III

В нас ведь не было храма. Потому мы молились руинам. Я отверг здесь себя столько раз, сколько раз приходилось падать. И в надежде на отклик я находил лишь стены.

Будь ты призраком своей непрожитой жизни, как бы ты шел по пятам за собою? Какою бы тенью ты был ведом, если бы знал, что лучи их чужого солнца тебя никогда не настигнут? Так у меня появились десятки причин забыть и лишь пару причин идти дальше. Однако куда бы ты ни зашел в этом мрачном густом лабиринте, ты бесконечно приходишь к себе, но бесконечно бредешь в никуда, и натыкаясь на первопричину, как на первоузел петли, тебе видится выход лишь в ней.

Меня породил гнев, боль и социальная грязь. Это изуродовало меня изнутри, но подарило мне стержень. Меня погубила тяга к прекрасному. Она заставила биться мое сердце в конвульсиях, пока я не начну здесь блевать черной кровью. Удивительно, как много боли тебе может нести свет, и как много силы тебе может дать тьма. Две столь разных материи уродуют тебя одинаково, вопрос только в том, через какие муки и что тебе первым воздаст.

Мы строили себя из того что было под руками, старательно закрывая глаза на процесс, лишь бы выносить наш результат. Моя жизнь – это бой с тенью, тенями в ней были мы.