Пикаподран

      


Чем старше становишься, тем больше чувствуешь притягательность прошлого. То, что не вспоминалось годами в суете вечной спешки, в череде забот, вдруг всплывает в памяти. Иногда само по себе, не понятно почему. А бывает, что слово, звук забытой мелодии или запах, напомнят тебе о детстве, о каком-то, казалось бы, незначительном эпизоде.  И только теперь понимаешь, как это было важно для тебя.
Я гуляла в лесопарке. Солнечный осенний день. В воздухе такой сильный терпкий запах сосен. И вот, вдохнув этот сосновый аромат, я вижу себя маленькую.

Мне семь лет. Я только закончила первый класс, и меня в первый раз родители отправляют в пионерский лагерь. Возле нашего города было замечательное место. Сплошной сосновый лес, ни одного другого деревца, одни сосны. Воздух целебный. Кажется не дышишь им, а пьёшь. В лесу озеро необычайной красоты.  Вот в этом пригородном лесу и располагались пионерские лагеря.  К тому же и добраться  туда горожанам было проще некуда. На трамвае.
Надо сказать,что ребёнком я была абсолютно домашним. В детский сад я не ходила, потому что папа был против. Он считал,что отдать маленького ребёнка в ясли или детский сад всё равно,что в солдаты. И нечего с детских лет ходить даже на горшок строем.  Понятно, что я сильно волновалась перед лагерем. С одной стороны, мне было радостно, с другой страшновато. Ведь я до этого никогда не расставалась с родителями.

Пионерский лагерь хороший, с красивыми небольшими корпусами на каждый отряд.. Наш отряд  самым младший. Мне нравились и линейки, и всякие качели-карусели,  и столовая, и купания в озере. Не нравилась только воспитательница. Серафима Матвеевна. Наш корпус был разделён на две половины. На одной  палаты для девочек, на другой для мальчиков.  В нашей палате за ширмочкой была кровать для Серафимы Матвеевны. Вот это и оказалось ужасным. После отбоя, когда мы все уже улеглись, входила воспитательница, укладывалась на свою кровать за ширмочкой, и оттуда раздавалась команда: « Всем на правый бок и спать! И попробуйте только кто пошевелиться!»
Мы все послушно поворачивались на правы бок, какое-то время лежали тихонько, но шевелиться почему-то очень хотелось. Кровати скрипели. И как только под кем-то скрипнет кровать, Серафима Матвеевна очень ругалась. Лежишь на правом боку, а голове одна мысль — как бы потихоньку чуть-чуть повернуться, так чтобы она не услышала. Тишина. Мы все лежим затаив дыхание, ждём, что Серафима наша заснёт раньше нас. Может уже можно шелохнуться?  Кто-то не выдерживает. Скрип. И рык Серафимы Матвеевны: « Это кто тут такой смелый? Сейчас в трусах в палату к мальчикам отправлю. И будешь там стоять . Пусть мальчики над тобой посмеются!»

Мы знали,что это не пустая угроза. Петька Пирогов писался. Не каждую ночь, но случалось. Утром его ругали и вывешивали сушиться его матрац.  Петьку из-за этого все обзывали сцулём . Однажды в тихий час его в одних трусах приволокла Серафима Матвеевна в нашу палату для воспитания. Пирогов весь красный от стыда стоял  и плакал. После этого случая, его больше никто из ребят не обзывал.

Как я боялась Серафимы Матвеевны!  Днём все было хорошо. Но чем ближе к вечеру, тем становилось хуже. Вдруг я скрипну кроватью, и меня в трусах заставят стоять у мальчиков.

Приехала мама. Я пожаловалась,что воспитательница заставляет спать на правом боку и шевелиться нельзя.
Ну и что,- сказала мама. -  И спи на правом боку. Ничего страшного. Надо привыкать к коллективу.

Прошла неделя. Наш отряд был на озере. Я увидела, как по дорожке к нам идёт мой папа. Я, что было сил, понеслась навстречу, кинулась ему на шею и заплакала горючими слезами.
- Папочка, миленький, забери меня отсюда. Мне тут плохо. Очень плохо. Я домой хочу.
Мы присели на траву, я, размазывая слёзы по щекам, рассказала папе свою беду.
 - Папочка, скажи честно, ты сможешь меня забрать от Серафимы?

Папа вытер мне слёзы, и сказал,что это проще пареной репы. Велел мне ждать его тут, а сам пошёл к Серафиме Матвеевне. За папу я боялась. Но ничего. Я видела,что они  спокойно разговаривают. Вернулся папа и сказал,что нам надо идти к начальнику лагеря, чтобы решить этот вопрос. И мы пошли.

В кабинете начальника папа сказал, что изменились обстоятельства, нам надо срочно уехать, и он хочет забрать дочь. Папе дали подписать какую-то бумагу. Он подписал, и мы пошли собирать мои вещи.

И вот уже через полчаса мы с ним шагали по дороге к трамвайной остановке. Как легко было у меня на сердце! И как любила я своего храброго папу. Серафимы не побоялся! День был жарким. И только в эту минуту я почувствовала, как чудно, восхитительно напоен воздух запахом сосен. Мне стало так весело, что я уже шла вприпрыжку и горланила песенку:
« Эх, путь дорожка фронтовая!
Не страшна нам бомбежка любая.
А помирать нам рановато,
Есть у нас ещё дома дела.»

Папа, глядя на меня, улыбался.

В те времена радио в доме работало постоянно. Военные песни часто звучали. И вот, шагая рядом с папой после победы над Серафимой, в голове у меня крутились только военные песни. Правда, в одной мне было не всё понятно.  Во-первых, зачем на войне лейка.  Блокнот -это само собой. Письма с фронта писать, или ещё что. Но там « с лейкой и блокнотом». Сколько фильмов про войну не смотрела, но нигде не видела солдат с лейкой. И ещё пикаподран. Там ведь « на пикаподране и с одним наганом первыми въезжали в города».
Что за пикаподран? Аэроплан.. пикаподран. Наверное, это какая-то военная техника новая. Такая хорошая, что с ней раз- и наши всех плохих победили.
Мы сидели и ждали трамвая.

- Пап, а ты видел на войне пикаподран?
- Какой  пикаподран?
- Как в песне. На пикаподране первыми въезжали в города.
Как он смеялся! Мы сели в подошедший трамвай и пока ехали, папа мне объяснил и про пикап драный и про « лейку».

Мы приехали в город, но сразу домой не пошли. Папа сказал,что нам вернули оставшиеся деньги от путёвки, и мы их сейчас пойдём прогуливать. Мы пошли в парк. Мне купили ромовую бабу. Потом мы пили квас из бочки, потом поднимались на колесе обозрения. Крутились на карусели, громко пели « на пикаподране  первыми въезжали в города!» и хохотали. Сидели в парке на скамейке и ели мороженое.

Домой мы отправились, когда уже начало вечереть. Чем ближе к дому, тем мне становилось не так уж весело.
 -Пап, а ведь нам от мамы может и попадёт. Она строгая. Ты же знаешь.
- Ничего, доча, на пикаподране прорвёмся,- усмехнулся он.

Так и получилось. Мы прорвались. Сначала мама удивилась, увидев меня. Потом немного поругала папу за то,что он мне во всём потакает. Потом они  спорили на кухне, потом я услышала, как мама смеётся. Значит гроза миновала. Мы поужинали, и я пошла спать на свою кровать. Странно, но мне совсем не хотелось шевелиться.  Я спокойно лежала на правом боку и думала думу. Всё же в песне не всё правильно. На « пикапе драном» не так интересно. Лучше на пикаподране.  Пусть бы люди придумали  пикаподран. Только не для войны. Войны ведь вообще больше никогда не будет. Вот Гагарин уже летал в космос на ракете. А пикаподрана  у людей нет. А вот был бы такой пикаподран, как  аэроплан. Только лучше. И вот человеку плохо живётся, беда случилось, или обидел кто, или живёт кто-то маленький с такой, как  Серафима Матвеевна, например, а тут прилетает чудесный  пикаподран и выручает человека. Мне-то самой не надо. У меня папа.