Сказ о Куцехвосте. Глава третья

Был обычный теплый день ранней осени. Того времени природы, когда первая желтизна тихой сапой подкрадывается к ничего не подозревающим листьям.  И которые наивно полагают, что жизнь долга, беспечна и даже где-то скучна в своей незамысловатой постоянности. Придёт время и им горько в этом придётся разочароваться. Ну а пока, только неожиданные и неоткуда взявшиеся холодные порывы ветра, как струи ледяного ключа в тёплой воде реки, своими одиночными, короткими набегами, заставляли всякое летучее насекомое на миг замереть от нехорошего предчувствия чего-то неотвратимо надвигающегося…

Маленькие котята были сильно утомлены пережитым и оттого вялы и тихи. Прошло уже несколько часов, как их жилище перестало содрогаться, наконец-то успокоилось, а тревожные шумы, как будто бы растворились в полуденном солнечном тепле, совсем сойдя на нет. Васька тихо лежал и пытался думать. Это ему удавалось с большим трудом. Раньше за него думала мама-кошка, ну а мысли, если и появлялись, то обрывками носились в его крохотном кошачьем мозгу – как мотыльки перед лучиной. Сейчас же что-то резко изменилось в жизни Васяки. Он это подсознательно чувствовал, и эта подсознательность уступала место осознанности, которая и рождала мысли.

Первое, что осознал котёнок – если сильнее зажмурится и спрятать нос в теплый бок сестры, то бестолковые мотыльки-мысли перестают хаотично метаться и успокоившись медленно кружат, легко подставляясь под Васькино осмысление. Зато если глаза открыть, поводить ушами и принюхаться носом, то внутри словно открывалось оконце, впуская мириады новых мотыльков.
Этим уже битый час и занимался Васяка, то замирая под боком у сестры, то беспокойно поводя поднятой головой, всматриваясь в открытое пространство тёмного нутра вагона. 
 
Наконец котёнок решился… Снова выбравшись из кучи-малы попискивающих братьев и сестёр, он осторожно подобрался к краю полуразвалившегося родового гнезда. Ему показалось, что всё кругом как то неуловимо изменилось. Он вспомнил про луч. Подняв голову он увидел, что и луч тоже изменился. Теперь он падал на пол совсем не там где раньше, и в этом для Васьки тоже была своя тревожность.

Внезапно Васька увидел мотылька. Он было подумал, что это одна из его мыслей вдруг обрела плоть и крылья и теперь билась в мутном просвете грязного оконца обречённым одиночеством. Мысли в Васькиной голове до этого не шуршали. Это же летучее создание издавало звучное дробное шелестение. Вясяку потянуло к свету окна и он скакнул в нетвердом прыжке. Потом ещё и ещё, и вот наконец-то вскарабкавшись по нагромождению смутно очерченных предметов, котёнок оказался у самого оконца. 

Теперь он мог рассмотреть мотылька более отчётливо. Если б Васька на тот момент разбирался бы в цветах и в еде, то он мог бы сказать, что существо имело бархатистые крылья цвета варёной сгущенки, по краю которых проходила неровная, шоколадного цвета, полоска. Мотылёк затрепетал сильнее, видно почуяв близость котёнка, но потом как то сразу успокоился и замер совсем вблизи от Васькиного носа. Котёнок это воспринял как приглашение к разговору, втянул носом воздух  и призывно мяукнул, обращаясь к мотыльку.
«– Фр-р-ррр», ответило существо, вернее прошелестело своими крыльями…
Кошачий язык особенный. Слов в нём мало, а интонаций много. Поэтому котёнок теперь мяукнул уже не призывно, но требовательно, что в его разумении могло значить: « - А Вы не знаете, уважаемый, где моя мама?»

Мотылёк даже не шелохнулся… Тогда Васька решил, что 
его видимо не расслышали и придвинулся к Крылатику (как он его про себя назвал), ещё ближе. Но не успел котёнок мяукнуть в очередном вежливом вопросе, мотылёк взвился и отлетев от окна растворился в сумраке вагончика. Но, на то Васька и был рождён котом, что бы полагаться не только на глаза. Его острый слух явно слышал шелест крыльев этого эфемерного создания. Васька спрыгнул вниз, решив, что Крылатик приглашает его следовать за ним.

 
Смутная тревога пробежала в уголке Васиного сознания. Тревога за братьев и сестру, которых он оставлял, тревога за последствия от своего поступка. Но котёнок был ещё очень мал и не смышлён, что бы выносить какие либо суждения от своих действий. Васька просто устремился вслед за мотыльком в надежде отыскать свою пропавшую мать.
Чрезвычайно острый слух помогал маленькому Куцехвостику точно идти за мотыльком и в какой-то момент он оказался у того самого места, где мама-кошка выбиралась из вагончика. Здесь же заканчивался и след Крылатика. Котёнок протиснулся в щель, прополз, продрался за обшивку металлической стены и вот его голова оказалась…оказалась, в каком-то совершенно странном месте.

Котёнок инстинктивно зажмурился. Весь внешний мир разом нахлынул на его, ещё несовершенные органы чувств – свет, запахи, звуки, порывы ветра и низкие вибрации большого города, которые как приливом накрывали и откатывали прочь. Котёнок было хотел со страху юркнуть назад, но застрял и в панике никак не мог развернуться и залезть обратно. Его маленькое сердце отчаянно колотилось, а зев моментально высох. Больше всего на свете ему сейчас захотелось прижаться всем телом к маме-кошке и уткнуть свой нос в её наитеплейшее подбрюшье. Прям хоть вой…и котёнок зажмурившись издал утробный, протяжный звук.          
Но в этот момент Васяка услышал уже знакомый шелест крыльев мотылька. Тот преспокойно сидел на куске кирпича прямо под Васькой, призывно растопырив в стороны свои закруглённые узорчатые крылья. Прыгать было высоко, но Куцехвостик всё же решился и зажмурившись чебурахнулся вниз, прямо на кирпич. И опять, кошачий инстинкт сделал своё дело – когда Васька открыл глаза, то удивлённо обнаружил себя стоящим на всех четырёх лапах уже внизу – под самым вагончиком. Мотылька на месте не было, зато был явноуловимый запах чего-то, знакомого и тревожащего. Васька вспомнил – такой запах иногда шёл от мамы-кошки.

Котёнок ошарашено мяукнул и стал тыкаться носом у своих  лап. Но запах был где то сбоку, с той стороны, с которой билось ошалевшее от передряг меленькое сердце котёнка. Неизвестно, как долго бы Васяка принюхивался и решался, но тут, что-то, где-то бухнуло, и котейко шмыгнул  в сторону запаха. Оказавшись в середине какого-то густого и колкого куста, забившись в его самую гущу, наш герой прижался всем тельцем к земле и зажмурил глаза.

 А когда их открыл, то увидел перед собой…пару совершенно одинаковых, маленьких остромордых существ с чёрными бусинками глаз. И хотя существ было двое, а Васька один, страх улетучился и осталось только легендарное кошачье любопытство. Оказывается запах шёл как раз от них, но не был опасным, скорее тревожащим и возбуждающим какие-то скрытые чувства. Васька глубоко втянул носом воздух, вздохнул и… пошёл на контакт…
 
Так Василий познакомился с первыми живыми существами из вне. Это была пара обычных полевых мышей одного помёта, Ма-пи, и Да-пи
Весь их выводок от матери Полёвки, остался в глубокой норе, придавленной кучей привезённого  и высыпанного щебня, а они в это время выбрались в первое своё маленькое путешествие и спаслись благодаря своей непоседливости. Получается, их роднило то, что мышата, как и он, лишились и матери и своего родового гнезда.

Сёстры жили здесь же под кустом уже несколько дней и кое-что смогли рассказать Куцехвосту. Частью из рассказов матери-мыши и частью из того, что они узнали-увидели-унюхали сами. Когда-то здесь был тихий заросший колючими кустами Пустырь, но потом всё изменилось. Пришли огромные  двуногие существа, привели с собою ещё большие -  на круглых ногах, страшно ревущие и выпускающие едкий дым, после чего мир тихого Пустыря изменился. И продолжал меняться каждый день, пока не случилось то, что случилось – мышата осиротели. 

Васька слушал первую в своей жизни чужую историю, историю, случившуюся вне его родового гнезда, с совершенно чужими и незнакомыми существами и ему было тревожно и страшно. Он и предположить не мог, что его может удручать что-то, что не касается лично его и его кошачьего семейства. Так маленький Куцехвост открыл в себе новое чувство. Чувство, которое со временем поглотило его и сделало настоящим героем для многих живых существ. Это чувство необыкновенного соучастия и трепетного сопереживания. 

Ему было жалко и двух сестёр – полёвок, и их погибшей матери и даже четверых братьев-мышат, которых котёнок и в глаза-то не видел. Но он мог представить себе, и чужую боль и чужое страдание. И вот странное дело…его это совсем не тяготило, а даже наоборот - делало сильнее и решительнее. Поэтому Васька так сразу и решил - взять опеку над этими серыми крохами. 

Правда, планов в голове котёнка не было никаких, да и откуда им там взяться, если даже само понятие план  - было Ваське не знакомо. А раз  мыслей не было никаких, то в дело вступил  недремлющий инстинкт, который взывал к чувству самосохранения и настоятельно звал котёнка обратно в родовое гнездо. Так родился первый план в жизни маленького Куцехвоста – вернуться в гнездо, к братьям и сёстрам и забрать с собою пару мышат. 

Если бы мышата и сами были по смышлёнее и по опытнее, то ни в жизнь, не полезли бы сами в логово к кошкам…ну а так…почему бы и нет? Этот рыжий и глазастый зверёк не вызывал у них чувства страха. Поэтому троица двинулась в обратный путь…
 
Так Василий приобрёл сразу две очень нужные вещи – своих первых новых друзей и новое чувство - Сопричастность, обогатившее его внутренний мир, его маленькую, но светлую кошачью душу. Ведь ни для кого не секрет, что у кошек тоже есть душа, не так ли?..

 А вот и новая истина от Куцехвоста –   
«Прикосновение тепла руки (лапы), всегда приятно. Прикосновение тепла души, всегда трогательно»