Василиса

Василиса хрипела от боли. Лягушачья кожа слезала неохотно, а тонкая человеческая не выдерживала даже прикосновение воздуха. Кислород царапал горло и легкие, новая кровь расплавленным железом растекалась внутри. Тело стремительно меняло форму. Лапки становились похожи на руки, перепонки исчезали, кости твердели, связки натягивались резиновым жгутом, вздувались полушария груди. Шипы пшеничных волос пробивали тонкую кожу, а острые цвета контрастами впивались в зрачки. Нейроны плавились от непривычной нагрузки, мозг скручивала рвущая сознание боль.

Чтобы не упасть, Василиса присела на камень. Облизнула пересохшие розовые губы коротким человеческим языком. Отдышавшись после смены тела, встала, подобрала сброшенную кожу и, покачиваясь, пошла в сторону дома. Перевоплощаться она всегда уходила подальше от лесной усадьбы. Возвращаться ночью было не страшно, все тропы хожены-перехожены, а ни один зверь в такое время не сунется. Магией от нее разило за версту. Так что злые скрипы елей и протяжный вой на болотах ее совсем не пугал.

На первом же шаге под ногой хрустнуло. Василиса пошарила свободной рукой по земле и уколола палец о что-то острое. В ладони оказался обломок древка с наконечником, поцарапавшим кожу. Точно! Чуть не забыла про стрелу. Значит гости незваные пожаловали.

Вот и отлично! Хороший повод сжечь наконец-то надоевшую лягушачью обертку и показаться людям в человеческом облике. Хватит прятаться. Она устала каждый месяц перекидываться в противную жабу. Да и сидеть веки вечные в этой избушке, чтобы в конце концов стать такой же злобной Ягой, как ее мачеха, тоже нет желания.

До частокола она добежала мигом, несмотря на слабость в ногах. Подкралась к дому и заглянула в окно. Мачеха, как водится приняла облик злобной старушенции с безумным взглядом и бородавкой на носу. Но гостя, похоже это совершенно не пугало. Силен, бродяга! Ест и пьет, даже глазом не моргнет. А глаза у него, как два озера лесных, как небо ясное в летнее утро, как колодцы глубокие и бездонные…

— Смотри не влюбись, дурында, ему жить-то одну ночь осталось! — строго прошептала Василиса самой себе и шмыгнула в баню, переждать до поры, когда мачеха этого дурачка спать уложит.

Согрелась в тепле, убедилась, что окнах погас свет. Открыла заслонку, швырнула в еще горячую топку опостылевшую скользкую кожу и выскочила на двор. В печи зашкворчало, из трубы вверх рванул сноп искр вперемешку с черным дымом. Свобода!

Василиса, крадучись пробралась в дом. Зажгла в ладони огонек, чтобы в темноте не загреметь ведрами и ухватами. На цыпочках прошла через горницу. Не смогла удержаться, на секунду взглянула на спящего гостя. Вдруг, подчиняясь внутренней, но как будто чужой воле, присела в его изголовье и прикоснулась губами к губам спящего пришельца. И не успев ничего понять, потеряла сознание и неслышно осела на пол.

***

Очнувшись, она сразу почувствовала едва заметные изменения в теле. Видимо, годы перекидывания в лягушку и обратно не прошли даром. Только в этот раз ощущения были не совсем привычными. Она потянулась, встала с постели, опустила взгляд вниз и округлила глаза до размера волшебного блюдца с наливным яблочком. Мамки-няньки! Срам то какой!

От понимания произошедшего Василиса разинула рот в бессильном немом крике, неосознанно шарахнув во все стороны магической волной. На полках зазвенели склянки с отварами, кот, шипя, выгнулся черной щеткой, а с крыши рванула стая ворон, спасаясь от невидимой жесткой силы. Это ее успокоило. Значит магические способности сохранились и в новом теле.

— Соберись, Василиса. Или теперь уже Василий? Не будь истеричной размазней! — она привыкла разговаривать сама с собой. — Ты хотела убраться подальше из лесной глуши? Вот и сожгла шкурку, да поцеловала этого искателя приключений. Как интересно его звали, на самом деле?

Так, ладно, надо другие вопросы себе задавать. Магия есть. Что мы еще имеем, Вася-Василиса? Силы в новом теле точно будет побольше. Парень он крепкий оказался. Память тоже на месте. Помнится, в магических ягических книгах она читала про такие случаи, когда происходил душевный обмен между бренными оболочками. Теперь, чтобы вернуть свое тело, нужно его найти и снова поцеловать. Ну отыскать, положим, не проблема. Гроб хрустальный в пещере глубокой на горе высокой за Калиновым мостом через реку Смородину, так кажется было в рукописях. А вот поцеловать саму себя — пусть и находясь в теле этого не вовремя пришедшего гостя — такая перспектива неосознанно пугала до дрожи.

Впрочем, не стоит думать о будущем, пока оно не наступило. Меч на пояс, нехитрые пожитки в сумку, сумку на плечо, клубок путеводный в руки. Достать сапоги скороходы из чулана, стряхнуть пыль, нацепить на ноги, и в путь-дорогу, пока мачеха не вернулась с утренней пробежки по росе. Василиса выскочила из дома, замерла на мгновенье у калитки. Глянула на прорывающееся через ельник солнце, вдохнула переплетенье лесных запахов, потискала пушистого черного котяру, прислушалась к многоголосому птичьему гомону и без сожаления рванула в сторону болота.

***

Первые шаги самостоятельной жизни проходили спокойно и беззаботно. Клубок вел Василису знакомыми тропками, лесные духи ее не беспокоили, даже наоборот, помогали. То Ягодник свежей малиной побалует, то Кустень прикроет от солнышка в жаркий полдень. Полянки, ручейки, овражки сменяли друг друга. Девушка порой бежала вприпрыжку и напевала, перекликаясь с сойками да дроздами. Раз от любопытства достала меч, попробовала им помахать. Руки явно были привычны к оружию, только вот беда – совершенно не хотели слушаться новую хозяйку. Доигралась с железкой до того, что чуть сама себе ногу не отхватила, да и бросила баловаться.

На пятую ночь добралась до незнакомых мест. Заночевать решила у лесного озера. Очень уж ей приглянулись раскидистые ивы по берегам, привычные прибрежные кувшинки и кваканье бывших сородичей. Беглянка соорудила лежанку из свежей травы, бросила под голову сумку, устроилась поуютнее, ну и задремала, не дожидаясь захода солнца.

Проснулась от громкого плеска и увидела в сумерках девичью фигуру, выбирающуюся из воды. Никак берегиня? Или русалка? Против закатного света не разобрать. Василиса поднялась, вышла из укрытия и сразу встретилась взглядом с черными бездонными глазами.

— Пойдем со мной, добрый молодец! — завораживающе прошелестела русалка и поманила длинным пальцем с острым когтем — Я тебе подводные сокровища покажу и с сестрами познакомлю…

Василиса послушно двинулась за озорницей, но зайдя в воду по колено вдруг поняла, что на нее русалочьи чары не действуют, а идет она просто ради любопытства. Оно и понятно, это на вид она богатырь с мечом, а душа внутри девичья. Остановилась и сказала, улыбнувшись:
— А коли не пойду, тогда что?
Русалка оторопело замерла, обнажила мелкие острые зубы и просвистела:
— Сейчас и узнаешь, кто бы ты ни был!

На звук из-за кустов, шлепая четырьмя короткими лапами, выбрались три премерзких создания отталкивающе зеленого цвета с буро-красными пятнами на спине и торчащими вверх костяными гребнями, напоминающими вывороченные наружу ребра. Увидев страхолюдин, Василиса чуть не завизжала по девчачьи, сердце заколотилось от страха, а вот ноги, вместо того чтобы подогнуться, словно сами прыгнули к русалке. Одна рука намертво обхватила скользкое серое тело, вторая выдернула меч из ножен и приставила к горлу водной обитательницы.

— Гони прочь своих служек! Не то навсегда забудешь, как путников на дно тащить! — словно чужим голосом прохрипела путница.

От внезапного русалочьего визга заложило уши. Солнце уже скрылось за лесом, вокруг сгущались пелена пепельного тумана, из которого без единого плеска появлялись бледные силуэты местных обитательниц с торчащими вверх копнами волос и совершенно негостеприимными улыбками. От этой жути Василиса еще крепче сжала жертву, и меч в ее руке начал подрагивать. А через мгновенье на берег хлестнула пенная волна. На залитую водой траву выехала усатая рыба-сом, с которого соскочил, перебирая короткими ногами, зеленобородый старикашка в красной рубахе. Ну точно, сам Водяной пожаловал, мелькнул у Василисы в голове. Как бы теперь унести ноги отсюда, да не сгинуть в озере на веки вечные.

— Кто тут мои владения взбаламутил? Ты чего же, щучий потрох, красавиц невинных обижаешь? — пробулькал хозяин озера.

— Не серчай на меня, да на девок своих, батюшка-Водяной! — решила рассказать правду Василиса. — Только на вид парень, а внутри душа девичья заточена, вот и не поддалась на ваши уговоры.

— Тьфу, омут меня побери! Про всякие чудеса Царь Морской рассказывал, но чтоб внутри парня девка была, такого не слыхивал. И не хочу, не нужны мне под водой энти непотребства! Так что отпусти Русинку и убирайся подобру-поздорову. В ночь не прогоню, а утром чтобы духу твоего здесь не было! — Водяной развернулся, оседлал сома и скрылся в тумане.

Василиса выпустила русоволосую утопленницу, вложила меч в ножны и на подгибающихся ногах вышла на берег. Ее потряхивало от страха и осознания, что все закончилось. Тоже мне, не богатырь, а мох болотный! — почему-то подумала она. Дошла до укрытия, начертила рунами невидимые границы, чтобы теперь уже не подпустить близко гостей непрошеных. Зажгла в ладони согревающий оранжевый огонек, подвесила его над землей, улеглась и попыталась поскорее заснуть.

Утром, едва открыв глаза, она подошла к озеру, умылась прозрачной водицей, вытерлась захваченным с собой полотенцем и не удержалась, кликнула Русину.
— Чего тебе? — хлюпнуло из кустов.
— Не серчай, красавица. Я ведь знаю, что не со зла ты. Не пожила на белом свете, не погрелась в мужней любви, вот и манишь хлопцев на дно, — Василиса вынула гребень из сумки, сняла рубашку и протянула вещи русалке. — Возьми, это подарок тебе от меня.
Та недоверчиво схватила гостинцы, помедлила, вынула из обрывков своей одежды предмет и отдала девушке:
— Вот тебе в отдарок склянка волшебная. Где разобьёшь — там озеро бездонное раскинется! — Русина зыркнула напоследок черными глазищами и бултыхнулась в воду.

***

Прежде чем идти дальше, Василиса сплела себе рубашку из подвернувшейся под руку травы. Хоть какая-то защита от чужого взгляда и холодного ветра. Да и в лесу незаметнее будет в таком наряде. Собрав нехитрые пожитки, побрела прочь от злополучного озера. В голове как будто пчелы поселились, мысли гудели как в улье, растревоженном косолапым любителем мёда.

Ух, все оказалось не так просто, как она себе представляла. Получается, что самостоятельная жизнь вовсе не похожа на радужную сказку, в ней и под воду утащить могут. Хочешь вольной жизни — готовься к тому, что сгинешь неведомо где. Сколько еще всего ей придется испытать, прежде чем она до места доберется? Хватит ли у нее воли отыскать саму себя?

Погрузившись в невеселые мысли, Василиса не заметила, что забрела в лесную глухомань. Очнулась только когда вышла на поляну с гигантской хижиной, как будто жил в ней не человек, а великан. Наученная горьким, как лук, опытом, шмыгнула назад в чащу, да было поздно. Из строения вылезло создание ростом аршин в пять. Раньше оно явно было женщиной, но давно потеряло свой изначальный облик. Опираясь на посох с заостренным крюком, существо проковыляло на центр поляны. На поясе, позвякивая, болтались разделочные инструменты и топорик с отсеченной кистью, ухватившейся за рукоятку. В единственном глазу торчал шкворень, а вокруг неуловимыми мухами летали два магических глаза, величиной с куриное яйцо. И оба эти устройства вперились в путницу немигающими зрачками.

Василиса замерла на секунду, обдумывая положение. Мечом победить эту орясину она не сможет, убегать, даже в сапогах скороходах, тоже бесполезно. А вот обмануть его гляделки вполне получится. Спрятавшись в кусты, она спешно стащила сапоги, волшебством сотворила призрачного двойника и выпустила его бежать в скороходах прямо на виду у чудища. То отреагировало моментально и ломанулось вслед за обманкой. Вот только один глаз остался кружить по поляне, не принимая участия в погоне. Придется как-то его ослепить. Будем надеяться, что новое тело окажется таким же ловким, как представляется на вид. Василиса приготовила полотенце, дождалась, когда зенок окажется рядом, прыгнула и закутала его в тряпицу. Третий глаз ей не помешает.

Дело сделано, пора и ноги уносить. Только быстро найти замену сапогам и рубашке. Может быть в избе что найдется на человеческий рост. Василиса метнулась в дом, пошарила по клетям, взяла что искала, но в углу заметила прикованного цепями старика:

— Ты кто, дедушка? — только и смогла вымолвит девушка.
— Да вот пошел за грибами да ягодами и заблудился! — узник, кряхтя поднялся с пола. — А Лихо одноглазое меня возьми и поймай. И съела бы уже, если бы я ей каждую ночь новую быличку не сказывал.

Девушка поколдовала над оковами, освободила пленника и бросились они утекать со всех ног. Долго ли коротко ли, а выбрались и лесной западни остановились на уютной полянке возле хрустального ручья, дух перевести, да побеседовать.

— Ну, садись рядком, поговорим ладком. — дед забрался на сосновый пенек, достал добытую в домище Лиха хлебную краюху и начал сосредоточенно жевать. — Куда идешь, куда путь держишь?

— За Калинов мост, за суженой своей пробираюсь! — соврала Василиса, памятуя о встрече с Водяным. Кто его знает, как старик отреагирует, услышав, что парень на самом деле девица.

— Доброе дело. А мечом владеть научен? Без него не пройти на ту сторону. — старик закончил есть и начал жадно хлебать воду из ручья. — Я ведь в Великограде у самого Добрыни службу нес, довелось повоевать в тех местах. Ну-ка, покажи, что умеешь. — напившись, продолжил он.

Василиса вытащила меч, неуклюже им помахала, чуть не задев старика. Тот успел отскочить, а потом и обезоружить незадачливого вояку.

— Меч у тебя справный, руки сильные, а вот растут не из того места! — хмыкнул дед. — Так и быть, за мое спасение покажу тебе как с железом управляться. Только смотри, в ученье у меня тяжело, лупить тебя буду нещадно. Зато в битве полегче будет, вспомнишь добрым словом старика!

Так и вышло. Дюжину дней не прошло, как меч в руках запорхал, как бабочка по цветкам на летнем лугу. Только и синяков на теле прибавилось. Ну да не жалко его, чай не родное.

А еще, между делом, приспособила Василиса глаз, у Лиха украденный, к своим нуждам. Связала его магией-волшебством с зеркалом ручным, так что теперь видеть могла за полверсты.

— Проход через Калинов мост чуда-юда стережет о шести головах. Только не спеши их рубить, сперва волшебный палец отхвати, чтобы не смогло оно бошки назад приживить! — напутствовал Василису старик перед прощаньем.
— Спасибо тебе, дед. Век не забуду. — она не смогла сдержать непрошеную слезу.
— Ну, сопли подбери, разнюнился, словно девица! Мой век недолог. Порадовал меня напоследок и ладно! Ну, ступай, да не оборачивайся.

Василиса выпустила клубок и послушно двинулась за ним, глядя прямо перед собой. И не увидела, как старик постоял немного и растаял в воздухе.

***

Вот уж верно назвали реку Смородиной. Запах вокруг был такой, что хоть стой столбом, хоть падай ничком. Василиса прилегла в пожухлую траву на опушке выгоревшего леса и запустила летающего наблюдателя. В зеркале виднелась серая равнина, усеянная скелетами в кольчугах.  И в аккурат посередь поля стоял конь, да каких раньше она не видывала. Весь из железа и тьмы, шипастый, словно дикобраз заморский. А сверху сидел шестиголовый змей с палицей в человеческий рост. Даже взглянув через волшебное стекло на это чудо-юдо, страшно стало Василисе так, что захотелось разреветься и броситься на поиски мачехи, чтобы она подсобила дитю неразумному. Только назад дороги уж нет. Значит придется и мечом помахать, и смекалку проявить. На подгибающихся ногах путница вышла из леса и стала дожидаться, когда черный пёс ее учует, да ворон углядит. Так и вышло.

— Ччччего надо, ччччеловек? — вопросил подъехавший монстр.
— На ту сторону бы мне пройти, уважаемый! — невпопад ответила девушка.
— Отрубишшшь мне все головы, так и проходи, — равнодушно озвучила условие страшила.
— Голов-то у тебя шесть, а руки две. Вот и давай на кулаках поборемся, по справедливости, — решила схитрить Василиса.
— Да я тебя на ладонь посажжжжу, другой прихлопну — только мокренько будет! — зашипели от смеха головы.
— А это мы поглядим, кому мокренько будет! — расхрабрилась Василиса — Может струхнул, головастик? Или лучше тебя называть земляным червяком?

— Ссссаам напросссился! — страж моста спешился и подскочил к девушке, раздраженно помахивая шестью хвостами.

Только протянуло змеиное отродье руку, как Василиса крутанула мечом и отсекла палец огненный. Схватила его, бросилась бежать со всех ног. Многоголовое чудище оторопело, уставилось на беглянку дюжиной глаз, с размаху шибануло палицей, в надежде достать обманщика. Да только поздно было. Под ногами что-то звякнуло и растеклось мокрой лужицей, превратившейся в бездонное озеро. Так и утонуло чудо-юдо вместе с конем железным и псами цепными. А озеро с тех пор так и стали называть — Чудское.

***

— Как там наша девочка? Или пока еще добрый молодец? — Кощей встал из-за стола, заваленного книгами, взял резной костяной кубок с причудливым рунным орнаментом и залпом опрокинул в рот. Капля напитка упала на белый лист и растеклась кровавой кляксой.

— Шустра не по годам! В подводном царстве все взбаламутила, а сама вышла сухой из воды. Лихо одноглазого зрения лишила, ну да ему не впервой, смастерят ему зенок снова. Даже чудо-юдо на мосту ее не остановило. Да вот полюбуйся! — прошелестев облегающим платьем, Яга запустила надкусанное яблоко по круглому черному зеркалу, на поверхности которого вдруг проступили четкие картинки. — Собирается поцеловать саму себя, но никак не решится.

— Уже добралась до пещеры? Не ожидал от нее такой прыти! — Кощей удивленно приподнял брови и взглянул через витражное окно на серую пустыню, окружающую замок.

— Чую я, милый, она рано или поздно и до тебя доберется! — Яга посмотрела на Кощея таким взглядом, от которого любой добрый молодец пошел бы за ней прямиком к Горынычу в пасть.

— Знаю, Ягодка моя, обязательно доберется, когда узнает кто ей все это устроил! — Кощей усмехнулся и поцеловал Ягу в ярко-красные губы. —Оно и к лучшему, а то засиделся я что-то. До конца ведь не изведет, а отдых мне сейчас не помешает, — он задумчиво обвел взглядом карту Всемирья и продолжил, — может махнем вместе на Лукоморье? Прикинемся туристами, кота с собой возьмем, будет нам сказки рассказывать, а мы под дубом загорать. Устроим медовый месяц, а? Я хоть и бессмертный, но не безжеланный!