Глава 1

Она шла к успеху. Или как пробеать молодость.

Внимание. Данная рукопись приближена к реальности, но не является автобиографией. Она может проходить доказательством по многим уголовным делам и весомым аргументом в административных правонарушениях. Так как герои книг присутствуют наяву, все имена заменены крайне прегнантными кличками. Любая схожесть с действительностью, как говориться в ГТА, ошибочна и не является правдой.      
Чем незамысловатее название у книги, тем хуже ее содержание. Этот довод не подтверждается большинством классических произведений. Но мою самодеятельность очень даже можно охарактеризовать подобным изречением.

О названии.
Я тот человек, у которого для построения идеального успешного будущего есть все. Так сказать, у меня не то что бы кирпичик лежит на дне котлована, у меня уже целый фундамент готов к продолжению стройки. Но жизнь не готова постелить мне ковровую дорожку через все препятствия на пути. Именно эти препятствия сделали меня тем, кем я являюсь сейчас. Дальше – больше. Больше препятствий, больше взвешенных решений и, надеюсь, в скором времени, я выберусь со дна и достигну успеха.

Книга родилась случайным образом. После психотерапии. Как результат работы над собой.
 
Излюбленное задание психиатров в терапевтических целях – это введение дневника с хорошими и плохими мыслями и воспоминаниями.
Эта писанина – история болезни человека эмоционально застрявшего в юном возрасте, после перенесенного развода родителей и не сумевшего с этим справиться.    
И вот, я поступила в университет на техническую специальность… не имея никаких знаний отхватила бюджетное место. При всем этом, не буду хвастаться, с самооценкой у меня все в порядке, она заниженная, как и у любого уверенного в себе человека, но, я считаю себя симпатичной, хотя мои параметры далеки от совершенства.

Сейчас, я должна попытаться составить о себе картинку и сложить, желательно, хорошее впечатление. Мой рост что-то среднее между: «О, мой бог! Ты что два метра ростом!?» и «Когда сняла каблуки – не такая уж ты и высокая». Перекрашенная в рыжий, с голубоватыми глазами особа женского пола. Весом около пятидесяти пяти килограмм. Узкие плечи, но широкая грудная клетка, как побочный эффект нереализовавшегося пловца. И когда я пытаюсь купить джинсы, то ни одна модель не подходит, потому что ноги длинные, а в стране, будто на одних карликов пошивы производят.
 
Черты моего характера будут описаны в историях из жизни, что последуют далее.
Иезекииль – мой псевдоним, на время прочтения данной рукописи.
Эта книга выступает в роли моей длинной юмористической и сатирической исповеди. Повествование будет скакать по годам и месяцам. В связи с этим должна сложиться полноценная картина моего бытия или же наступить полнейшая дезориентация.
   
Итак

Глава 1

Жизнь моя не задалась с самого ее начала. Когда в моей голове происходило развитие ранее незадействованного органа – мозга, примерно лет в десять, я влюбилась.
 
Представьте себе восьмилетнюю девочку с белокурыми, отблескивающими золотом, волосами, голубыми, словно талая вода из горной реки, глазами, которая встретила идентичного, по внешним данным, мальчика.
 
Мальчик, который был для меня самым близким в период взросления. Человек, ради которого я ходила на ненавистные тренировки по плаванью, с которым было приятно проводить время, смеяться и дурачиться, мечтать и делиться всякими глупостями. Я считала нас полноценными друзьями и различие полов никак меня не волновало. Ведь мозг еще не был извращен понятиями о пестиках и тычинках.
 
Когда мы познакомилась с Убийцей, нам было по восемь лет. Примерно с пятилетнего возраста задрипаный автобус с наклейкой «Осторожно дети» во время сон часа в детском саду увозил меня в лягушатник, где и приобретались навыки скольжения по воде. Занятия плаваньем не доставляли мне особого удовольствия. Просто я из тех детей, что не могут усидеть на месте. Пребывание в детском саду для меня было равно заточению. Но поездки в бассейн, вместо сиесты, хоть как-то скрашивали пребывание в помещении набитом жалкими пародиями своих родителей.
 
Из-за проблем с опорно-двигательным аппаратом, ортопед, он же хирург, порекомендовал продолжать тренировки по плаванью и после садика. Новость я приняла без улыбки на лице. Меня поместили в одну группу с моей старшей сестрой, которая являлась поводырем по городу за пределами района, где проходило наше детство.
 
После первого 1 сентября в моей беспечной жизни, я начала не только учебную деятельность, но и спортивную. Перебравшись из лягушатника, где мне было самое место, во взрослые ванны меня охватил скромный восторг. Таких просторов я еще не видала. Здоровая, наполненная хлорированной жидкостью прямоугольная посудина, окаймленная плитчатыми бордюрами с отводами, 50х25 метров с парой десятков старух в бирюзовой массе так и манила меня погрузиться в воду. Даже в самой мелкой части бассейна находясь в вертикальном положении, прижавшись пятками ко дну, меня закрывало с головой, только подняв руки высоко над головой, пальцы оголялись на воздухе.
 
Великолепно.

На первой совместной с сестрой тренировке, я неумышленно раскрыла свой потенциал к столь мокрому виду спорта. Меня заметила женщина средних лет, что работала тренером будущих олимпийских чемпионов. Среди этого звездного состава и находился мой будущий друг и возлюбленный – Убийца. Стоило мне вылезти из бассейна, как высокая беловолосая властная женщина, в белоснежном, как у врача, брючном костюме подошла ко мне, вручив записку для родителей.
 
Роковая бумага, после которой в моей жизни началась бесконечная работа «на результат».

Первые летние каникулы в школе. Важный момент для любого ребенка. В это лето ты выбегаешь на улицу, а там пусто. Все отбитые на голову дворовые друзья резко перестали существовать. Вся эта беззаботная атмосфера улетучилась. Улица опустела. Моя спортивная секция укатила на Юг, а я осталась дома, сидеть на балконе, уставившись в окно и наблюдая за тем, как проходит день за днем. Как ни странно, но я ждала сентября. Мне хотелось снова попасть в школу и в заспанном виде вываливаться из папиной служебной машины прямиком у дверей бассейна. Но признаться честно, я ненавидела все это. Ведь, по сути, моя жизнь, не моя, а лишь та, которую мне предложили родители, без права внесения собственных корректировок.
 
Мне 12.
 
Моя семья переехала в новую квартиру, уже как два года.

Отец купил мне лыжи, чтобы я могла посещать уроки физкультуры. Исходя из текста, мы поняли, что наступила зима. На тот момент на моем счету было двадцать две золотых медали, III взрослый разряд по плаванью, звание чемпиона области, примерно двадцать кубков и прочих призов и наград. Неплохо для двенадцати летней крохи, я считаю.

Так вот. Зима. Холодно до трясучки, а физкультура на лыжах это святое и ведь нужно было опробовать новые лыжи. Денег в моей семье было не так много, как на сегодняшний день. Каждая покупка для меня имела высокую значимость. Как известно, большинство родителей стремятся дать детям лучшее детство и позволяют прожить его куда красочнее, чем они сами.

Если возвращаться к уроку физкультуры, то он был, как и все остальные уроки в школе, однообразным и скучным. Но куда интереснее проходило мое время после школы.
   
Мы с Пастырем, моим зарекомендовавшим себя другом и соратником, решили покататься в местном лесу с горки на лыжах. Погода была великолепная и, кажется, это был субботний полдень. Утопив лыжи в снегу, я сконцентрировала свое внимание на приближающемся ко мне человеке. На морозе глаза слезились, к тому же солнце очень ярко святило со стороны, куда был устремлен мой взгляд. Мне с трудом удалось разглядеть улыбку на лице остановившегося около меня мальчика.

Передо мной предстал Убийца. Этого дорого моему сердцу человека, я не видела очень давно. Тогда время тянулось иначе, эмоции были ярче, чувства выражались насыщеннее. Поэтому те два месяца, что меня не было на тренировках, казались для меня мучительной вечностью. Все, что он говорил, лилось из его уст, как песня, у которой я не знаю слов. Смотря на него, внутри меня все сжималось, я ощущала какое-то необузданное чувство. Мне хотелось, чтоб этот человек был рядом всегда, но понимала, что не могу сказать, о своих зарождающихся чувствах в лицо в силу глупых предрассудков.

Я поймала себя на мысли, что это судьба.

Придя вечером домой, я написала ему электронное письмо. Когда, я карябала это сообщение, внутри меня все цвело и пахло, мозг вытек, а сердце колошматило в груди так, будто я залпом выпила флакон водки, хотя при моем весе, я не уверенна, что сердце бы продолжило свой ход.

Текст: Я хотела сказать, что я очень сильно люблю тебя.

Положительного ответа не последовало, лишь ошеломляющая правда, несущая в себе тонну боли и шрамы на глазах от разбитых розовых очков.

Он меня отверг. Оказывается, так бывает в жизни. Последствия мультиков – это мечты о принце на белом коне. В общем, та самая известная фраза с просторов интернета о розовых очках, которые бьются стеклами внутрь, оправдала себя.   
Сердце, словно осколочная граната, разорвалось глубоко внутри меня. Натянув уверенную улыбку на лицо, я замяла то разочарование и выбросила из головы все бредни о чувствах и любви, которыми когда-либо питала свои ожидания о счастливом будущем и крепкой семье. Я ходила каждый день как во мраке. Только пополняла запас жизненно важных ресурсов. Мне было стыдно появляться на тренировках и ничего лучше как прогуливать их, мне в голову не пришло. Но мать, придя с работы раньше обычного, застала меня сидя дома перед телевизором и секунду спустя, я уже уворачивалась от летящей в меня тапочки. Внятного ответа, расстроенная моим поведением матушка, конечно же, не получила.

Я своими же руками уничтожила светлое обеспеченное олимпийскими победами будущее… из-за любви, которой не было места в моей жизни и полном отсутствии здравого смысла.

Мне 14.

Развод родителей.
Когда внутри рушатся понятия о счастье. Когда тебя пожирает чувство никчемности и ненужности. Когда сердце не может собраться воедино, после первой и сразу же невзаимной любви в раннем возрасте. Когда ты, смотря на своих родителей, думаешь: «У меня все будет так же: семья, взаимопомощь, постоянная поддержка», - в жизнь вклинивается развод. И оказывается белая ложь со стороны изменяющих друг другу родителей, которая дает детям иллюзию защищенности и благосостояния, оказывается подводными камнями, в океане под названием «Семейная жизнь».

Барахтаясь в луже семейной жизни, со временем начинаешь чувствовать усталость, тогда в ход вступают супружеские глупости, они же – подводные камни, встаешь на эти скрытые под толщей воды булыжники для того, чтобы перевести дух и просто поплыть дальше, но слишком велико искушение. Куда проще рушить, чем строить. Совсем скоро плыть уже надоедает, и весь путь превращается в подводную мостовую, по которой беспечно шагаешь, забыв обо всех последствиях. Так и разрушилась моя семья.    

Приходя домой со школы или с прогулок с одноклассниками меня, на протяжении пары месяцев, ждал один и тот же разговор. Мать говорит, что она пыталась сохранить семью и последний человек на земле это мой отец. Ну а отец, говорит, что в разводе виновата мать, которая из-за своей эмоциональности разрушила брак. И я тот самый неповинный человек, на ком отыгрывались родители из-за неспособности решить проблему между собой без привлечения посредников.

Я, не выдержав психологического давления, впадаю в долгосрочную депрессию и перестаю полноценно существовать в социуме. Амбициозный экстраверт внутри меня перебрал со снотворным и на смену ему вышел интроверт-анархист.

Так как я носила статус несовершеннолетнего дитя, мне предстояло сделать выбор: остаться под крылом у матери или же стать успешной подле отца.   

Мать из-за страха остаться в одиночестве, начинает «незаметно» переманивать меня на свою сторону. Делала она это крайне неумело и все ее лозунги о любви и том, что она живет только ради детей, пытаясь спасти своих крошек от деспотичного консерватора – отца, лишь отталкивали от нее.

Отец же поступал умнее, прикрывая свою истинную сущность манипулятора со стажем, маской добродетели, он говорил, что выбор остается лишь за мной, и только я вправе решать с кем мне жить дальше. Говорил о том, что он не будет себя разукрашивать и презентовать передо мной, уверил меня, что его слова никак не повлияют на мой выбор и что он, конечно, расстроится, если я не выберу его, но переживет.

Маленькая двуногая тварь внутри меня уже научилась управлять моими умозаключениями, отсекая любые чувства и оставляя только ассертивность решений.
Все, чего я хотела, это счастливая обеспеченная жизнь полная развлечений, это мог дать мне отец. Мать же постоянно выносила мозг своими проблемами. Проблемами, которые вообще меня не должны были касаться, но она, будучи раздавленной личностью, так не считала.

Настал момент, и я сделала выбор. Я просеменила до нашей мрачной кухни. Отец ужинал, одной рукой держа газету, а второй почесывая плечо. Он клал новостную макулатуру на массивный деревянный стол, поглощал ложку маминой стряпни, переворачивал страницу и снова брал газету в руку. Рядышком стояла банка малосольных огурцов, пустая рюмка, а дополнял картину наполовину полный пузырь водки. Багровые стены, которые выбирала мама, нагоняли атмосферу «Крестного отца».

«Ты принесла мне благую весть, Иезекииль?» - Пронеслось у меня в голове, пока я стояла в оцепенении.

Как тяжело мне далось тогда, сказать отцу, что я хочу быть с ним, а не с матерью.
Отец принял мой выбор, но все же, сказал, чтоб я не уведомляла мать о своем решении.

 На следующий день развод отложился. Аргументируя это тем, что моя сестра скоро станет совершеннолетней, и будет намного лучше, если она выйдет во «взрослую жизнь» из полноценной семьи. А может за это время и у родителей поучится осознать свои ошибки и попробовать начать сначала.    

Мне вот-вот будет 15 лет.

Развелись.

Все жизненные пробелы до пятнадцати лет заполнялись не алкоголем, а книгами. Правда, книги не были прочитаны, скорее были написаны. Я уходила в выдуманный мир, построенный на моих проблемах в семейной и «личной» жизни. Захлебываясь музыкой, я писала страницу за страницей, пропуская все стычки с членами семьи.
Я написала свою первую книгу в дух частях и закрыла компьютер до самых худших или лучших времен.

Настало время чаще выходить на улицу. Так я и познакомилась с Гопником. Мои первые отношения.

Поправка.

Первые целомудренные отношения.

Наши встречи напоминали сказку, в которой я была красавицей, а он чудовищем. Он единственный, кто дарил мне цветы. Когда я получала этот необъятный веник из роз, на моем лице читалось отвращение во всем его многообразии, но в душе я была самой счастливой девочкой. Гопник по-настоящему любил меня. (Это не правда, но мне нравится так думать). Ценил. Но также забывал про меня и устраивал эмоциональные сцены. Это было с одной стороны так приятно, а с другой так душераздирающе. Ведь, я не видела с ним ничего кроме разбросанных носков, отсутствия денег и упущения всех перспектив. Я, смотря в его бездонные глаза, не видела совместного будущего. И плюсом ко всему, из-за пережитого в двенадцать лет разрыва сердца, на все слова о любви, я реагировала, как сторожевой пес на преступника. 

Первый мой поцелуй произошел в подъезде с ним же. Достижение ли это или просто смех, не мне решать, я была скорее в преддверии чего-то нового.   

Увидев Гопника первый раз в своей жизни, я сразу поняла, что мы с ним связаны. Так оно и оказалось. В первую нашу встречу, он дал подержать мне медаль, которую буквально час назад (разумеется, на тот момент) выиграл на соревнованиях по легкой атлетике. Медаль, чья лента, цветом в российский триколор, насквозь пропиталась пивом.

Мы сидели друг напротив друга и его поведение, заставляло краснеть от испанского стыда. Гопник рассказывал историю, как он решил обмыть победу, и чуть было не попался тренеру на глаза с пивом. В момент спрятав пиво в рюкзак с формой и всеми почестями, ему удалось избежать скандала. Но закрывать пиво, как-то особо не было времени и по законам всего, чего только можно, оно разлилось и пропитало все содержимое портфеля.

Днем ранее, мои хорошие друзья позвали меня культурно выпить. А я, на тот момент, была перепившая с празднования Нового Года. Мое второе в жизни похмелье. Распитие спиртных напитков, в тот период времени, не доставляло мне должного удовольствия. Просто употребление алкоголя давало возможность влиться в определенный круг общения. Обрести друзей и сблизится со знакомыми.

Из-за желания быть как все. Находится в эпицентре подростковой жизни. Рассказывать, о том, сколько бутылок водки можешь выпить за вечер в одного. Попадаешь под определенное влияние. Влияние алкоголя на мировоззрение.
Жизнь вне школы, становилась серой без градуса в крови. И каждый день стал превращаться то в сильное опьянение, то в безумный похмельный синдром.
Исходя из всего выше сказанного, я не смогла отказать алкодрузьям. Мое согласие на пьянку было получено. Алкоголь в меня не лез, да и пить не было особого желания, к тому же я обещала матери вернуться домой к девяти вечера.

Примерно в пять часов дня или уже вечера, мы со школьной командой по литерболу добрались до деревеньки в черте города, до которой не ходил общественный транспорт. Один из сборной, оставил перчатки дома, а пакеты с пивом начинали доставлять дискомфорт отмерзающим конечностям. Я не поскупилась и предложила ему свой рюкзак для упрощения сложившейся ситуации. О чем, в дальнейшем, сильно пожалела.

Буквально, через пару часов вся банда носилась в пьяном угаре по просторам нескромного домика на отшибе. Мой трезвый взгляд на вещи не давал полностью проникнуться атмосферой праздника. Поэтому, недолго думая, я отыскала свой рюкзак и отправилась домой. Я уехала, в самый разгар танцев. Но если посмотреть на это трезвым взглядом, то танцы в этом контексте были лишь хаотичными дерганьями под черный рэп, сопровождающиеся выкриками отдельных русских слов, примерно схожих по звучанию с английским речитативом. В такие моменты, хочется выпить, но если нет желания, то лучше просто сбежать. 

Тогда, я жила с матерью, и наши отношения были вполне адекватные. И конечно, все мои нескончаемые запои начались уже после того, как отношения с мамой испортились, и мы перестали общаться. И именно желание уйти в беспросветное пьянство поспособствовало дальнейшему развитию проблемы «взаимопонимания». Точнее его отсутствия. Замкнутый круг, внутри которого безостановочно вращается бутылка.
Как и все подростки, я понимала, что говорить родителям о своем пристрастии к алкоголю плохая идея. И само собой приходилось заменять предстоящие развлечения на более невинный досуг, когда в беседе с родителями заходил разговор о планах на день.

Я уведомила свою мать, что буду до вечера в деревеньке, находящейся в черте города. Объяснила, что родители друга моего одноклассника уехали на новогодние праздники и разрешили своему сыну пригласить пару друзей, для того, чтобы доесть салаты и прочие вкусности, оставшиеся с тридцать первого числа.

Мне поверили.

Чтобы не запятнать репутацию перед матерью я на самом деле вернулась под вечер, еще и трезвая. Но перед этим, все равно, зашла в магазин и купила томатного сока, на случай если она решит понюхать воняет ли от меня чем-нибудь. Ибо от парочки сигарет на «празднике» я не отказывалась, так что перестраховаться было вынужденной мерой. 

Открывая входную дверь, я параллельно снимала кроссовки, чтобы мое появление в квартире, не было таким приметным. Но стоило двери заскрипеть, мать сразу вылетела из своей комнаты и побежала ко мне на встречу. Она вцепилась в мое окоченевшее тело, заточив его в тески объятий.

-Ты что-то принесла?

Коробка с соком за моими плечами радостно бултыхается при каждом движении портфеля.

-Да, мам. – Сказала я, стягивая лямки. - Томатный сок.    

А как моя мать любит томатный сок, даже Ромео с Джульетой не смогли продемонстрировать это сильное чувство.

Мать забрала у меня свою прелесть и скрылась на кухне, что позволило, мне скинуть с себя верхнюю одежду. Стук ее тапочек стал приближаться. Она вернула мне заметно опустевшую коробку с соком и довольная отправилась обратно к себе в комнату, держа в руке доверху наполненный красной жидкостью стакан.

Я закрутила крышку потуже и небрежным движением руки закинула сок обратно в портфель. Поднеся те же пальцы, что участвовали в устранении возможной протечки к носу, дабы избавиться от оттаявшего муконазального секрета, я ощутила крайне мерзкий запах от кожаного покрова. Запах хмеля и солода. Шестеренки в моей голове быстро смахнули с себя пыль, и моя опорно-двигательная система заработала в исправном режиме. Как пуля, я просвистела в стенах коридора и вломилась в свою комнату.

Тонкая нотка «Жигулевского» веяла из моего портфеля. На самом дне пострадавшего школьного атрибута покоился раздавленный крем. Пиво оставило свой след на моей репутации. Айпод затонул внутри этой ужасной смеси. Рюкзаку пришел конец.
Тут не обойтись без качественной стирки. Все мои навыки по включению стиральной машинки оказались применимы на практике. Запустить замызганный портфель в стирку, со спокойной душой выдохнуть и перекреститься на дорожку оказалось недостаточным. Разноцветный рюкзак все равно вонял, как труп бомжа.

Поняла, я это только утром. Поднеся портфель к носу, я ожидала погрузиться куда-то в цветущие альпийские луга, но никак не в ночлежку для бездомных. 
Этим же утром мне набрал друг по школе, с которым накануне мы находились на вписке в злосчастной деревеньке. Он позвал меня в небольшое кафе, расположенное на территории продуктового гипермаркета. Из рода, когда очень голодный зашел что-нибудь купить и чтоб не есть на улице, после покупки, можно задержаться в гастрономе, спокойно присесть и без напряжения покушать.

Делать мне все равно было нечего, а интересную историю о завершении попоища, хотелось бы услышать.

Вид у меня был нелепый. Сиреневая шапка с изображением легендарной галочки «Найк». Мужские утепленные кроссовки сорок второго размера. Такое складывалось впечатление, что пару минут назад, я вымаливала подаяние на остановке. Просто помимо шапки, которую моя тетя прислала мне из Америки девять лет назад, на мне были тренники(Спортивные штаны, на сленге нашего района «спортики» или «спорточи», но на публике принято говорить «тренники») и очень дорогая, но исшарканная горнолыжная куртка.

Ну и куда же без моей любимой подростковой внешности. Ни кожи, ни рожи. Мои золотые волосы к этому времени стали цвета гнилой травы. Русые - порой светлые, порой темные. Челюсти облачены в целые системы по исправлению прикуса, моих кривых зубов. Железо вперемешку с мрамором и резинками, тянущими одну челюсть к другой.

Я не могла есть пару месяцев после установки брекетов. Это был беспросветный кошмар.

Вот именно там я и встретила гопника своей мечты. И мы жили, не тужили. Но потом все пошло по извилистой дорожке и на виражах мы поразлетались в разные стороны. Разошлись как в море корабли. Жалко его, он страдал. Мы были слишком похожи, чтобы быть вместе.   

После этого я чего-то запила.

Но вот досада. Топиться в алкоголе, я начала далеко не из-за горя. Мне не хватало этого тепла, встреч в любую погоду, не будь то сильный ливень или якутские морозы, не хватало всего того веселья, которое было в наших отношениях с Гопником.

Но признать это не подобало моему рассудку. Я считала, что все наши последующие встречи не несли в себе никакой привязанности. Просто игра, перед началом которой, правила никто не прочитал. 

Первая наша встреча после «расставания» была четырнадцатого марта. На тот момент мне уже шел семнадцатый год. Самый пик ночной школьной жизни. Распитие крепких спиртных напитков на квартирах знакомых или даже незнакомых людей. В одном из таких пристанищ я и скоротала вечерок в компании своих замечательных друзей.
После школы четырнадцатого марта, Пастырь, я и Княжна Марфа начали собираться на посиделки в компании друзей моего бывшего молодого человека.

Задачи на ближайшие четыре часа были следующими: Марфа должна была сблизиться с Моряком (хозяином хаты, куда направлялось наше трио), моя миссия – не вывернуть желудок наизнанку, но при этом упиться до такого состояния, в котором вращается комната, ну, а задача Пастыря заключалась в тотальном контроле всего происходящего.

Циферки на часах начали расплываться. Я сижу на краю ванной и на мне, почему-то, нет футболки. Напротив Княжна Марфа. На левом запястье четыре кривые горизонтальные линии, длинной примерно в два сантиметра, осторожно начерченные ручкой друг над другом поперек, ярко синих вен. Одна такая линия, чем-то напоминающая дефис, только размером ХXL, олицетворяла одну опрокинутую стопку. Таким образом, велся подсчет выпитого спиртного.

К примеру, мой максимум это пять рюмок водки по пятьдесят грамм каждая. Если выпью больше, побегу извергать из себя все поглощенное за сутки.

И вот я сижу на лестнице. Подле меня Моряк. Мы курим сигареты одну за одной. Примерно на пятой, я поняла, что дым можно вдыхать в себя, а не просто держать во рту, как воду. Тогда этот процесс приобрел хоть какой-то смысл. После еще стал приносить и удовольствие. Ну, а потом и вовсе стал вредной привычкой.

Мои руки на затылке Гопника. Его пьяные глаза смотрят в мои. Мы стоим посередине коридора в квартире Моряка, четырнадцатого марта, примерно в час ночи. На моем запястье уже стоит пятая черточка. У мира вокруг стрелка спидометра перевалила за пару сотен. Мы целуемся.

Да, мы расстались.

Да, мы не должны были встретиться на этой квартире, в этом коридоре, лицом друг к другу.               

9 мая.

Я просыпаюсь в ванной в три часа ночи. Обстановка вокруг напоминает фильм ужасов. Абсолютная дезориентация. Мои ноги свисают с края ванной. Холод чугуна обжигает кожу в районе согнутых коленей. Застежка от лифчика впивается в позвоночник под давлением собственного тела на противоположную от свисающих ног стенку ванны. Я пытаюсь смотреть по сторонам, но картинка перед глазами затормаживает. Это может значить только одно -  кто-то до сих пор в «говно».

Буквально за час до того, как я очнулась в ванной, мы с Гопником благополучно обменивались слюнями на балконе, в перерывах потягивая сигареты.

После вписки четырнадцатого марта жизнь пару раз сводила нас с Гопником. И этот случай 9 мая был крайним.

Он пытался заводить отношения. Я пыталась привлечь к себе как можно больше мужского внимания. В целом, мы остыли друг к другу. И я уже думала, что мы никогда не увидимся, но наступила зима.

Праздновать Новый Год с родителями, это прошлый век, ребята. Очнитесь. Судьба меня опять подкинула прямо в руки к Гопнику. Не сказать, что это было случайное стечение обстоятельств. Компаний собиравшихся праздновать смену года без родительского контроля было достаточно. Ну а тех, кто мог предоставить квартиру – единицы. Точнее, лишь компания Гопника умудрилась заполучить квартиру без хозяев, еще и в куранты.

Напросившись на сие мероприятие и прихватив с собой отпиленную на всю голову деваху, я отправилась на празднование в надежде совершить обмен слюнями с далеко нелучшим представителем мужского пола. Меня не пугали возможные последствия. Скорее мне хотелось нажраться до потери пульса и пропасть где-то среди музыки и танцующей толпы синих подростков.

Все было под контролем до определенного момента. Один из очаровательных друзей Гопника хотел заполучить деваху, с которой я заявилась на порог хаты, но все никак не мог ее споить. Рюмку за рюмкой они пили один на один. Когда перед ним сидело уже три одинаковых девушки, он не выдержал и, вырвав меня из толпы, схватив за руку, утащил к белому другу на разговор.

-Слушай, Иезекииль, я реально не догоняю, почему она не пьянеет. – Начал он.
Меня же не столько волновала его дилемма, сколько безудержное желание обоссаться прямо здесь и сейчас разу уж мы оказались в нужнике.

-Слушай, а ты можешь отвернуться, - Пробормотала я, стягивая с себя джинсы.
Он любезно отвернулся, и моя разгоряченная пятая точка прижалась к фарфоровому ободу белого друга.

-Ай. – Вырвалось у меня от неожиданного соприкосновения.

-Че? – Начал было разворачиваться горе-любовник.

-Не смотри! – Заверещала я, опуская пластмассовый стульчак на ему положенное место. – Продолжай.

Теплая струя стремительно опустошала мой переполненный мочевой пузырь.

-Я уже забеался пить. Я в говно! Понимаешь? Ей хоть бы что, поговори с ней! Намекни там, что я засосаться с ней хочу и все такое.
 
Его речь напоминала далекий и, слава богу, пройденный этап развала СССР. Перед моим лицом мелькали отрывки, на которых Ельцин обреченно вещал, что он устал. 
Мои глазные яблоки покатились вверх, скрывая зрачки под веками от долгожданного опустошения.

-Ну, ты все там? – Раздраженно поинтересовался опрокинутый парнишка. – Я тоже хочу.

Стряхнув последние капли в слив, я оделась и позволила второму участнику разговора справить нужду.

-Ну, что я могу сказать. Она похоже масла выпила. У тебя нет шансов.

-Поговори! – Жалостно, повысив голос, попросил доссыкивающий друг Гопника.
 
Мы вывались из туалетной комнатушки и сразу же приковали к себе пару взглядов недоумевающих телок.

-Трахались. – Сказали мы в один голос.

-А-а-а. – Так же в один голос протянули две синющие персоны.

Светомузыка прожигала не только роговицы, но и барабанные перепонки. Мое забытие на танцполе продолжалось не так долго, как хотелось бы. Та самая непьянеющая девчонка, с которой я пришла на детский утренник ровно, как и мой предыдущий собеседник, отвела меня за руку в дамскую комнату.

-Этот тип совсем ошалел. – Начала она. - Там цветок скоро умрет от перепоя.
В моей голове обезьянка с тарелками настукивала похоронный марш раскатами нарастающей мигрени. С накрытого крышкой фарфорового трона, я подняла свои стеклянные глаза на расплывающийся силуэт взволнованной и до омерзения трезвой особи женского пола.

Она скривила лицо, глядя на меня сверху вниз. Я ее понимаю. Мало кому понравится школьница сидящая верхом на унитазе с не закрывающимся ртом, из которого то и дело капают слюни в перерывах между рвотными позывами.

-Какой еще цветок? – Пробубнила я, после секундного молчания, продлившегося целую вечность в моем вращающемся мирке.

-В который я выливаю водку! – Крикнула она, максимально склонившись к моему лицу.
Мои губы наконец-то сомкнулись, расплываясь в улыбке. Я испытывала столько же уважения к ней, сколько сочувствия к пацану, что уже и на ногах стоять не мог в отличие от прошаренной девки.

-То есть ты за все время не выпила с ним ни рюмки?

-Поначалу, я наливала ему водку, а себе воду, но после вашего похода в туалет, он забрал флак и стал сам заполнять рюмки. До краев.

Мои брови почтительно, с легким удивлением, поползли вверх.

-Потом, я просто стала выливать водку в горшок с какой-то пальмой или… че это вообще такое? Блин, не понятно.

Из нас двоих «непонятно» только мне. Собрав остатки соображалки в подкорке головного мозга, я наконец-то выдавила из себя что-то напоминающее совет:

-Ты, кароче, подожди.

-Да сколько можно уже, Иезекииль? – Раздраженно заверещала размалеванная бабенка.

Я прошипела на ее возглас и продолжила свою мысль:

-Он выпил уже так много, что на ногах стоять не в состоянии. Ляг с ним в кровать, и он сразу отрубится.

Я соединила большой и указательный пальцы в кольцо, оттопырив три остальных вверх, как гребень на голове петуха, обозначив жестом «о’кей», что все в полном ажуре.

Она была удовлетворенна моим предложением, хоть на лице этого прочитать было нельзя. Я сжала губы, создавая вакуум между ними и зубами, прижав язык к ретейнирам, разомкнула обветренные парные кожно-мышечные складки, сопровождая сие действие смачным цоканьем.

Этот вечер не закончился изнасилованием или обычным домогательством до кого-либо. Он закончился отключкой всех присутствующих. Лучший исход нелучшей тусовки.
Так прошел мой Новый Год в шестнадцатилетнем возрасте.

Что творилось со мной в период с 1 по 10 января, я размыто помню. Зато знаю точно, что с Гопником мы больше не виделись.            

Годы шли, менялись пацаны, ухаживающие за мной. И следующего «парня», после Гопника я променяла на работу в кальянной.

Он был бывшим моей сестры. Мы с ним гуляли по ночам, держась за руки. Как в грустных фильмах катались на троллейбусах. Он даже подарил мне печатную машинку, зная о моем угасающем увлечении.

Наше влечение друг к другу было противно липким. Я без конца думала, как же насолить Гопнику и одновременно мне выдалась возможность поднасрать дико раздражающей меня старшей сестре (у нас на тот момент это было взаимно). Красивый, но еще не опробовавший женской плоти, второкурсник был старше меня на пять лет.

В моей незакаленной опытом, но очень хитроустроенной голове вырисовывалась картинка, открывающая передо мной все двери во взрослый мир, куда я так слепо торопилась. Походы в кино с ограничением «18+» были меньшим преимуществом, что давали мне отношения с этим добродушным пареньком.

Он был явно расстроен тем, что моя сестра резко перестала поддерживать с ним всяческий контакт. К нему в голову не поступило идеи лучше, чем выпытать всю интересующую его информацию у младшей сестры своей «девушки». Как же это было глупо с его стороны, учитывая, как на тот момент меня интересовала наша разница в возрасте и возможность растрепать всему району, что я уже нашла себе парня взамен Гопнику, еще и лучше него по всем параметрам.

Договорившись с бывшим моей сестры (который еще не был в курсе, что они расстались) о встрече, я расфуфырилась как на показ мод, лишь бы привлечь к себе его драгоценное внимание, и отправилась на остановку общественного транспорта.
Безвинно хлопая ресницами, смотря ему в глаза, я сыпала несчастного комплиментами в перерывах между его монологами-рассуждениями о своей «бывшей», на которые он в свою очередь бездумно подкупался. Вскоре, с разговоров о моей сестре, мы перешли на личности. А потом и вовсе прозвучал вопрос «Когда мы снова увидимся?». Я подумала, что парень у меня в кармане и можно начинать свое давление на самолюбие Гопника, которому на меня было уже все равно.

В День Святого Валентина, мы с бывшим моей сестры отправились в кинотеатр на премьеру нашумевшего супергеройского фильма о мертвом бассейне. Изначально, это мероприятие было задумано мной, как извлечение выгоды из возраста спутника. С родителями на аморальную киношку идти не было особого желания, хотя они оба попросту отказались, так что, как нельзя кстати, мое «общение» с давно совершеннолетним представителем сильного пола сыграло мне на руку.

17 лет.

Дядя Олег, будем величать его так. Владелец величайшего заведения, в котором спустя месяц моей усердной работы, коллеги подсчитывали количество выпитого Иезекиилем алкоголя в тоннах.

Так вот, Дадя Олег – хозяин кальянной заочно принял на работу молодую энергичную особу. Причем само знакомство оказалось неочень удачным. В первую рабочую смену, я отшивалась за барной стойкой, приветливо встречая всех, кто заходил в бар. Отвечала на интересующие вопросы, принимала и отдавала заказы, разносила угли, в общем – делала свою работу. За барной стойкой сидела молодая пара приблизительно двадцатипятилетнего возраста. Они смеялись, распивая шампанское, и о чем-то беседовали, пока предметом их разговора не стала я.

-Ты кто вообще? – Спросил ОН у меня.

-Милый, ты чего – Одернула его ОНА. Ее пронзительные изумрудно-зеленые глаза, обведенные угольной подводкой, зафиксировались на мне – Ты новая девочка? Такая красивая. Сколько тебе лет?

Ее голос был до теплоты милым, я чувствовала, как что-то внутри хочет ей открыться, быть с ней искренней, но головой понимала, что мое здесь пребывание незаконно. Поэтому мой ответ должен иметь неоднозначную размытую, но понятную, форму.

-Думаю, меньше чем Вам. – Сказала я, абсолютно не думая о том, что ее могут задеть мои слова.

Но ее ни сколько и не смутил мой ответ, скорее, ОНА стала куда более заинтересовано на меня любоваться.

-Тебе, что 17?

Матерь божья, как она узнала, как она узнала? Крики паники у меня в голове.

-Вам, что 18?

-Да

ОН начал неловко отсмеиваться.

-Тебе 19. Ты на первом курсе. Хорошо? – Продолжил ОН после пары протяжных смешков.

-Дядя Олег? – Пропищала я.

-Вот и познакомились. Не подведи меня, на штраф нарваться не хочу.

Я понятливо кивнула головой.               

Я работала и делала уроки, которые поназадавали в школе, потом пила, потом курила кальяны, потом опять пила и снова делала уроки. И там, в этом баре, была вся моя жизнь. В этих двух залах. За моей любимой барной стойкой прошло мое лучшее время.               
Гости были разные, но все меня любили и приходили настолько часто, насколько это было возможно. Я чувствовала себя в этом развратном заведении в безопасности. Я убегала на смены от проблем в семье, проблем в учебе. На работе мне становилось спокойно и я начала ценить обретенную свободу.

Апрель. Чудный месяц. Я встретила на своем жизненном пути важного человека. Важного человека, в том смысле, что он просто для меня имеет большую значимость. А не обладает мировой известностью в качестве политического деятеля (к примеру). По началу, я не обратила внимания на эту девушку. Но, она меня заметила.

Отношения строят исходя из чувств, в первую очередь, преданности. Слабый ищет сильного, а сильный - о ком заботиться. Так и рождаются семьи.

Она увидела во мне бедную школьницу. Я очаровала ее. Еще плюсом положение моего отца, мои рыжие волосы, выразительные брови и скулы, утонченный стиль в одежде и ее пьяное сознание.

Но дружба – это отношения двух равных людей. Я нашла такого человека уже очень давно, поэтому никто не мог поймать мой взгляд в толпе.

Но этой молодой особе удалось заострить на себе мой взор. 

Она была сильная, не по годам эрудированная. Очень красивая. Очень свободная. Очень влюбчивая. У нее была вечная нехватка внимания. Она всегда хотела все контролировать. Всегда окружала себя большим количеством людей.

Мы с ней познакомились в этой самой кальянной, была моя смена. У человека, которого она любила, был день рождение в Апреле. И так сложилось, что празднование переместилось именно в тот самый «недавно открывшийся» бар, который на тот момент, являлся смыслом моей жизни.

Вместе с этой невообразимой девушкой, назовем ее Брутто, в мою жизнь пришел и ее брат – Иа. Ослик такой был. Грустный. Вот Иа был очень похож на этого ослика. Его привлекла то ли моя внешность, то ли неадекватное поведение.

Когда он приходил ко мне на смены, я смотрела на него просто как на клиента. Не более. Он не привлекал меня ни внешне, ни внутренне. Я видела, как он заинтересован в моей компании. Меня напрягали его долгие взгляды, плавные движения, непонятные улыбки и предложения сходить куда-нибудь.

У Иа была девушка, пару девушек. Именно любимых, с которыми он строил здоровые полноценные отношения. И было пару мелких пассий, которые просто вились рядом. В этом числе свое место подогревала я. Все его нескончаемые попытки пробраться в мои детородные органы, сохраняли статус, как проваленные. Не то, что бы он меня настолько сильно не привлекал. Нет, напротив, он достаточно хорош собой, но наличие в его домашней постели другой девушки, сильно отталкивало меня от каких-либо прелюбодеяний.      

18 лет.

Мы с Брутто начали тесно общаться, проводить много, даже слишком много, времени вместе. Все, кроме моего отца, были настроены против Брутто. Мать и сестра ненавидели даже ее имя. А я ценила в ней все. Ее отношение ко мне, плоские шутки про отсутствие моей груди и стандартные упоминания моего отца при любом уместном и неуместном случае. Она была моим ангелом.