Чак у черты чего-то

Девушка с зелеными рукавами – именно так, потому что платья или чего-нибудь еще, что прикрывает не только руки, к ним не прилагалось – принесла кофе в высоком изумрудном бокале. Поставила напиток на стол, положила рядом салфетку и удалилась, как ни в чем не бывало, в боковую дверь с надписью: «Не входить».

Чак притронулся к бокалу и тут же отдернул руку, едва не расплескав его содержимое, и почувствовал себя еще более неловко, чем полминуты назад.

Пузырь бесстрастно взирал на его метания, переливаясь в перекрещенных лучах ламп. Глаза, белесые, словно нарисованные на пленке, чуть колыхались в потоках воздуха, как и сам их неуклюжий владелец.

«Вот уж кого ничем не проймешь…» – подумал Чак, щелкая языком.

– Жутко горячо, пусть остынет.

Пузырь качнулся, как бы соглашаясь. По его изнанке пробежала чреда символов – перевернутые иероглифы, общий смысл которых Чак успел уловить: «Не подтягивай всходы руками».

«Что-то вроде одобрения», – решил он и продолжил:

– Та труба, что ведет к ядру…

По поверхности Пузыря прошла рябь. Глаза чуть приподнялись, перетекли на «шестидесятую параллель», замерли, уставившись на робкого человека в кресле.

Чак сглотнул, волнуясь, и не закончил фразы. Тут же обругал себя трусом, но так и не открыл рта, чтобы сказать то, что вертелось на языке: «Если ты, сукин круглый сын, не прекратишь это безумие, я найду в отвале заржавленную иголку и проткну твое паршивое брюхо! Если смогу отличить от задницы».

– Думаю, мне пора.

«…», – заключил Пузырь, взлетая под потолок.

Чак не смог разобрать цепочку заковыристых пиктограмм. А когда до него дошло – было уже поздно что-то предпринимать.