в пикантном халатике, не накрашена, голубые глаза ее блестели от слез…
Вот, довела до слез человека! – почувствовала Лидия укор совести. – Ну, вот, зачем мне это надо было – селить мышку к кошке? Скучно? Позабавиться захотелось? Возись теперь!
Розовыми, ухоженными коготками блондинка продолжала царапать стол. Лидия приветливо улыбнулась, делая вид, что не замечает заплаканных глаз.
 – Чем могу помочь?
Блондинка сказала робко:
– Нету ли у вас таблетки от головной боли?
– Конечно, – Лидия начала рыться в шкафчике.
 Не может быть так просто! – подумала.
 И точно: открылся фонтан слез, блондинка начала рыдать, размазывая слезы по лицу.
 Начинается! – вздохнула Лидия. Она отложила таблетку и достала из шкафчика коньяк. И почему у них нет круглосуточного бара! И бара, в котором подают алкоголь. И бармена, который будет выслушивать стенания постояльцев! Где в должностной инструкции администратора сказано, что она должна быть плечом и жилеткой? Но в данном случае, она чувствовала себя виноватой, поэтому сказала совестливым голосом:
  – Что у вас случилось?
 Блондинка начала рассказывать и – о счастье! – дело оказалось не в Лидии, а в ней самой. В том, что она не такая, какая есть. А такая, какой ее хотят видеть.
– Кто хочет?
– Все, все… Ну, вот сейчас мой муж. Из-за него сейчас плачу.
– А какая вы на самом деле?
– Не знаю… – рыдала блондинка, – Я так долго пыталась всем угодить, что не знаю, кто я. Может, меня вовсе нет?
– Ну, что вы… Вы есть – я вас вижу, слышу, могу обнять… – Лидия вышла из-за своего бюро и обняла страдалицу. Они сели на мягкие кресла в полутемном лобби-баре. Там никого не было. Даже охранника, видимо он отправился вздремнуть.  Только она и эта плачущая блондинка.
– И я не настоящая блондинка! – сказала та, – У моей мамы светлые волосы, она велела покраситься, так женственней и мужчинам больше нравится, а со своим каштановым – я просто обезьяна…
– Ну, сейчас вы уже взрослая… А что ваш муж думает по поводу прически?
– Ну... Они с мамой спорят – ему вроде темные больше нравятся, но блонд выглядит шикарней…
Чушь какая! Этой женщине, должно быть не меньше тридцати, а ее муж и ее мама решают, какого цвета у нее волосы…
– Ну, вы же не из-за этого плачете? – Лидии хотелось быстрее перейти к сути.
– Нет! – и начала уж очень издалека:

Замуж она вышла очень рано, сразу после школы. Мама говорила, что она такая глупая и несамостоятельная, что того и гляди – останется в девках.
– Бывает! – мрачно подумала Лидия. С умными и самостоятельными еще чаще бывает.
Лидия кивнула головой, ожидая продолжения.
… А потом подвернулся он – красивый, здоровенный, умный и предприимчивый. Сначала маме он понравился, даже очень. Но когда блондинка незапланированно забеременела, то мама орала ужасно – даже странно было, что мама может такие слова говорить ей в лицо. И мама велела выходить замуж.
– Ну, и я сама хотела. Он такой умный и всегда знает, как надо…
Родился ребенок. Мама все время пилила, что она не поступила. Потому, что дура, которая не знает, как держать себя и предохраняться… Муж все время работал. С мамой они ругались. Хоть и жили отдельно.
– Вот, помню, болеет дочка – а они сцепились над ее кроваткой, спорят, как ее лечить – ребенок орет, я пытаюсь разнять и мне от всех попадает…
Чтобы куда-то убегать из этого дурдома, она поступила учиться заочно, в бухгалтерский колледж. На удивление мама начала помогать с ребенком.
 – Потому, что ей было неудобно, что ее дочка без диплома, совсем пропащая, и люди будут говорить, что она – плохая мать!
Но дипломом она не воспользовалась. Муж фирму свою открыл. Все ей покупал, все – самое лучшее. Но и от нее требовалось быть лучше всех. И мама была с ним согласна:
– Нельзя запускать себя! – сказала, – Не пугай людей. А то муж бросит, придешь ко мне с ребенком, люди будут говорить, что я – плохая мать...
Блондинка выпила свой коньяк, посморкалась немного.
– Вот, вы знаете, какой это труд – выглядеть вот так! – она показала на себя.
 Ну, именно сейчас ее опухшая физиономия выглядела не очень, но Лидия поняла, что она имела в виду.
– И вот так, я жила, и мне было очень скучно – хотя я целый день собой занималась и ребенком. Не доставало чего-то. Душно было. Вот, тогда первый раз я почувствовала, что я – это не я.
…А потом с дочкой начали на занятия ходить. Каждый день. А там в соседней двери общественная организация – всякими проектами занимается, благотворительными, социальными… Я давай им помогать. Муж сначала не был против, говорил, что благотворительность полезна для бизнеса… А потом я для них бухгалтерскую работу сделала – забавы ради, а им понравилось, на работу позвали. Я согласилась – дочка в школе полный день. И поняла, что я могу. Могу что-то делать хорошо. И даже лучше других. Я смету на гранты считаю. Не только этой организации, и другим, за деньги… И мне нравится. И доброе дело, и… Вот, на конференцию послали…
 И тут она опять заревела:
– Я никогда, никогда не была так счастлива! Я никогда не оставалась сама с собой, никогда. А тут так весело, такие интересные люди, другая жизнь, не душная… И большое вам спасибо, что подселили меня к Хлое! Она такая умная, такая самостоятельная…
Блондинка начала пожимать Лидии руки:
– Вот, кто-нибудь другой подумал бы – ну, зачем мне селить эту тупую блондинку к феминистке с пирсингом в носу, они только подерутся… А вы знали, что я – не такая тупая, как выгляжу, и Хлоя – очень добрая. И как это мудро, с вашей стороны, вы так разбираетесь в людях… – она даже начала улыбаться.
Лидии опять стало совестно. Все-таки этот рев из-за нее.
– И что же случилось? – она пыталась мягко отвлечь разговор от себя
– Позвонил муж. Сказал, что им без меня очень плохо. Они не справляются. Хотя у них мама, няня и дочка уже не грудная, и меня нет всего несколько дней… Он сказал, что эта вся моя работа – плохая затея. Я, в первую очередь, жена и мать. И надо что-то с этим решать… И мама, кстати, тоже так думает. Вот, только я вернусь...
Фонтан слез опять включился.
– Я не знаю, как мне быть. Я не могу больше быть никем, я хочу быть кем-то. Не в смысле бухгалтером знаменитым. А собой, найти себя хочу…Что мне делать?
 Никогда не давайте советов! – так учили на тренингах по работе с клиентами. – Вы не специалист, вы можете навредить. Вы ни в коем случае не должны давать советов! Ваша задача – снять кризис, чтобы клиент не натворил чего и не сбежал, не заплатив.
Лидия налила еще коньяк. По ее мнению, это был лучший способ снять кризис. Хотя его тоже не рекомендовали на тренинге.
“Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть”, – это была любимая пословица уборщицы Яны. А она-то уж была экспертом по тяжелой жизни, в общем и замужеству, в частности.
Они молчали… Блондинка устала уже плакать, а Лидия подумала, что удалит свой профиль с сайта знакомств – меньше мужчин, меньше хлопот. Вот, наслушаешься такого – и хочется бежать, бежать в далекие леса от мужчин и прочих эмоциональных связей...
Открылся лифт. Оттуда вышла Хлоя. Она была в премиленькой розовой пижаме с белыми котиками. Без готичного макияжа и странной одежды это был другой человек.
Наверное, это блондинка одолжила ей свою пижаму. Вот, ей она подходит – кошечке котики. И подходят ли такие премиленькие котики воинствующей феминистке с пирсингом в носу?
– Вот, ты где? – она расслабилась, увидев, дремлющую в кресле, соседку, – а то за таблеткой пошла и пропала… Нужно отдохнуть, завтра рано вставать. Завтра уезжаем.
Блондинка, вспомнив про окончание своих счастливых каникул, снова заплакала.
– Ну, не реви, – в своей обычной, грубоватой манере, утешала Хлоя соседку.
– Мы разберемся. У нас есть психолог, юрист… Со всякой ситуацией можно разобраться. Ты – не одна,  мы как раз этим занимаемся, мы вместе...
Блондинка встала с кресла и побрела к лифту.
– Спасибо! – сказала она Лидии.
Лидия помахала ей рукой. И уже думала прощаться, как вдруг внезапно решилась на неприличный вопрос:
– Извините за нескромность, – Лидия начала деликатно, – у вас такая пижама миленькая. С котиками. Розовая. Это ваша?
– В смысле? – вызывающе спросила Хлоя.
– Ну, она так отличается от вашего стиля одежды и... эээ ...общего облика, что я подумала, что, может, вы ее одолжили у вашей соседки. Извините за неуместность вопроса, но просто эти котики очень сбивают с толку. Не обижайтесь, пожалуйста.
Хлоя не обиделась:
– Это моя пижама. Розовая с котиками. Не стоит следовать стереотипам.   Под военной курткой может быть пижама с котиками. И наоборот, кстати, тоже, – Хлоя посмотрела в сторону своей соседки, – До свидания! – попрощалась. – Вы, наверное, уйдете, когда мы будем выезжать. Спасибо!
– Приезжайте еще!
  Не оглянувшись, они зашли в лифт. Чужая жизнь снова умчалась прочь и, пожалуй, пришел час подумать о своей. Она вернулась в кресло и налила коньяк себе.
Снова раздались шаги. На этот раз – на лестнице. В холл спустился “тот самый" гость. Наверное, он очень удивился, увидев Лидию здесь ночью, вместо охранника и еще не в свою смену. Лидия надеялась, что он не увидит коньяк.
– Добрый вечер! – на лучезарную улыбку у нее не было сил, она улыбнулась обычной.
Он остановился, разглядывал ее и улыбался.
– Вы когда-нибудь спите?
– Я же на работе. Я… администрирую. Вы ведь тоже тут на работе?
– В некотором роде…
– А чем вы занимаетесь?
Он удивился ее беспардонному любопытству. Кажется, коньяк сделал свое дело. Такое позор!
– Если не секрет, – спохватившись, Лидия попыталась сделать свою беспардонность менее вызывающей, – просто интересно.
– Не секрет. Я продаю сельскохозяйственную технику. Ну, знаете там, трактора, сеялки, веялки…
– Вот, как? – не было ничего менее романтичного, чем сеялки и веялки. И какое сельское хозяйство в их болотной местности? И почему он выбрал самый старый отель, но живет в люксе и платит наличными? Эти вопросы задать она, конечно, не решилась
– А сейчас куда так поздно вы идете? – правила не разрешали администратору задавать такие вопросы гостям, но коньяк разрешил их нарушить.
– Мы с друзьями идем в поход, в горы – рассказал он, – До горы еще ехать часа четыре, по плохой дороге, чтобы на рассвете выйти пешим ходом к вершине…Не все же время работать, нужно и отдохнуть. У вас тут так красиво и тихо…
Совершенно обнаглев, она подала ему руку. Пожалуй, это могло выглядеть, как приставание к гостю да, пожалуй, так оно и было. Ну, и что, устала она уже соблюдать все правила, не может больше!
– Благополучного возвращения! – сказала она.
  Он тепло и мягко пожал ей руку. И некоторое время подержал ее руку в своей.
– Спасибо! – да, что же он держит ее руку, ей стыдно, неловко и не хочется, чтобы он ее отпускал. – И вам доброй ночи!
– Идите спать, – сказал, – разбудите вашего ленивого охранника и идите уже, наконец, спать. Или я сам это сделаю, я знаю, где он дрыхнет...
Кажется, он заметил бутылку с коньяком. Ужас, как неудобно…
– У меня был сложный гость, дама в кризисе, – объясняла Лидия. – И откуда вы знаете, что наш охранник – ленивый? И откуда вы вообще, все про всех знаете…?
Он приложил палец к губам, улыбнулся и вышел.
  Лидия подошла к стеклянной двери, приоткрыла ее и посмотрела наружу. Было темно – ни луны, ни звезд, небо затянуто тучами. Какие горы в такую погоду? Какие, к чертям собачьим, походы! Кто он вообще такой! И что он тут делает?
И почему она об этом все время думает? Солнце пригрело лягушку, она оттаяла, но совершенно еще не соображала, только дергала лапками туда-сюда…

ПРО ИНВЕСТИЦИИ В ЧУВСТВА

Все-таки идея с теннисом была неплоха. Так это приятно – хорошенько побегать на свежем воздухе. Бесплатно причем – отлично удалось организовать, как социальный проект. И юбочку она нашла подходящую. И выглядела лучше всех. И играла неплохо. Тренер был доволен – ящик пива был почти у него в кармане.
Веселая и румяная, вприпрыжку, она прискакала на работу.
– О, вот и моя лучшая ученица! – таким возгласом встретил ее теннисист. Он уже вернулся и пил в лобби-баре чай. С ним сидел его приятель, Лидия уже познакомилась с ним на корте – тот самый соперник в этом скоростном любительском турнире начинающих.
Лидия весело помахала им рукой и пошла к себе за стол, принимать смену. Подождав, пока она закончит, тренер-теннисист пригласил ее к ним за столик, поучаствовать в чаепитии, все равно пока никого нет.
Почему бы и нет? Почему бы ей и не “уделить индивидуальное внимание” двум перспективным клиентам, которые так разнообразили жизнь ее родного города.
Приятель теннисиста был не так хорош, как он сам, но зато куда лучше мог обращаться с женщинами. Он знал толк в том, как сыпать комплиментами, подмигивать, говорить пикантные двусмысленности и все такое прочее. Он был мастер пикапа. Лидия не особо любила такой бестолковый флирт, но почему-то раскраснелась, хихикала и поддакивала. Даже пыталась шутить в ответ.
Теннисист начал подозревать, что этот спорт-казанова хочет увести у него лучшую ученицу. И Лидия тоже так думала. Конечно, некоторые герои-любовники, как павлины, распушают хвост, автоматически, со всеми особами женского пола, даже со старушками, но этот был не таков – он очень хотел выиграть ящик пива.
– Я не предам своего тренера! – с шуточным пафосом сказала Лидия. – Не поддамся на ваши чары, как бы вы ни старались.
Теннисист подуспокоился. И его приятелю это понравилось.
– Люблю честных и прямых женщин, – сказал он, – А то многие часто общаются из каких-либо корыстных побуждений.
А сам-то! Сам-то! Да чуть из штанов не выпрыгнул, чтобы переманить ее в свою любительскую команду! Вот жук! Лидия спросила жука:
– Ну, вы то, тоже пытаетесь произвести на женщин впечатление, чтобы что-то получить от них? – чтобы под “что-то” не подразумевалось нечто пошлое, она прямо сказала, –  вот, вы полчаса тут уже пляшете, чтобы меня переманить...
– Это другое.
Ага, ага…
– Это инвестиции.
– Инвестиции?
– Инвестиции в чувства. Ну… если предполагаются чувства, а не просто флирт... Я вкладываю свое время, свое умение быть приятным – я долго этому учился! Я вкладываю деньги в женщину, черт побери. И хочу что-то за это получить.
Такая рациональность лишала его “что-то” всякого романтического подтекста, что бы он там ни хотел получить.
– Ну, вот, смотрите… Вы прямо и уверенно заявили, что не пойдете ко мне в команду, что мне нет смысла вас очаровывать… нет, ну еще можно было попробовать, но тогда это будет неспортивно по отношению к моему сопернику.
Лидия посмотрела на спортсменов: один из этих ребят пресен донельзя, а другой пересыпан разными специями. Но в таких пропорциях, что вроде, как и вкусно, но как-то слишком уж химический вкус. Глутамат.
– А как же там любовь, романтика – спросила Лидия, – искра между влюбленными? Вот, так, чтобы – раз! – и загорелось все.
– Любовь – это проект, такой же, как и любой другой. Чтобы состояться, он требует времени и… инвестиций. Это могут быть деньги, внимание и все такое… Один проект стоит инвестиций, другой – нет. Один проект реализовывается, с другим инвестиции вылетают в трубу… Вот на днях со мной как раз такой случай был.
И господин Глутамат рассказал такую историю:
  Он познакомился на танцах с одной барышней, очень перспективной в плане курортного романа. Гуляют они под луной, камешки в озеро кидают, уточек кормят… Потом в кафе отправились, едят там шашлык, пьют вино, прочие всякие яства вкусные. И недешевые! Пронзали они друг друга страстными взглядами, причмокивали, с чувством, вкусным мяском, чокались боками с шампанским…
– Вот, вы знаете, я так вовлекся, что шампуры мне казались стрелами Амура…
Вовлекся он, вот гад! – такая рационализация чувств показалась Лидии куда неприятнее, чем отстраненное наблюдательство просветленного. Но спросила она вежливо:
– И что же?
– Так вот, воркуем мы, значит, а тут выясняется, что она завтра уезжает. Ну! Вы представляете! Вот, это подвох, я прямо растерялся… И вот, то, что я сейчас скажу, не понравится вам, конечно, но это… это тайники моей души раскрываю – отнеситесь с пониманием.
Ого! Как этот Глутамат может быть поэтичен.
– Постараюсь, – ответила Лидия.
– ...так, вот… я, конечно, не жадина. Любого голодного я бы накормил. Пенсионерок поддерживаю, с сирот деньги за уроки не беру… Знаю, что нужно делиться с тем, кому повезло меньше… Вон, друг подтвердит.
 Теннисист кивнул.
– … но тут, как-то сильно захотелось сказать: А ну-ка, отдавай шашлык! Я-то, конечно, ничего не сказал, я же джентльмен…
– Я вижу, – Лидии не удалось правдоподобно изобразить понимание.
– Ну, вот, видите, вы уже засобачились… Хотя многие так думают, только не все признаются.
Надо ей меньше лезть в тайники мужской души! Своя душа здоровее будет.
– А вот я не согласен! – вдруг встрял теннисист, – Это не спортивные отношения. Спортивные отношения – это партнерские отношения. Как в спорте. Спросить “к тебе или ко мне” – по-спортивному. Сказать “ужин – пополам” – тоже. Если барышня из другой лиги, то тут по-всякому бывает – может, она за ужин заплатит, может – ты… Смотря какая у нее лига. А если ничего от барышни не обломится, то значит на этот раз сет ты проиграл. Бывает. Нужно достойно проигрывать.
Да они оба с приветом! – утомили ее эти спортсмены. И с ними все ясно. Даже неинтересно. Не то, что с ним...
  Лидия увидела, что возле ее стола скопились люди и заторопилась…
– Надеюсь, выиграем, тренер! – сказала Лидия, и кивнула его глутаматному приятелю. В конце концов, каждый живет, как хочет. И в тайниках ее собственной души много чего понапихано. И она думала, что надежно спрятано, а оно почему-то полезло наружу...

Лидия записывала приезд большой компании. А потом подняла глаза к следующему в очереди и увидела, что это “тот самый” постоялец.
  И, казалось, что пол ушел нее из-под ног. И стул закачался. Он уезжает! Он уезжает.
Она приветливо ему улыбнулась:
– Чем могу помочь?
Тайники ее души надежно были заперты на замок.
– Я бы хотел оплатить проживание, еще на неделю. Наличными.
Стул перестал качаться. Пол вернулся на место.
– Очень рада, что вы остаётесь у нас, – сказала Лидия искренне свою дежурную фразу, – как, кстати, ваш поход? Погода была неважной.
– Дошли до вершины, – похвастался "тот самый" гость.
– И как?
– Туман. Ничего не видно…
Лидия увидела ссадины на его руке. Он заметил это и засмеялся:
– Вот, свалился в тумане, бывает… Да, вот еще: ко мне в конце недели или позже, могут друзья приехать. Их же можно оформить ко мне в двухкомнатный номер?
– Конечно. Только придется доплатить.
– Конечно.
 Он попрощался и ушел.
 Еще и друзья! Что это, интересно, за друзья?! И вдруг… Вдруг они женского пола?
Вдруг это подруги? Лидия поняла, что ей это было бы неприятно. Как она может вообще ревновать к малознакомому мужчине, который всего лишь гость ее отеля, странный гость, необычный? Совсем спятила.
Признаться, что он ей нравится почему-то Лидия не могла. Не могла сдаться сама себе.

ИНШАЛЛА

  Лидию всегда удивляла способность Яны знать все про всех. Благодаря ее обширным связям с поварихами, официантками, массажистками и горничными на этажах, она была королевой сплетен.
Иногда, впрочем, ей было интересно – совпадали ли сведения Яны с тем, что Лидия сама себе понавоображала про того, или про этого.
Сейчас Яна была в ударе. Она зашла за стол к Лидии и давай рассказывать все, что она узнала за последнюю смену…
Холл снова был полон. Кто-то уезжал, ждал такси, кто-то сидел в баре, кому-то просто было скучно в номере и хотелось себя показать, людей посмотреть…
– А про вон того, что скажете, Яна – Лидия осторожно показала пальчиком на “того самого”, который сидел в баре, пил кофе и смотрел в телефон.
Яна торжествовала от того, что “их высочество” так явно выразило свой интерес и, конечно, она бы проявила торжество какой-нибудь язвительной колкостью, если бы не боялась, что “их высочество сошлет ее на галеры” (то есть, отправит ее заняться прямыми обязанностями – уборкой). И ей было даже неудобно, что рассказать особо нечего.
– Вот, знаете, никто ничего не знает! Даже странно. Он какой-то... никакой.
– Совсем ничего? Кто такой, чем занимается? Есть ли семья?
– Нет! Он только завтракает. Обедал или ужинал у нас всего несколько раз. Не посетил ни одного сеанса массажа. Никто не видел, чтобы он гулял в парке. В клуб не ходит – там у Семеновны сын охранником… Не купил ни одного травяного чая… Наш чай все покупают, вы же сами знаете… Не любит мед – Света ему свой предлагала, натуральный, со своей пасеки, а он говорит, типа мед не люблю... Очень любит зеленый горошек, просил добавки, несколько раз… А, вот еще… Он не любит желтую туалетную бумагу, предпочитает белую… Ему Света приносит желтый рулон, а он ей: “Нет ли у вас другой, предпочитаю белую”. Это, наверное, как-то связано с горошком…
– Ох, Яна, Бога ради, избавьте меня от таких подробностей! Все понятно, спасибо!
Яна обиделась и засопела. Вот, так стараешься, стараешься, а тебя неблагодарно затыкают. Неудивительно, что у “их высочества” мужика нет. Она еще врет, что он ей не нужен, что она самодостаточная женщина – а сама-то, сама, вон, как глаз положила на того любителя горошка…
– Вон, тот теннисист, с которым вы мутите, куда интересней, чем этот... любитель горошка!
– Яна, сколько раз вам повторять, я не мучу с теннисистом, он мой тренер! И, может, он в вашем вкусе, не в моем!
А вот, с любителем горошка я бы стала, как выражается Яна, “мутить”? – спросила Лидия сама себя. И не стала отвечать сама себе. Потому, что стала бы сию же минуту. Но признавать это не хотелось.
Чтобы восстановить мир и отвлечь Яну, Лидия спросила про другого мужчину – того самого господина южной наружности, который как раз вышел из лифта с чемоданом. На этот раз он был не один – с ним была дама в длинном платье и хиджабе, с ребенком на руках – девочкой лет двух.
– Это его жена и дочка, – сообщила Яна.
Сложно догадаться!
– Он тут когда-то учился на доктора, вернулся домой, женился на молодой. Потом у них война началась, как-то они разделились, их город полностью разбомбили, жена все время в подвале сидела. Их дочка в подвале родилась. И два года просидела в подвале, без солнца. И теперь у нее ноги колесом – рахит или что-то в этом роде… Когда им удалось выбраться, они сюда приехали – он же тут учился, всех профессоров знает, случай невиданный, уже сколько лет такого не было, рахита, тем более в стране, где вообще не бывает дождя… И тут у нас они у профессора лечились – еще и еду малышка не переваривает – у матери молоко пропало и кормили дите всякой дрянью, что там в их подвале могло быть…
Яна заткнулась наконец, потому что южное семейство было уже возле них. Глава семейства сообщил, что они выезжают. Он болтал с Яной о том, о сем, а Лидия рассматривала его жену. Очень юная, ей может, и двадцати нет. Тонкое, красивое лицо, омраченное печатью тревоги. Красивый, яркий платок из хорошей ткани. Большая модная сумка из дорогой кожи. Эта южная мама совершенно не была похожа на несчастную беженку. Если бы не эта печать тревоги на ее лице – маленькая морщинка на переносице, тяжелые носогубные складки… Даже на молодой коже они создавали удрученный вид.
Южный папа оставил их на диване ждать такси, а сам пошел наверх за последними чемоданами. Подвижная девочка вырвалась у матери из рук и бегала вдоль дивана туда-сюда…
– Мария! – почти беспрерывно орала мама на свою дочь, – Мария!!! – и еще что-то на арабском. Лидия не знала арабского, но была уверена, что там что-то вроде “Если ты отойдешь от меня хоть на шаг, я не знаю, что я с тобой сделаю!”
Лидия была занята с другим гостем, как услышала тревожное:
– Мария! – это кричала женщина в платке, – Мария!
Она бегала по холлу и кричала. Девочки нигде не было видно.
– Мария! – крик мамы срывался на хрип, она заглядывала в лицо каждому ребенку, ее глаза были полны страха и ужаса – Мария!
 Все засуетились. Петрович сидел на стуле возле входа. Он клялся, что не спал и что никакой ребенок не выходил. Но на всякий случай, выбежал на улицу посмотреть.
 Яна ползала по полу, заглядывая под диваны, все гости проявляли участие в поисках. На маму невозможно было смотреть.
– Мария! – уже шептала она. И еще что-то на непонятном языке.
Лидия вспомнила слова просветленного интернет-кавалера про открытую чакру, которое приносит родительство – у этой мамы видимо на месте этой чакры -- кровоточащая рана...
“Тот самый” гость вдруг заглянул за большую высокую сумку мамы. Там сидела девочка, она вытащила камни из цветочного горшка и играла ними, она пребывала в своем счастливом выдуманном мире, между сумкой и пальмой, не слышала и не видела всей этой суеты… Он осторожно поднял девочку и весело показал ее маме.
Мама посмотрела на нее. Посмотрела так странно и страстно, что даже непонятно, чего же она хотела больше – поцеловать свое дитя или ударить, любила она его или ненавидела… Мария увидела взгляд матери и громко заревела. Они испугалась того, что мама ее не любит и бросит здесь…
  “Тот самый” гость отдал ребенка Лидии, а сам подошел к маме и сказал ей что-то. Мама как-то сразу расслабилась, обмякла как-то и из глаз ее потекли слезы. Мама упала в объятия Яны, которая обняла ее и принялась рыдать вместе с ней, весь платок ее оросила слезами. Они бормотали что-то на разных языках и, кажется, понимали друг друга. Не у одной Яны была тяжелая жизнь.
Такую картину и застал их папа, когда вернулся с чемоданами. Супруга объяснила ему что-то, он вздохнул. Лидия передала папе Марию и они пошли к дверям, там уже сигналило такси.
Лидия пожелала счастливого пути.
– Приезжайте к нам еще! – приветливо сказала она.
– С радостью, но нам нужно на море. Нам нужно солнце, – сказал папа Марии, – Марии нужно солнце.
– Осенью у нас хорошо и солнце есть. Приезжайте!
– Иншалла! – сказал папа. – Как Бог даст, -- Они сели в такси и уехали.
Лидия все еще стояла возле двери. И он рядом с ней стоял.
– Представляете, какой ужас, – сказала Лидия.
– Представляю.
Откуда он представляет! Он ведь не знает их историю. Про подвал и про рахит… И что он сказал этой несчастной маме и на каком языке?
– Отлично представляю, – повторил он, – Видел такое. Самое худшее, что дочь Марии тоже будет страдать от страха потери того, кого она любит, настолько, что будет его ненавидеть… Война останется внутри надолго, на несколько поколений… На одной этой семье не закончится. И ничего нельзя сделать, ничего… – как-то он близко к сердцу принял этот эпизод с маленькой девочкой и ее тревожной мамой. Он стоял и смотрел в стеклянную дверь, вслед уехавшему такси.
Лидия взглянула на него по-другому. Лидия впервые слышала от него что-то кроме дежурных приветствий и шуток. Отблеск войны, отражённый в глазах этой несчастной мамы, блеснул и на нем – Лидия никогда не видела войны и насилия, но как-то это интуитивно поняла. Она хотела взять его за руку, но потом поняла неуместность своей поддержки сейчас, при всех, и убрала руку.
Она рассказала ему про чакру. И про то, что, вот, некоторые хотят и могут эту чакру закрыть. И что он думает по этому поводу, ну, в философском смысле.
– Ну, если в философском смысле, то тот, кто закрыл эту чакру – не человек, а тот, у кого она открыта вот так, как у этой женщины – почти всегда мертвец…
И, не попрощавшись так, как он это делал обычно, этот странный гость вышел в стеклянную дверь и ушел прочь.
А вошел в нее Петрович, который объявил, что никакого ребенка он не терял и никто не выходил, это совершенно точно, не надо из него делать дурака.
А Яна все еще всхлипывала в углу. Такое с ней бывало, если она жалела кого-то больше, чем себя.
Гости были заняты своими делами, мальчик из лобби-бара хихикал с девушкой. Он весело помахал Лидии и предложил сварить ей кофе.
– Лучше мятный чай, – мрачно сказала Лидия.
“Тот самый” гость предстал перед ней в другом, серьезном свете.  Он стал еще более непонятный, еще более странный. И навязчивое, игривое любопытство превратилось в другое чувство. Лидия все-таки призналась себе, что он ей нравится, сдалась открыться навстречу новому увлечению и, возможно, новому разочарованию. Она ничего о нем не знает, она перекинулась с ним парой слов. Но ей кажется, что он понимает ее, даже ничего не говоря… И, если сначала он привлек ее тем, что она не может о нем сказать ничего, то теперь она уже знала – чтобы там не было, это ей понравится. Потому, что он ей нравится.
Но кто же он такой? И что он тут делает? Вопросов меньше не стало. Значит, и любопытство никуда не исчезло. Информация про зеленый горошек мало, чем помогла.

В ПОИСКАХ СМЫСЛОВ

Две дамы вернулись в отель навеселе. Они приехали на семинар светила психологии, который он проводил на курорте – видимо совмещая приятное с полезным.
Одна дама потеряла ключи от номера, а другая забыла свой внутри. Сначала они, вероятно после влияния мотивирующих лекций психологического светила, а также алкоголя, который они употребили после, решили справиться сами и открыть замок шпилькой для волос, но потом все-таки сдались и пришли повиниться в том, что сломали замок.
Дамочкам было очень совестно. Они смирно сидели на диване и ждали, пока найдут плотника. Поглядывали искоса на Лидию и вздыхали. Лидия по опыту знала, что им нужно – им нужно порицание. Это же приличные люди, которые в обычной жизни не пьют и замков не взламывают, поэтому, когда на отдыхе им рвёт крышу и они все это делают, им совестно. И, если не удовлетворить их тягу к наказанию, то к концу отдыха они изведут всех – горничных, официантов, администратора и даже Петровича – а особенно себя. Человек – странное создание, чувство вины заставляет его вести себя еще хуже.
Все ради клиента! Придется снова снимать кризис.
Со вздохами Лидия начала ходить вдоль дивана. Покачивала головой укоризненно и цыкала печально.
– Это я, это я придумала, ее не ругайте, я за все заплачу – сказала одна, – мне срочно нужно было найти новые смыслы. Это был для меня новый опыт – как по-новому реализовать себя.
– И вы решили переквалифицироваться во взломщики? – тоном учительницы спросила Лидия. Конечно, она не стала бы говорить с взрослой незнакомой женщиной таким тоном, но той это было явно нужно.
– Я вам расскажу, я расскажу вам, с чего все началось…
Лидия, поняв, что песня раскаянья ее надолго, подвинула кресло и села напротив. Тем более, что нового плотника не было на месте и искать его будут долго.
А началось все с того, что у нее заболело ухо. А потом горло. И еще, всякое…
– Ну, знаете, как это бывает… – сказала взломщица, – то то кольнет, то то стрельнет, то ангина, то гайморит – а в целом вроде как ничего здоровье. По анализам. А самочувствие отвратительное. Доктора сказали, что это психосоматическое… Да и правда, настроение не очень… Идите, говорят, к психологу.
 – Ходила почти год! – объявила она. И замолчала.
– И что же? – вежливо спросила Лидия.
Другая дамочка хмыкнула саркастично.
– Давайте я вам расскажу, чем это закончилось, а то она стесняется... – она посмотрела на подругу и та кивнула, – Это закончилось тем, что ей за сорок, у нее теперь нет мужа, старых друзей, работы и на носу суд, с дележом дома… Вот, чем закончилась история с ее ухом.
– Но ухо совсем не болит! – сообщила взломщица. И горло. Изжога прошла…
Ей на психотерапии сказали, что все ее проблемы от того, что она все держит в себе, все обиды – прощает вроде обиды, а вроде, как показывают частые ангины, и не совсем. Рекомендовали раскрыть душу и посмотреть, что это там накопилось.
Накопилось немало. Ее раскрытая на психотерапии душа оказалась ящиком Пандоры. За короткий срок она лишилась ближайшей подруги – “оказалась токсичной”– и работы, – потому что “там она не реализовывала свой потенциал”. А ухо, как выяснилось, у нее болит потому, что мужа ей слышать неприятно, а раз так, то любви нет и жить вместе – разрушающе.
– Хорошо, дети взрослые, – вздохнула. – И то меня не понимают. Считают, что я чокнулась, что у меня кризис среднего возраста… Была нормальная и как с цепи сорвалась. А я умирала – то одно, то другое… Думала, рак или рассеянный склероз… После психотерапии и избавления от того, что меня разрушает, все прошло. Но и жизнь тоже разрушилась…
 – И что же теперь? – спросила Лидия.
Дамочка вздохнула. Алкоголь уже выветрился из ее головы и она была серьезна:
– Не знаю. Теперь у меня депрессия... Буду искать новые смыслы. Вот приехала на семинар к известному профессору, все его хвалили…
– Фигня, а не семинар! – так жестко оценила работу профессора подруга, объяснив свою оценку: – Я знаю, я разбираюсь, я сама психолог.
Психологом она решила стать уже во взрослом возрасте, в основном для того, чтобы разобраться с тараканами в своей собственной голове, причем не каким-нибудь шарлатанским лайфкоучем, а академическим психологом, с медицинским образованием. Очень старалась, была лучшая в группе. И она помогала людям и даже решила парочку проблем с собой. И приехала сюда на семинар, к психологическому светилу, закрепить рост – и профессиональный и личный. Профессор обещал, что за триста долларов (два дня семинара) они найдут для себя много нового.
– А это оказалось шарлатанство и жульничество! Ну, вот, послушайте! Только налейте себе коньяк еще и слушайте!
Видимо расслабляющее действие алкоголя закончилось, а потребность в нем еще была. Поэтому дама-психолог вытащила из сумочки крошечную бутылочку и три стаканчика размером с наперсток.
Конечно, правила строго запрещали распитие алкоголя в холле их отеля, но что тут можно сделать… Они же тогда напьются и сломают еще что-нибудь, а так их можно контролировать… Сидели они в углу, за пальмой, никто не видит... И Лидия продолжила слушать про семинар.
Во-первых, он проводился на природе – голыми надо ходить, освободиться, типа, от оков стереотипов и барьеров.
– Я девушка без комплексов, для меня никогда это особым барьером не было, я топлесс загораю, в спортзал хожу – мне стесняться нечего, но все равно было очень странно… Потом профессор начал практические занятия с того, что предложил сказать громко вслух три матерных слова.
 – Профессор, типа, сказал, что это от того, что мой разум и чувства ограничены барьерами, от них надо избавляться… Знаете, я из семьи простой, для меня никакой это не барьер, за словом в карман не лезу, просто считаю, что всему время и место, ну, думаю, ладно, у каждого своя метода… Но сказала профессору, что не понимаю ее смысл.
Психологическое светило, несколько недовольное тем, что его метода вообще вызывает какие-то вопросы, вместо того чтобы весело скакать в голом виде, спросило, что ей нужно, какая у нее жизненная проблема
 – У меня двое детей, с мужем рассталась пять лет назад, отношения хорошие, но новых, серьезных и семейных отношений с мужчинами что-то не получается – или я не нравлюсь, или мне… Мне мужчина нужен. Нормальный. Партнер мне и отец детям – так я ему и сказала.
Профессор обрадовался, что понял и велел ей, в качестве упражнения, подходить к каждому мужчине и предлагать секс. Для тренировки. Чтобы от барьеров отказаться… Не важно, что за мужчина, женат он или нет, надо думать о своих интересах и своих потребностях.
– Это был перебор, чуть ему не сказала три матерных слова… или сказала, не помню… о которых он так просил, и даже тридцать три – у меня и без этого активная и разнообразная сексуальная жизнь, а мне нужна жизнь семейная! С нормальным человеком, а не женатым изменщиком!!!
Слова “активная и разнообразная сексуальная жизнь” прозвучали слишком громко для их унылого отеля. Яна со шваброй начала подкрадываться к пальме, мальчик из лобби-бара стал хихикать, и парочка постояльцев посмотрела в их сторону. Лидия прижала палец к губам, дамочка притихла.
– И что же дальше было?
Дамочка продолжила культурным шепотом.
Профессор обиделся и велел ей, раз она такая тупая и закомплексованная ехать в Израиль – там мужчин больше, чем женщин и нравы патриархальные...
Тогда ему еще сказала в сердцах, что триста баксов драть с дурочек с кризисом среднего возраста, чтобы в оргии поучаствовать – это перебор и метода его – антинаучная.
– И никакой он не светило, а обычный старый хрен… Извините!.. Которому просто скучно и хочется позабавиться, вот он и заворачивает свои гнусные страстишки в обертку семинара по поиску смыслов!
– Вот, я и ушла. По пути нашла в кустах вот эту, жертву ухо-горло-носа – дамочка-психолог кивнула на подругу. – Она там ревела от этой методы. Потому, что у нее барьеров слишком много, она еще до матерных слов сломалась, она даже в баню голой не ходит…
– Мы пошли в бар и напились… Затем раскрасились косметикой в индейскую раскраску, поймали какого-то петуха на чьем-то огороде, вырвали ему парочку перьев, вставили в волосы, запрятались на территории семинарского лагеря и выпрыгнули на профессора голые из кустов и предложили ему секс. Его чуть удар не хватил… Очень было весело!
– Очень было неудобно, – сказала та, у которой когда-то болело ухо, а теперь ищущая новые смыслы, – Но так весело. Я никогда так не делала. И мне так понравилось хулиганить, что когда мы вернулись, а ключ забыли, то я захотела замок вскрыть сама. Как в кино… Как-то почувствовала, что я все могу. И что я все смогу сама. И с работой. И с судом. И с жизнью.
– Так, получается, все-таки нашли новые смыслы? Недаром съездили?
– Ну... эээ… пожалуй, направление к ним нашла.
– Извините, дамы, что вмешиваюсь, но результат поисков может быть очень неожиданным – листья пальмы раздвинулись и показалось мужское лицо.
– Ох, а вы кто такой? – спросила Лидия. Она совсем не желала расширения этой беседы.
– Я плотник. Первый день у вас работаю. Я уже тут слушаю некоторое время, не хотел мешать…
– Подслушивали! – резко уточнила дамочка-психолог.
– Я сначала только хотел сообщить, что починил дверь, но услышал и вспомнил былое…
Былое его было занятным: когда-то давно он был успешным переводчиком, но был несчастен и закончилось это попыткой суицида. Провел в психбольнице несколько месяцев, вот плотничать научился, в порядке трудотерапии… Потом ушел из семьи, со скучной работы, пил, занимался сбором вторсырья, спал где попало и ел отбросы – период его безответственности занял некоторое время и нанес вред его здоровью. И закончилось бы это очень нехорошо, если бы он случайно не встретил своего психиатра – почему-то тот был не очень рад встретить вместо приличного человека в костюме, опустившегося алкоголика и бомжа и не желал принимать благодарности за то, что придал его жизни новые смыслы.
– Сказал, что жизнь эта бессмысленная, хоть и приятная, в своей безответственности… Я поначалу вилял как мог, оправдывал сам себя. Но он мне сказал, что дети-то мои, они совершенно не подписывались на безотцовщину и последующие визиты к психотерапевту из-за этого. Из-за меня. И что новые смыслы не отменяют ответственности за себя. И за детей… И вот это, про детей, меня проняло... И я начал искать компромисс между своей жизнью и своим долгом… И пить бросил. И стал плотником. Не плохо, пусть и не очень денежно, зато по мне, из города к вам уехал подальше от соблазнов и старых друзей… Этот психиатр сказал мне, что психоанализ помогает найти дверь выхода из кризиса, показывает, где ручка и – открыть дверь или нет, идти дальше или нет, повернуть направо или налево – решает сам, ищущий себя, человек.
– Я не пью, – он решительно отказался от, предложенного дамочками, коньяка, они простили его подслушивание в обмен на чувства, вызванные его исповедью…
– У вас, кстати, почти получилось вскрыть замок, – сказал он взломщице и вернул ей погнутую шпильку для волос.
 Странный новый плотник ушел на другой вызов. А дамочки, еще некоторое время извиняясь и, клятвенно обещая возместить ущерб, наконец отправились в номер.
– С жиру бесятся! – сказала Яна им вслед. Оказывается, она тоже подкралась к пальме и тоже подслушивала. Сумасшедший дом какой-то, нигде нет покоя!
– Яна, вы же должны убирать конференц-зал! – строго сказала Лидия.
– Там и так чисто… Я случайно тут проходила… И считаю, что эти тетки просто дурака валяют, с жиру бесятся, то то им не то, то се… Есть у людей настоящие проблемы…
  Как же ее иногда бесит эта Яна! Но Лидия сказала вежливо.
– А я считаю, что если люди считают свою жизнь тяжелой, то им стоит с этим что-то делать, а не страдать на публику и оправдывать своей тяжелой жизнью свои лень и хамство! – идет она в баню со своей тяжелой жизнью! Этого уже Лидия не сказала, но подумала.
Яна надулась и ушла. И вряд ли она отправилась убирать конференц-зал.

…Лидия полулежала на этом кожаном диване под пальмой. Она размышляла о всем, что услышала. Размышляла о банальном: как призрачно счастье и мимолетна любовь. И все равно люди цепляются за них и хотят их получить. И алкоголь и всякое прочее дают иллюзию счастья, а то, что придумаешь себе сам существует куда больше… Что ей нужно? И чего она хочет? И нужно ли ей то, что она хочет? Что там говорил новый плотник про дверь… стоит ли открывать эту дверь? Особенно, если внутри тепло, сухо и уютно.
А вдруг там дует? Вдруг там иссушенная пустыня или соленый океан, в которым можно умереть от жажды? И если ветер снаружи уничтожит твой дом, который строился так трепетно и заботливо. Стоит ли открывать дверь?
… Очень ей надоело ее болото. Очень. Даже если на этом болоте она Царевна-Лягушка. Говорят, иногда лягушки скачут из болота в болото, в поисках лучшей жизни… Или прекрасный царевич уносит их на сером волке...
– Оу! – удивился “тот самый” гость, – Вы здесь?
Никакого покоя! А он что тут делает? И для чего тут эта пальма, если за ней невозможно спрятаться?
– Удивился, что вас нет сегодня на месте, – ответил он на незаданный вопрос, – потом увидел, что вы здесь, уже знаю где вы прячетесь. Хотел поздороваться. – Опять кризис? – заметил он коньяк и улыбнулся.
– Да. Два. Плюс материальный ущерб. Пришлось принимать меры.
Он смеялся. Он считает ее дурой и алкоголичкой. Лидия закрыла глаза. Не станет на него смотреть. Он сел рядом.
– Как ваши дела? Что делаете? – он первый раз спросил ее про что-то. Про нее ее спросил.
– Ищу новые смыслы, – сказала Лидия.
– И как?
– Не знаю. У меня много вопросов, – она посмотрела ему прямо в глаза. Так, чтобы он понял, что вопросы эти про него. – Как там ваши сеялки и веялки?
– Идут дела… Так, что же с вашими новыми смыслами? Чего вы хотите? Вы такая беспокойная последнее время, а когда я вас впервые увидел, то вы показались мне безмятежной, холодной болотной феей...
– Мне надоело сидеть на болоте, мне нужно измениться, мне нужна новая жизнь... может, такая, как у вас... У меня есть много вопросов, – она, не моргая и не отводя глаз, смотрела на него, – к вам...
Кажется, она толкнула ту самую дверь, про которую говорили… Она хочет его со всеми его тайнами!
Но “тот самый” гость аккуратно прикрыл эту дверь.
– Вы получите ответы, – сказал он серьезно, – в свое время. Если вам нужно. С удовольствием еще поболтал бы с вами, но надо уходить.
Он пожал ей руку, на этот раз по-мужски крепко, без всякого намека на флирт.
– До свидания, Лидия! – он собрался уходить.
Откуда он знает ее имя? Они никогда ему не говорила. А он не спрашивал.
– Это написано на вашем бейджике, – он снова ответил на незаданный вопрос, улыбнулся и ушел.
Ей показалось, что стрела упала совсем рядом с Царевной-Лягушкой и ряска на болоте заколыхалась кругами…

ЧП КУРОРТНОГО МАСШТАБА

Утро прошло замечательно. Наконец-то состоялся любительский турнир по теннису для начинающих. Их команда выиграла, а Лидия была лучше всех – недаром все-таки она немного занималась в школе. Поэтому тренер вручил приз ей, удовлетворившись выигранным в споре пивом. Она любовалась своим отражением в блестящем кубке и была очень довольна собой.
Вообще ей сегодня надо было на работу к шести вечера, но там что-то случилось экстраординарное, ей звонили много раз и очень просили прийти к обеду. Поэтому она пришла на работу, не заходя домой, вместе со своим трофеем. Вот только водрузила его на стол, минуту полюбовалась своим отражением, как все сбежались, и давай нервно и суетливо рассказывать:
– У нас ночью было ЧП! – сообщила ее напарница Вера, с очень несчастным видом, – Я так переживала, – продолжала она ноющим голосом, – я не спала всю ночь.
Вообще-то это твоя обязанность! – подумала Лидия, немного уязвленная, что никто не обратил внимания не ее кубок. Но обняла, нуждающуюся в утешении, Веру.
– Жуткое дело! – сказала Яна, – скоро на честных женщин нападать будут среди бела дня… Ну, и времена пошли… Как страшно жить!
– Да не такое уж ЧП, – сказал Петрович, – когда я в полиции работал, вот там были ЧП… А это так… Нету тела – нету дела. Ничего не случилось.
Петрович старался выглядеть уверенно, но все таки видно было, что он немного растерялся – это был первое происшествие на его безмятежной работе охранника, состоявшей, в основном, из крепкого сна ночью и приятной дремоты днем – в их городке никогда ничего не случалось.
Вера капала себе капли, они очень пахли больницей. Притворялась или нет, но она казалась совершенно разбитой и очень хотела домой. Лидия отпустила ее домой, даже не спросив, что случилось – от таких бестолковых, как Вера, не добьешься ничего внятного, как вообще она здесь работает – непонятно. И понятно, почему ее, Лидию дергают все время, чтобы она решала все вопросы с людьми – и с персоналом, и с клиентами, как они это называют – “снимала кризис”.
Ну, какой кризис на сегодня?
Яна все ей рассказала. Тяжелая жизнь сделала ее закаленной к стрессам.
– Вот, помните ту чокнутую, с третьего этажа?
Яна половину постояльцев считала чокнутыми, поэтому пришлось уточнить какую именно.
– Ну ту, жирную старуху, с тридцать четвертого…
– Фу, Яна, противно слушать, как вы говорите про людей… Скажите – полную, пожилую даму…
– Я же так и сказала… Помните, ту… полную, пожилую даму с тридцать четвертого… Ну, ту, которая спятила и утверждала, что кто-то подглядывает, как она переодевается…
– Я вам говорила, что у пожилых дам такое бывает… Надо отнестись с пониманием.
– Да уж понимаю, теперь, так понимаю… Не буду больше ни над кем смеяться… Бедная женщина, такой у нее стресс.
И Яна наконец, хоть и не была очевидцем – пришла только утром, рассказала со слов Веры, что случилось. А Вере большую часть рассказала сама эта тетка.
Полная, пожилая дама из тридцать четвертого, которая с самого начала своего отдыха жаловалась, что некто за ней наблюдает, наблюдала за этим некто в ответ. Она долго хотела вывести его чистую воду или, вернее, на белый свет. Заказала по интернету очень мощный фонарь, типа, лазер или что-то типа того, денег не пожалела, говорят, такие даже самолеты ослепляют... И вот, сегодня перед рассветом, она встала в туалет.
– Вы же знаете, пожилые тетки часто ходят в туалет… – объясняла Яна.
– Ближе к делу!
– Так, вот, встала она в туалет. Но в туалет не пошла. А взяла этот свой фонарь, на карачках подползла к балкону, резко открыла дверь и направила этот свой безумный лазер на то самое дерево… И раздался крик! Я сама не слышала, но Вера рассказывала, что кричали ужасно, она проснулась от ужаса и не могла понять, что и где…
– Да, крик был громкий, – подвердил Петрович, – я задремал слегка, но такой мертвого подымет…
Уж, если Петрович проснулся, то звук должен быть более, чем очень громким
– Так кто кричал? – спросила Лидия, – та дама или кто-то другой?
– Непонятно. Или она, или кто-то другой. Или все вместе. Но очень громко.
Пока разобрались, кто кричит, куча времени прошло. Бедная постоялица из тридцать четвертого была совсем не в себе, медсестру вызывали, успокоительное кололи. Только потом пошли смотреть, что там на дереве…
– И что там?
– Ничего. И никого.
– Значит, бедняжка действительно спятила и ей все привиделось?
Петрович пожал плечами.
– Кто его знает… Нету тела – нету дела. Когда мы прибежали, никого не было. Да и темно было… Потом, на свету еще смотрели, никого там нет. А кто там был – как теперь знать...
Трусоватый Петрович, наверное, очень не хотел ходить и уж точно место происшествия не исследовал. Интересно, откуда слух, что он работал в полиции…
– Ей не привиделось, – серьезно сказала Яна, ей можно было верить, она была королевой сплетен, наблюдательной и внимательной к мелочам, – я сама ходила смотреть с утра. Там дерево все обломано и трава снизу примята, как будто кто-то падал… Какие-то пластмасски в траве валялись. Дерево ветвистое, залезть легко можно, высоко, чтобы в окна третьего этажа смотреть. И упасть можно, если таким ярким светом прямо в глаз… Только кому это надо?
– Кому выгодно? – Петрович со знанием дела поднял палец вверх.
Кому надо подглядывать за толстой пенсионеркой, залезая на высокое дерево и рискуя оттуда упасть?
– Да, странное происшествие… Полицию вызывали? – спросила Лидия.
– Нет, – ответил Петрович, – Что мы им скажем? Что за пенсионеркой с явным приветом, кто-то подглядывал, а потом свалился? Нету тела – нету дела!
Да уже достал с этими полицейскими поговорками! Слишком хочет быть крутым, а самому задницу страшно поднять
– Вуйаерист! – выдала Яна информацию, которую погуглила в телефоне, – так называется тот, кто подглядывает, а тот кто показывает – эксгибиционист! А тот, кто…
– Достаточно! – Лидия заткнула ее решительным жестом.
– За репутацию отеля неудобно, полицию вызывать без санкции начальства не стали… Вас ждали, вы решайте – сказал Петрович.
– А меня вообще не было, я ничего не видела. Я утром пришла, – заявила Яна
Ага! Вот почему сбежала эта Вера!
– Кроме того… – Петрович замялся, – я с приятелем из полиции советовался, у этой тетки проблемы могут быть из-за этого фонаря… Китайцы продают кому попало по почте, а их продукция слепит авиацию и вообще… Не хотелось бы человека под монастырь подвести, тем более, бедняжка и без того не в себе … Решайте вы.
И тут они оба мгновенно испарились. Яна начала решительно мыть пол, а Петрович сел на свое место возле входа и начал решительно охранять холл.
Лидия смотрела на свое отражение в кубке. Конечно, она не станет звонить в полицию, ей нечего там сказать. Этот вопрос должен решить начальник – директор отеля. Их начальник уехал – повеселиться с новой пассией, а всем говорит, что в командировке… Старший бухгалтер в отпуске. И за всех тут она одна – старший администратор.
Директор выключает телефон, чтобы ему не мешали, поэтому она даст ему пару пустых звонков, чтобы снять с себя ответственность, а через почти сутки после происшествия, в котором ничего не произошло – “нету тела – нету дела”! – не будет смысла разбираться.
Репутация отеля – прежде всего!

Поддерживаемая за плечи необыкновенно заботливой Яной, героиня дня спустилась вниз. Лидия подошла к ней, посочувствовать.
– Ах, дорогая Лидия, я так счастлива, что вы снова здесь, с вами я чувствую себя в безопасности, – полная пожилая дама из тридцать четвертого упала в ее объятия. Они сели на диван.
Лидия знаком попросила Яну уйти. Та была недовольна, но подчинилась.
– Я так счастлива, что все закончилось благополучно, – Лидия излучала добро и уверенность, – и что никто не пострадал.
– Я не знаю, может кто-то пострадал. Был такой грохот...
Далее Лидия услышала из первых уст ту историю, которую она слышала в пересказе Яны, только еще сопровождаемую охами и ахами.
– Мне кажется, “он” упал с дерева. Я слышала. И видела.
– Что вы видели?
– Мужчину. Одну секунду. До того, как меня саму ослепила эта дурацкая лампа…
– Он был толстый? Худой? Лысый? Молодой, старый?
– Средний… Я очень удивилась, но он был в наушниках…
– В наушниках? Вы уверены? – удивилась Лидия. Странная, однако, деталь привиделась старушке –.
– Нет, не уверена. Я видела одно мгновенье, а потом вовсе перестала видеть…Из-за света.
– А кто кричал?
– Я кричала… И он, кажется, тоже... И из рук у него что-то выпало... И он падал… – пожилая, плотная дама снова задрожала...
– Никого не нашли. Значит, никто не разбился. Все хорошо.
– Вы так добры, Лидия, вот все смеялись надо мной, одна вы поверили в мои страхи и дали мне эти черные, плотные шторы, только они меня и спасали… Сколько на свете сумасшедших людей, которые заглядывают в чужие окна!
– Мы сделаем все, чтобы вам было комфортно отдыхать, – тепло сказала Лидия, – думаю, этот странный человек так испугался вашего фонаря, что не вернется больше.
– А если придет? Или кто-то другой? Как жить с тем, что за тобой подглядывает мужчина?
– А вы посмотрите на это так: вы симпатичная дама средних лет, у вас красивое белье, пикантная фигура – что вам скрывать? Пусть подглядывают, сколько хотят. Если это доставляет кому-то радость…
– Я никогда не думала в этом ключе, – сказала смущенная пенсионерка
– Подумайте… Вы на отдыхе, на водах… Забудьте про это неприятный эпизод… Отдыхайте!
– Спасибо, вы так добры… Вон, молодой человек, который мой сосед, он тоже так говорит. Он был тоже очень добр, первый пришел ко мне на помощь, сразу, когда услышал крик. Побежал на улицу, посмотреть, что там, потом привел людей… И говорил со мной, говорил, так мягко, так заботливо… Вот, как вы…
– Какой сосед?
– Из тридцать пятого. Такой… воспитанный молодой человек. Сразу побежал разбираться. Так и сказал: Не переживайте так, я разберусь...
Лидия замерла. Она онемела. Время замедлилось. И в голове у нее крутились странные мысли.
В тридцать пятый, двухкомнатный номер, пару недель назад она оформила “того самого” гостя. Напротив окна тридцать четвертого – и тридцать пятого тоже! – растет высокое дерево. На нем сидел человек и наблюдал. Зачем ему наблюдать за толстой и малосимпатичной пенсионеркой, тем более сквозь черные шторы? Значит, он наблюдал за другим окном, за тридцать пятым номером, где живет тот, о котором Лидия думает беспрестанно уже пару недель. И, если поверить пенсионерке, что тот, на дереве, был в наушниках, то он еще и слушал того, из тридцать пятого номера… Какой-то бред! Такого не бывает! В кино может быть, но не у них на курорте.
– Что с вами, дорогая? – вернула ее к реальности плотная пожилая дама.
– Я просто внезапно вспомнила про ваш фонарь, вашу лампу… – сдержанно сказала Лидия. – Я тут слышала, что это слишком яркая лампа для бытового пользования.
– Да я даже и не ожидала, что она такая яркая! Ужас какой был, какой ужас… – оправдывалась пенсионерка.
– Вот, вот… Кроме того, эта лампа не совсем... эээ… не совсем законная.   У вас могут быть проблемы. Поэтому, если вы ее только получили, то очень вам рекомендую пойти на почту и отправить ее обратно. Вполне возможно, вы даже получите все деньги за возврат… В любом случае, никогда ею больше не пользуйтесь!
– Я же не знала, я честно не знала! Спасибо!
– Я могу пойти с вами.
– Я справлюсь сама. Спасибо!
– И, вот еще... – Лидии было неловко. Она так и сказала:
– Мне неловко про это говорить, но вы лучше никому не говорите, что сегодня ночью случилось. До завтра все позабудут, а если вы будете говорить… ну, я вам верю, конечно… ну, а другие будут говорить, что вы спятили.
– Да, люди часто так говорят. Даже, когда слышат про реально существующие факты.
– Я понимаю, всегда пойду вам навстречу… Но, пожалуйста, никому не говорите про мужчину на дереве в наушниках. Люди не поймут, составят о вас предвзятое мнение.
– Вот, и сосед мой также говорит!
– Вот, как! – сказала Лидия.
Вот, как! – подумала Лидия.
– Идите на почту, – мягко направила пожилую даму Лидия, – и избавьтесь от этой лампы!
Она избежала долгого прощания, сославшись на обилие срочной работы. Срочной работы у нее не было. Она смотрела на свое отражение в теннисном кубке.
Это становится не смешно. Рябь на болоте Царевны-Лягушки превращалась в волны. Как бы не смыло ее...
Лидия вытащила из кармана кусочки пластика. Их нашла Яна в траве под тем злосчастным деревом и отдала ей. Лидия положила их в шкаф. В то самое отделение, где уже лежала шоколадка и сломанная ручка.

Поздно вечером, когда уже никого не было Лидия решила поиграть в дартс. Кто-то подарил эту игру еще прошлому мальчику из лобби-бара, но начальство решило, что это опасно бытовым травматизмом, поэтому Лидия изъяла дротики и положила их себе в стол. А когда ей, вот так, не спалось в ночную смену и заняться было особо нечем, кроме как размышлять, то она метала дротики в цель. Она делала это много лет, почти каждую ночную смену. Получалось хорошо, дротики попадали ровно в середину и мысли были куда продуктивней. Она бы попробовала с закрытыми глазами, но боялась разбить чего-нибудь… Почему она боится – она ведь отлично попадает, в любую зону, которую захочет. Надо все-таки как-нибудь рискнуть!
– У вас отлично получается! – сказал кто-то сзади.
 Опять он! Он, вообще, спит когда-нибудь? Ну, она-то на работе, а он…
– И я видел вас на корте. Вы ловко научились за эти две недели. Неплохая подача… Это ваш кубок? Здоровый такой! Поздравляю!
 Хоть кто-нибудь обратил внимание на ее кубок!
– У нас была командная победа, просто я принесла больше всех очков… – скромно сказала Лидия.
– Не скромничайте. У вас все отлично получается во всем. И с теннисом, и с людьми. С людьми особенно. Я вообще не понимаю, что вы тут делаете, как вы застряли тут, в этом отеле… Одни, другие, третьи приходят и уходят. А вы остаетесь… Почему?
Она сама этого не понимает. Вот, вроде только оглянулась, а пол жизни уже прошло. Этого она не стала говорить.
– Ну… сначала обстоятельства всякие семейные, то, се… Кроме того…
Лидия замялась, она не знала, как будет воспринят правдивый, но странный, ответ, почему она так долго работает здесь:
– Я чувствую себя тут, как в театре. И, вот все эти люди, наши гости, – персонажи моего реалити-шоу, а я… а я, в некотором роде, режиссер, иногда сценарист, иногда актриса... Я могу этим шоу управлять, и оно никогда не выходит за рамки сценария.
И пусть воспринимает, как хочет! Интересно, скажет ли он, что он за персонаж. Или она его сама спросит. И Лидия расставила сети:

– Впрочем, иногда все-таки выходит за рамки сценария… Вы слышали про вчерашнее ЧП?
– Да, конечно. Бедной старушке рядом со мной привиделся какой-то кошмар, и она кричала ночью. Успокаивал, как мог…
– Привиделся? А она утверждает, что нет. И дерево… какое-то странное.
– Некоторым пожилым дамам вредны минеральные ванны. Они возбуждают.
– Я вот подумала, – сказала Лидия нейтральным голосом, после паузы – что лучший способ узнать, что там было, пойти к Петровичу – нашему охраннику, – и посмотреть камеры, на которых видно это дерево. И куда делся тот человек, что был на дереве.
 – У вас нет камер, на которых есть это дерево, – так же нейтрально сказал он.
Ага, попался! Откуда ему это знать! И зачем ему вообще интересоваться камерами? И откуда ему знать, что там был человек, а не фантазии старушки. Наверное, Лидия не сдержала торжествующей улыбки, он это заметил.
И тут он произнес совсем не нейтрально, а очень жестко:
– Если бы там были камеры, я бы знал об этом. Я бы видел эти камеры, если бы они были.
Он смотрел ей прямо в глаза. Взгляд его был бесстрастен и сух. Будто не он всего пару минут назад рассыпался комплиментах. От этого взгляда Лидия почему-то вспомнила рассказ Агаты Кристи – там одна леди все время лезла не в свои дела и потом мисс Марпл расследовала ее убийство.
И этот взгляд как-то подсказывал, что в этой истории – она не мисс Марпл.
Поэтому, выпрямив спину и задрав, как можно выше нос, сжимая в руке дротики для дартс и лихорадочно думая, как можно их использовать, Лидия потихоньку пятилась, пытаясь сохранить нейтральную улыбку.
Он шел за ней и говорил на ходу:
– Поймите, Лидия, вы мне очень симпатичны…
Ага, он первый это сказал! Он сказал это! Конечно, она бы предпочла более романтичную обстановку...
– Вы мне очень симпатичны, но вы должны осознавать, что взрослый человек обязан понимать последствия своих поступков или… слов. Любое знание -- про меня, про дерево и про все остальное, во что вы лезете -- несет за собой некоторую ответственность.. Вы готовы принять на себя ответственность за то, что узнаете?
Как-то этот вопрос был похож на угрозу. Пожалуй, это и была угроза. Но только Лидия совсем не боялась. И, ей стыдно было признаться самой себе, но это...эээ...как это говорят в фильмах… заводило ее.
Ее отступление было остановлено стеной. Она уперлась в эту стену спиной. Щеки ее стали красными, а сердцебиение участилось. Он подошел очень близко. Это было уже совершенно неприлично. Лидия вертела в руке дротики, пытаясь взять их поудобней, один за другим... Она чувствовала его дыхание. Пахло жвачкой. Экстрамятной. Да что же такое у нее с головой... Он больно сжал ее запястье и дротики вывалились на пол.
– Я хотел бы услышать, что вы понимаете, что я вам сказал, – также жестко и страшно произнёс он, этот милейший человек, который дарил ей шоколадки и ручки. – Что вы понимаете свою ответственность за то, что знаете… или узнаете… И будете вести себя благоразумно.
– Я понимаю. – Было бы неблагоразумно в такой ситуации ответить что-нибудь другое. Лидия смотрела на пол и думала, сможет ли она достать дротик ногой. Нет, не сможет, вот, если бы снять туфлю… Он заметил ее маневр и отбросил ногой дротики подальше. Она попыталась было лягнуть его коленом, но он также предусмотрительно прижал его своей ногой и наступил на другую ее ногу – не больно, но пошевелить совершенно невозможно. Там за углом был огнетушитель, а с другой стороны, возле стола – ее ракетка. Но ни до того, ни до другого, ей не дотянуться. Да, позиция проигрышная… Можно укусить его за нос… Лидия посмотрела ему в лицо и ей совсем не кусать его хотелось. Блин, да что за чертовщина!
– Повторите, что вы понимаете, – и опять больно сжал ее руку.
Он смотрел ей прямо в глаза. Пот тек у нее по спине, но она почему-то совсем не чувствовала страха. Наоборот, она чувствовала себя гораздо сильнее обычного, смущение, стыд и все, свойственное ей – девушке из хорошей семьи с прекрасными манерами – куда-то бесследно испарилось.
– Я понимаю свою ответственность за свои слова, поступки и их последствия, – Лидия не отводила глаз. – И буду вести себя благоразумно.
В конце концов, то, что ему было нужно, было вполне логично.
– При всей моей симпатии к вам…
Ничего себе симпатия, чуть руку не сломал!
– ...если вы будете лезть не в свои дела и особенно болтать об этом, я сверну вам шею!
Сделка вполне справедливая, она не будет болтать. И даже не собиралась. Не надо было устраивать весь этот цирк. Вспотела просто ужасно.
Он по-прежнему нависал над нею и довольно сильно сжимал ее руку. Ее острое возбуждение и странный азарт сменились усталостью.
Блин, да сколько можно, она прилипла к этой дурацкой стене!
– А почему вы предпочитаете только белую туалетную бумагу? – спросила Лидия своим доброжелательно-нейтральным тоном администратора отеля, – Это как-то связано с зеленым горошком?
И вот тут он по-настоящему попался. Он несколько опешил и отпустил ее руку наконец.
– Эээ… Ну… Красители цветной бумаги вредны…эээ... для слизистой. А вы какую предпочитаете?
– У меня дома биде, я вообще не пользуюсь туалетной бумагой – сказала Лидия застенчиво, – а на работе, какой есть…
Так это было странно, что первая информация, которой они поделились друг с другом, была такого интимного свойства.
– А почему у вас в отеле нет биде? – спросил этот крайне странный гость.
– Ну… Видимо начальство экономит. Вода дорогая. Установка, все такое...
Он наконец отошел от нее, и Лидия расслабила спину.
– Уже скоро рассвет, – деликатно Лидия намекнула, что скоро проснется Петрович.
– Я вижу. Пойду к себе.
– Отдыхайте! – Лидия улыбнулась нейтральной улыбкой, переходившей в лучезарную. Она полностью владела собой и была этим довольна.
И когда он уже ушел, она подумала, что стоило поцеловать его и унять этих неугомонных бабочек в животе. Но оправдывала сама себя, что это совершенно неуместно и непрофессионально. Хотя знала, что это было уместно, как никогда.
Лидия подобрала дротики с пола. Прицелилась, закрыла глаза и метнула дротик. И когда открыла глаза, то увидела, что он попал строго в цель.
И Царевна-Лягушка поймала свою стрелу. Только совершенно не знала, что с ней делать.

ЭКСТРАСЕНСОРНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Яна сообщила, что в пустом номере на первом этаже экстрасенс открывает свой кабинет. Очень известная, в своих кругах, специалист, к ней запись за недели.
Ну, не совсем открывает кабинет, она отдыхать приехала, подлечиться от напряженной работы с астральными телами в столице, но не бросит страждущих в беде и будет продолжать приём тут…
– Хотелось бы к ней попасть, – сказала Яна, – может она снимет порчу, и моя тяжелая жизнь станет лучше…
Яна утверждала, что в ее тяжелой жизни нет ее вины, это все порча. Завистников или просто плохих людей, которых не корми, а дай только сделать другим гадость…
– Вы же современный человек, Яна, интернетом пользуетесь, какая порча… Что за средневековье! – Лидию иногда раздражала вот эта первобытная дремучесть Яны.
– Вы не понимаете, вам всегда все легко давалось, а я знаю… Когда тупик, когда не знаешь, куда идти, надо идти к “бабке”. Она воском выкатает, карты раскинет, про жизнь расскажет… Вот, сходили бы, она бы посоветовала, что вам делать с теннисистом, а то ведь уезжает, такой мужик симпатичный, жаль терять…
Лидия обхватила руками лицо. С язычка Яны, все думали, что Лидия “мутит с теннисистом”, она сначала возражала, но после ночной, крайне странной сцены возле дартс, решила, что пусть лучше так думают, чем заподозрят, что по настоящему…
 “Бабкой” оказалась ее ровесница, интересная дама примечательной наружности – длинные черные волосы, резкая челка и очень темные глаза, подчеркнутые макияжем.
Эльвира – повелительница тьмы – вспомнила Лидия старое кино. Повелительница тьмы была любезна, говорила хриплым, тихим голосом с певучими интонациями. На бабку она нисколько не похожа, скорее на ведьму. На ведьму – очень. И видимо это было так задумано.
Маркетинговый ход! – насмешливо подумала Лидия, от одного ее вида такие, как Яна, начинают ей верить.
С поселением ведьмы было очень много возни, она выбрала трехкомнатный номер на первом этаже, чтобы было удобно ходить страждущим – там переставляли мебель, меняли декор, красили в черное плинтуса – она отлично платила за все! – бегали по поручениям ведьмы туда-сюда… Яна очень старалась ей угодить, видимо надеялась на скидку в битве с порчей. Ведьма сидела на кресле рядом со столом Лидии и ожидала окончания всех переделок. Она смотрела прямо перед собой, а иногда на Лидию.
Лидия смотрела на всю эту суету со скрытой насмешкой. Какие все-таки бывают глупые люди!
Проницательная ведьма уловила эту насмешку в ее взгляде, и спросила
– Вижу, что вы считаете это все смешным?
Лидии стало досадно, что она дала прочитать какой-то ведьме свои мысли и неудобно из-за своего некрасивого непрофессионализма, как администратора.
– Извините, если вам так показалось, – сказала Лидия, – мы очень рады видеть вас в своем отеле!
Еще бы,  сняла самый дорогущий номер, который обычно стоит пустым!
– Просто я – материалист и не верю в потусторонее, – она попыталась все по-честному объяснить и сделать дежурную фразу более человеческой.
– Я тоже, – сказала ведьма.
– Вот, как?
Почему она ей все это говорит?
– Я вижу в вас очень рациональный склад ума, – ответила ведьма на незаданный вопрос, – поэтому и говорю.
– … слишком часто в последнее время люди читают мои мысли и отвечают на вопросы, которые я не произнесла вслух – Лидия сделала вид, что пошутила, чтобы поддержать беседу, но шуткой это не было, – может, я не так рациональна, как вам показалось, просто материалист и не верю во всяких духов – и все.
Ведьма внимательно на ее посмотрела
 – Нет, вы очень рациональны, вы из тех, кто всегда поступает правильно, даже вопреки своим потребностям и чувствам. И вы чувствуете острее других, поэтому вам можно рассказать то, что вы и так понимаете, интуитивно… Нам еще работать вместе некоторое время и лучше сразу объясниться, для успешного и продуктивного сотрудничества, чтобы не было вот этого – она повторила насмешливо-скептическую гримасу Лидии – несерьезного отношения. К тому же, ваше начальство рекомендовало мне вас и говорило, что вам можно доверять.
– Вы тоже очень рациональны, – заметила Лидия, – такой практичный подход.
– Это так. И вот это все – она махнула рукой на тележку с магическим декором, свою прическу – половина дела, чтобы люди пришли ко мне подготовленными и уверенными в результате. А результат в нашем деле, это такое… очень относительное. Клиент должен быть доволен – вот результат. Ну, вы понимаете, у вас в отеле тоже самое...
– Так как же вы читаете мысли?
– Ваши? Вот, сейчас? – она засмеялась, – но это же очевидно: опыт (оценка клиента по внешности, по возрасту, образованию, темпераменту) подсказывает, что этому человеку первое приходит в голову. В нашем случае, я, зарабатывающая на жизнь чудесами, говорю критически мыслящей особе средних лет, что я, так же как она, в чудеса не верю, и что первое, с большой долей вероятности, подумает эта особа? "Почему она мне это рассказывает, в чем подвох, какая ее выгода?" Разве не так? Вы же сами работаете с людьми и тоже так умеете, просто я успешней коммерциализировала свои способности… Ага, а вот сейчас, скорей всего, вы подумали, что я слишком цинична? – ведьма смеялась, причем смеялась обычным человеческим смехом.
– Да, – улыбнулась Лидия. Как приятно иметь дело с разумным человеком, а не с очередным страдальцем, которого она должна спасать!
– Так как же работают чудеса, если их нет? – спросила Лидия. У вас такая репутация, очередь длинная на прием, значит, есть результат, проведена работа…
– И иногда тяжелая, причем – сказала ведьма. – Вот, могу рассказать принцип на самом простом, распространенном примере… только прошу дать мне слово, что не будете болтать… все-таки этой мой бизнес.
Ох, как много знает она чужих секретов, одним больше, одним меньше…
– К примеру, приходит ко мне страждущая юная девица, которую бросил кавалер, в слезах и соплях, с забинтованными запястьями и тревожной мамой, – ведьма начала делиться своим передовым опытом. – Если случай психиатрический – я могу определить, у меня диплом медсестры – я не берусь, отправляю к коллеге – есть тут ведун один, с докторским дипломом и двадцатилетним опытом работы в психбольнице… Так вот, если она нормальная, то я изучаю ее профиль и назначаю такие ритуалы: она должна встать в пять утра и идти пять километров до целебного источника. Там прочитать пять молитв, сопровождаемых комплексом поклонов, потом омыть лицо в целебной воде. Затем пять километров назад. Потом я ей определяю, по состоянию ее кожи, диету – всякая дрянь из фастфуда объявляется нечистой, пирожки – наполненными дурной энергетикой, зато, если над укропом с бабушкиной грядки прочитать пять молитв – опять же с комплексом упражнений! – то этот укроп становится приворотным зельем… Вечером – опять к источнику… Короче, через два месяца такой беготни девица становится поспокойней – ей некогда плакать, у нее день расписан по часам. От физкультуры и диеты, у нее становится лучше фигура, кожа и характер – там или старый кавалер разглядит, что ошибся, упустив такую красавицу, то ли новый нарисуется, то ли она поймет, зачем ей вообще это надо – после всякого разрыва столько возни…
– Так просто? – удивилась Лидия
– Очень много зависит от антуража – декора, аромата, слов, заклинаний… Чтобы девица поверила. По вере вашей дано будет вам! – это из другой конторы цитата, там нас, волшебниц, не любят, но это наш принцип работы. Не так просто, как кажется, годы тренировок...
Ведьма внимательно смотрела на Лидию. Лидию почему-то смущал этот взгляд.
– Есть более сложные, дорогостоящие и ответственные случаи, требующие серьезных вложений, – ведьма продолжала рассказ, – Так, представьте: одной богатой даме изменяет муж – успешный бизнесмен. Она приходит и готова отдать все, чтобы его вернуть. Любви нет, красоты нет, дружбы нет, только общие деньги – с чего начать? И затевается сложная операция: сначала наш сотрудник приятной наружности и мастер пикапа, оказывает знаки внимания новой пассии мужа, притворяясь еще более успешным бизнесменом – пассия немного охладевает. Даже если у нее с тем мужем все серьезно – наличие выбора укрощает страсть. С другой стороны, к мужу начинает подкатывать необыкновенной красоты дама, наша сотрудница, идеально отобранная  по его сексуальным пристрастиям, поэтому муж несколько охладевает к пассии – у любого есть кнопка, нужно только знать какая… Потом, когда новые отношения дали трещину, наши сотрудники деликатно подводят к тому, чтобы они разрушились совсем и исчезают… Остается муж, который теперь без новой молодой любовницы, зато у него осталась старая жена с общими деньгами. С женой параллельно проводится оздоровительная работа, как с той девицей – бег, диета… При положительном результате семья воссоединяется, семейные деньги спасены.
– А при отрицательном? – спросила Лидия?
– А при отрицательном… может, конечно, пойти всякое, люди бывают непредсказуемыми, я гарантий не даю... ставлю диагноз “венец безбрачия” или “порча” и ищем дальше пути, как преодолеть это личностный кризис. Мы преодолеваем кризисы, а не обманщики и шарлатаны, как многие думают…
Лидия улыбнулась. Она тоже много лет работает с чужими кризисами, а сейчас погружается в свой.
Ведьма опять прочитала ее мысли.
– Оу! Я вижу! – ведьма профессионально вытянула руку, растопырив пальцы, – У вас тоже проблемы? Давайте я вам помогу. Вы же теперь знаете, как я работаю, это действительно помогает.
– Зачем это вам? К тому же, говорят, вы дорого берете.
– Вам экспресс-сеанс бесплатно. Мне нужен нормальный человек на ресепшене, а не скептическая или несчастная рожа, отпугивающая клиентов… Я вижу, что вы подходящий человек, мы будем отличной командой…
– Что прямо здесь? В холле?
– Для экспресс-сеанса подойдет, вон там, под пальмой… Только зажгу курительные палочки…
Лидия хотела сказать, что это запрещено правилами противопожарной безопасности, но она столько правил уже нарушила за последнее время, что махнула рукой и отправилась под пальму…
Лидия вдыхала странный аромат пожароопасных палочек.
– Попробуйте, пожалуйста, сформулировать свою проблему, – сказала ведьма. С Лидией она решила обойтись без магического цирка.
– У меня нет проблемы. Я здоровая, еще молодая, у меня есть деньги на жизнь, я умная и красивая.
... У меня совсем беспроблемная жизнь. Только в ней нет никакого смысла. У меня нет, семьи, мужа, детей, никого, о ком я могла бы заботиться…
– Вам это нужно? – Ведьма все-таки надела на шею какой-то магический кулон, он раскачивался и сверкал бордовым...
– Я не знаю. Когда-то было нужно, не получилось… Потом, не было нужно, я жила спокойно. Теперь не знаю. Вся моя жизнь – эта работа, возможность общаться с людьми, спасать их, смеяться над ними, управлять их поведением – ну, типа, как вы, только я бесплатно это делаю, для забавы… Можно было бы сказать, что я от скуки бешусь – Яна, к примеру, так думает – но это не так, мой день расписан по часам, я все время занята – я работаю тут за всех – директора и бухгалтера, которых никогда нет на месте, управляя несносным и некомпетентным персоналом, занимаюсь спортом, учу иностранные языки – все, что я делаю, я делаю хорошо… Только не знаю зачем… Деньги мне не нужны, самооценка у меня достаточная…
– А что вам нужно?
Лидия вспомнила странное чувство, когда на нее угрожающе шел мужчина, а она задирала нос и сжимала в руки колючие дротики…
– Опасность меня возбуждает… Может быть, адреналин? – сама себя спросила Лидия. – Но, нет, не только он… Смысла в этом никакого нет. И удовольствия тоже, когда без смысла рисковать...
А вот, говорить с ним – удовольствие. Испытывать чувство опасности – тоже. Чувствовать, что ты не боишься, что ты – сильнее, приносит удовольствие. Если слабее – тоже, как ни странно. Этого Лидия не сказала вслух, и экстрасенс сразу это поняла.
 – Вы недостаточно расслаблены… – недовольно пробормотала экстрасенс, – ну-ка прилягте, да никто тут вас за пальмой не видит, нет никого… Все спокойно… Все хорошо. Смотрите на меня… А что прекратило вашу спокойную жизнь? – спросила ведьма.
– Мужчина, – ответила Лидия. Кажется, она чересчур расслабилась. Эти палочки ужасно воняют… И они пожароопасные…
– Какой мужчина?
– Прекрасный мужчина, такой, какого я раньше не видела никогда. Я человек сдержанный, даже – ханжа, но тут просто теряю голову, вообще не соображаю...
– Чем же он так хорош?
– Он ни на кого не похож. Он будто из другой жизни. Не такой скучной, как моя… И это меня вывело из равновесия. Загадка... Кто он? Я никак не могла понять…А потом ощутила какую-то странную связь между нами. Чувствую его, он меня чувствует, но не понимаю… не понимала, кто он и что делает...
– А теперь понимаете?
  Ведьма говорила много слов, Лидия плохо понимала, что она говорит, они повсюду – эти слова... Лидия отвечала что-то и слова шли из ее головы, она не знала, произносила ли она их вслух… бордовый кулон на шее ведьмы мотылялся туда-сюда. Перламутровая помада на губах сверкала, она была из разноцветных блестящих кусочков….
– … Он на стороне ангелов или на стороне демонов? А вы на чьей стороне? – кажется, ведьма говорила это, и еще какую-то эзотерическую чушь... А может и не говорила. Этот шевелящийся рот совсем уводил ее из реальности.
– Вы хотите иметь какие-то отношения с ним? Или вам он интересен только как отдалённый объект?
 Лидия вспомнила запах экстрамятной жвачки и его дыхание...
– Пожалуй, да. Очень хочу.
– Почему же вы не можете с ним сблизиться? Он женат?
– Нет. Он за стеной, за дверью, я не могу ее открыть… я не знаю кто он. И даже не знаю, смогу ли я это узнать. Возможно, это опасно.
– Вы этого боитесь?
– Нет, это мне нравится… Я просто хочу знать про все… знать больше… разделить его жизнь.
– Вам нужно это знать? Всякое знание предполагает за собой выбор, за который будете ответственны только вы сами. Всякое решение предполагает последствия.
 Где-то она уже слышала подобное… Туман в голове сгущался, Лидия усилием воли разорвала его.
 Она должна быть благоразумной. Она ведь обещала быть благоразумной.
 Лидия села на диване. У нее кружилась голова.
– Сейчас пройдёт, – Ведьма опять ответила ей на не заданный вопрос, снимая кулон.
– Все? – Лидия удивилась.
– А что вы хотели? Это же экспресс-сеанс. Тем более, вы сами прервали сеанс. Вскочили зачем-то…
– А где же мои ответы? Где рецепт моего счастья?
Ну, не то, чтобы Лидия чувствовала себя обманутой, но ожидала большего. Наверное, она не так сильно отличается от Яны…
– Послушайте, – строго сказала ведьма. – В данной ситуации, ответы вы даёте себе сами. Я – всего лишь медиум. Между вами и ...вами. Я веду вас туда, где вы ищете ответы на свои вопросы… Если хотите, я могу быть медиумом между вами и духом вашей умершей бабушки, и она скажет вам, что делать, это было бы проще, обычно я так делаю, меньше возни.... Но вы мне сказали, что не верите в духов. И вообще казались очень редким, в моей практике, рациональным типом… Но и вы туда же – скажите, что делать, куда идти… Кстати, с вами было сложно работать – вы здорово упирались и вообще очень устойчивы к давлению… Вот, проанализируйте, что тут говорили, что слышали..., но помните, что знание…
– Да, да, знаю, знаю… предполагает ответственность за последствия, – достали уже!
– Вот, видите, вы тоже умеете читать мысли. Идите и рационализируйте их!
Ведьма складывала свои палочки. Сеанс был закончен.
– А что у вас за палочки такие… забористые? – поинтересовалась Лидия.
– Вам лучше не знать. Идите, идите, работайте… Вон, у вас уже полно людей.
Лидия встала с дивана, но напоследок попросила ведьму:
– И не могли бы вы, пожалуйста, заколдовать уборщицу Яну, чтобы она ответственней выполняла свои обязанности по уборке. Она очень вам верит.
– Ладно, сделаю, что смогу…

… Лидия вспомнила вопрос, который звенел  у нее в голове во время сеанса:
 Он на стороне ангелов или на стороне дьявола? На чьей он стороне?
 Кто это спросил? Экстрасенс или она сама? Или экстрасенс просто озвучила ее собственный вопрос.
 Пожалуй, с этого нужно начинать. Плохой он или хороший?
 И она не могла представить, что бы он был плохой. Она видела, как он держал на руках маленькую девочку и смотрел вслед ее несчастной маме, как ли разговаривал с людьми в отеле, как держал ее за руку…
Она разбирается в людях. Она может сказать многое даже о тех, кого она едва знает. О нем она не знает ничего. Ну, кроме зелёного горошка и туалетной бумаги… Но с первого взгляда поняла, что он – хороший.
 Время выбирать сторону – так сказала ведьма. Или она сама так сказала…
 Ей показалось, что она снова на диване под пальмой, толкает рукой воображаемую дверь…
 Из какой дряни эти ее пожароопасные палочки!

ДЫМОВАЯ ЗАВЕСА

Лидия сидела за своим столом, положив голову на руки, и смотрела на противоположный конец холла – в лобби-бар. Ее едва было видно за высоким бюро, а она надеялась, что не видно совсем, потому что она рассматривала, как “тот самый” пил кофе – пожалуй, из “того самого гостя” сознанием Лидии он уже был переведен просто в “того самого”, в самом романтическом значении этого слова.
Она рассматривала его красивый профиль, склоненный над телефоном, красиво седеющие виски, его руку, помешивающую сахар в чашке… Так странно, что она, взрослая женщина, может испытывать такие юношеские чувства, глядя на него… И, пожалуй, она даже в юности такого не испытывала.
Это как же ее так угораздило!
И угораздило при обстоятельствах настолько странных, что настоящий роман, настоящие отношения совершенно невозможны с этим человеком из другого мира, другой жизни. Если только… если только она не станет частью этого мира. Открыть ту самую чертову дверь, которую держат для нее закрытой… И, что там они все говорят – принять последствия...
Ах, если бы можно было просто его соблазнить и не морочить голову!

  Романтические грезы были прерваны шумным сопением и грохотом – это теннисист спустился со всеми своими чемоданами
У него слишком сильная одышка, как для спортсмена! – тревожно подумала Лидия. Видимо, пиво для него все-таки даже важнее спорта. Нужно будет ему потом написать об этом...
Теннисист уезжал. Он очень был этим огорчен – ему было жаль, что отпуск заканчивается, ему очень нравилась безмятежная жизнь в их маленьком городке, понравилась затея с этим любительским турниром. Он очень ценил дружбу Лидии, которая своим умом, тактом, настойчивостью сделала эту затею возможной и помогла все организовать. А ее спортивный талант принес ему победу и ящик дорогого пива.
А Лидия была ему благодарна за то, что провела много приятных часов на корте, что она открыла в себе то, чего не знала – она не только книжная барышня, она может попробовать себя в чем угодно и достичь успеха – и все, что она делает, делает хорошо. Он почему-то безусловно верил в ее победу, настраивал ее только на победу, учил, объяснял, раздражался и кричал, извинялся и поддерживал. Может, он не состоялся, как ее кавалер, но они стали отличными товарищами.
– Спасибо, тренер! Надеюсь, увидеть вас в следующем году! Обещаю заниматься, как можно чаще и всех наших девочек заставлять. И следующий турнир уже не будет для начинающих.
– Вам, спасибо, дорогая Лидия! – теннисист чуть не плакал, – редко когда встретишь такую ученицу, так жаль с вами расставаться… Если бы я не посвящал столько времени спорту и общественной работе, я бы ...закрутил с вами роман… правда, правда. Но вы – такая женщина, не для курортной интрижки, вы стоите крепких отношений… Поэтому удаляюсь со слезами и пожеланием удачи вам во всем…
– А вы знаете, что все и так думают, что у нас роман, – засмеялась Лидия, – поддержите мою репутацию сердцеедки, обнимите меня на прощание… Тогда все будут знать, что я – ваша и никто не уведет вашу чемпионку до следующего года
– С удовольствием!
Лидия вышла из-за стола, обняла его крепко, он положил ей руки на талию, она стала на носочки и поцеловала его где-то между ухом и носом. Одним глазом оглядела холл – Яна стояла с выражением восторга на лице, Петрович поднял брови, мальчик из лобби-бара шушукался со своей девушкой, а он, он… Он смеялся. Он встал из-за стола, засунул руки в карманы, смотрел прямо на них и смеялся. Во все зубы. Ржал, как конь.
Лидия провела теннисиста до двери, обняла его еще раз и посмотрела, как прекрасный, хотя и чуть полноватый, ковбой Мальборо с одышкой садился в такси и уезжал прочь. Ее милый тренер...
Обернулась, а там стоял он. На приличном, социально приемлемом расстоянии более одного метра.
– Привет! – сказал он ей
Ага, они, значит уже так неформально здороваются!
– Добрый день! – ледяным голосом сказала Лидия, – Я видела, что вас что-то сильно насмешило.
– Да, милый цирк, который вы тут устроили… А вообще, вон там, на стене, там телевизор – “Том и Джерри” показывают…
Они стояли в холле, полном людей, на расстоянии друг от друга, с выражениями лиц, совершенно соответствующими случайной встрече администратора и клиента.
– И что же смешного в том, что я обняла на прощание своего тренера и ...бойфренда… И разве вам не жалко несчастного Тома?
– Он не ваш бойфренд… “Том и Джерри” – это такой жанр, там все не по-настоящему... Он просто не в вашем вкусе.
Он о теннисисте или о мультике?
– А кто в моем вкусе?
– Не хотелось бы казаться самонадеянным… – он отвесил ей легкий поклон.
Лидия не знала, что ей сказать. Он не был самонадеянным. Он был в ее вкусе.
– Как, кстати…? – он показал на ее запястье, – Извините меня, пожалуйста, за это ...эээ… неудобство. Просто у вас в руке были дротики, они острые и неизвестно, что вы могли выкинуть… Вы такая… прыткая.
Прыткая! Что это вообще значит?
– И я хотел, чтобы вы поняли некоторую серьезность ситуации, что это не игра, как обычно вы тут играете… – сказал он серьезно
– Я понимаю. Я буду благоразумной, как обещала. Ваши сеялки и веялки меня не касаются.
– И, поскольку я очень самонадеян и мне кажется, что вот этот весь цирк с поцелуями затеян для меня, не желая следующих, детсадовских и привлекающих внимание, представлений, хочу сразу сказать… что нам не стоит нарушать правила.
Какие правила?
– Правила для всех, о романах на работе, – строго он ответил он, – Вы должны согласиться, что, несмотря на мою очевидную симпатию к вам, я не давал вам повода строить какие-то романтические планы на мой счет.
Ее деликатно, но все-таки отшивали. Ей хотелось плакать и топать ногами. Очень удачно в нее врезался какой-то маленький ребенок, что катался в холле на велосипедике – она позволила себе выразить свои чувства болезненной гримасой. Мама ребенка очень извинялась. Ей Лидия мягко улыбнулась, а собеседник стал ее сильно раздражать.
– Зачем вы тогда морочите мне голову! – рассердилась Лидия, – ходите тут, заглядываете под пальму, говорите мне “привет”, подмигиваете, шоколадку дарите… кстати, хотела отнести ее на анализ, она подозрительная…. Проходили бы мимо, шли по своим... эээ… делам! Какие у вас там бы ни были ваши странные дела, вон по ним бы и шли...
– Так вы первая начали вынюхивать, выискивать, рассматривать... туалетная бумага, горошек… уж не знаю, чем я так привлек ваше внимание… скажите, кстати, чем, очень интересно... Я должен был держать вас под контролем, вы слишком наблюдательны и с воображением – вы видели во сколько я ухожу, прихожу, с кем прихожу… А кто несколько дней назад спрятался на балконе и смотрел, как я прогуливаюсь с коллегой по парку? Думали я не видел? А на крыше кто был? Вот, зачем вы полезли на крышу? Вы стояли на самом краю, босиком, без страховки…Думал, свалитесь еще, очень отвлекает. Все зашло слишком далеко… вышло из-под контроля…
– Вы мне очень нравитесь. – сказала Лидия прямо, ну сколько можно ей мучиться? Она не отводила глаз. И плевать она хотела на все правила в мире, – Вы и все ваши тайны.
– Думаете, я бы не хотел, чтобы вы так обняли меня, как этого теннисиста? – так сказал он ей на ее слова
 Это вопрос или утверждение?
Лидия вспомнила мятный запах. И раз он так сказал...
– Я хочу быть частью вашей жизни. Во все смыслах. – Лидия боднула разделяющую их дверь.
Он покачал головой.
– Я не могу этого решить сейчас, не могу нарушить правила. Но я постараюсь ответить на ваши вопросы позже... Вот, первый раз вижу такую женщину – такую настырную и такую прыткую. Производит впечатление, правда… Вы всегда получаете, что хотите?
– Я только хотела бы знать, на чьей вы стороне? – как спросить по-другому, чтобы не нарушить их... эээ... соглашение? – Плохой вы или хороший?
Время выбирать сторону, Лидия! Это сказала она сама себе.
Он удивился этому вопросу:
– Конечно, я хороший. Даже обидно, что вы сомневались… Плохой просто свернул бы вам шею... И шоколадку можете съесть, это просто шоколадка… Но есть много плохих, злых, хищных… большинство таких… и я боюсь, что вы не справитесь, если полезете в мой мир дальше. Поэтому и хотел бы, чтобы вы держались от всего этого подальше. Это не для вас, вы такая нежная, такая чувствительная… Но лезете, из-за вот этой вашей настырности, туда, куда вам лезть не нужно.
– Я могу попасть дротиком дартс в любую цель с закрытыми глазами! – зачем-то сказала она.
– Я знаю. Я видел. Ну, тогда… вы думали, я ушел. Хотел посмотреть, что вы будете делать...
Она все-таки пробьет эту дверь! Лидия, со спокойным лицом, вернулась к столу. Там ее уже ждала, жадная до новостей, Яна, обратившая внимание на ее долгую беседу с постояльцем. Они никогда так долго не разговаривали днем, при всех.
– Ну? Он снова к вам подкатывал? Он только что видел, что вы проводили другого мужчину и еще тот не успел на вокзал доехать, как он к его женщине лезет… Ну, и бесстыжие люди бывают!
– Да, нет… Еще не хватало... Но он просто оборзел – у него опять что-то случилось с лампочкой, опять не горит, уже четвертая… Не может такого быть, у нас лампочки хорошего качества!
– Ворует! – вынесла вердикт Яна, – он нашего электрика к себе не пустил, сам лампочку менял. Сказал, что ему кажется, что электрик нетрезв. А электрик был трезвее обычного… Точно, лампочки новые, технологичные, экономные, денег стоят...
– Ну, не пойман, не вор, конечно… Но сказала, что не дам ему лампочку, пусть за свой счет покупает… И пусть жалуется начальству, если хочет! Вы меня, знаете, Яна, я всегда соблюдаю правила!
– Это точно! Нудите и нудите… Извините, я в хорошем смысле.
– Я ведь благоразумная, Яна?
– Очень, очень благоразумная… Вот и целительница так говорит, очень вас хвалит… Большое, кстати, спасибо, что замолвили за меня словечко, она записала меня на приём, сказала, что разберётся с моей порчей, только так… жизнь наладится.
– Отличные новости, Яна, отличные!
– Но вы не плачьте так за этим теннисистом, у вас тоже жизнь наладится. Он вам обещал писать?
– Да, думаю все серьезно… Яна, что у вас по плану еще на сегодня, много работы?
 Но Яна не хотела идти работать, предпочитала развлекать старшего администратора сплетнями
– Сезон такой дождливый в этом году, надолго никто не остается… Вон, с того месяца остались только вон тот, что к вам приставал, ну, тот, с лампочками… Тот пенсионер, на него еще жаловались снизу, что он гантели на пол кидает... и беременная еще сидит.
– Какая беременная? – удивилась Лидия, она гордилась тем, что знает всех гостей в лицо, а тут не могла вспомнить. Потом мелькнуло воспоминание – большие, несчастные глаза и округлившийся животик.
– В двадцать четвертом живет, да вы видели ее, несчастная такая... Похоже, она сбежала из дому. Почти не выходит, на балконе только сидит. А ведь это вредно, надо гулять, я вот все время гуляла…
– Я даже и не знала, что она беременна, думала у нее такая фигура…– призналась Лидия.
Яна несколько свысока посмотрела на Лидию. У Яны был ребенок и это очень подымало ее самооценку насчет ее места в женском сообществе.
– Откуда вам знать… – Яна была рада, что их проницательное высочество не отличает беременность от жира и она, Яна, в чем-то лучше старшего администратора.
Янина шпилька попала в цель, Лидия почувствовала себя уязвленной, но виду не подала. Кроме того, что она почувствовала себя дурой от того, что не увидела беременность, она почувствовала неприятное в этой своей женской нереализованности. Вопрос детей был уже неактуален в ее жизни. Если это не сложилось само, в юности, как это должно быть, если ей не повезло найти того, кто был бы хорошим отцом ее детям, то что думать об этом теперь, даже если она может выносить, родить и воспитать. Лидия не понимала тех женщин, которые заводят детей “для себя”, без отца, без семьи. Каждый, конечно, сам для себя решает, но это “для себя” ей не нужно. С каждым ее годом ей было все страшнее стать уязвимой, абсолютно зависимой от состояния ребенка – не в этом ли проклятие материнства, которое перевешивает все его радости?
Если некому будет стакан воды подать, то и сдохну быстрее – не буду мучаться! – так она решила для себя.
– Вот, переживаю, – продолжала Яна, – закончатся у нее деньги, что мы будем делать? На улицу беременную выбрасывать нехорошо. Что будете делать? Вам придется решать, начальника нет, Вера, как обычно, слиняет.
– Яна, не будем говорить раньше времени, – Лидия была не готова это обсуждать потому, что впервые услышала про беременность несчастной из двадцать четвертого. А ведь стоит продумать…
– Может, стоит найти ее родственников? – размышляла Яна, – по прописке в паспорте?
– А может у нее есть основания от них скрываться? – сказала Лидия, – давайте, Яна, не будем лезть не в свои дела, пока это не касается нашего отеля. А там посмотрим…
Она уже влезла в одно дело, по самые уши.
Потом подумала и поручила Яне узнать у своих источников, как там у той, из двадцать четвертого, дела, и что она себе планирует.
– Только деликатно и аккуратно, – попросила Лидия
Деликатность Яна поняла по-своему. Она сходила в двадцать четвертый номер и привела постоялицу. Ну… Теперь бы уже любой дурак догадался, что она беременна – живот был очень большой.
– Вот, эта женщина из двадцать четвертого хочет проверить, нету ли почты для нее, – сказала Яна громко, а шепнула потихоньку:
– Это вы по части деликатности, сами спрашивайте, я ее к вам привела…
Большое спасибо!
Лидия приветливо улыбнулась и проверила ящик с почтой.
– К сожалению, ничего нет. А вы ждете письма? – ласково спросила она беременную из двадцать четвертого.
– Нет. Но вдруг кто-то напишет…
– А ваши родные знают, что вы здесь отдыхаете?
– Нет. Но, может, они захотят узнать, я поехала к вам в городок, меня, наверное, не сложно будет найти, немного у вас отелей…
Сколько людей вокруг, которые не знают, чего хотят! Прячутся, но хотят, чтобы их нашли.
– Извините, что спрашиваю… ну, раз, вы зашли… Как долго вы планируете оставаться у нас? Я, вот, тут составляю план свободных номеров на следующий месяц…
– Я не знаю. Мне обязательно сказать вам дату?
Вид у нее был очень несчастный. Как будто она забралась в нору, пригрелась там, а Лидия вытаскивает ее наружу.
– Нет, необязательно, – Лидия не смогла настоять, ведь в низкий сезон них было полно мест.
Потом Лидия сказала мягко и нежно:
– Вы… в положении… и мы беспокоимся за вас. Вы так редко выходите. Вдруг с вами что-то случится, наш отель чувствует свою ответственность. У нас тут лес, врача поблизости нет, транспорт так себе, в основном такси… Я переживаю.
– Надеюсь, до родов я уеду. Не переживайте, пожалуйста.
Яна за спиной выдохнула с облегчением. И покрутила пальцем у виска.
– Вы скажите, пожалуйста, если вам что-то нужно. Мы можем организовать специальное питание… Если вы боитесь гулять сама, можем найти компанию для вас. Матрас удобней, еще подушек, если нужно...
Лидия помедлила немного, а потом решилась:
– Если вдруг вам неловко обращаться к родным, я могу за вас это сделать. Если вам нужна помощь и поддержка. Я понимаю, иногда невозможно самой...
Это так отвратительно – лезть в чужие дела! Почему администратор отеля должна этим заниматься! Видимо, потому что ей все равно придется это делать.
– Спасибо, ничего не нужно, – сказала беременная из двадцать четвертого.
И, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, поковыляла к лифту.
– Я же говорила! – сказала Яна, – прячется. А мы отвечай… Вы так и не спросили, когда она уберется?
Как она могла это спросить! Человек тут у них в убежище. Может ли Лидия к себе применить эту ситуацию? Отлично может – как раз она бы и сделала точно также, запряталась и пыталась бы решить все сама…
Потом он вспомнила про феминисток, что у них останавливались. Решила позвонить им и спросить совета, что делать. На ее тренингах по администрированию такому не учили.
– Я все решу, если будет нужно, Яна, – сказала Лидия, – спасибо, что сигнализировали вовремя.
Обычно такие ее казенные фразы сигнализировали Яне, что она засиделась со своими сплетнями и нее полно еще дел.
Яна ушла мыть пол. Она недобро посмотрела на расхитителя лампочек, который все еще сидел в баре. Потом ему позвонил кто-то и он ушел. Лидия видела в стеклянную дверь, что он уехал на такси. Автоматически она запомнила цвет и марку машины. Номер не увидела, было далеко.
Кажется, она спятила. Зачем ей это надо! Это не ее мир. Но это его мир.

ОБЕРЕГ И РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ КАК СРЕДСТВА ДУШЕВНОГО ПОКОЯ

Лидия пришла с утра на работу. Она была рассудительна и сдержанна, как обычно. Приняла смену у Веры, обсудила с ней рабочие моменты, с мягкой улыбкой простила той ее косяки, отправила домой и пожелала хорошего дня. Но что-то было в ней не то. И некоторые это заметили.
– Сохнет по теннисисту! – шепотом рассказала Яна Вере. – У них только конфетно-букетный период, вот эти глупости теннисные, закончился, только настоящая любовь замутилась, а тут ему уезжать нужно… У него контракт, на сотню тысяч… Нет, жены вроде нет… Но, говорят спортсменам нельзя… это самое… для лучшего результата… Он плакал, как мальчишка, а их высочество до того втюрилась, что сама обнимала его… Да, вот прямо здесь, на людях! Я сама видела. Петрович чуть в обморок не упал.
– Да, удивился, было дело, – подтвердил Петрович.
– Да вы что! – Вера очень сожалела, что не присутствовала, Лидия никогда не нарушала правил поведения и все время пилила Веру за их нарушение – там не сядь, то не надень, того не приводи....
– Целовала взасос! – Яна раскраснелась вся от описания этой пикантной картины. – Не знаю, что бы дальше было, если бы такси не сигналило… Пропали бы его спортивные результаты...
– Так неприлично! – хихикнула Вера, – значит, она тоже человек… А то ходит, вся такая, независимая, как снежная королева… Смотрит – как будто насквозь смотрит! – и будто все про тебя знает…
– Вот, именно… Но человек она хороший, согласись, Вера, начальству не жалуется, с глупостями не пристает, косяки твои всегда покрывает…
– Это да.
– Дай Бог ей счастья, бедняжечке… – Яна жалостливо засопела. Жалость к другим обычно делала ее жизнь вроде как и не такой тяжелой…
– Хватит болтать! – шикнул на них Петрович. – Не лезьте в чужие дела! Займитесь делом!
Вера убежала домой, а Яна нехотя отправилась работать…

Но странная задумчивость Лидии, конечно, не была вызвана разлукой с теннисистом. И даже “тот самый” странный гость не был ее причиной. Она призадумалась о своей жизни. Ведьма сказала ей, что она, Лидия, – рациональный тип и любой кризис свой она может решить, рационализировав его. Ответив на свои вопросы. Что она имеет на сегодня?
Она живет в раю, спокойном уголке, затерянном на болотах, где спокойно и уютно, все сложности большого мира не попадают сюда… У нее есть дом, интересная ей работа, люди вокруг отвечают уважением за ее ответственную работу и хороший характер. У нее нет семьи и все ее друзья разъехались отсюда в поисках лучшей жизни, но до недавнего времени ее это не беспокоило и она не чувствовала себя одинокой.
В ее однообразной жизни появился новый персонаж – мужчина. Мужчина, который сначала привлек ее тем, что она не может его прочитать, как всех других. Потом ей стала интересна его очевидно занятная, но крайне странная и сомнительная деятельность… Затем, ей понравилось чувство опасности и колючие дротики в руке… Потом у нее появились бабочки в животе, и она совершенно потеряла голову…
На каком этапе он ей понравился, как мужчина? Пожалуй сразу, тогда, когда она отдала ему ключи от номера. Но, если бы он был обыкновенный, то это бы все скоро прошло… не важно, превратилось бы в отношения или нет… Тут другое...
… как же вообще можно рационализировать бабочек в животе! Ладно, этот пункт оставит на потом...
….Но надо признать, что ей понравился не только он, но и его жизнь, вот эта его ночная беготня, дротики в руке и все такое – свобода и ощущение себя живым. Такое, как когда она отступала к стене и все ее чувства были на пределе.
...Кажется, она позволила себе думать, что она тоже ему нравится. Настолько, что отвлекает его от дела. И только какие-то таинственные правила сдерживают его, чтобы не проявить свои чувства.
Откуда ей знать, что это правда? Он сам сказал, что уделял ей внимание, чтобы знать, что она там себе еще напридумывала и не мешала его таинственной миссии, засовывая свой нос во все его тайны.... А потом, типа, не справился с ее необыкновенной харизмой… Какая чушь! Его таинственные дела предполагают, что он профессиональный врун. Может, даже и их добрых побуждений и он на хорошей стороне, но верить ему нельзя…
Вот, и вся рационализация!
Потом она вспомнила, как он стоял так близко к ней и бабочки снова зашевелились в животе…– злость и раздражение за эту свою несдержанность были сильнее всех прочих чувств и были перенесены на их объект.
Если ей ночная беготня и метания дротиков – это и есть ее новые смыслы, то пусть она ищет путь реализовать себя, а не бесстыже пристает к незнакомым мужчинам, да еще и на работе! Он, видите ли, никогда не встречал такой настырной особы. И такой прыткой. Это про нее-то – настоящую леди!
И вообще… что, теперь ей надо еще спасибо ему сказать, что не свернул ей шею, а всего лишь руку?.. До сих пор болит, да… И, пожалуй, она смогла бы воткнуть ему дротик в глаз, если бы дела пошли не так. Да, смогла бы. Она ведь… эээ… прыткая!

…Ее размышления прервала постоялица, та самая странная полная пожилая дама из тридцать четвертого – она уезжала. Обнимала и пожимала руки, обещала приехать на следующий год.
– Благодарю за ваше понимание и поддержку в… моей проблеме – сказала странная полная дама, – а то все смеются надо мной.
– У вас нет проблемы, – сказала Лидия, – если изменить отношение, то это уже не проблема. Вам же помог мой маленький совет – не стесняться себя и тогда вы перестанете переживать, что кто-то вас увидит.
– Да, очень… Но я боюсь, что это спокойствие меня погубит. Вдруг я расслаблюсь и тот, кто просто смотрит, залезет в окно? И нападет на меня? – тревожно произнесла полная пожилая дама.
Гм. Ну, с этой проблемой к доктору она точно не пойдет, хотя стоило бы...
– Вы знаете, – вдруг пришло Лидии в голову, – У нас тут временно принимает известная целительница, можете почитать, про нее в журналах пишут и интернете… У нее можно ...эээ… приобрести амулет-оберег. На случай вот такого внезапного нападения через окна. На каком этаже вы живете?
– На четвертом.
– Вот, как раз этот оберег и отпугнет всех, кто подглядывает, ну, чтобы не ввести их в больший грех. Только он не работает, если ходить по глухим паркам и темным улицам.
– Почему?
– Он… не очень дорогой. Но если вам нужен очень-очень дорогой…
– Нет, мне не нужен очень дорогой, я по темным паркам не хожу, мне простой какой-нибудь, только для окна…
Мудрая ведьма быстро сообразила в чем дело, быстро выбрала красивый оберег, произнесла подходящее заклинание и приняла хрустящие бумажки. Они вместе провели пожилую даму до двери.
Ведьма протянула одну бумажку Лидии
– Ваши комиссионные.
Лидия отказалась:
– Я помочь ей хотела, просто неудобно – бедную старушку тут у нас жутко напугали…
Ведьма скептически посмотрела на нее.
– Подумайте уже наконец о своей жизни, а не о чужой… Рационализируйте все. Вам никакой амулет не поможет. Как и мне. Мы слишком много думаем.
Она так это сказала, что Лидия поняла, что в жизни самой ведьмы есть что-то, что она не может рационализировать.
-- Ладно уже, давайте уже мои комиссионные – Лидии стало жаль ее, почему-то Лидии показалось, что ведьма хочет, чтобы Лидия не была лучше нее – циничной и корыстолюбивой особы.
– Не надо читать мои мысли! – грубовато, но обольстительно сказала ведьма, – А то превращу вас в лягушку.
– Вы сами меня научили!
Раздраженная ведьма, так и не отдав денег, ушла прочь.
Чего ее превращать, она и так была лягушкой, царевной-лягушкой, которая держит в зубах стрелу и не знает, что с ней делать.
 
ПРИВЯЗАННОСТЬ

  Две дамы приехали в их отель раньше времени, из забронированного номера еще не выехали. Они ждали в холле. Сняли ботинки, вытянули ноги
  Это были очень смешные немолодые женщины, смешные своим контрастом – толста,я и тонкая, большая и маленькая, рыженькая и брюнетка. Несмотря на эту разницу, они были похожи – это были сестры. Субтильной даме было лет семьдесят, маленькая и сухонькая, она выглядела как девочка, хоть и была старшей, она все время ныла и жаловалась. Младшая была значительно крупнее, толще и наглее. Она все время командовала. Где сесть, что есть.
– Я старшая! – ныла маленькая старушка, – Что хочу, то и делаю! Почему ты командуешь? – и видно было что она кокетничала и забота, пусть даже в такой авторитарной форме, ей была приятна.
– Я командую потому, что умею делать это лучше... Я же о тебе забочусь…
Потом младшая увидела, что у старшей дырка на колготках.
– Давай зашью! – решительно предложила.
 Старшая начала ныть, что иголки у нее нет, и что она уже приспособилась, дырка ей не мешает и она “как-нибудь так”.
 Младшая не стала ее слушать, также решительно подошла к столу и строго спросила Лидию, нету ли иголки с ниткой. Лидия нашла свой походный наборчик и отдала младшей. Та заставила сестру, по народной примете, взять кусок нитки в зубы, чтобы "не зашить память, когда на себе шьешь" и, причитая над бесхозяйственностью сестры, нежно и аккуратно зашила дырку. Старшая вытянула ногу и любовалась, младшая тоже была довольна результатом. Потом старшей не понравился цвет лица младшей.
– Ах, ты, моя малышка, – обняла она сестру, – ты все время работаешь и нервничаешь, вон красная какая…. Давай я изменяю тебе давление!
Она открыла свой огромный чемодан, но найти там аппарат, не вывалив все – было невозможно.
– Ну, и как это потом собирать… – скептически сказала крупная "малышка".
– Я могу принести аппарат! – вмешалась Лидия, что-то было в этом милое и трогательное – как они заботились друг о друге.
Давление оказалось нормальным, но они обе решили выпить мятный чай – "для успокоения". У них же такое событие – собирается вся семья. Их самому маленькому исполняется пятьдесят пять. И еще один брат есть, которому шестьдесят они уже отмечали в прошлом году. Жизнь разбросала их по разным местам, но на юбилеи обычно собираются все вместе… Вот, к ним на курорт приехали потому, что у среднего брата – желудок, вот вместе его будут лечить. И отдыхать.
– Подумайте только – мы целых четыре недели будем вместе! Как в детстве! – сказала старшая и добавила: И, помните, я – старшая, слушайтесь меня!
– Почему-то я выросла меньше всех, – сказала мелкая, – вот они и задаются…
Сестры достали из сумки пирожки, вареные яйца и помидоры и начали их есть, чтобы они не испортились. Это было ужасно – превращать их солидный холл в консервативном стиле в какой-то сельский вокзал, но Лидия не нашла в себе сил сделать замечание этим милым женщинам. Она думала, что хамовитая Яна это сделает за нее, но Яна опять начала рыдать.
Что-то она зачастила со слезами! – заметила про себя Лидия, но вслух не стала говорить.
– А у меня никогда не было сестры! – ревела Яна, – нужна сестра, подруга, которая тебя примет любой, потому что вы – родная кровь, родственная душа…
– Родственная душа не обязательно должна быть сестрой по крови – мягко утешила Яну Лидия, – и не всегда сестра – родственная душа
– А я хочу сестру! Хочу, чтобы, вот как у них, был кто-то, кому можно сказать “ а помнишь…” и она помнила – бабушку, дачу, бутерброд с вареньем...
– Девочки, идите к нам! – младшая из сестер махнула им рукой, приглашая присоединиться к бивуаку.
 Яна просительно смотрела на Лидию. Обычно “их высочество” не допускала такого безобразия на своем дежурстве...
– Я все уберу! Честно, я сразу все уберу... – клялась Яна. Ей очень хотелось прибиться к какой-нибудь большой, крепкой стае, быть частью стаи, хотя бы на время… В стае жизнь, вроде как, не такая тяжелая...
  Яна очень удивилась, но Лидия взяла ее за руку и вместе с ней пошла к этим женщинам, села рядом с ними на диван, взяла слегка раздавленное вареное яйцо и посыпала его солью…
  Точно чокнулась! На почве теннисиста! Не велела ей, Яне, вымыть руки, и сама руки не вымыла. И помидор берет…
  Помидорный сок брызнул Лидии на пиджак. Сестры суетливо начали чистить его, посыпать его солью, а Лидия отнекивалась и смеялась…  Потому, что ей, как и Яне, нужно было быть частью чего-то большего, чем она сама… Ей тоже хотелось прибиться к стае, хотя она не призналась бы в этом никогда. Потому, что у нее никогда такого не будет, нечего и мечтать, надо видеть плюсы – она никогда никого не потеряет….
Сестры говорили что-то, рассказывали всю свою жизнь, но Лидия не вникала в то, что они говорят, она любовалась ими, их трогательным отношением друг к другу – старшая пыталась это скрыть за кокетством и капризностью, а младшая за нарочитой грубоватостью, но было видно, что они – семья, по крови и по духу. Лидия смотрела на смягчившееся и подобревшее лицо Яны, которой так хотелось похвалы, объятий и забот, и она так счастлива была это все получить из рук незнакомых ей женщин.
Но если я ее буду хвалить, она же точно сядет мне на шею! – подумала Лидия.
  Потом приехал их средний брат, тот самый, с больным желудком. Их долго представляли, обнимали, целовали… Брат работал на шоколадной фабрике, он вытащил кучу всего сладкого и начал раздавать всем. Лидии и Яне тоже досталось по шоколадке… Сестры сели вокруг брата, прилегли ему на плечи, он сыпал анекдотами и конфетами, было очень весело…
Наконец явился виновник семейного торжества. С красным лицом, он был невысок, толст, похож на мяч из-за круглого живота. Он схватил свою старшую, мелкую сестру и закружил ее…
– У тебя грыжа! – младшая крепко огрела его пониже спины. Хотя, наверное, она просто ревновала, что ее он не сможет поднять…
– Идемте, Яна! – строго сказала Лидия. Теперь они были тут лишние, цельность этого единого организма – этих сиблингов, была восстановлена и лишним пора было покинуть сцену – пусть насладятся воссоединением.
 Яна не хотела уходить, но Лидия утащила ее к себе за стол. Там Яна опять начала рыдать, жалея себя.
– Прекратите уже, – сказала Лидия строго, – У вас есть ребенок, есть родители, есть... тяжелая жизнь ваша у вас есть… Не нойте. У меня нет никого – мои родители умерли, сестер и братьев у меня нет, нет мужа и детей, я старше вас и вряд ли в моей жизни они уже будут. И мне тоже хочется – как они… – она смотрела на счастливую семью. – Но… Посмотрите, Яна, у юбиляра очевидно больное сердце – в любой момент, когда он поднимает свою сестрицу – он может умереть, у другого – язва, одна сестра – с давлением, старшая уже слегка впадает в маразм… Их цельность очень скоро нарушится… Что тогда, как они будут жить, если отпадет один, потом другой… Как жить последнему? И я нахожу утешение в том, что больше я никого не потеряю.
– Вы говорите ужасные вещи! – тихонечко сказала Яна.
Лидии стало совестно, что она  напугала бедную Яну. Она сказала пару каких-то банальностей, а потом напомнила:
– И вы, Яна, клятвенно обещали убрать после этого обеда. Вон, они ушли уже, их номер освободился…
Ей не нужна никакая эмоциональная привязанность! Каждый раз, когда эмоциональная привязанность у нее была, это заканчивалось плохо. Он свободна и ей нечего терять. Но бабочки снова зашуршали в ее животе…
Яна прилегла ей на плечо. Еще этого не хватало!
– Он вернется, – сказала Яна.
– Кто?
– Теннисист.
– Ах, да… Надеюсь, что так… Смотрите, Яна, там дети бегают, разнесут крошки по всему холлу…

Ближе к вечеру, она готовилась к окончанию смены. Кто-то постучал по столу. Она подняла глаза.
– Опять вы! – рационализация чувств сделала ее очень желчной.
“Тот самый” гость удивился:
 – Ну, и манеры на ресепшене в вашем отеле… А где вот это ваше любезное “ Добрый вечер, чем могу помочь?”
– Добрый вечер, чем могу помочь?
– Я хотел бы поменять номер. Тоже на двухкомнатный, но на другой. Сейчас же нет конференции, наверное, можно найти?
– Сейчас посмотрю… Было бы удобней, если бы бронировали заранее… Причина смены номера?
– В смысле?
– Ну, видите, у меня графа “причина”, нужно заполнить... Ну, пожар или кондиционер не работает, соседи шумные… Что у вас?
– Мне не нравится вид из окна.
– Так и напишем – “вид”... ”Из окна” я не буду писать, много места занимает… Вам, видимо, то дерево не нравится? – она внимательно посмотрела на него. – У него поломанные, некрасивые ветки.
– Не нравится. Пожалуйста, если можно, без деревьев и окон напротив, с одной стороны здания такое есть…
– Смотрю… Да, пожалуйста, есть двухкомнатный. Только не люкс, а попроще, но там так же – две кровати и диван … Будете смотреть?
– А что там с видом?
– Замечательный вид на лес и болота. На много километров вдаль леса и болота. Можете наблюдать собаку Баскервилей. Можете подавать знаки свечой, бегать друг за другом, лазить по деревьям, или что вы там делаете…
– Вы забываетесь, дорогая! – он опять разговаривал с ней жестким, сухим и очень злым голосом, – вы переходите границу, которую мы с вами обозначили.
– Простите, – она щелкала клавиатурой компьютера, не подымая глаз. Она нисколько не боялась, ей просто было неудобно, что она не выполнила обещания, она обычно выполняет их всегда.
– Вот, пожалуйста… Я сейчас позвоню горничной по этажу и через час можете переселяться…
– И еще вопрос: помните, я предупреждал, что ко мне приедут друзья, два человека… Так, вот они приедут завтра с утра.
– Хорошо, я отмечу. А Вера завтра их оформит и примет деньги…
– Вера?
– Да, я сейчас ухожу домой, Вера будет сутки… Будто вы не знаете, когда у нас смены… – не удержалась Лидия от ядовитой усмешки.
– Я хотел бы, чтобы были вы… – сказал он
– А я хочу спать. Я мало сплю в последнее время…
Ну, что он тут стоит. Пусть идет уже, собирает свой рюкзак…
– Что-нибудь еще? – администратор была необыкновенно любезна и профессиональна.
– Эээ… а вот можете мне сказать, почему вот эта ваша особа со шваброй смотрит на меня волком? Вчера она поставила мне подножку, утверждала, что случайно, но я так не думаю..., а сегодня я едва увернулся от ее швабры, а лицо у нее такое, будто я украл что-то у не ее лично.
– А…это... я ей сказала, что вы ворюга…. Что вы крадете лампочки… Ну, бывает такой род постояльцев – клептоманы, воруют, что ни попадя, забавы ради… они специально ездят по курортам, где их никто не знает, чтобы не позориться… Вот, представляете, у нас тут был случай, что один вырезал все ковровое покрытие под кроватью, а другой – украл все крючки для картин. Картины, что занятно, оставил, а украл только крючки… Бывают же люди!
– Зачем вы это сделали? – первый раз она видела его настолько удивленным, – Зачем вы так ей сказали?! Вы в своем уме?
– Опять забавляетесь? – они внимательно на нее посмотрел. – Доиграетесь…
  Теперь она разговаривала с ним жестко, сухо и зло:
– А вот теперь послушайте меня: у нас старый, немодный и консервативный отель, к нам не приезжают гулять. Наш основной контингент -- больные, пенсионеры, семьи с детьми,  люди с оплаченными путевками в недорогие номера, другие проблемные, но неприхотливые люди, которым нужен покой и воды, а не дорогая обстановка и развлечения… Вот, вам кажется было интересно, почему я к вам прицепилась? Так, вот, на фоне больных, пенсионеров и семей с детьми, являетесь сюда вы – симпатичный и, очевидно, здоровый и нормальный, живете один в двухкомнатном люксе, целый месяц, из багажа – один рюкзак, платите за все только наличными… Это привлекает внимание…. И не только мое. И если кто-нибудь… из любителей лазать по деревьям… спросит о ком-то необычном в нашем отеле, то сразу скажут про вас... А когда я пустила слух, что вы – обычный клептоман, то вы сразу перестали привлекать внимание, потому что попали в наш типичный контингент – людей с проблемами. Света сразу перестала спрашивать почему вы не едите ее самый натуральный мед, понятно почему – потому что вы – больной на голову… Она вам еще его теперь и не продаст... Вот, почему вы не покупаете наш травяной чай, который все туристы покупают для желудка!.. Чему вас учили!.. И теперь если, к примеру, Свету спросят про кого-то необычного, то Света пожмет плечами и скажет: ничего необычного на ее этаже – пенсионер, желудочник, семья с детьми и обычный курортный клептоман… Не благодарите!
– И когда будете съезжать, не забудьте стащить лампочку! – так закончила она свой длинный монолог. Он очень странно на нее смотрел.
Как бы не свернул ей шею на этот раз, как грозился.
– Свалились на мою голову… – пробубнила она, смотря в компьютер.
– Вот, знаете, про вас тоже самое могу сказать… – он все еще странно на нее смотрел.
– Почему вы пришли в наш отель? – спросила Лидия,
– Зачем вы спрашиваете?
– Может быть, мне для анкеты нужно…
– Ни для какой анкеты вам это не нужно, не придумывайте… Но я могу, в знак нашей дружбы – мы ведь друзья, так? – рассказать, что я забронировал номера в двух других отелях – дорогих, стильных, модных, молодежных… Но я не смог туда пойти, … по определенным причинам… Там бы на ресепшене мне бы попалась прекрасная, безмозглая юная дева, типа вашей Веры, только наряднее, она бы не лезла не в свои дела и я бы работал спокойно...
– Было бы замечательно! – А у Лидии бы тогда не было бы бабочек в животе, которые растут и скоро перестанут там помещаться
– Так, вот – он продолжил, не обратив внимания на ее саркастичный комментарий, – по определенным причинам, я не мог уехать из вашего городка, не могу платить картой и вообще, хотел найти спокойное и незаметное место, где можно платить наличными… И на ресепшене я вижу особу средних лет, которая пьет коньяк на работе, сует везде свой нос, путается под ногами, валяется под пальмой, думает, что самая умная и хочет воткнуть дротик для дартс мне в глаз... Это очень мешает. Все ее считают ледяной королевой, сдержанной и холодной, которая всегда отказывается от всего неправильного, и всегда поступает так, как надо... А я видел, как смотрело “их высочество” – я тоже про вас много знаю! – когда я не дал ей воткнуть в меня дротик. Так ледяные королевы не смотрят.
Лидия покраснела.
– Я очень боялась. Я приличная женщина и на меня обычно не нападают… Понятно, что мне было страшно.
– Ничего вы не боялись! Может, еще не понимаете, но вы из тех людей, которых заводит метать дротики и убегать от них, некоторым это нравится… Вот, скажите – почему вы не кричали? Вы были в беспомощном, опасном положении, а в десятке метров спит охранник с дубинкой и тревожной кнопкой, на этаже много людей… Вы не издали ни звука.
– Я испугалась, у меня был шок… Онемела, оцепенела, все такое…
Почему она должна перед ним оправдываться, если жертва – она!
 – Не надо рассказывать про свой шок, вы отлично контролировали ситуацию и поступили крайне нетипично для жертвы. Потому, что вы не жертва, вы – боец. Которому очень хочется подраться. Вы два раза могли обратиться к властям – и это был ваш долг к ним обратиться! – и сообщить о подозрениях и о нападении – но нет, вы предпочли справляться со всем этим сами. Вам это нравится. Как воровать лампочки и крючки для картин… И еще… вы изображаете тут ледяную королеву, но внутри у вас слишком много страстей…
– Каких? – Лидия смотрела вызывающе
– Я не буду говорить, потому что я – джентльмен.
Ощущение того, что ее самые первобытные чувства раскрыты, делало этот разговор куда неприятнее той, ночной драки. Вот, позорище...
Лидия на самом деле не могла ответить, почему не кричала. Наверное, он прав, хоть и неприятно это признавать. Но сказала крайне надменно:
– Вы вообще слишком болтливы, как для джентльмена… К чему вы вообще тогда все этот тут несете?
– Потому, что вы злитесь. Злитесь на меня, потому что не можете получить, что хотите, как обычно. Я пытался тактично вам объяснить, что в настоящее время это невозможно, что открыть дверь между нами очень сложно, даже если хочется… Не злитесь, пожалуйста, я понимаю, что лишил вас душевного покоя и стал тем, кто опрометчиво выпустил джинна из бутылки, но я не могу его вернуть обратно. Хочу, чтобы вы не пострадали, чувствую свою ответственность... И когда вы торчали на той крыше, вы будто вовсе спятили – ваше деликатнейшее высочество даже не беспокоило, что был ветер и все снизу видели, какого цвета у вас белье. Я тоже его видел, вот, думаю, это вы специально подошли к краю?
– На крыше я проверяла течь! Составляла акт. Не думайте о себе слишком много!
– Я не только о себе говорю, а о дротиках, чувстве опасности и вообще..., об этих ваших новых смыслах... Как бы вы чего не натворили.
– Я умею контролировать себя.
– Чем дальше, тем меньше...
С другой стороны холла открылась дверь. Это пришла Вера.
– Наконец-то! До свидания! – сказала Лидия и начала поспешно выходить из-за стола.
– Еще один вопрос…
– Вот Вера уже приближается, она услышит ваши вопросы…
– Завтра приедут мои друзья, – сказал он. – Постарайтесь не разочаровать их…
– Завтра у меня выходной! – сказала Лидия.
И ушла, не оглянувшись.
Какие это такие друзья, которых нельзя разочаровать? Может, это головорезы какие. Этот ей попался тихонький, культурный, а мало ли кто у него в друзьях… Как бы не остаться без головы…
Зачем ей это было надо, так усложнять себе жизнь?
Потому, что на самом деле она любит метать дротики и убегать от них.

КРАСНАЯ ШАПОЧКА

Придя на работу,Лидия раздраженно и нарочито громко хлопнула дверью,  чтобы сообщить о своем раздражении. Ее еще никогда так нагло не будили. Сначала позвонила ноющая Вера и сообщила, что у нее расстройство желудка. Она не врет. Вот, как началось под утро, так и не перестает. Ее метеоризм распугает всех гостей. Пускай она, Лидия, придет и сделает что-нибудь… Договорились, что Лидия придет к обеду. Но потом позвонила рыдающая Яна, которая сказала, что у Веры понос усилился, что она все завоняла тут и оставила ее, Яну, за старшую. А она, Яна, не может быть старшей. Тем более, что тут приехали новые гости – иностранцы, а она языкам не обучена, только опозорит всех… И ее выгонят. И Веру выгонят, у которой понос. И ее, Лидию, кстати, тоже выгонят, потому что она не пришла и не решила все за всех, как обычно… Ведь она все умеет и языки знает.
 Яна неслась к двери.
– Какое счастье, что вы пришли… Тут такой ужас… У Веры жуткий понос. С ночи начался. Такой понос, что ужас просто...
– Диарея, Яна, диарея… В обществе принято говорить “диарея”. И, пожалуйста, не кричите слово “понос” так громко, гости могут подумать, что это из-за нашей столовой, сейчас протрите все ручки дверей антисептиком, на всякий случай, и мебель тоже… только ответственно, а не как обычно, если не хотите, чтобы у вас не было… поноса. Что еще вы натворили?
– Ничего. Кассу не трогала. Компьютер не включала, чтобы ничего не испортить.
– А что вы там несли про каких-то иностранцев? Какие иностранцы у нас отеле, его даже на букинге нет… Где они?
– Я их отправила в лобби-бар, там мальчик чуть говорит по-английски, их развлекает… А то они приехали, а на ресепшене никого нет…Такой позор.
– У меня выходной!
– А у Веры понос!.. Диарея…
– Идите, Яна, протрите, пожалуйста, антисептиком ручки, – устало повторила Лидия свое указание, включила компьютер, пригладила волосы, посмотрела на свое отражение в серебряном кубке и отправилась в лобби-бар, очаровательно улыбаясь. Там за столиком сидела очень пожилая парочка – мужчина и женщина. Они еще не умерли, но уже приобрели ангельский вид, разве, что без крыльев. Она маленькая и сухонькая, как птичка, с седыми кудрявыми волосами, ее глаза когда-то были голубыми, сейчас они выцвели и приобрели странное выражение – как будто она ничего не видит и одновременно смотрит вовнутрь собеседника. Ее супруг был высок и тощ, как жердь, его проницательные темные глаза не утратили былой блеск, а большой нос и смешная бородка придавали ему несколько комичный облик. На вид казалось лет под сто…
– Добрый день, рада приветствовать вас в нашем отеле! – только сказала Лидия, как Яна снова позвала ее. Она держалась за живот и сигнализировала о беде глазами. Лидия извинилась и подошла к Яне.
– Что-то у меня с животом! – простонала Яна, – лучше я тоже пойду…
– Ну, что мне с вами за наказанье… Ладно, пойдите, договоритесь со Светой с третьего, там меньше народу, пусть она вас тут подменит, если будет нужно.
И вернулась к гостям. Они с любопытством смотрели на нее. Если на вид им казалось лет сто, то по паспорту всего восемьдесят пять. Они приехали из Германии на машине, сами путешествуют, они в том возрасте, когда могут делать это совершенно беззаботно. Слышали про их источники, приехали попробовать. Воздух тут очень хороший. Нет, не бронировали заранее. Их друг пригласил. Он тут уже давно отдыхает. Должен был предупредить.
– Ах, вот как! – Лидия даже не заметила, как хлопнула дверь за убегающей Яной, но продолжала приветливо улыбаться. – Вас друг пригласил? Да, да, он говорил, что вы приедете… Добро пожаловать!
Лидия когда-то давно закончила иняз, но практически язык использовала крайне редко, по-немецки ей тяжело было говорить, выяснилось, что они отлично говорят по-английски, и всем будет лучше так, – они были невероятно доброжелательны и безмятежны. Дедушка и бабушка.
– А вот и наш молодой друг, – сказала бабушка Труди, – возьмите, пожалуйста, паспорта, пусть он решит все формальности с оформлением, он лучше поймет, что вам нужно – и они с дедушкой остались в лобби-баре. Дедушка Берти пил необычный для его возраста крепкий эспрессо, а бабушка Труди – травяной чай
Их молодой друг вышел из лифта и улыбался. Он обнял стариков и пожал руку Лидии. Они вместе пошли к ресепшену.
– Думал, у вас выходной…– сказал он с улыбкой.
– Издеваетесь? – Лидия внимательно посмотрела на него, – Это ваша работа?
– В смысле?
– У Веры случилось внезапное расстройство желудка. Потом у Яны… Это вы? Подозрительно.
– Не понимаю, о чем вы… Но возможно проблема в вашей столовой, мне всегда она не очень нравилась…
– Наша столовая регулярно проходит санитарный контроль!.. Вам просто нужно было, чтобы на дежурстве была я, чтобы ваши гости не попадались Вере или Яне на глаза, в связи с вами…
– Не имею этому никакого отношения.
– Вы – профессиональный врун!
– Да. И зачем вы тогда спрашиваете? Не забивайте себе голову, Вера будет абсолютно здорова к вечеру, можете сказать ей, чтобы возвращалась на дежурство. А Яне вам придется дать два дня отгула, поправить здоровье. Пока мои гости не уедут. Ее расстройство началось позднее ожидаемого.
– Существует рабочее расписание, я не могу его менять, – строго сказала Лидия
– Но бывают разные ситуации. Например, какой-нибудь ответственный и сознательный отдыхающий, услышав, как ваша беспардонная уборщица бегает с криками “понос”, “понос”, сигнализирует в санитарную службу, что сразу у двух сотрудников диарея. Дальше… вы знаете протокол… Все будет сложнее, чем подкорректировать рабочее расписание.
– Вы мне угрожаете? – спросила Лидия с вызовом.
– Я прошу о дружеской услуге.
– А разве мы друзья?
– А разве нет?
Лидия засопела и посмотрела в компьютер.
– Ладно, сделаю, как вы говорите. Только мне придется отпустить на два дня еще и Веру, иначе я утону в соплях по поводу, как это несправедливо – ведь понос был у нее первой… И мне придется на работе поселиться, еще и мыть пол! Очень по-дружески!
– Нет, Вера сегодня в шесть должна быть на работе.
– Это почему? – почему он тут командует?
– Потому, что вы должны сегодня пойти домой, выспаться, завтра взять выходной. Я бы хотел, чтобы повозили моих друзей по местным достопримечательностям, в качестве гида и шофера.
– Почему я должна это делать? – поездить за чужой счет по достопримечательностям она вообще-то не против, но почему он так бесстыже командует.
– Потому, что вы добрая христианка, краевед-любитель родного края. И мой друг.
– Но Вера, но Яна… Вы не представляете, на сколько слез, соплей, интриг и просьб вы меня обрекаете.
– Вы справитесь. Вы отлично справляетесь с вашими безумными сотрудницами. Уладите… Сейчас мы пойдем наверх, потом через пару часов я уйду по делам и хотел бы, чтобы вы нашли время развлечь моих гостей, здесь в холле... Хотелось бы, чтобы вы произвели хорошее впечатление, – мягко сказал он
– Почему вы стали, вот так, мною командовать? – наконец-то она сказала ему это вслух.
– Потому, что вы этого хотите, – он забрал паспорта своих гостей и ушел.
Лидия весело помахала им, когда они шли к лифту. До чего приятные люди! Даже забываешь в связи с кем и чем они тут взялись.
Очень странно! Она ожидала увидеть страшных головорезов, она готова была увидеть таких неприметных и тихоньких, как этот. Но даже вообразить не могла эту парочку божьих одуванчиков.  Которых нельзя разочаровать и нужно произвести хорошее впечатление.

Через пару часов они спустились вниз. Сели на диван. Смотрели друг на друга, смотрели в планшет.
Ну, и как их развлекать?
– Дорогая, не найдётся ли у вас минутки присесть к нам, – очень ласково спросила бабушка Труди. – Понимаю, как вы заняты, но хотелось бы узнать о вашей местности больше, что тут интересного, где нам погулять…
– С удовольствием все вам расскажу! – очень удачно, что не было никакой работы, Лидия села напротив. Подумала, что для хорошего впечатления будет вести себя обыкновенно, будет собой.
Они спрашивали ее про их курорт, про то, где она выросла – здесь ли…, где училась, а любит ли она мед и есть ли у них тут пасека… О, конечно, они купят мед их сотрудницы! Тут очень экологичная местность…
И все в таком роде. В чем же тут подвох? Ведь он должен быть.
На респепшене образовалась очередь. Они сами отправили ее туда.
– Ах, дорогая, мы отнимаем столько времени, вас ждут люди. Бегите!
Пока Лидия работала с людьми, они чирикали с мальчиком из лобби-бара. Потом умилялись розовыми щечками младенца, которого провозили мимо в коляске, приставали еще к кому-то… Затем Лидия вернулась, и они продолжили ворковать о погоде и природе. Время обеда давно прошло. Дедушка Берти съел уже все печенья, что ему принес мальчик из лобби-бара. Мальчик предлагал сбегать в столовую или кафе напротив, принести еду с собой, но они отказались. Потому, что вечером идут в ресторан и было бы неудобно обидеть тех, кто им там ждет, плохим аппетитом.
Потом Лидия вспомнила, что в рабочем холодильнике лежит ее лазанья – ее сегодняшний обед, который также и несъеденный завтрак – так рано она вышла из дома. Лидии было приятно подать старушке еду, которую она приготовила сама.
– Ах, дорогая, – умилилась та и ущипнула Лидию за щеку, – Вы просто Красная Шапочка, которая принесла бабушке горшочек масла…
И кажется для Красной Шапочки это закончилось плохо – такая мысль мелькнула в голове Лидии, но утонула в потоке нежности и заботы. Ведь так приятно быть внучкой, быть маленькой.
Почти всю лазанью скормили ей. Бабушка вилкой клала кусочки ей в рот.
– Вы такая худенькая, Лидия, ешьте все! А то солнце не взойдет!
Лидия спросила, почему она так говорит. И ей объяснили.
Они были дети войны, они испытали весь военный кошмар – голод, холод, тяжелая работа и беспросветность от осознания того позора, который навлекла на себя их родина. В их детских воспоминаниях нет холокоста, войны, гестапо и СС, только тяжелая работа на ферме, осунувшееся лицо матери, похороны сестры, лагерь беженцев, разрушенный дом и разрушенное детство. И маленьких детей, которые не хотели есть невкусную и дрянную еду, которую могли добыть взрослые, пугали тем, что если они не съедят все, не вылижут тарелку хлебом, то солнце не взойдет, мир погибнет… Так и осталось. Еду надо доедать. А то солнце не взойдет.
Лидия притихла, представив то, что они говорили, вспомнила маленькую Марию тревожные глаза ее матери... Но старички видимо пережили уже столько и стольких, что им эта история уже не казалось такой страшной, просто нужно хорошо питаться, пока есть еда.
– Вы так чувствительны, моя дорогая, – бабушка Труди взяла ее за руку. – все можно пережить, главное – выжить, и не допустить, чтобы это случилось вновь, не допустить войны – и деликатно перевела разговор в другое русло.
После того, как они обсудили местный рынок сувениров, дедушка Берти вдруг спросил ее в шутку:
– Наверное, у такой барышни как вы, нет отбоя от женихов...
Ага! Вот и подвох.
Лидия, притворно смущаясь, хихикала, что в их городе пенсионеров и отдыхающих, вообще никаких женихов нет. Вот, посмотрите, на нее, ей уже почти сорок... плюс-минус… но она не замужем. Да, когда она училась в большом городе, у нее был серьезный роман, они жили с парнем два года вместе, но не сошлись…
– Это потому, что перестали жениться по-людски, в церкви, один раз на всю жизнь… – сказал дедушка Берти. – Вот в старые времена нельзя было так, надо было все по правилам – просить руки у родителей, ждать до свадьбы – это называлось “серьезные намерения” и формировало ответственность… – он тут же спохватился, что поучает чужого ребенка и лезет в чужую личную жизнь, смутился и замолчал. И туда тут же полезла бабушка Труди:
– А сейчас у вас есть кавалер?
Ну, если они думают, что она нарушит соглашение, то не дождутся.
– Ну… все сложно.
– Вот, они – современные формулировки…
– Нет, на самом деле… Мой жених теннисист, мы вот только недавно познакомились – он тут отдыхал, он уехал к себе в город, пока переписываемся… Отношения на расстоянии – всегда сложно.
А особенно с другой планетой, – так подумала Лидия про того, другого.
– Извините, дорогая, что так нетактично заставили вас вспомнить, что вы в разлуке с любимым. – Вам он очень нравится?
– Очень! – сказала Лидия. Но не про теннисиста.
Бабушка Труди погладила ее по голове. К счастью, к ресепшену снова подошли люди, и она могла перестать контролировать каждое свое слово, не так это просто быть естественной, когда ее спрашивают о таких вещах. – Лидия скрылась в свое убежище за столом.
А потом она вернулась, неудобно было сидеть так далеко, когда у нее не было очевидных дел – старики играли в карты.
– Присоединяйтесь, дорогая!
И Лидия играла с ними в преферанс, баккару, еще много всяких игр, которых она не знала, но они ее научили, потом играли во всякие логические задачи и математические пирамидки. Быть внучкой снова стало легко и приятно – она даже не помнила, как давно она так хорошо проводила время.
– А вы играете в покер? – спросил дедушка Берти, – ну, не на деньги будем играть, конечно, на интерес.
– Я играю в покер, – смеялась Лидия, – но только редко. Никто тут не хочет со мной играть. Потому, что я всегда выигрываю.
И она проиграла в покер.
– А вот и наш молодой друг! – радостно приветствовала бабушка Труди вошедшего в холл. Он подошел к ним и спросил, как они провели время
– Чудесно, чудесно… – они стали собираться на ужин, очень благодарили Лидию за то, что уделила им время.
Он вежливо Лидии кивнул. Как будто видел ее в первый раз.
Наверное, боится, что попадет ему за шашни на работе!

РАДИ ДЕЛА

Рабочее расписание совершенно перепуталось. Вера ныла и визжала. Конечно, особенно ее беспокоил отпуск Яны. Доводы разума на нее действовали, впрочем, как уговоры и посулы – она просто неразумно капризничала. Пришлось усилить давление.
– Вы будете делать то, что я говорю, – свирепо прошипела Лидия. – Вера, мне надоело покрывать то, что вы неорганизованная, безответственная, некомпетентная… Поэтому, если вы хотите, чтобы я и дальше это делала, то будете делать то, что я скажу.
Вера никогда не видела, чтобы старший администратор – “их высочество” – с безупречными манерами, умением владеть собой и редким тактом в обращении с гостями и персоналом, так грубо себя вела. Она немного испугалась, но с дерзостью, свойственной молодости, вызывающе спросила:
– А то что? Что вы мне сделаете?
– Вера, если вы сейчас же не заткнетесь и не будете всегда… запомните – всегда!.. делать, то, что я вам говорю, то я просто сверну вам шею!
И так это сказала, что Вера очень забеспокоилась. За свою шею особенно.
 Да ну, вообще эта тетка очумела… чего с ней связываться, с припадочной… Наверное, ранний климакс – нету мужика!
 И сразу согласилась на новое расписание. Старший администратор разрешила Вере, для сохранения лица, хлопнуть дверью, когда та уходила.
И почему люди так беспокоятся о своей шее, что готовы делать все, что угодно? А что случилось с ней, что теперь она может сказать такую грубость Вере?
Так началась ее смена в шесть вечера.
Старички выползли в холл к семи. В номере им было скучно, а их молодой друг опять куда-то ушел. Они общались с людьми, ели печенье – мальчик в лобби-баре специально оставил то, что старичкам понравилось в первый день. Они были первые, кто отнесся к нему серьезно, и он хотел им угодить. Потом он закрылся и ушел. Люди тоже разошлись. Старички остались.
– Дорогая, мы так и не поблагодарили вас, что вы пожертвовали своим выходным ради нас, – сказала бабушка Труди, – прогулка была замечательной! Вы столько знаете о своем родном крае!
– Я тут выросла и очень его люблю.
– Тут все похоже на местность, где я родился… – сказал дедушка Берти и начал рассказывать про свою ферму, где он родился. Их выселили оттуда после войны. И, когда он смотрел из окна автомобиля, то он вспоминает свой дом, скалы, пещеры и свою лужайку… Мама всегда говорила, что они когда-нибудь туда вернутся, но они не вернулись никогда.
Можно было подумать, что он плачет – но нет! – он не может плакать, он слишком старый, у него нет слез.
Лидия взяла его морщинистую руку в свою. Бабушка Труди дремала в кресле. Лидия снова из маленькой стала взрослой и хотела защитить слабых и беззащитных. Она понимала, что эти люди, “которых нельзя разочаровать” не такие уж и беззащитные, ведь они перенесли весь этот ужас и выжили, она бы не смогла наверное...
– Я могу принести еще печенья, там нам оставили, – сказала Лидия
– Не утруждайте себя, дорогая! – сказал дедушка Берти, – Я почитаю газету. Теперь газета в планшете, очень удобно…
– Не будем мешать Берти, – сказала бабушка Труди, – он очень не любит, когда его отвлекают от чтения женской болтовней. У вас там такой милый укромный диванчик под пальмой, там и поболтаем, о девичьем... Если вы не заняты, конечно?
– С удовольствием!
Бабушка Труди начала про кошек и внуков. У нее было три. Три внука и три кота. Она засыпала Лидию всякими милыми банальностями про котов и внуков, а потом спросила вдруг:
– Так, что вы думаете делать с тем вашим женихом, футболистом?
– Теннисистом.
– Ах, да… Какие у вас намерения?
– Зависит от него. Я ничего не могу сделать. Он много времени посвящает своей работе... спорту. Мне там нет места. Хотя я тоже могу… играть в теннис.
– Почему вы так думаете? Потому, что выиграли один турнир для начинающих? Это сложная игра, – взгляд выцветших, прозрачных глаз Труди стал цепким и внимательным, – иногда можно получить мячиком в глаз. Можно получить удар от напряжения. Совсем не так просто, как кажется. И не так весело.
– Вы видели мою подачу? Я очень способная, – Лидия не отводила глаз, – могу долго тренироваться...
Лидия чувствовала досаду. Наябедничал бабке, что она к нему пристает! Как в тот раз...
Лидия вспомнила, как у нее был мальчик в десятом классе, очень перспективный медалист, они вместе участвовали в олимпиадах и были отличной командой, потом первая любовь, свидания, разговоры по телефону до утра… А потом его бабушка, пожилая профессорша, пригласила ее вот так, как эта, и долго беседовала, что она, Лидия, отвлекает его от учебы своими приставаниями, что, понятно, он юноша, у него есть определенные потребности и поэтому он отвечает ей на ее приставания, потому, что какая любовь может быть в их возрасте… Но ему нужно учиться, он очень перспективный, у него есть все шансы, с его знаниями и семейными связями, стать ученым мирового уровня. И Лидия должна прислушаться к доводам разума, она же такая умница. И красавица, которая запросто найдет себе другого… Если любит его – должна уйти и оставить его в покое. Если желает ему и всему миру добра – должна отступиться. Это благоразумно и правильно… И она отступилась, ответственность за его будущее и будущее всего мира раздавила ее юность. И этот мальчик действительно стал крупным ученым, а она так и осталась тут, на болотах, сидит под старой пальмой со старой и странной женщиной и ведет с ней странные разговоры.
– Не отступлюсь! – подумала Лидия. Не в этот раз. И повторила:
– Я очень способная. Я могу все. И все, что делаю – делаю хорошо.
– Вы знаете могу попасть дротиками “дартс” в любую точку, с закрытыми глазами, – почему-то сообщила Лидия.
– Я наслышана про эти ваши успехи, – улыбнулась Труди, – вы такое дитя!
Все растрепал! Наверняка про то, как она на него смотрела тоже. И покраснела.
Труди снова улыбнулась и сказала очень мягко:
– Дорогая, я вижу, что вам нужна привязанность, вам нужен близкий по духу человек, с которым вы будете не тем, кем кажетесь, а тем, кто есть, без вот этого вашего внешнего лоска...
– Это плохо? Я нашла такого человека… как мне кажется. Он открыл мне такое, чего я сама не знала про себя… Он не специально, – вот, Лидия уже его выгораживает перед бабушкой, как тогда, – Так случилось.
– В данном случае, привязанность формирует привязанность в ответ, тем более, вы крайне интересный объект, и я понимаю увлечение… вашего футболиста.
– Теннисиста!
Объектом ее еще никто не называл!
– И это очень плохо, – продолжала Труди, внимательно смотря на Лидию, – для того человека, род занятий которого не предусматривает привязанностей. Они делают его уязвимым. Привязанность становится болевой точкой, на которую можно надавить. И навредить делу.
– Какому делу? – зачем она спрашивает? Зачем она спрашивает!
– Делу мира, – коротко ответила старушка, – Вам не нужно больше знать.
– Но я тоже могу. С ним. Быть командой.
– Дорогая, вы очень одаренная девушка, правда, редкостный экземпляр…
Труди, прищурившись и не стесняясь, откровенно ее рассматривала, ее глаза уже не были старыми, плечи выпрямились, теперь она не была кроткой дряхлой старушкой, а уверенным бойцом, просто с пожилым и морщинистым лицом. Лидия почему-то вспомнила ту наглую собачницу с ее питомником – “экстерьер”, “порода”, “анализы”, “разрешение на вязку”... и почувствовала себя голой на рынке. И задрала повыше нос. Может быть, открыть еще рот, чтобы получше были видно ее хорошие зубы – она регулярно посещает стоматолога!
– … но у вас есть недостаток, с которым ваши... занятия теннисом не имеют смысла, несмотря на вашу сообразительность, умение себя вести, личную храбрость и спортивные данные. Вы слишком чувствительны, слишком эмпатичны…
– Это плохо? Для дела мира?
– С точки зрения морали – нет, с точки зрения практики – очень плохо. Ну, вот, представьте себе конкретный пример из обычной жизни – вы доктор на месте катастрофы. У вас много жертв, но ограниченное количество ресурсов. По протоколу вы должны сортировать жертв на тяжелых, средних и легких. И спасать только средних. Тяжелых вы оставляете умирать. Легкие, вы надеетесь, выползут из беды сами, но случается по-всякому… Вы должны решать, кому жить, кому умереть. Вы сможете так сделать, особенно если вы должны оставить умирать ребенка, иногда вашего ребенка?.. Вы должны принять правильное решение, которое правильно для дела, а не с точки зрения морали или ваших личных отношений. Вы сможете так?
– Не знаю… – честно сказала Лидия.
– Вот, видите… А ваш футболист…
– Теннисист…
– … он обязан будет оставить вас, если нерационально будет расходовать ресурсы. Если он будет к вам привязан, то это будет очень сложно сделать – он ведь тоже человек. Через вас на него можно надавить, им можно управлять… Вы такая умница и красавица, найдете себе кого-нибудь другого.
Ну, нет!
– А Берти? Вы и Берти? – ох, зачем она открывает рот, зачем она это говорит? Но Лидия храбро продолжала:
– Вот, вы и Берти, вы же вместе...играете в теннис? Вы же команда? И вы откажетесь спасать вашего Берти? Чтобы поступить рационально и правильно для дела?
– Берти… – с нежностью пробормотала Труди, – Берти… – она с нежностью рассматривала его, он сидел, смешно вытянув свои длинные худые ноги в шортах…
– Милый Берти… – еще раз повторила она, – Ах, Лидия, вы даже представить себе не можете, что мы пережили вместе… Но я поступлю правильно.
– Может быть, я тоже.
– Не знаю, не уверена…
Труди все еще рассматривала ее. Может повернуться другой стороной? Или сплясать?
– Я не отступлюсь, – сказала Лидия то, чего не сказала в десятом классе другой бабке, которая так на нее смотрела, – я найду способ.
И пусть ей отвинчивают шею, если хотят! Она ничего не боится! Она настырная и прыткая. Интересный объект. Редкостный экземпляр.
– Я ничего не боюсь, – сказала она, пусть так и знают. – И всегда получаю, чего хочу.
– Вы же его совсем не знаете и мир этот не для вас, – сказала старушка, она снова превращалась в добрую бабушку Труди. Она обняла Лидию за плечи и смотрела своим добрыми прозрачными глазами. Лидия молчала.
– Впрочем, будущее покажет. Посмотрим – как пойдет, – сказала Труди
– Иншалла… – почему-то сказала Лидия.
– Да. Именно.
 Бабушка Труди еще что-то говорила про котов и внуков, а потом вдруг спохватилась:
– Ох, как поздно уже! Нам так рано завтра вставать, уезжаем… Берти, Берти!
Лидия проводила их до лифта и пожелала спокойной ночи. Несмотря на их исключительную любезность и хорошее впечатление, которое она произвела, что-то подсказывало, что клуб собаководов разрешение на вязку не дал….
Рано утром они сели в свою маленькую зеленую машинку. Старый Берти поцеловал ей руку на прощанье, назвав “милой барышней” и "феей лесов и болот", Труди обнимала и целовала ее всю, желала ей удачи в работе и личной жизни. Их молодой друг пожал им руки, уложил багаж. Они умчались, бодро бибикнув сигналом.
Он стоял рядом и молчал.
– Их мнение важно? – спросила Лидия.
– Очень, – ответил он, – и вышел прочь.

МАТЕРИНСТВО  И ДЕТСТВО

Утренняя порция сплетен, принесенная Яной в тот день на ресепшен, была незначительной. Дожди не прекращались, люди, отчаявшись выйти из отеля, разъезжались по домам… Яна вслух пересчитывала материальный ущерб, нанесенный выехавшими постояльцами – политика отеля не считала верным стоять над душой постояльца и пересчитывать мелочи, которые он испортил, в надежде, что гость приедет еще раз и ущерб окупится. Но Яна думала иначе и пересчитывала вслух битые стаканы и рваные простыни, очень образно характеризуя постояльцев, которые это сделали.
– Плохой сезон и люди не очень, – подытожила она, – хорошо, что почти все уехали. Меньше народу – больше кислороду.
 Кому хорошо? А из каких средств  им будут платить зарплату?
 Яна сообщила о магнитных бурях.
– Четыре плюса! Жуткая степень, жди неприятностей… – и точно, день был нервный.
После обеда в лобби-баре начался скандал с криками – там один господин хотел купить мед, но перед этим хотел его понюхать, чтобы убедится, что мед настоящий. Юный бариста считал, что негигиенично засовывать нос в банку с медом и сказал ему об этом. Насчет формы высказывания их мнения отличались, что привело к конфликту.
И хотя бар не совсем относился к их отелю, а всего лишь арендовал угол в холле, Лидии пришлось идти разбираться – выслушивать подвыпившего любителя меда, который рассказал ей всю свою жизнь, как тяжело он работал за границей, не видел семью многие годы, сын вырос без него… А тут он первый раз за всю жизнь приехал отдохнуть, хочет купить мед – за очень приличные деньги причем! – как этот мальчик, такой же, как его сын – хамит ему, вот так же хамит, как его сын.
– Выходит, вся жизнь прошла зря! Я работал без продыху, ничего в жизни не видел, чтобы ему – самое лучшее. А он принимает это, как должное, ни благодарности, ни уважения… только ненависть, что не был рядом, когда был нужен...
– Понимаю вас, – с участием сказала Лидия и подала ему мятный чай, она сама в баре сделала, юный бариста демонстративно отвернулся. Потому, что он работает с четырнадцати лет, потому что он растет без отца, мама не может уже работать, еще сестра есть, отец неизвестно где – раз в год пришлет деньги и думает, что долг свой выполнил. Как и этот хрен, который оборзел, хамит и сует свой сопливый нос в мед тети Светы!
– Иди сюда, малыш, – Лидия обняла юного баристу, этот ребенок был всегда так добр к ней. И сделала мятный чай и ему.
 Потом открыла мед, набрала кофейную ложку, положила на блюдце и дала попробовать подвыпившему покупателю.
– Дело же не в меде! – ласково сказала она, – Вы же не на него кричите, вы на себя кричите... Как уже есть, так есть, примите. Что сделано, то сделано... Мед очень хороший, органический, с пасеки нашей сотрудницы.
– Ну, что ты так расстроился, этот пьяница не виноват, что твой отец не таков, какого ты хотел. Ты отлично справишься со всем сам, заработаешь денег на учебу, всем еще покажешь, оставь прошлое в прошлом… А немного меда лучше отложить заранее, для дегустации, вот так… – она нянчила этого почти взрослого мужчину, как младенца.
Каждому из них нужна была любовь и признание, каждый из них видел в другом то, что боялся увидеть в зеркале…
И подумала, что в многих драках, разбитое лицо соперника – это всего-навсего разбитое зеркало.

...Только она села за стол, пришли соседи спортивного пенсионера, жаловаться, что он снова кидает гантели на пол, пусть ходит заниматься в спортзал. Потом пришел сам спортивный пенсионер жаловаться, что закрыт спортзал. Спортзал был закрыт потому, что там сломан замок. Нет, никто не ломал. Он сам сломался. Плотник был занят починкой окна другого активного пенсионера, который сломал его, не зная, как открываются “эти их новомодные окна”... Явилась Яна, она вычислила тех, кто намеренно рвал простыни, готова их уличить и требовать возместить материальный ущерб! Нет, она, Яна не будет этим заниматься, ей вообще домой давно пора, этим Лидия должна заниматься, ведь она – администратор. Старший администратор!
А потом открылись двери лифта, оттуда выползла беременная с двадцать четвертого, волоча в руках чемодан, она сообщила, что рожает и не знает, что с этим делать.
– Я так и знала! – Яна хлопнула себя по бокам, – Я знала, что так будет, я вас предупреждала…
– Вызовем скорую…
  В скорую позвонили. Те, сказали, что поблизости машин нет, придется подождать пока из райцентра доедут, но обычно роды – дело небыстрое, чтобы они не переживали, доктор успеет…
– Не переживайте, – Лидия снова излучала доброту и уверенность, – доктор сейчас приедет. Как вы себя чувствуете?
 – Не очень хорошо. Схватки очень частые, с утра начались…
– Сейчас семь вечера! – почти заорала Яна, – а эта коза сидела в номере весь день!
– Я думала, что это ложные схватки, пройдут – жалко оправдывалась роженица из двадцать четвертого
– Ничего страшного не случилось, не переживайте давайте померяем интервал между схватками – Лидия стала вспоминать, чему ее учили на курсах первой медицинской помощи, – А вы, дорогая Яна, поищите кого-нибудь, медсестру, массажистку, кто знает, как это делается…– так же ласково и вежливо попросила Лидия, – постарайтесь не говорить так громко и не создавать нервозности. Петрович, вот вам ключи, пойдите к кастелянше, принесите подушку, одеяло, простыни, что же женщина будет лежать прямо так...
– Я уже все оббегала, все ушли домой… Позвонила нашей медсестре, она уже на вечеринке, напилась, придет не раньше скорой…
– Пожалуйста, проводите меня в туалет, – вдруг сказала роженица из двадцать четвертого, – Я очень хочу… по большому.
Яна издала вопль и закрыла рот рукой.
– Что это значит, Яна? – не меняя ласкового тона, спросила Лидия, – вы все время задаетесь, что у вас есть ребенок и вы знаете больше моего, так скажите, что это значит?
– Скорая  не успеет! – сказала Яна с выражением ужаса на лице.
Роженица из двадцать четвертого схватила Лидию за руку, посмотрела со страхом на свой живот.
– Не переживайте, дорогая, скорая приедет, и вы не одна, мы с вами, вот, у Яны есть ребенок она в курсе всего… – излучение доброты и уверенности не прекращалось ни на секунду
– Я ничего не умею, я боюсь… то, что у меня ребенок – ничего не значит, – заявила Яна. – Я со стороны на это не смотрела, делала, что говорят… Вы, вы администратор, вы курсы посещали, должны знать, вы сказали, что вы все решите, когда придет время, вот и решайте, пожалуйста, ... – Яна подсовывала простынь под бедра несчастной гостьи и стягивала с нее трусы. Та кряхтела и стонала, вид у нее был очень испуганный и несчастный.
– Конечно, я же посещала курсы! – прямо-таки радостно, как стюардесса во время авиакатастрофы, сказала Лидия роженице, – я все знаю. Это естественный процесс, все пройдет хорошо.
Потом обернулась к Яне:
 – Отойдите, пожалуйста, левее, не загораживайте свет, откройте на своем телефоне инструкцию, как это делается, держите в руках, возьмите мой телефон, включите фонарик и светите… туда, в общем, светите… Петрович, прекратите трястись и плакать, закройте дверь и следите, чтобы с лестницы и лифта никто сюда не ходил… И дайте Яне поярче фонарь, если у вас есть, видно не очень...
Лидия стала на колени перед диваном, – какой твердый тут пол или это колени у нее такие острые… Подложила одеяло себе под колени, аккуратно подвинула роженицу к себе, посмотрела, что там у нее внутри. Прослушала инструкцию. И снова испытала странное чувство свободы и ощутила себя живой.
– По моему счету, вы должны сделать такое усилие, как будто в туалете... по большому. Не все время, только когда я скажу, по команде.
– Нужно тужиться! – перевела на человеческий язык ассистент Яна.
– Вот, именно. Не бойтесь, не думайте, просто делайте так, как говорю… Мы отлично справимся.

 Когда поздно вечером он пришел в отель, она полулежала на диване под пальмой.
– Привет! Опять ЧП? Видел “скорая” отъезжала от отеля?
Потом он увидел пятна крови на ее костюме и посмотрел обеспокоенно ей в глаза. Глаза ее улыбались.
– Это был мой лучший костюм на работу – сказала Лидия, – теперь он безнадежно испорчен, но все в порядке, это были приятные хлопоты…
Она рассказала ему про безответственную и таинственную несчастную из двадцать четвертого; Яну, которая все время кичится своим материнством, а хотела увильнуть от родовспоможения, но потом взяла себя в руки и помогала очень хорошо… а Петрович, Петрович, ну просто очень ее бесил, ну, что же он за мужчина, все время ныл и плакал, что он мужчина…
Кому она еще могла все это рассказать!
– И, знаете, вот, что странное – когда все вот это началось, вот этот стресс, вот эта кровь, натурализм прочий… я испытала странное умиротворение. Обычно я всегда чувствую смущение, неловкость, раздражение... или вообще ничего не чувствую, а тут какая-то странная, расслабленная сосредоточенность… Кровь брызнула мне на костюм и это было так… волнующе, очень. А когда я держала на руках новорожденного, то испытала не все эти сюси-пуси, как нормальная женщина, а волнующее удовлетворение, что задача выполнена хорошо, ну, как в спорте, когда получен результат.
Кому она еще могла все это рассказать!
– Все, что вы делаете, делаете хорошо, – мягко улыбнулся он.
– Все это странно, я не могу даже ни с кем поговорить про это, только с вами. Люди меня другой видят, подумают, что я сумасшедшая… Вам могу рассказать. Может, и раньше такое было, но осознала это тогда… когда хотела проткнуть вас дротиками. Я сошла с ума?
– Нет, вы с таким умом родились, – ответил он, – просто воспитание, образ жизни часто давят это в человеке, часто навсегда. А тут вам попался я и эти дротики одновременно…
– Аааа, так это вы свели меня с ума! – засмеялась она
– Это мог быть кто угодно…
– Нет. Не кто угодно, – серьезно сказала она. Испугавшись своей навязчивости, сменила тему. – Я очень устала. А мой коньяк закончился.
– У меня есть кое-что для вас… Но тут у вас нельзя курить.
– Вон, там, в углу можно, там открывается окно и датчик дыма сломан… У нас везде, что-нибудь да сломано… Надо было вам идти в другой отель.
Теперь он сказал серьезно:
–Нет. Не надо было.
Они сидели возле окна, прохладный воздух приятно щекотал лицо. Он поджег сигарету, затянулся и протянул ей.
– Что это? – спросила Лидия
– Если вы жили в университетском общежитии, то узнаете, что это... Ваши волнующие ощущения очень вас утомили, надо отдохнуть. Коньяк же закончился.
– Вы опасный человек, – сказала Лидия, затягиваясь, – вдруг вы хотите меня отравить? За мой длинный нос.
– Вы боитесь?
– Не думайте о себе слишком много!.. А у меня длинный нос? Я смотрю в зеркало и мне кажется, что он длинный.
– У вас прекрасный нос…
– И только ваши строгие правила останавливают вас от того, чтобы…
– Именно так… Дайте сигарету мне, вы выкурили почти все. Не жадничайте…– он улыбался.
– Что случилось с тем человеком на дереве? И почему он за вами следил? И кто эти люди, что к вам приезжали? – вдруг спросила она серьезно.
– К сожалению, не могу вам ответить. Знаете, есть еще одно правило: не задавай вопросов – не услышишь вранья.
– Вы – профессиональный врун! Почему не наврете мне с три короба,чтобы я отстала? Обычно вы ведь так делаете?
– Вам мне неприятно врать. Лучше не спрашивайте... Будете еще, тут чуть осталось? – он передал Лидии сигарету.
– Они сказали, что я вам не подхожу, что я слишком чувствительная, что вы испортите мою обычную и нормальную жизнь? – спросила Лидия внезапно, – И, что ради меня вы должны от меня отступиться?
Он молчал.Что ему сказать? Это была правда.
– Эта уже закончилась, – сообщила Лидия, – дайте еще одну.
– Хватит с вас! Вы уже засыпаете.
– Я не могу спать! Я же на дежурстве…
Он нашел, свалившееся за диван, одеяло и укрыл ее.
– Я не отступлюсь, – услышала Лидия сквозь сон.
А,может, и не слышала. Может, только хотела услышать.

ДЕВУШКА БОНДА

– Цуглюфтштоппер!
– Что? – кажется с ней еще и поздоровались перед этим, но она так была занята работой в компьютере, что не услышала. А это слово вообще слышала первый раз.
– Посмотрите, какая красивая вещь – Незнакомая женщина вытянула вдоль, как змею, нечто, вроде подушки, – Очень недорого…
– Добрый день! – сказала Лидия, – А вы по какому вопросу, извините?
Женщина была примечательная – очень немолодая, но с прекрасной осанкой и красивыми волосами, одетая просто, но несмотря на возраст, элегантно.
Она продает изделия собственного производства. Хендмейд. Чтобы сделать дом уютным.
На двери их отеля было написано, что входить торговым представителям нельзя и ничего у них покупать не будут, но эта дама так отличалась от обычных продавцов жидкого мыла, пластиковых полочек и всего прочего, что Лидия сочла совершенно невозможным повторить смысл таблички этой женщине. Вместо этого она спросила:
– А что такое цуглюфтштоппер?
Она посмотрела на лежащую на столе длинную подушку, в виде толстой зеленой змеи, украшенной изумрудными цветочками.
Оказалось, это такая штука, которую кладут на окна или под дверь, чтобы не дуло. Немецкое народное творчество. Они же любят, чтобы все было красиво – не кладут некрасивые свернутые одеяла, а делают вот такие специальные штуки. Сразу другая атмосфера – в любом жилище появляется атмосфера уюта и безопасности – за окном идет снег, а на окне лежит цуглюфтштоппер и бережет тепло.  И, если дословно с немецкого, то это то, что останавливает сквозняк.
– Это я, – вдруг подумала Лидия, – та, кто останавливает сквозняк, решает любой кризис и любую проблему, худая, длинная, в зеленый цветочек...
– И как идет торговля? – осведомилась Лидия
Не очень. К сожалению, в эру стеклопакетов, эта вещь имеет только декоративное значение. Не имеет смысла.
Как и ее, Лидии, жизнь.
Она поддержала бизнес этой тетеньки, купив ее изделие. Его можно положить на том диване, под пальмой, где она иногда отдыхает…
Женщина рассказала ей, что она одинока, получила хорошее образование, семьи не создала, карьеру не построила. Но очень довольна, что теперь, на старости лет, занимается творчеством, вот продает всякие штуки интересные… Очень качественные. Ведь все, что она делает – она делает хорошо.
Лидии стало нехорошо от того, что она увидела свое будущее. Себя увидела. Цуглюфтштоппер с цуглюфтштоппером!
Ну уж нет!
...Поэтому она купила еще одну такую штуку, фиолетовую – потом перепродаст ее ведьме, та пришьет к цуглюфтштопперу черные стразы и символ домашнего уюта легко превратится в магический артефакт. Всему можно придать новый смысл. И жизни своей тоже.

...Никак не удавалось закончить работу, все время ее отвлекали. И дверь скрипела – видимо, так часто ею хлопали, что она сломалась. А плотник уже ушел…
Дверь снова скрипнула. Зашел мужчина. Это не был гость их отеля. Этот мужчина ей не понравился. Но вид он был совершенно обычный и неприметный, но какой-то неприятный, хищный, что ли… Взгляд у него хищный, пытливый такой.... И как-то автоматически Лидия закрыла кассу на ключ и выключила компьютер – их на тренинге учили, что делать, если вот так, интуитивно что-то не нравится... Ее нога была возле тревожной кнопки. Лидия ему улыбалась, спина ее выпрямилась…
– Добрый вечер, чем могу помочь?
Этот мужчина не собирался ее грабить. Он тоже улыбался.
– Можете. Только вы и можете... Мы с компанией приехали, познакомились тут с ребятами на лыжном курорте, договорились тут с одним из них встретиться, а телефон я потерял… Помню, он сказал, что у вас живет, кажется в тридцать пятом… Хотелось бы его повидать. Можно?
Он уже не живет в тридцать пятом! Поэтому Лидия совершенно честно позвонила в пустой тридцать пятый двухкомнатный номер и, послушав несколько длинных гудков – так, чтобы незнакомец их слышал, сказала с участливым сожалением.
– Никто не отвечает…
– Может, он уже уехал? – поинтересовался незнакомец. – Не знаете?
– Вы знаете, у нас так много гостей, сейчас сезон, я не могу всех помнить – тем более, может его принимала или провожала моя напарница.
Хищный мужчина кивнул на компьютер:
– Может, посмотрите?
– Завис, – извиняющимся тоном сказала Лидия, – наш компьютерщик уже идет, но сейчас вечер, ...дверь скрипит, плотника нет – сумасшедшая смена!.. Знаете, если у вас есть время, присядьте вон на тот диванчик, подождите, пожалуйста, пока компьютерщик придет… Или вот, давайте я сейчас разыщу горничную по этажу – это тоже на так быстро может быть, она может быть далеко от телефона – и у нее спрошу, она должна знать, у них же расписание уборок, она точно знает…
Хищный мужчина наконец отошел от ее стола. Лидия нашла бумажную анкету того самого гостя – ах, как хорошо, что она все отлично каталогизирует! Там был указан номер телефона. Она не знала, настоящий ли телефон, но больше ей в голову пока ничего не пришло. На звонок ответили.
– Это Лидия.
Неизвестно ли удивился ли ее абонент, но сказал обычно:
– Слушаю.
– Тут вас спрашивает мужчина. Он спрашивает гостя из тридцать пятого номера. Хочет знать, уехал он или нет.
– Какой мужчина?
– Обычный. Хищный такой…
– Хищный? Понятно. Он видит, что вы разговариваете по телефону?
– Да, он напротив, на диване. Я сказала, что компьютер завис, звоню горничной по этажу узнать.
– Вы скажете ему, что навели справки и вам сказали, что я по-прежнему живу в тридцать пятом номере, я ушел в поход в горы, но оставил номер за собой и вернусь в среду, – голос его был спокойным и мягким, как обычно, – Еогда закончите разговор, то сразу сотрите этот номер из истории звонков, вызовите компьютерщика, чтобы этот хищный видел что он пришел, сочините что-нибудь потом… Наберите горничную, чтобы последний номер был ее. Телефон положите так, как обычно вы его швыряете…
Потом его голос стал более серьезным:
– Очень важно, чтобы он не узнал, что Берти и Труди были тут. Поэтому, когда он уйдет, вы зайдете в компьютер и укажете то, что я по-прежнему живу в тридцать пятом номере, а Берти и Труди тут никогда не было.
– Но я не могу! Я не могу вносить изменения в бухгалтерскую программу задним числом! Это же подлог…
– Вы можете, и вы это сделаете, – сказал он.
Из его речи исчезли свойственные ему “не могли бы вы..” и “не сделаете ли вы…”.
– В холле есть еще кто-нибудь? Где Яна и Петрович? – спросил он.
– В холле семь человек… Яна ушла домой. Бар уже закрыт. Сегодня не Петрович, другой охранник, возле двери.
– Поговорите. Постарайтесь ответить на все его вопросы. Не врите, виляйте... Если он удовлетворится информацией, которую вы ему предоставите, он уйдет.
– А если нет?
– Скорей всего уйдет, там слишком много людей, чтобы вот так долго мелькать… Вы справитесь. Сделайте все, как я сказал. Все, что вы делаете – вы делаете хорошо… Когда все разойдутся, то охранника отправьте спать, сами подождите меня. И ни в коем случае не выходите за дверь...
– Извините, что втянул вас в это… – сказал он после паузы.
Чего уж тут, сама влезла.
Лидия вызвала компьютерщика, заменила номер на телефоне.
Несколько секунд посмотрела на свое отражение в своем серебряном кубке. Потом призывно махнула рукой посетителю.
– Мужчина-а! Мужчина-аа! – позвала она громко.
И это уже была не она. Теперь это была Вера – легкомысленная, бестолковая и некомпетентная, которая не помнит в лицо гостей, путает фамилии, у которой пропадают деньги и зависает компьютер, которая не может разыскать горничную, но которая нравится мужчинам, потому, что они верят, что они умнее ее.
Быть Верой было легко и приятно. Вера могла говорить часами с мужчинами, которые подходили на минутку что-то спросить.
…Может, он останется тут до среды, подождет своего приятеля? Гость их гостя – их гость! У них есть отличные недорогие номера. А уж дорогие есть какие… Ну, и что, что компьютер завис, вот сейчас компьютерщик придет… Ааа, жаль, что уже в другом месте оплачено, потусили бы вместе с компанией... где вы, говорите, познакомились?.. Она не очень любит лыжи. Ей больше нравится сноуборд. Криминогенный район? Их парк? Да не смешите людей! Ну, да однажды у отдыхающей сорвали золотую цепочку, но то залетные и давно было, да и какая дура прется в золоте ночью в парк… Крики в парке? Ну, сама она не видела, не слышала – другая смена, но, говорят, что это привидение… вон, экстрасенса пригласили – известная тетка, из столицы… она обряд совершала, все прошло… Откуда она знает, был ли кто-то уже еще из его компании – их, этих курортников, тут каждый день по сто пятьсот…Этих не знает, не ее смена. А хотите сейчас напарницу спрошу, вот, давайте, позвоним прямо сейчас и спросим, я скажу, что вы тут спрашиваете… Ну, если не хотите беспокоить… смотрите сами...
Все, что обычно Лидию, раздражало и бесило в Вере, все, что она ненавидела, воспроизводила сейчас с точностью – это был интересный опыт, потому что она не подражала Вере, а была ею, говорила как Вера, моргала как Вера и хихикала...
Может, остаться в этом образе навсегда? – никаких рефлексий, и никакой ответственности. И человек доволен собой, и другие люди совершенно его не интересуют, живет себе спокойно… Быть Верой рядом с этим хищным человеком вводило ее в странный азарт – она была расслаблена и не напрягалась. Ведь она была Вера. А Верин жизненный принцип – не париться по пустякам.
...Ааа, вот и наш компьютерщик – очень умный, аж жутко… Идемте, познакомлю вас… Ладно, в другой, так в другой… Не, выпить не пойду. У меня жених – спортсмен. Ну, не каратист – теннисист, но тоже, может ракеткой двинуть… шучу, конечно… я же на работе, я же тут, типа, работаю… Приходите в среду. Пока-пока!
Лидия вернулась за свой стол и очень извинялась перед юным компьютерщиком, что напрасно вызвала его из дома.
– Я сначала думала, что сама не справлюсь, но вы так хорошо меня научили, что посмотрела свой конспект, что по вашей инструкции записала и сама смогла починить… Извините, пожалуйста, за ложный вызов…
Она угостила мальчика шоколадкой, и он ушел, такой воспитанный ребенок, даже не ныл…
Потом открыла бухгалтерскую программу и совершила свой первый в жизни подлог. Скорее всего никто ничего не заметит, ее репутация безупречна, в деньгах разницы нет…. Но зачем она это делает? Какая ее мотивация? Ради мужчины, с которым она едва знакома и который скоро уедет и она, скорее всего, его никогда не увидит… Какая это все-таки нерациональная чушь – бабочки в животе…

Далеко за полночь скрипнула дверь. Так ее никто и не починил.
– Вы как? – он сразу отправился за пальму.
 Лидия, не беспокоясь уже ни о внутренних правилах отеля, не о приличиях вообще, лежала на диване за пальмой, без туфель, подложив свежекупленный цуглюфтштоппер под голову.
– Нормально... Я все сделала, как вы сказали. Вот, с камер охранника флешку записала, может, вам будет интересно…
– Спасибо!
Он хотел присесть, она занимала весь диван и не хотела вставать. У нее совсем не было сил – быть Верой и компьютерной мошенницей с непривычки было очень утомительно. Поэтому она подняла ноги, он сел на диван, и она положила ему свои ноги на колени. Он начал гладить ее ступни, большой палец, потом следующий... Так они сидели молча. Пока массаж ног не был закончен
– И как оно вам? – спросил он
Массаж ног?
– В смысле? – спросила Лидия
– Ну, как вам – быть девушкой Бонда?
– Занятно. Но очень утомляет... А разве я девушка Бонда?
– А разве нет?
Лидия пожала плечами.
– Бонд целовал своих девушек.
– А я разве вас не целовал?
– Нет. Ни разу.
– Думал, что целовал много раз…
– Вы ошиблись. Ни разу.
– Идите-ка сюда, – сказал он
– Лучше вы, так будет удобнее…
 И никого из них не беспокоило нарушение правил.

...Потом она нашла какую-то еду в холодильнике бара, воду и лед.
– И мне, и вам надо поесть, – сказала Лидия
– Мы разве все еще на “вы”?
– А разве нет?
Он помолчал, а потом сказал:
– Ну, вы же понимаете, что я завтра уезжаю. Мне нужно уехать.
– Вот, поэтому мы по-прежнему останемся администратором и гостем отеля – Лидия была, как обычно, сдержанна и спокойна
– Мне бы хотелось, чтобы было по-другому… Я постараюсь вернуться, но я не могу этого обещать.
 – Поступайте, как будет правильно. Я всегда буду вам очень рада. Разделить вашу жизнь во всех смыслах, как и говорила.
Он достал из кармана маленькое колечко.
– Это… сувенир… На память. Ничего особенного. Ну, просто будете держать в столе, на всякий случай, для отпугивания назойливых клиентов. Скажете, теннисист подарил…
Она протянула ему руку, и он надел кольцо ей на палец.
– Но я не хотел бы, чтобы это – он мельком посмотрел на пальму, – накладывало на вас какие-то обязательства...
– Я сама принимаю на себя те обязательства, которые захочу…
– Хорошо, к вам вернулась ваша обычная язвительность. А то я беспокоился, что вы будете плакать.
– Не буду я плакать...
– И вот еще, хотел сказать… Вы открыли в себе новые качества… адреналин, дротики, все такое, что вам понравилось… Хотелось бы, чтобы вы не попали из-за этого в беду.
– Не попаду. Я же… прыткая.
– Именно поэтому. Держитесь. Подождите меня.
– Я знаю, что вы сделали все возможное, понимаю, как это было непросто, очень это ценю... Ничего, получится в другой раз, я не сдаюсь никогда, вы знаете.. Сейчас мне важно знать, что вы чувствуете – кажется я знаю. Неплохо. На сегодня позиция проигрышная, но не тупиковая.
– Но я же – профессиональный врун!
– Не всегда.
Они поели, сидели вместе молча на диване. Потом рассвело. Он поцеловал ее в макушку и ушел.

...Она, конечно, всегда надеялась, что когда он будет уезжать, будет не ее смена. Но спокойно и с нейтральной улыбкой встретила его, когда он спустился по лестнице.
 Никогда не пользуется лифтом. Легко бежит. Ее ускользающий возлюбленный...
 Вокруг кружили люди. Ей казалось, что это стервятники, который вот-вот выклюют ей глаза. Впервые раз он так сильно ненавидела людей вокруг.
–Уже уезжаете? – спросила она, с таким видом, будто не думала об этом моменте весь последний месяц. – Понравилось у нас?
– Да, спасибо. Остался бы еще, но очень нужно на работу.
Наконец-то лифт увез почти всех людей… Он шепнул:
– Я стащил лампочку. Запишите на мой счет.
– Клептоманы на платят за лампочки, они их воруют безвозвратно…
– Ну, пока? – было это вопросом или нет?
– Я могу пожать вам руку? – а это уже вопрос.
 Лидия встала, и он пожал ей руку. И не задержал ее ни на секунду больше, чем обычно делают незнакомые люди.
– Счастливого пути! – и она тут же уткнулась в компьютер.
Не обернувшись, он вышел из отеля. Пальцы Лидии застрекотали по клавиатуре.
Кто-то взял Лидию за плечо. Это была ведьма, и она видела эту сцену с дивана напротив.
– Это он? Тот мужчина? – спросила ведьма. Она мягко гладила Лидию по спине. Лидия сбросила руку.
– Нет. Тот мужчина – теннисист и он уехал неделю назад. А это… это просто… просто обычный неприметный клиент.
Ведьма с сомнением покачала головой, но ничего не сказала.

ПОСЛЕДНИЙ ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ

  В свой последний рабочий день перед отпуском Лидия пришла раньше. Вера была этому очень рада. Она хотела уйти на свидание, но очень боялась Лидию о чем-то просить. Что-то новое появилось в старшем администраторе – жесткое и печальное. Поэтому Вера очень старалась работать получше и Лидию не бесить – того и гляди, свернет шею.
А Яне новая модификация Лидии, наоборот, очень понравилась.
– Теперь она нам, как родная мать. Наставит и спуску не даст, если что. А не вот эти ее “не могли бы вы…”, “если вам не трудно…”, по нормальному теперь работает. Она же все хорошо делает, а теперь еще и с других также спрашивает. Это дисциплинирует – Яна посещала сеансы ведьмы, та обдирала ее безжалостно, до половины зарплаты, но влияла не нее хорошо – оказывается даже тяжелая жизнь может быть легче, если думать головой. Ну, или слушать ведьму, если головы нет.
Яна считала, что Лидия стала такой суровой из-за теннисиста, из-за несчастной любви. Очень ее жалела.
Вера думала, что это ее заколдовала ведьма, с которой Лидия стала дружить. Очень ее боялась. И ведьму тоже.
– Они курят вместе за углом, я видела. И еще неизвестно, что они там курят… И ты, Яна, держалась бы подальше от них...
И ушла домой, заискивающе улыбаясь Лидии, и вежливо кивнув ведьме, которая сидела на диване, пока проветривался ее кабинет.
В лобби-баре был уже другой бариста. Платили мало и мальчики менялись часто. Пожалуй, это единственное, что менялось в этом отеле.
Лидия включила компьютер, ввела свой пароль, разложила бумаги и приступила к работе… Новый мальчик из лобби-бара принес ей кофе с пенкой...

Несколько месяцев после той странной летней истории прошли быстро. Лидии было скучно и тяжело работать, надоело заниматься рутинной и однообразной работой после того, гораздо более эмоционально насыщенного опыта, который у нее был. Она снова зарегистрировалась на сайте знакомств и даже провела два удачных свидания – один кавалер был интересным собеседником, другой неплохим любовником, но все это было совсем не то… После бабочек в животе это все казалось таким суррогатом!
Ведьма предложила рационализировать это, как обычно. Но как можно рационализировать бабочек в животе!
Она снова начала курить. И очень этого стеснялась, поэтому они прятались с ведьмой на перекуры по углам, как в школе… Ведьма смеялась, а Лидия беспокоилась о своей репутации и о том, что гостям из отеля не стоит видеть пропаганду нездорового образа жизни.
И Лидия поняла, что нуждается в отпуске. Царевна-Лягушка должна покинуть свое болото. Что там в сказке...истоптать пятьдесят башмаков и стереть десять посохов… прежде, чем узнать, что ей действительно нужно.
Она собиралась поехать на море, поехать к родне, навестить давнюю подругу… И полагала, что вполне может не вернуться обратно. Ведьма одобрила ее план. Она тоже собиралась обратно, в столицу. Летом там очень жарко, она этого не любит и никого нет, все на курортах, ну, зимой хорошо… Заметив, что хандра Лидии не проходит даже от ее благовоний, ведьма предложила Лидии работать с ней, в главном офисе.
– Мне не хватает образования, – призналась ведьма, – Мне нужен помощник. Я хорошо плачу. Работа не пыльная и не скучная.
Лидия обещала подумать. Она оглядела свой холл, посмотрела на пальму. Дерево совсем покрылось пылью. Надо бы Яне велеть его протереть. Но пусть это ей говорит та, что придет за нею… Лидия смотрела на часы и ждала пока наступит шесть и придет ее замена.
Так странно, что единственная подруга, которая есть у Лидии, идеальной леди с безупречной репутацией – циничная, корыстолюбивая ведьма невысоких нравственных правил, а единственный мужчина, которого Лидия любит – тот, о котором она даже не может говорить.
Наконец-то пришла новая администратор, которую директор нашел на временную замену. Вроде ничего, получше Веры… Лидия любезно ей все рассказала и показала, ничего не забыла. Потом вдруг открыла ящик стола и забрала оттуда осколки ручки и, покрытую налетом, старую шоколадку…
Обняла Яну, та тут же стала орошать слезами ее плечо. Пожала руку Петровичу, тот отдал ей честь. Ведьма делала волшебные пассы руками, посылая ей лучи удачи…
И направилась к двери. На улице светило солнце, осень была необыкновенно ясной, хорошее время для отпуска
– Привет! – сказал ей он. У него в руках было два стаканчика с кофе – Я слышал, кто-то собирается в отпуск и ее статус на сайте – "в активном поиске"? Может, уже не нужно никого искать? Может, тот, кто нужен, уже нашелся сам?
Он был очень рад. Он смеялся, в его глазах не было той мягкой грусти, которую она видела раньше
– Я так рад тебя видеть! – так и сказал он
– Мы уже на “ты”?
– А разве нет?
Лидия не знала, что ей сказать. Она не знала, что будет дальше.
– Я могу ответить на многие вопросы. Не на все, но могу… Если тебе еще интересно. Пойдем?
Она взяла у него стаканчик с кофе, а он взял ее за руку, и они пошли дальше вдвоем...