Мечты сбываются

 Вызов к командиру части был для Сережи полной неожиданностью. Зайдя в кабинет командираа, Сережа доложил:
  -  Товарищ майор, по вашему приказанию матрос Климов прибыл!
  -  Вольно! Присаживайтесь. Матрос Климов, для вас у меня есть хорошая новость. На ваше имя пришел рапорт из штаба флота – уволить в запас  по льготе семейно-имущественного положения.
  -  Я вас понял, товарищ майор!
  -  Непросто уволиться из армии досрочно. Видать, ходатайство проводил человек, причастный к военному ведомству.
  -  Не могу знать, товарищ майор!
  -  Благодарю за службу и  удачи вам в жизни – на дружеской нотке закончил разговор командир. Когда Сережа стал уходить, он сказал в дополнение:
  -  Матрос Климов, предлагаю вам остаться на сверхсрочную службу – ведь служба сверхсрочная оплачивается, жилье предоставим, мать привезешь.
  -  Хорошо, подумаю, товарищ майор, - ответил Сережа.

    Не имея прочного положения, обеспечения и нужного документа, по народной поговорке – жить на основе «птичьего права» - таков был его удел. Мать он свою не забыл – все время поддерживал связь. Матери было 60 лет, но пенсии она не получала. Лозунг: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи» - сплошная ложь. Такие женщины, как мать Сережи, были в каждой деревне. Простые крестьянки, которые всю жизнь с детства много работали и мало отдыхали. Они выстояли войну, проводив мужей и сыновей на фронт.

  В вологодской местности разрушенных и сожженных деревень не было, ибо война  сюда не дошла. Но женщины продолжали вести сельское хозяйство, когда порой на одну бабью бригаду могли найти только бригадира, вернувшегося с фронта инвалидом. Они доили коров, сажали картошку, пололи лен, косили траву, серпом жали зерновые. Они носили воду, возили почту, заготовляли дрова, пекли хлеб, ткали холсты, вязали варежки. Они растили детей.

  Отдыхали они редко, как правило, в религиозные праздники. Веселились по своему – самовыражение чувств и отваги выплескивали в частушках и песнях:

Сядем рядом, возле дома,
Сядем вместе, как бывало, на меже.
Забудем серп и след мозоли –
Печатный оттиск на руке.

  Шел 1964 год. Не нашлось у государства денег на черный хлеб этим бедолагам. Почему-то замалчивают коммунисты. Не потому ли, что деньги уходили за кордон – хотели вылепить из негра коммуниста, не получилось, - не тот цвет кожи: не светил светлым будущим.

  К старости большинство тружениц становилось беспомощными людьми – «вам доводилось видеть старух, проработавшим всю жизнь доярками?» Они же все инвалиды: руки изувечены артритами, для них это профессиональное заболевание, пальцы не гнутся, не то чтобы шариковую ручку удержать, кружку с чаем взять проблема. Ноги тоже от сырости хлева больны. Но ковыляли как-то, скотину кое-как держали, картоху сажали – жить-то надо, точнее, выживать.

  Жизнь матери Сережи не была исключением – одна надежда на сына, а он и сам на казенных харчах. Пришлось думать, что делать дальше, и, конечно, эту заботу он взял на себя. Он упросил младшую сестру матери, которая жила в городе, приютить мать у себя на время его службы. Дом в деревне посоветовал продать, ибо он в деревню не вернется.

  Так  все и получилось: дом мать продала и переехала в город. Чтобы иметь какой-то заработок, мать устроилась няней в одну семью. Хозяин семьи -  Михаил Васильевич отставной морской офицер работал мастером на заводе, его жена Екатерина Максимовна – на стройке прораб. У них рос годовалый сынишка Юра. С ним-то и нянчилась мать Сережи.

  Михаил Васильевич был старым другом военкома города – надежней друга у него не было: шутка ли прослужить вместе и общаться целых пятнадцать лет на одном корабле! Близкие отношения, свойственные друзьям продолжались. Ну и вот Михаил попросил друга помочь в ходатайстве насчет Сережи не в службу, а в дружбу. Нет, законность здесь не нарушалась: льгота одиноким матерям, имеющим кормильца – это и был козырь кормчих правителей: не платить пенсии по старости, ибо сын и должен содержать мать. Вся трудность заключалась в бумажной бюрократии. Вспомним: «Я Волком бы выгрыз бюрократизм!» К сожалению, эту бумажную волокиту так и не удалось выгрызть В.В.Маяковскому – она живуча и по сей день.

  Ходатайство для Полины Максимовны стало явью. Сережа ехал в город, но ведь у него не было до сих пор паспорта, поэтому его беспокоила полная неопределенность положения. Он призывался с училища, а что там? Когда он уходил в армию, мастер производственного обучения Василий Васильевич сказал: «Сережа, приезжай после армии к нам – мы отправим тебя учиться в сельскохозяйственную академию». Но ведь у Сережи образование всего лишь семь классов – опять клин.

  А как устроились сокурсники-трактористы? Находясь на службе в армии, Сережа написал письмо на домашний адрес Вале, другу по училищу. Получил ответ следующего содержания: «Дорогой друг Сергей, ничего обнадеживающего сообщить не могу. В Алтайский край, куда мы приехали, хотели организовать артель на базе механизаторов, к сожалению, ничего не получилось: условия полевые. Живем в палатках – более половины сотоварищей разбежались. Надумаешь работать трактористом, лучше поезжай в Казахстан.

  И еще на твое имя в училище пришла грамота из Москвы: «Награждается Климов С.А. за труд в уборке зерновых  и обработке почвы в регионе целинных земель».
  За подписью завотделением ЦК ВЛКСМ по работе с сельской молодежью Кручиной Николаем Ефимовичем.
  Больше Сережа писем от Валентина не получал. И до сих пор не знает, как сложилась его судьба.

  В городе, куда приехал Сережа, с неопределенностью решилось так удачно, что он долго не мог  осмыслить – мечты его осуществились. Как только поставили на учет и тетя прописала в квартиру, он получил паспорт.

  Не хотелось верить в мистику, но в его жизни произошло два пророческих случая. Первый случай произошел в деревне. Дело было зимой. Сереже было около шести лет, и спал он с матерью на полатях. Полати строились вблизи потолка – расстояние  не менее двух метров от пола. Однажды ночью мать услышала грохот, напоминающий шум раската печной трубы – всей до единого кирпича. Мать разбудила Сережу и сказала: «Сынок, у нас случилось горе: раскатилась труба печного отопления». Мать зажгла керосиновый фонарь, кстати, это был самодельный фонарь прямоугольной формы. По лестнице они поднялись на потолок. Труба стояла как стопочка.

  Буквально на второе утро мать рано проснулась и пробиралась на коленках к выходу. И тут все доски полатей грохнулись на пол. Итог таков: Полина Максимовна разбила коленные чашечки – не могла ходить, у Сережи были повреждены зубные челюсти – кормили с ложечки.

  Второй случай. Это: «Стихи о советском паспорте». Сереже капитан Гребенка предложил читать эти стихи. Смысл текста заключается в том, что гражданин гордится паспортом, ибо он живет в Советской стране, по-другому и быть не может. В действительности вся горечь досады и упиралась в этот документ, так как его у Сережи не было.

  Если честно сказать, он почему-то тогда об этом не думал. Все его усилия  были направлены на то, чтобы прочитать стихи так, чтобы понравилось зрителю – задеть за живое. Тем не менее,  второй  пророческий исход  оказался счастливым для Сережи: чистокровный вологодский парень в 23-и года от роду стал гражданином своей страны.

«Я волком бы
             выгрыз
                бюрократизм.
К мандатам
           почтения
                нету.
Любая бумажка,
              но эту…
Я достаю
         из широких штанин
Дубликатом
           бесценного груза.
Читайте,
        завидуйте,
                я –
                гражданин
Советского Союза».
                В.В.Маяковский
2017