Фотография

  * ПРОЛОГ *

  Идёт бычок качается …

Тело лежало на земле. Холодный асфальт жадно глотал горячие капли солёной крови, желая насытиться сполна. Кровь была всего лишь завесой для настоящих повреждений, тут и там тело было чудовищно искажено. Что там внутри, одному богу известно.

  … вздыхает на ходу …

Омертвение тканей происходит удивительно быстро. Минуту назад это был человек — он дышал, стремился, мечтал… И вдруг это уже просто органический материал. Обряженный в нелепые тряпки — такое только живые носят!

  … душа в путь собирается …

Пальцы руки несколько раз дрогнули, словно пытаясь ухватить решительно покидающую тело жизнь. Один раз, другой — и замерли навсегда. Невидимый барьер пройден безвозвратно. Тепло жизни всё ещё сражается за территорию, но процесс вторичной переработки уже запущен. Не смотрите в эти глаза — всё обман! Теперь это только сырьё.

  … как там сейчас в аду?

А вокруг стояла тихая ночь. Ей не было дела до обрыва очередной частички жизни. Жизнь и так плодится слишком бесконтрольно, лучше заняться уборкой. Ночь уже планировала следующий обрыв.


  * ГЛАВА I *

Кабинет. Стол. Диван. За столом сидит обаятельная женщина лет тридцати пяти, перед ней ручка и блокнот. На диване сидит худощавый четырнадцатилетний мальчик непримечательной внешности.

— Ну что, Максим, начнём?

Подросток кивнул.

— От моего предшественника не осталось практически никаких записей, так что извини, нам придётся начать знакомство с самого начала. Что поделаешь.

Максим безразлично пожал плечами.

— Для начала скажи мне, что ты почерпнул для себя из своего прошлого опыта с психологом?

— Что если отменить сеанс позже, чем за день, то деньги за него не возвращаются.

Женщина пытливо смотрела на Максима. Он спокойно разглядывал настенные часы.

— У тебя продолжаются проблемы со сном?

— Да.

— Часто что-нибудь снится?

— Иногда.

— А что чаще всего?

Максим помедлил.

— Родители.

Она что-то записала.

— Можешь рассказать про последний сон?

Было видно, что мальчику совсем не хотелось говорить, однако опыт подсказывал, что рано или поздно придётся. Он поёрзал, чтобы выиграть время.

— Ну… папа что-то рассказывал о своей работе. А мама сначала кивала, а потом почему-то заплакала. Я спросил: «Мам, почему ты плачешь?» А папа говорит: «Так надо». Что-то в этом роде.

— Ещё что-то говорили?

— Да, что-то было, но я больше ничего не запомнил. Только вот обрывок.

— Ты часто вспоминаешь родителей?

Максим покосился на неё.

— Конечно, — буркнул он.

— Можешь рассказать о папе?

— Ну, он много работал, — начал Максим неохотно. — В командировки ездил часто. Мне нравилось, когда он был дома, с ним было интересно. У него было странное такое чувство юмора.

— А в чём была странность?

Он призадумался, подбирая слова.

— Ну вот, например, он любил ставить такие социальные эксперименты. Где-нибудь в магазине или на остановке — где людей побольше — стоит-стоит, потом вдруг как крикнет: «Внимание! Срочная эвакуация! Без паники! Пожалуйста, на выход!». Ну или просто «Пожар!» или что-нибудь такое. Рассказывал, что часто всё зависит от того, будет ли у кого паническая реакция. Если кто-то бросится бежать, то скорее всего остальные тоже. А если нет, то переглянутся и смотрят на него, как на сумасшедшего. Он даже пытался друзей подговорить ему подыгрывать, но они только пальцем у виска крутили. Вот такое чувство юмора.

Женщина строчила в блокноте ещё секунду.

— А мама?

Максим помолчал, и лицо его слегка потемнело.

— Ну, мама ранимая была очень. Папа всегда говорил, что самое главное — не давать маму в обиду. Я за маму кого хочешь порву.

Его лицо вдруг приобрело ожесточённое выражение. Он посмотрел на часы, тут же расслабился, помолчал секунду.

— Мама была смешливая, радоваться любила очень. Я… — Максим запнулся, но смело продолжил, — я очень маму любил.

Он опустил глаза и отвернулся. Женщина подождала некоторое время, но он не продолжал.

— Какое у тебя осталось самое яркое воспоминание о маме?

Он ответил не сразу.

— Я помню, как играл в песочнице и всё время спрашивал у папы, когда мама придёт. Он говорил, что она спешит с работы, надо подождать ещё чуть-чуть. Потом показал на неё вдалеке, что она к нам идёт. Я побежал к ней, а она присела, протянула руки и смеялась. Мне тогда ещё казалось, что я ц;лую вечность к ней бегу и никак не могу добежать.

Его голос предательски дрогнул. Он остановился.

— Именно этот момент тебе снится когда-нибудь?

— Почти каждый раз, — ответил он сразу же, — только когда я к ней бегу, ноги становятся такими ватными, непослушными — ну знаете, как во сне бывает? — и всё так медленно происходит. И потом кажется, что я бегу, а мама всё дальше. А потом вроде и не к ней бегу, а убегаю от чего-то. И тут просыпаюсь. Иногда с криком. И даже если это ещё ночь глубокая, то уже не могу заснуть.

Женщина не отрываясь от блокнота спросила:

— А папа в этом сне присутствует?

Максим задумался.

— Н-нет, — ответил он наконец, — ну, он если и есть сначала, то потом исчезает. Я знаю, что я не от него убегаю, если вы об этом.

— Очень хорошо, — ответила женщина. Закончив писать, она тоже наконец посмотрела на часы. — Я думаю, для первого раза достаточно. Спасибо тебе, что подробно всё рассказываешь.

— Да не за что, — Максим пожал плечами и с готовностью поднялся. — Значит, до вторника?

— Да-да, вторник 16:30.

— До свидания, Вера Владимировна.

— До свидания, Максим. Старайся запоминать всё, что снится, нам это очень поможет. Будь здоров!

— Хорошо, — ответил он и вышел за дверь. Женщина склонилась над блокнотом.

Еле заметное колыхание воздуха вдруг возникло на диване, где только что сидел мальчик. Лёгкая тень поднялась, двинулась за ним, задержалась на секунду в проёме двери и исчезла.


  * ГЛАВА II *

— Ну как, ходил?

Это была обычная школьная столовая, в которой готовится невесть что для невесть как ещё живых учеников. Но они не унывали, так как стоящие здесь же автоматы с колой и разнообразными цветными пакетиками за мелочь услужливо выдавали любую гадость.

Во время обеда столовая наполнялась шумом и гамом, высвобождая жизненную энергию из гранита наук. Дети и подростки кричали через всю столовую, кидались бумажками, разражались хохотом, и это были те минуты, когда многие из них были счастливее, чем во все остальные часы дома и в школе.

— Ходил? — снова спросил Игорь.

Он болтал ногой и поедал принесённый из дома обед.

— Домашнее вкуснее? — спросил его Максим.

— Конечно вкуснее! — Игорь проглотил очередную ложку картошки с подливом, вкусно пахнущей на три стола вокруг. — А ты почему с собой не носишь?

— Да не хочу тётю напрягать. Она предлагала, но я отказываюсь. Хотя иногда хочется.

— Так ходил ты или нет? — нетерпеливо спросил Игорь в третий раз.

— Ходил, — Максим махнул рукой.

— И как?

— Да всё то же самое, — ответил он. — Кажется, психологи по одному и тому же сценарию работают. Ну знаешь, про сны, воспоминания, и всякое такое прочее.

— Про родителей были вопросы?

— Ну да, конечно. Ей ведь…

— Слизняки! — проорал кто-то прямо над ухом.

Максим поднял глаза. Ну конечно. Это был Витюня.

Рядом с ними стояло странное пухлое существо из их класса, которое рекомендовалось всем как «Витюня» — как будто ему было пять, а не вот-вот стукнет пятнадцать — и задиралось ко всем от скуки. Существо почему-то решило оттачивать своё чувство юмора на Максиме и Игоре. Скорее всего, потому что ребята были миролюбивыми, а их остроумные ответы оставались для Витюни непроницаемыми. Ему казалось, что он очень смешно над ними прикалывается. Это самое слово «слизняки» было его излюбленным приветствием.

— О нет, только не ты! — поднял глаза к небу Игорь, — Сортиром завоняло. Отойди, будь другом? Дай поесть.

Максим просто отвернулся.

— Воняешь здесь только ты, слизняк! — ответил Витюня и глуповато усмехнулся. Потом обратился к Максиму, — Чё не здороваешься? Не слышал, что ли?

— Отдал бы что угодно, лишь бы не слышать! — ответил Максим, не поворачиваясь.

— О-о-о, а это очень кстати! — оскалился Витюня, — Мне тут как раз на колу не хватает! Так что можешь начинать отдавать!

— Пшёл вон! — с несвойственной для него злостью процедил Максим сквозь зубы.

Витюня слегка удивился, но сразу же пошёл в наступление.

— Слышал я всё! Опять про родителей плакался! Псих! — тут Витюня обратился к окружающим, — Посмотрите на него, он в психушку ходит! Придурок полный!

Шум вокруг разом смолк. Никто кроме Витюни не считал смешным издеваться над сиротой. Поэтому его выкрик был встречен гробовым молчанием. И в этой тишине Максим встал и врезал Витюне в глаз. Тот с размаху уселся на пол. Игорь разинул рот, а в следующую секунду вскочил и схватил друга за плечи.

— Макс, ты чё? Хорош, не надо!

Витюня оправился от шока, неуклюже поднялся и бросился вперёд с кулаками. На нём мгновенно повисли одноклассники, но не раньше, чем он успел неточным ударом заехать Максиму по щеке.

Начался хаос. Сверстники растаскивали драчунов в стороны. Кто-то сзади наоборот поддразнивал: «Давай! Врежь ему!»

— Ну-ка прекратить драку! — раздался из окошка кухни голос поварихи, Натальи Алексеевны. — К директору захотели?!

Максим опомнился первым:

— Да ладно, хватит! Всё нормально, отпустите! — сказал он.

Одноклассники Паша и Кирилл тут же его отпустили. Витюня орал, его всё ещё держали. Игорь стоял между драчунами и внимательно смотрел на Максима. Что-то было не так.

— Ты чего, а? — спросил он.

Максим взял сумку и направился к выходу из столовой. Игорь торопливо сложил остатки обеда в свою и кинулся за ним.

На улице Игорь догнал друга, стремительным шагом уходящего прочь.

— Ты куда? — спросил он.

— Не знаю. Отсюда.

Игорь шёл рядом и молчал.

— На географию опоздаешь, — сказал Максим, не замедляя шаг.

— Да что мне география! — махнул рукой Игорь, — трояк за четверть у меня уже в кармане. А вот тебе не стоило бы пропускать.

— Да я знаю, — ответил Максим, — но назад не пойду.

— Так куда ты? Домой, что ли?

— Ну нет, — Максим замотал головой, — Там тётя, она только про школу и разговаривает. А сегодня ещё и про психолога будет. Точно не домой!

— Ну если не домой, то и я с тобой, — с облегчением сказал Игорь. Он опять посмотрел на Максима, открыл было рот, но промолчал.

Они шли молча, пока не остановились у светофора. Игорь достал из кармана деньги и пересчитал.

— Гуляем! — сказал он, — Может, по бургеру? Я угощаю!

Если бы в этот момент кто-то следил за светофором, под которым они стояли, то заметил бы сгусток тени, колышущийся прямо над их головами.


  * ГЛАВА III *

Мальчишки сидели на заборчике недалеко от фастфуда и жевали гамбургеры. Они не были голодны после обеда, но было так хорошо сидеть, жевать, смотреть на проходящих девчонок и болтать обо всякой ерунде, что даже у Максима поднялось настроение. Все нехитрые удовольствия хороши, когда случаются незапланированно.

— И что ты сказал? — спросил Максим.

— Да ничего! — ответил Игорь с набитым ртом, — Я с ней больше не говорил.

— Почему? — удивился Максим, — Она же тебе ясно дала понять, что это не проблема.

— Они все так говорят! — ответил Игорь, — А потом ведут себя так, как будто вообще тебя не знают.

— Ну ты даёшь! — сказал Максим и на время замолчал, потому что занялся слишком уж большим куском.

— Щека-то опухла, — отметил Игорь.

Максим это чувствовал, но она его уже не беспокоила. Приложил ладонь, щека была ещё горячей.

— Ага, а ещё руку свою видел?

Максим глянул на припухшие костяшки пальцев. Рука саднила, но не сильно. Удар Максима получился довольно удачным, так что руку он не повредил, но готов был спорить, что Витюне его глаз ещё доставит неудобств. Он был даже немножко горд этим.

— Ерунда!

Их окружал приятный шум городской улицы, а школьнику-то только и надо для счастья, что днём оказаться не в классе. Ну и деньги на перекус тоже весьма помогают.

— Какую тачку ты бы хотел? — сменил тему Игорь.

— Ну не знаю, как-то не задумывался, — ответил Максим.

— Что, реально? — удивился Игорь, — Ну сейчас задумайся.

Максим сосредоточился.

— Ну вот, например, вот эта ничего, хищная такая, — он указал на припаркованную рядом Maserati, — а ещё вон та Тойота, — он махнул на стоящий на той стороне дороги поджарый болид Supra, — а, и вот эта тоже красавица, — его палец проводил проезжающую Alfa Romeo.

Игорь посмотрел на все три указанные машины, поморгал, а потом вдруг начал дико хохотать.

— Ты чё? — не понял Максим.

Игорь не мог остановиться. У него даже салатная начинка гамбургера вылетела изо рта. Через некоторое время он кое-как совладал с собой.

— Так бы и сказал… что тебе просто нравятся… красные! — только и смог выдавить он и опять зашёлся смехом.

— Да ладно, — осклабился Максим, — не валяй дурака.

— Знаешь, у моего деда в деревне Жигуль есть. Красный такой, красивый! Почти ездит! Отдам по дешёвке!

— Да иди ты! — Максим теперь тоже смеялся.

Они ещё некоторое время смеялись и подтрунивали друг над другом. Но вскоре смех иссяк, Максим определился, что больше всего ему всё-таки нравится Alfa Romeo, гамбургеры кончились, а желание идти готовиться к контрольной почему-то не появилось. Ребята начали оживлённо обсуждать, куда податься дальше.

Ничего особенного на ум не приходило. Их городок был небольшим, и каждое примечательное местечко давным-давно исчерпало свой интерес. Они просто встали и пошли куда глаза глядят, продолжая перебирать.

— Может, в скейт-парк, — уже с отчаянием предложил Игорь, — хотя тогда за скейтами надо топать…

— Ты чё, с луны свалился? — ответил Максим, — его же сносить собрались, там высотка будет теперь.

— Что-о-о?? — возмутился Игорь, — Реально? Вот козлы, блин!

— Ну, — кивнул Максим, — уже забором огородили, сволочи.

— Слу-у-ушай! — Игорь, наконец, вспомнил нечто интересное, всё-таки случившееся в их городе, — ты знаешь, что позавчера убийство было?

— Какое? — ошарашенно спросил Максим, — У нас? Где?

— Там, на Заводской, — махнул рукой Игорь, — пересекает Зелёная. Я не знаю, что случилось, слышал только в новостях «при невыясненных обстоятельствах». Сгоняем, посмотрим?

— Спрашиваешь! — с готовностью отозвался Максим.

Теперь они почти бежали, совсем молча, потому что у них была настоящая миссия. По прибытии на место однако оказалось, что смотреть уже особо не на что. Осталось только полустёртое очертание тела мелом на асфальте и всё ещё не снятая ленточка вокруг этого участка.

Конечно, в их городе время от времени случались происшествия, но чтобы вот так — настоящее убийство, с очерченным телом, как в кино? Ребята топтались рядом и смотрели во все глаза.

— Как ты думаешь, что случилось? — спросил притихший Максим, не отрывая взгляда от мелового силуэта на тротуаре.

— Не знаю, — отвечал Игорь, — Может, ограбление? Или разборки какие-то? А может, вообще самоубийство?

— Самоубийство? На улице? — засомневался Максим, — Для этого, скорее, с крыши прыгают или дома вены вскрывают.

— Ну мало ли, — продолжал Игорь. Не оставалось ничего интересного, кроме как выдвигать версии, — Может, человек яду выпил и на улицу вышел, чтобы с городом попрощаться, ну или что-то в этом роде.

Максим, искавший по сторонам что-нибудь необычное, снова посмотрел на землю и вдруг замер.

— Ты чего? — спросил Игорь, увидев, как напрягся друг.

— Мне кажется? — озадаченно пробормотал Максим, — На руке только что была тень от того дерева. А теперь рука левее от тени, видишь?

Игорь тоже смотрел во все глаза, но не мог сказать, что что-то изменилось.

— Да брось, — протянул Игорь, — не могла же тень за секунду передвинуться на десять сантиметров?

Максим не отвечал.

— Но я же своими глазами видел, — тихо, но упрямо сказал он наконец, — рука была не здесь!

Игорь уже был готов пожать плечами, но потом посмотрел на Максима и, подбирая слова, осторожно спросил:

— Может, ты просто… не выспался?

— Сам ты не выспался! — проворчал Максим, но тут заметил ещё кое-что, — Ну-ка, погоди…

Он посмотрел туда, куда указывала теперь рука, и кое-что увидел. Краешек глянцевой бумаги выглядывал из-под листьев чуть за границей огороженной территории. Прямо у ноги Максима.

Он наклонился и поднял квадратный полароидный снимок. Это была фотография девушки в красном платье на светло-сером фоне.

— Ну дела… — только и протянул Игорь.

Фотография была слегка пожелтевшей, с чуточку выцветшими цветами, но неиспорченной. Как будто она долго лежала в ящике стола, а потом её кто-то здесь обронил.

Девушка была лет шестнадцати, весьма симпатичная, с веснушками. Такую мальчишки сразу бы заметили в школе или на улице. У неё, однако, была слегка старомодная причёска — волосы, собранные на манер бабушки Максима на фотографиях. Платье тоже было какое-то торжественное — Максим сказал про себя «бальное» — ничего такого девушки сейчас не носили. Интересно, сколько ей лет?

Больше всего в фотографии привлекал внимание жест девушки рукой. Она показывала в камеру два пальца.

— Что это она показывает? — недоуменно спросил Игорь.

Максим перевернул фотографию, и они увидели новую деталь. На обратной стороне красивым почерком выцветшими чернилами был написан короткий стих:


Две судьбы соединить
В цепь, что больше не разбить
Окажись ты на пути,
В тень не сможешь отойти
Тянется кровавый след
Через тёмный омут лет
Ты рискнёшь узнать ответ?


— Невообразимый бред! — докончил Игорь и усмехнулся, — Стихи-то она пишет не очень.

— Почему ты решил, что это её стих?

— Ну не знаю, — пожал плечами Игорь, — Два пальца — это две судьбы, видимо? Может, это она своему возлюбленному написала, ещё в своём девятнадцатом веке.

— Красивая… — снова перевернул фотографию Максим, — На Дженнифер Лоуренс немного похожа.

— На кого?

— Ну, на актрису, которая играла в «Голодных Играх».

— Ааа… — Игорь присмотрелся, — ну да, есть немного. Только она старомодная какая-то совсем.

— Тебя одеть в такое платье, ты ещё хуже будешь.

— Не поспоришь, — невозмутимо согласился Игорь, — Красивая, но я бы с такой ходить не стал. Особенно, если бы она мне такие стихи посылала на память, — он усмехнулся, — про кровавый след и всякий бред.

Ещё несколько минут Максим вертел карточку в руке, то рассматривая девушку, то перечитывая стих, а Игорь уже явно заскучал. Он заметил, что начинало потихоньку смеркаться.

— Ну что, так и будем стоять здесь, как два тополя? — спросил он наконец.

— А что ещё делать? — не сразу отозвался Максим.

— Ну, не знаю… Тут вроде делать больше нечего, но и идти тоже некуда.

И в этот момент налетела чёрной птицей мысль о завтрашней контрольной.

— Слушай, — озабоченно сказал Максим, опустив фотографию, — нам же ещё к алгебре готовиться…

Игорь разинул рот.

— Вот мы… — начал было он череду нелестных эпитетов в их собственный адрес.

— Давай по домам, — торопливо сказал Максим и положил фотографию во внутренний карман куртки.

Игорь проследил за его движением, пожал плечами и протянул руку для прощального рукопожатия.

Никем не замеченный полупрозрачный сгусток тени, висящий над ребятами, медленно растворился в воздухе.


  * ГЛАВА IV *

Максим сидел за столом и старался поскорее закончить ужин. Тётя смотрела на него.

«Как в школе?» — сказал он про себя.

— Как в школе? — спросила тётя.

— Всё нормально, — как и на сеансах с психологом Максим давно уяснил, что чем больше информации дать сразу, тем быстрее от него отстанут, — завтра контрольная по алгебре, я уже готов. А на химии у доски отвечал, четвёрку получил. Сложная тема, на самом деле. Я ещё сам разбирался, потому что на уроке не всё понял.

— Молодец! — искренне похвалила тётя, — Главное ведь это научиться учиться, а не просто оценки получать.

Максим кивнул.

— У тебя щека что-то припухшая, — озабоченно заметила она, — продуло, что ли?

— Наверное, — торопливо ответил Максим. Правую руку он невзначай прятал под столом и пользовался левой как можно более непринуждённо.

Настенные часы тихо пробили семь.

Он знал, что тётя ходит вокруг да около, и главный её интерес сегодня был не в школе и не в щеке.

— Ого, оказывается уже семь, — нарочито удивлённо сказала она, — кстати, ничего, что первый сеанс у Веры Владимировны был с утра? Ты выспался?

— Да-да, ничего, — заверил её Максим.

— Ну и как прошло? — небрежно спросила она.

— Ничего такого, первый сеанс же, — так же небрежно ответил он, — знакомство и такое прочее. Вопросы про родителей и сны. Это у них метод такой.

— Ага, — ответила она.

Максим вдруг почувствовал, что больше всего он хочет закрыться в своей комнате и достать убранную в ящик стола фотографию девушки.

— Максим, — вдруг сказала тётя со смущением в голосе, — если вдруг тебе не понравится с Верой Владимировной почему-то, ты не стесняйся, скажи мне. Я найду тебе того специалиста, с которым тебе будет комфортно. Только, пожалуйста, не молчи. Я перед твоими родителями и перед Богом обязалась, что сделаю для тебя всё.

Она выпалила всё это на одном дыхании. Максим только на миг встретился с ней глазами и тут же опустил их снова.

— Хорошо. Я понимаю, тёть Валь, спасибо, — так же смущённо ответил он, и ему ещё острее захотелось исчезнуть из кухни.

Остаток ужина они провели молча. Когда он наконец поднялся из-за стола и хотел помыть тарелку, тётя запротестовала.

— Я сама помою, оставь, — она махнула рукой, — ты иди готовься, у тебя контрольная.

Максиму совсем не хотелось настаивать, поэтому он ещё раз сказал спасибо и вышел.

Закрывшись наконец в своей комнате, он сел за стол и шумно вздохнул. Положил учебник алгебры перед собой, вздохнул ещё раз. А потом достал фотографию из ящика.

Девушка смотрела на него с полуулыбкой и показывала два изящных пальца. Что это всё-таки значит? Две судьбы? Или знак «V» как «Victory», «победа»? Победа над кем?

Кто она вообще такая? Откуда? Её ли это стих? Может быть, это её убили? Или того, кому она подарила эту фотографию?

Увы, ответов не было, ему оставалось только рассматривать. Всё-таки она была очень красива. Сейчас казалась даже ещё красивее, чем днём. И теперь он не очень понимал, почему она ему сначала напомнила Дженнифер Лоуренс. Она была скорее похожа на Джульетту из фильма «Ромео и Джульетта» с ДиКаприо, но тоже только слегка.

Максим разбудил компьютер на краю стола, ввёл в поиске «ромео и джульетта актриса». Потом добавил «дикаприо» и нашёл то, что нужно. Клэр Дэйнс, такое имя неудобное. Интересно, она когда-нибудь хотела, чтобы её на самом деле звали Джульетта? Имя такое, нежное очень. Женственное, что ли.

Часы за дверью пробили снова. Блин, уже восемь. Он с самым обречённым вздохом, на какой был способен, отложил фотографию в сторону и посмотрел на учебник. Поковырял ногтём грязное пятно на обложке. «АЛГЕБРА. ВОСЬМОЙ КЛАСС».

И тут угловое зрение зафиксировало движение на фотографии.

Максим чуть не подпрыгнул и уставился на снимок. Ничего не изменилось. Девушка смотрела как обычно.

Это его не убедило. Что за чертовщина? Он взял её в руки, миллиметр за миллиметром осмотрел, глянул на стих, даже посмотрел на ребро фотобумаги. Обычная фотография.

Он встал, огляделся по сторонам, будто в поиске спрятавшихся шутников. Вслух сказал «Что за фигня!», потом снова сел и решительно взялся за учебник.

И снова движение!

Максима бросило в жар от адреналина. Он громко хлопнул учебником по столу и вскочил. В глазах слегка потемнело. Комната вдруг показалась тесной и душной. Что за ерунда здесь творится?

Максим схватил фотографию, прокричал прямо в лицо девушке «Какого чёрта?!» и вперился в неё взглядом. Ничего не изменилось, тишь да благодать. Она что, решила не дать ему приготовиться к контрольной? Полуулыбка девушки, похожей на Джульетту, как будто скрывала неловкость, вызванную его поведением.

Максимом овладела какая-то злая бесшабашность. Кто-то решил с ним пошутить. Я вам покажу! Он с размаху зашвырнул фотографию в угол, рухнул спиной на кровать, заложил руки за голову и стал весело насвистывать.

— Максим? Всё в порядке? — раздался обеспокоенный голос тёти за дверью.

— Да-да, извините! — бодрым голосом ответил он, — я по телефону говорил, больше не буду шуметь.

Он подождал, пока её шаги затихли, но свистеть больше не стал. Встал, подобрал фотографию, открыл окно и вытянул руку наружу. Джульетта висела вниз головой и ласково улыбалась.

Втянув руку назад, он закрыл окно, подошёл к столу, положил фотографию в ящик и закрыл его. Затем сел на стул и взялся обеими руками за учебник. Тут до него дошло, что сегодня он ни к чему не приготовится. Как теперь выбросить произошедшее из головы? Что ещё будет дальше? Он с беспокойством посмотрел на закрытый ящик, потом взял телефон и нашёл Игоря в контактах.

— Да? — сказала трубка.

— Игорёха! Ну как ты? Готов к контрольной?

— Ну… — неуверенно ответил тот, — да вроде?

— А я вот не могу готовиться, совсем. Знаешь почему?

— Почему? — вяло спросил Игорь.

— Фотография, девушка — штуки вытворяет какие-то.

— Какие? — удивился Игорь.

— Двигается.

— Что-о-о? — у Игоря был голос, как будто ему только что сообщили про землю на слонах и черепахе.

— Когда я не смотрю, она двигается, я краем глаза заметил. А потом смотришь на неё во все глаза — и ничего. Уже два раза так сделала.

Трубка молчала. Максим ясно представлял лицо Игоря, решившего, что его друг спятил. Но это мальчика сейчас не волновало, он только с нетерпением ждал, что тот ответит.

— Аааа… — протянула трубка в замешательстве, — у тебя там всё в порядке? Тётя дома?

— В порядке полнейшем, благодарю покорно! — прошипел в трубку Максим. Ну что за дубина?? Всё-таки Игорь явно решил, что он сбрендил.

— И всё-таки, тётя дома? — настойчиво повторил тот.

— Да дома, дома! — ответил Максим.

— Слушай, я даже не знаю, что сказать, — с некоторым облегчением ответил Игорь. — Может, завтра поговорим? Расскажешь всё подробно. А то я сейчас не могу долго.

Максим помолчал.

— Ладно, — бросил он, — тогда давай до завтра.

— Пока!

Максим положил телефон, открыл ящик стола и снова заметил быстрое движение на фотографии. Он застыл. Она застыла. Он положил фотографию перед собой на стол и закрыл ладонями лицо. Чудовищная усталость вдруг наехала на него, как товарный поезд.

Неожиданно убрав ладони, он бросил взгляд на Джульетту. Никакого движения, всё та же полуулыбка. Медленно закрыл снова, быстро открыл. Ничего. Неужели он и правда сходит с ума? Закрыл-открыл — опять движение!

Максим глубоко вздохнул, встал из-за стола, подошёл к окну и распахнул его. Вечерний город ворвался в комнату свежим холодным воздухом. Мальчик жадно втягивал его носом, чтобы прочистить голову. Подышав полной грудью и успокоившись, он понял, что ему надо выяснить, что Джульетте, собственно, надо. Может быть, тогда он поймёт, кто она и что она.

Максим закрыл окно и снова сел.

— Почему ты прячешься от меня? — отчётливо спросил он.

Девушка не реагировала. Он не сводил с неё глаз.

— У тебя всё в порядке? Ты ведь не зря показываешь мне, что ты живая?

Ответа не было. Только виноватая полуулыбка.

— Кто ты? — спросил Максим. — Просто подай знак, как с тобой общаться. Не бойся меня!

Опять пробили часы. Должно быть, девять.

— Ладно, давай попробуем так, как ты умеешь.

Он снова начал закрывать и открывать глаза. Джульетта, в основном, не реагировала. Однако когда он не торопился, она делала едва уловимые нерегулярные движения — иногда через пять циклов, иногда и через двадцать. Причём он не мог понять, чем она двигала — рукой, головой или плечами. Всякий раз она успевала замереть прежде, чем мозг мог зацепиться за что-то для анализа.

В какой-то момент вдруг погас свет. Задолбали уже своими отключениями! Максим устало встал, в темноте нашарил подсвечник и зажигалку в шкафу. Заплясали и успокоились крошечные язычки пламени, и он продолжил своё «общение» с Джульеттой в неверном дрожащем свете свечей.

Неизвестно сколько Максим так просидел. Тётя давно пожелала ему через дверь спокойной ночи и с ноткой тревоги в голосе попросила долго не сидеть перед контрольной. Он отвечал машинально, пообещал всё, что было нужно, и сказал всё, как полагается. Взгляд не отрывался от девушки.

— Джульетта… — бормотал он, — Джульетта…

Когда у него уставали веки, он начинал закрывать глаза руками. Потом уставали руки, приходилось опять переходить на веки. Скоро он заметил, что Джульетта стала двигаться чаще и уже не так спешила принять исходное положение. Теперь было видно, что она двигала то рукой, то головой, то пожимала плечами. На реакцию сил у Максима уже не было, так что он просто бормотал её имя и открывал-закрывал глаза.

— Джульетта, — шептал он монотонно, — поговори со мной…

— Максимка, — вдруг тихо позвал знакомый ласковый голос.

Он поднял голову. Перед столом стояла мама и улыбалась. Это его ничуть не удивило.

— Мам, почему она не отвечает?

— Так надо, Максим, — ответил отец сзади.

Его огромная рука невесомо легла мальчику на плечо. Максим перевёл взгляд на Джульетту. Она всё также мягко улыбалась, точь-в-точь как мама сейчас.

— Джульетта, — позвал он опять, — поговори со мной.

— Максим, — снова сказала мама, — иди ко мне, солнышко. Беги скорее ко мне!

У Максима сами собой начали капать слёзы и падать куда-то вниз, где сейчас была непроглядная тьма. Голос мамы стал глухим, а лицо медленно растворялось в воздухе. Мальчик поморгал, чтобы прояснить взгляд, но это не помогло.

— Беги ко мне… — её голос стал еле слышным, и в окружившей Максима темноте видны были только протянутые к нему руки.

— Иди к маме, так надо… — едва разобрал он голос отца.

Максим посмотрел на стол, но и его уже не было видно. Комната исчезла.


  * ГЛАВА V *

Максим резко проснулся и поднял голову. Лоб сильно болел. Он обнаружил себя за столом и понял, что спал, уткнувшись головой в столешницу. Было позднее утро, и панический взгляд на часы сообщил ему, что первый урок вот-вот закончится. С подсвечника на стол накапал воск, и все свечи сошли на нет.

Джульетта лежала перед ним. Она смотрела с извиняющейся улыбкой.

Слава богу, что тётя уходила очень рано. Не узнает, что он проспал — и на том спасибо. Максим вскочил, быстро умылся, переоделся, наспех собрался, с тоской бросил в сумку так и не раскрытый учебник алгебры и бережно положил Джульетту в нагрудный карман.

В школе он появился уже к концу второго урока. Когда прозвенел звонок, он стоял в коридоре, поджидая Игоря. Дверь распахнулась, и из класса выскочил Витюня. Под глазом у него красовался очень солидный фингал. Он зло смерил Максима взглядом, что-то прошептал и побежал по коридору прочь. Выходящие одноклассники встречали Максима одобряющими взглядами.

Когда вышел Игорь, он первым делом внимательно оглядел Максима, а потом принял своё обычное, бесшабашное выражение лица.

— Видал Витюню? — смеясь спросил он. — Красавец!

— Ага, — ответил Максим, — пулей вылетел!

— Над ним теперь весь класс прикалывается. Даже физичка сказала: «Виктор, вижу вы с новым аксессуаром?» — мы все так и полегли!

Максим хмыкнул.

— А ты чего прогулял-то? — не останавливаясь сменил тему Игорь, — она про тебя спрашивала.

Мальчики пошли в общем потоке на химию.

— Да, проспал… — Максим небрежно махнул рукой, — засиделся, будильник не поставил. Прикинь, я прямо за столом заснул.

— А чё это ты? — удивился Игорь, — к алгебре готовился, что ли?

— Ну, почти… — уклончиво ответил Максим.

— А ты это, — Игорь вдруг стал серьёзным, — чего ты мне такого по телефону наговорил вчера?

Максим подумал с чего начать, а потом придвинулся ближе к другу и понизил голос.

— Я же тебе сказал — она двигается. Когда не смотришь, краем глаза видно. А посмотришь на неё — застывает опять.

Игорь остановился и, нахмурившись, посмотрел на Максима в упор. Тот почувствовал, как в нём снова закипает нетерпение.

— Дай посмотреть, — протянул руку Игорь.

Максим огляделся, осторожно достал Джульетту и передал другу. Игорь придирчиво исследовал фотографию. Снова глянул на стих, опять на девушку. Отвёл глаза, снова посмотрел на неё.

— Не вижу никакого движения, — спокойно сказал он.

— Да не покажется она тебе так быстро! Ишь, чего захотел! С ней терпение нужно.

Игорь снова посмотрел на Максима.

— Иногда ты меня беспокоишь, — твёрдо сказал он.

Максим выхватил у него из руки фотографию, спрятал в карман и только потом ответил.

— Ты что, думаешь, я рехнулся? Или врать бы тебе стал?

— Я этого не говорил, — спокойно ответил Игорь, — должно быть какое-то объяснение. Но ты сам подумай — если б тебе такое рассказали, ты бы поверил?

Максим помолчал и двинул дальше. Игорь пошёл за ним.

— Ладно, — сказал Максим поскучневшим голосом, — сам увидишь. Только не роняй челюсть на пол, я пытался тебе рассказать.

На химии они сидели за одной партой. Витюня сзади бросал на Максима злобные взгляды.

— Смотри как бесится, — со смешком отметил Игорь, — стопудово он к тебе больше не подойдёт!

Урок начался, Максим достал фотографию и вложил её в учебник. Он стал открывать и закрывать его на этой странице, и на четвёртый раз Джульетта отозвалась плавным движением руки. Максим по-настоящему обрадовался. Это было облегчение. Она всё ещё была с ним.

— Смотри внимательно, — шепнул Максим и придвинул учебник к Игорю, — я буду открывать, а ты гляди в оба!

Игорь не возражал. Что угодно на свете интереснее химии.

На седьмой раз Джульетта подвинула хрупким плечиком.

— Видел?! — шёпотом закричал Максим.

— Нет, не видел, — растерялся Игорь, — Что было-то?

— Да блин, я же сказал, смотри внимательно! — рассердился Максим, — Я что, зря тут парюсь? Джульетта тебя ждать не будет!

— Джульетта?? — опешил Игорь, — Ты ей уже и имя дал?

И тут кто-то выхватил фотографию.

— Виктор Игнатьич! — заорал Витюня, — Они тут отвлекаются! Вот!

Оказывается, он подкрался к ним сзади. Теперь он стоял, вытянув руку с Джульеттой вверх, как пёс, ждущий награду от хозяина. Максим не колеблясь ни секунды бросился на него. Оба рухнули на пол и начали бороться.

— Прекратить! Немедленно! — прогремел голос преподавателя.

Витюня прицельно бил обоими кулаками Максиму в лицо, но в такой близи было неудобно. Максим лежал на нём сверху, отворачивался от ударов и в смятении искал глазами фотографию.

— Я сказал, прекратить!

Драчунов опять растащили в стороны. И тут Максим увидел Джульетту прямо у ног подошедшего Виктора Игнатьевича.

— Наумов, в чём дело? — строго спросил тот.

— Они опять вас не слушают, — начал ябедничать Витюня, — Вон, фотографии обсуждают.

Он указал на фотографию под ногами у учителя. Виктор Игнатьевич бережно поднял её и спросил:

— Это чьё?

— Моё! — со сбившимся дыханием ответил Максим. Его отпустили.

Виктор Игнатьевич с интересом взглянул на Джульетту.

— Это кто-то, кто тебе дорог?

— Да! — выпалил Максим.

Глаза Игоря округлились. Виктор Игнатьевич протянул фотографию Максиму. Тот схватил её, взглянул, чтобы удостовериться, что всё в порядке и замер.

Джульетта совершенно отчётливо подняла руку и приложила палец к губам. Максим моргнул, машинально взял второй рукой сумку и бросился из класса.

— Васильев! — скорее вопросительным, чем приказным тоном позвал Виктор Игнатьевич.

— Беги, слизняк, беги! — злорадный выкрик Витюни догнал его уже за дверями кабинета.


  * ГЛАВА VI *

Максим не остановился ни на секунду, пока не оказался дома. Заперев за собой дверь комнаты, он бросил сумку на пол. Побитое лицо распухло и ныло болью, но он не обращал на это никакого внимания.

Сев за стол, он дрожащей рукой вытащил фотографию из кармана и положил перед собой. Девушка смотрела на него с загадочной улыбкой.

— Джульетта! — позвал он её тихо.

Она улыбнулась чуть шире, всего на секунду.

— Ты ведь меня понимаешь, да?

Она осторожно пожала плечами.

Максим не смел пошевелиться. Ладони стали мокрыми от напряжения, на висках проступил пот. Раздался звонок, Максим достал телефон — это звонил Игорь. Торопливо отключив его, мальчик снова обратил свой взгляд на девушку.

— Как ты оказалось в этой фотографии?

Джульетта медленно развела руками.

Максим стал расспрашивать. Он сидел едва дыша и говорил очень тихо, боясь её спугнуть. Она отвечала на всё нехитрыми жестами, иногда и просто улыбкой.

Сколько так прошло времени, неизвестно. Максим мало что выяснил. Понял только то, что она не знает, как оказалась в фотографии и не всегда понимает его вопросы. Его расспросы про стих тоже ничего дали. Было много пожиманий плечами, иногда она разводила руками, а также просто делала что-то бессмысленное, типа почёсывания подбородка. Один раз он, к своей радости, получил воздушный поцелуй. После каждого движения Джульетта возвращалась в исходное положение.

Когда Максим услышал хлопнувшую входную дверь, он тихонько закрыл свою на ключ. Не хватало ещё, чтобы тётя увидела его опухшую рожу. Через некоторое время она деликатно постучалась и спросила, греть ли ему ужин. Максим ничего не ел весь день, но поблагодарил и соврал, что ужинал у Игоря, а теперь готовится к следующей контрольной. Сегодняшнюю написал хорошо, уверен, что будет как минимум четвёрка.

Когда за окном совсем стемнело, Максим всё ещё бормотал разные вопросы и получал довольно бессмысленные ответы. Но он не унывал. Если он что и понял про Джульетту, так это то, что с ней требовалось терпение. Он рассматривал её крошечную милую улыбку и думал, что готов ждать сколько угодно, лишь бы узнать про неё всё и… освободить.

Странное чувство посетило его, когда это слово прошило его насквозь. До сих пор он не очень понимал, что им движет. Но когда осознал, что больше всего хочет, чтобы Джульетта оказалась рядом, он ясно представил, как она протягивает к нему свои нежные руки с этой милой и кроткой улыбкой. Она была в своём красном платье и почему-то очень похожа на маму.

Опять выключили свет. Максим вспомнил, что свечи прогорели вчера и пришлось нести новые из кладовки. Вернувшись, он оставил дверь приоткрытой, поставил подсвечник на стол и зажёг свечи. Тени заплясали в углах комнаты и никак не хотели успокаиваться.

Он снова сел, глянул на Джульетту и ужаснулся.

Девушка теперь была в движении — воздевала крохотные руки, закрывала лицо ладонями, её плечи сотрясались в немом плаче. В неверном свете свечей было отчётливо видно, что её лицо искажено ужасом. Она просила о помощи.

— Что с тобой? Тебе больно? Что случилось?

Его голос дрожал. Ответом ему были только беззвучные — и от того ужасные — страдания Джульетты.

— Что с тобой?!

— Максимка… — позвала мама.

— Джульетта, ответь! Я здесь! Что случилось?

Она беззвучно рыдала.

— Максим, — позвал отец.

— Пожалуйста, ответь мне! Я тебе помогу, скажи, что нужно сделать!

Тени от свечей теперь безумно плясали в углах комнаты.

— Солнышко… — глухо звала мама.

— Джульетта! — закричал Максим во весь голос.

От его крика распахнулось окно, и в комнату ворвался ветер. Порыв взметнул фотографию в воздух, она пролетела мимо глаз Максима как в замедленном кино. Джульетта закрыла глаза, на её лице застыло страдание, руки бессильно висели, поднятые вверх. Она была похожа на утопленницу.

Она сдалась.

Свечи разом потухли. Вместо темноты в комнате неведомо откуда воцарился красноватый свет. Тени потухших свечей в нём выжили и закружились по комнате в безумном вихре, опрокидывая стулья и смахивая вещи с полок.

— Сыночек…

— Внимание! — это было страшный голос, он наконец привлёк внимание мальчика.

В углу стоял отец. Его лицо было чёрным, глаза совершенно белые. В них не было зрачков.

— Срочно на выход! — прогремел чудовищный голос, — Бежим!

Ветер подхватил фотографию, и она улетела в приоткрытую дверь. Тени замерли на миг, а потом бросились за ней.

Максим взорвался слезами и побежал следом.

Он не помнил, как бежал по лестнице. Оказавшись на улице, он увидел удаляющийся белый квадратик фотографии и тени, гнавшиеся за ней. Тени теперь были гигантскими и на ходу обламывали ветви деревьев. Из окна комнаты Максима на втором этаже высунулся Витюня с белыми глазами без зрачков и заорал:

— Беги, слизняк, беги!

Максим бежал.

Фотографию то не было видно совсем, то она вдруг выныривала где-то рядом. Тени бесновались впереди, проламывая путь вперёд, взрывая асфальт и оставляя щепки и прутья от деревьев. Все припаркованные на улице машины были красного цвета, их опрокидывало набок.

— Максим, солнышко, иди ко мне! — доносилось впереди.

— Иди, так надо, — соглашался другой голос где-то внизу, в темноте.

Максим посмотрел вниз, и там на неизмеримой глубине были видны его крохотные ноги, бегущие по игрушечного размера дороге с развороченными деревьями на обочине.

Умудрившись вглядеться в фотографию на бегу, Максим обнаружил, что Джульетты в ней уже нет, летела только пустая рамка со светло-серым фоном. Она вдруг исчезла где-то сбоку, а потом вынырнула с другой стороны огрызком луны. Этот мёртвый светящийся кусок молча бросился вслед за Максимом.

Мальчик хотел остановиться, но безо всякого удивления обнаружил, что не может. Ноги просто плавно несли его вперёд.
И тут он увидел впереди фигурку. На перевёрнутой красной машине сверху сидела девушка в красном платье и со старомодной причёской. Приблизившись, он увидел, что это была его мама.

— Джульетта… — начал было он.

Ноги отказывались останавливаться или повернуть к ней. Но когда он поравнялся с девушкой, она легко слетела с машины и заскользила по воздуху рядом с ним. Красное платье развевалось в ночной тьме.

— Куда бежишь? — ласково спросила Джульетта.

— К тебе, — с трудом ответил Максим.

— А меня здесь нет, — мягко ответила мама.

— А где ты? — мальчику с трудом давались слова, язык отказывался повиноваться.

— Я там, — ответила Джульетта, её тонкая рука указала вперёд, и девушка не опуская руку начала отдаляться от Максима.

Он попытался бежать быстрее, но ватные ноги сами задавали темп. Где-то сзади начал нарастать неясный гул.

— Я там, — повторила мама эхом уже далеко впереди, — иди ко мне, солнышко!

Последние слова Джульетты растворились эхом, и она засмеялась.

Шум сзади быстро приближался и перерастал в яростный рёв. Надвигалось что-то ужасное, и Максим знал, что если оглянется, оно тут же набросится на него. Он пытался ускориться, но ноги еле волочились по земле двумя раздутыми якорями. Впереди горел яркий спасительный свет, но до него было так далеко.

— Иди ко мне, солнышко, — расходилось оттуда эхо маминым голосом, она счастливо смеялась.

Я иду, мама!

Максим упал на одно колено, но с трудом поднялся.

Я почти добежал! Обними меня, мама!

Тьма начала заглатывать его и шептать на ухо, что бросит его на съедение тому, что вот-вот его настигнет. На одном лишь отчаянии Максим в слезах протягивал руки к свету.

Мамочка, спаси!..


  * ГЛАВА VII *

Вадим завёл мотор и выехал на проезжую часть. Вечер обещал быть интересным — друзья позвали его на встречу, где будет та самая девушка. Вадим был рад, что наконец-то представится случай заговорить с ней в непринуждённой обстановке. На работе всегда было некстати, и он так и не осмелился.

Вывернув со своей улицы, он выехал на широкий проспект. Настроение было отличным. С удовольствием нажав на газ, он почувствовал, как мотор с готовностью добавил лошадиных сил и уверенно понёс его к месту назначения. И тут…

БАХ!

Что-то глухо стукнуло в лобовое стекло, мигом превратив его в паутину и осыпав Вадима осколками. Взвизгнули шины, машина с заносом затормозила и встала.

Когда он выбрался из кабины, ему открылась ужасная картина. У его новой машины Alfa Romeo Giulietta цвета красный металлик был вмят капот и раскрошено лобовое стекло. А на земле…

На земле лежал мальчишка. У Вадима оборвалось сердце.

Он подбежал к нему, опустился на колени и приложил ухо к груди. Ответа не было.

Вадим обхватил голову руками. Мысли о предстоящей вечеринке исчезли разом. Сейчас перед ним был только этот мальчик, весь в крови, глаза закатились, на лице застыло немое страдание.

Откуда он появился прямо на проспекте? Зачем бросился навстречу? Что же теперь будет?

Кто-то из прохожих остановился и начал охать. Вадим дрожащей рукой вытащил телефон и долго не мог попасть непослушным пальцем в нужные три цифры.

— Алло? Скорая? Полиция? — он всхлипнул, слеза упала на рубашку мальчика, — Сюда, скорее!.. Васильевский проспект, пересекает Павлова. — Вадим уже плакал, — Я… я сбил мальчика.

Бросив телефон на землю, он заплакал навзрыд, а потом опять склонился над мальчиком. Сквозь слёзы он увидел лежащий рядом с ним белый квадрат глянцевой бумаги и поднял его. На нём был написан какой-то глупый стишок, смысл которого до всхлипывающего Вадима не дошёл.

Он перевернул его, и это оказался полароидный снимок. На нём была привлекательная девушка лет двадцати семи, в белой футболке и коротких шортах. Красивые ноги. У неё были вьющиеся распущенные волосы и смелая, игривая улыбка. Она была немного похожа на актрису Дженнифер Лоуренс.

Но больше всего привлекал внимание её жест рукой. Она показывала в камеру три пальца.

Все эти факты сухо отпечатались где-то на краю сознания Вадима. Он машинально засунул снимок в карман куртки и снова обхватил голову руками.

Что же теперь будет?

~

Три отметки на земле
Три искры погасли в ночь
Кто решает где конец?
Кто узнает как помочь?
Не хвались, что видел страх
В свет не прячься от теней
Тьма возьмёт своё назад
Много впереди смертей