Консорциум. Сердце Мира. Глава Омикрон

Консорциум
Новелла
Сердце Мира


Глава Омикрон
Зов сердца


Я проснулся в поту, просто подскочив с кровати. В ушах стоял бой барабанов – эта гамма стучащих звуков разрывали мои уши. Я закрыл их руками, скорее инстинктивно, нежели обдуманно. Но бой не прекращался. А ведь давно знал, что эти звуки исходят не извне, а словно изнутри меня, из самого разума или сердца…
За дверью моей небольшой, но уютной хижины, что я сколотил неподалеку от города Харглен, стояла теплая и даже душная весна 213 года от Войны Грехов, или, если быть более точным, с момента смерти моей мамы, Регины Малой.
Столько лет утекло с тех пор, как я оказался на Пангее Ультима. Человечество обживалось в новом мире, и меня очень сильно печалил тот факт, что люди старались забыть свое прошлое, пытались начать жить с чистого листа. Война Грехов вместе со спасителями Объединенного Человечества были без права на то забыты и унесены за сознание нового поколения. Даже в учебниках истории почти ничего не осталось о тех временах. Люди освободились от прошлого, с радостью и болью в моем механическом сердце.
И все эти долгие годы я пытался цепляться за подсказки, что подкидывала мне судьба, но они ни к чему не приводили. Даже та книга, что я встретил на руке статуи моей мамы, – кстати, к слову, кладбище было заброшено и в итоге исчезло с лица земли временем и самой природой, – не дала мне подсказки к дальнейшим действиям. Ее бумажный прототип, который я с трудом отыскал в одной из библиотек крупных мегаполисов, потрепанный и лишившийся переплета, я прочитал раз сто, если не больше, и, казалось, буквы отпечатались в моем сознании, но, как я и сказал, это ни принесло мне знаний, которых я требовал…
Я поднялся с кровати, а барабаны продолжали стучать, разрывая мой разум. За минувшие годы тело стало хуже слушаться меня: суставы болели, чуть ли не каждый день, а иногда и вовсе то руку, то ногу, сводило судорогой. Зрение портилось, но я все же продолжал читать и искать хоть какие-то крупицы информации. Продолжал искать и надеяться, что все то, что со мной произошло здесь, на Пангее Ультима, не зря.
Добрался до бочонка с водой и умыл лицо, глянул в зеркало и оторопел. Глаза вновь были голубыми, вернее серыми из-за старости. Но будь я молод, я бы четко увидел небесную голубизну. Барабаны не смолкали.
Накинул на себя легкий костюм, какие были в моде в городах. На них не было ни пуговиц, ни молний, ни застежек. Да и одевались они очень легко: стоит лишь накинуть на плечи и он сам примет необходимую форму. Можно, конечно, было поиграться с настройками и даже изменить цвет, но этот серебристый оттенок с белыми полосами и золотистыми, словно солнечный луч, вставками мне нравился. Всунул ноги в ботинки, которые так же подстраивались под мое тело, и направился к входной двери. Распахнул ее и на мое лицо упал солнечный свет, а так же в этот момент под аккомпанемент барабанов я услышал этот голос, который нельзя было услышать нигде в мире, так как его и описать-то было невозможно:
– И-иди ко мне-е…
Я вздрогнул и лишь через какие-то мгновения сделал шаг наружу из своей хижинки. И вновь голос:
– И-иди ко мне-е… Я жду-у тебя-а…
Мне не было страшно, но это было что-то совершенно необычное. Я никогда не слышал ничего подобного и вот – этот странный голос, зовущий меня, манящий. Бой барабанов усиливался, а после резко стих.
Вспышка перед глазами и я потерял ощущение своего тела. Передо мной стали проноситься звезды, но не перед глазами, а перед самим разумом. А после эти звезды сложились в образ, мираж, нечеткий и расплывающийся.
Я увидел людей, целый лагерь. И все заняты своей работой. Какое-то большое устройство, направленное сверлом прямо на землю. И все это было без какого-либо звука. Барабаны вновь начали стучать в голове, вернее не в голове, они исходили прямо со всех сторон. Но барабан стих и появились другие звуки, дополняющие картинку.
Голоса людей, шум каких-то двигателей, а после громкий, ревущий, разрезающий звук свист – это та буровая установка начала свою работу.
Видение пропало, растекаясь в стороны, а потом вновь появилось, но все стало уже иначе. Буровая установка была отогнана в сторону, а в том месте, где она бурила землю, образовался ход, тоннель, в котором начали работу люди.
Бой барабанов вновь возник и бил еще сильнее, четче, звонче, выбивал ритм…
И я понял, что это был за ритм. Так бьется сердце, нет, сердца…
Видение поплыло по тоннелю, встречая по пути людей, устанавливающих что-то, доделывающих, переговаривающихся между собой, все дальше и дальше, углубляясь под землю, словно направлялось к самому сердцу земли. И я летел вместе с этим видением. Это путешествие продолжалось достаточно долго, но с приближением стук сердец лишь усиливался, становился отзывчивым и резонировал от сводов тоннеля, сливаясь в единое целое.
И путешествие было прекращено. Здесь было так темно, что легко можно было бы употребить выражение: «Хоть глаз выколи». До этих глубин люди еще не успели добраться, и я был первым свидетелем того, что мне хотели показать.
Вдруг стало появляться освещение, или я начал привыкать к этому мраку, находить очертания, видеть то, чего не должен был видеть вовсе. И я увидел, к чему меня вели.
Я находился в большой и просторной естественной нише, а ровно по центру этой ниши был столб, монолит, состоящий из одного цельного материала, отличающегося от всех других, что здесь находились. И не узнать этот материал я не мог.
Орихалк. Божественная ртуть или «Слезы Богов». У этого металла было много названий, известных мне и нет. Но все они объединялись лишь в одном – это был тот самый металл, из которого были выплавлены все фигурки животных, что давали своим обладателям сверхъестественные силы.
И у меня самого было две фигурки: Сурок и Наутилус, так что я не мог ошибиться.
Стук сердца стих и вновь послышался голос, но теперь он звучал громоподобно и раскатисто, резонируя от стен и потолка:
– Иди-и ко мне-е! Я жду-у тебя-а!
И видение исчезло. Просто оборвалось, выкинув меня из себя.
Барабаны, или сердца, больше не стучали.
Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на траве неподалеку от своей хижины. Поднялся на ноги, отряхнулся и посмотрел далеко на горизонт. Я знал, что сердце все еще бьется, и я знал, где именно, в каком направлении мне нужно идти, чтобы добраться до него.
И я сделал первый шаг, а затем второй и третий.
Меня призвали, и я отозвался на этот зов…