Глава вторая

Дневник Ани.
01.09.05

   Ну вот, наконец-то дошли руки и до дневника. Весь вчерашний день обустраивалась на новом месте, так что не до того было. Впечатлений масса —особенно сегодня. Кто бы мог подумать, что я чуть не опоздаю к началу! Хорошо, что сегодня занятий не было, а только знакомство. Нас, первокурсников, набралось аж сто пятьдесят человек на мой факультет, и вся эта толпа кое-как уместилась в самой большой аудитории на кафедре. Нас познакомили с деканом и куратором.

   Я настолько устала вчера, что не услышала будильника, и продрала глаза только к восьми часам. Катастрофически поздно, если учесть, что в универе я должна была быть в полдевятого, на голове —воронье гнездо, а в голове— туман. С чертыханьями, в спешке, кое-как привела себя в порядок и выбежала из комнаты, едва не забыв ее закрыть. Плохо все-таки, что ко мне так никого и не подселили пока: с соседками по комнате я бы ни за что не проспала. Обязательно бы кто-то встал раньше меня и не дал спать. Хорошо еще, что до корпуса нашей кафедры было двадцать минут ходу. Я уложилась за пятнадцать: вбежала в битком набитую аудиторию перед самым началом и отчаянно заметалась в поисках места, но все было занято… Наконец, у самой стены нашла почти пустую (о чудо!) скамью, на которую никто, кроме мрачноватого парня не позарился. Парень сидел, уткнувшись носом в читалку и даже не удосужился ответить на мое: «Привет, здесь свободно?», а просто кивнул и снова углубился в чтение. Я радостно плюхнулась на свободное место рядом с ним и даже не успела толком отдышаться, когда в аудиторию вошли декан и куратор.

    Декан оказался солидным лысоватым мужчиной с корсарской бородкой (мне он, почему-то, напомнил Мефистофеля). Мефистофель представился Романом Олеговичем Куртиным и произнес пространную речь о необходимости и важности программирования в современном мире, а также о том, что мы поступили в один из лучших ВУЗов в федеральном округе, так что это очень престижно иметь диплом Энского Политехнического... Ну, в общем, я бы удивилась, если бы декан сказал, что институт заштатный и диплом по окончании можно смело выкидывать – держу пари, такое говорят всем первокурсникам.

    После длинной и утомительной речи Куртина слово взял наш куратор —молодой и лохматый, в потертых джинсах и белой рубашке человек. Его звали Георгием Александровичем Китаевым и он должен был вести у нас основы программирования. Ну просто парень с соседнего двора, а не препод. В отличие  от Куртина, он был краток. Просто представился и сказал, что ждет нас завтра с утра на первой паре, где мы выберем старост групп. Потом нам вручили студенческие билеты и поздравили со вступлением в славные ряды институтского  братства. Я с интересом всматривалась в своих новых однокашников, особенно, почему-то, стало любопытно, как зовут моего соседа по парте. Долго ждать не пришлось: Китаев вызвал Горского Антона Алексеевича и парень, который сидел рядом со мной, пошел за своим студенческим. Я рассеянно следила за тем, как он подходит к преподавателю и думала, что где-то видела его лицо, вот только где? Горских среди моих знакомых не числилось... Так задумалась, что подпрыгнула, когда услышала от своего соседа, уже успевшего вернуться на место, недоуменно -ворчливое: «Чего уставилась?!».

  Я растерялась и только посмотрела в тёмно - карие глаза, выдавив: «Прости!». Он хмыкнул, и, дернув плечом, уткнулся носом в свою читалку. В этот момент прозвучало «Елисеева Анна Евгеньевна» и уже я отправилась к столу за заветными корочками. Китаев широко мне улыбнулся, пожал руку и вручил студенческий билет. Я улыбнулась в ответ и вернулась на место, испытывая некоторую неловкость перед Антоном. Так что все оставшееся время я старательно пялилась к себе в блокнот.

Торжественная часть уже закончилась, и все начали расходиться, когда блондин, имени которого я не запомнила, подошел к соседу и спросил: «Ну что, Нео, тебя сегодня ждать?» Так вот оно что! Я, забыв обо всех приличиях снова уставилась на Антона. Ну конечно! На лицо он — вылитый Киану Ривз. Вот только еще очки темные на нос, и... Тут я снова наткнулась на колючий взгляд и покраснела, а в довершение всех глупостей еще и ляпнула: «Прости, ты действительно очень похож на Нео». Он было открыл рот, чтобы ответить, но промолчал, видимо, уж очень жалкий был у меня вид. Боже, что этот парень обо мне подумал? До сих пор стыдно.


   

   
   Антон вернулся домой раньше, чем рассчитывал. Макс зазывал его к себе в гости, но не было настроения идти. Они не были близкими друзьями. У него вообще не было близких друзей. Так повелось еще с детства, когда большую часть своего свободного времени приходилось следить за младшим братом Пашкой, который, в довершение всех бед, был шкодливым и непоседливым мальчишкой. А кто же будет дружить с человеком, который постоянно занят? Антон вообще пришел к мысли, что его детство кончилось тогда, когда родители торжественно внесли в их небольшую квартирку орущий сверток в голубом одеяле.

  А ведь он сам выпрашивал у родителей братика: папа был постоянно на службе, а мама —занята либо домашними делами, либо репетиторством, так что в собственной семье ему было одиноко. Глядя на соседских детей, которые росли с братьями и сестрами, он даже завидовал им. Настолько это казалось здорово — иметь друга, с которым можно играть в любое время. Но родители только отмахивались от детских глупостей: в стране разруха, армия брошена государством на произвол судьбы. Тут уж не до детей...

   Однако однажды все изменилось: папе надоело получать жалкие копейки, и он уволился из армии в звании капитана, решив, что ничего не теряет. Как оказалось, он был прав: вскоре подвернулось интересное предложение от бывшего однокашника: охранять энских бизнесменов. Работа была опасная, но хорошо оплачивалась, так что в семье, появились приличные деньги. То ли, наконец, у родителей нашлась возможность завести второго ребенка, то ли надоели постоянные просьбы самого Антона, но однажды мама со счастливо -загадочным видом сообщила ему, что скоро у него будет братик или сестричка. Он страшно обрадовался: еще бы, у скоро появится друг, с которым можно будет не расставаться! Антон стал расспрашивать маму, откуда она знает, и где его братик сейчас, а та только хитро поглядывала на своего сына и улыбалась. Однако ему все-таки удалось узнать, что братик появится в июле. До июля было еще далеко, но Антон уже ярко представил себе, как в дверь звонят, и на пороге появляется упитанный розовощекий мальчуган— его брат. Правда, через пару месяцев он узнал, что не все так просто, и что братик не позвонит в дверь, а вылезет у мамы из животика. Ему это было удивительно: как это такой большой мальчик, как сам Антон, помещается у мамы в животе, и почему именно— в животе?

  Мама, смеясь, объясняла ему, что братик, пока будет очень маленький, а в животе он растет потому, что там есть место. И теперь Антон каждый день разговаривал с братиком и обещал ему, что будет делиться игрушками, защищать и заботится о нем. Наконец-то появится тот, кому можно будет доверить все секреты, кто всегда поймет, и не отмахнется, как папа, сказав «Не приставай, я устал» и не станет снисходительно морщиться, когда он попросит поиграть как мама...

   Однако Антошу ждало жестокое разочарование. В один прекрасный день маму увезли в больницу, откуда она не возвращалась две недели. Папа мотался между работой и роддомом, и у него совсем не оставалось времени на сына. Так что Антона отправили к бабушке. Наконец, мама вернулась, а вместе с ней—  постоянно орущий красный и писающийся комок, который забирал у родителей все их время. Мама ходила злая и нервная, и Антоше частенько попадало по поводу и без.
    Папа, конечно, был рад рождению сына, но от житейских забот спасался, задерживаясь на работе допоздна. Вдобавок ко всему, мама частенько заставляла его сидеть с младшим братом, пока готовила еду, и ему попадало, если тот не вовремя просыпался... Через месяц он не выдержал и попросил вернуть братика туда, где его взяли, ну, или на худой конец, выкинуть в окно. «Он все портит!»,— с серьезным видом убеждал Антон. «Он похож на маленького противного поросенка, не дает нам жить спокойно, из-за него одни неудобства».

Мама пришла в ужас, а отец выпорол его, чтобы неповадно было в следующий раз глупости говорить. С тех самых пор Антон чувствовал себя в семье чужим. Он замкнулся, перестал обращать внимание на брата и выдумал себе друга. Это очень раздражало родителей. Они считали своего старшего сына чуть ли не аутистом, ну или, по крайней мере, тем самым блином, который комом. Младший же — Пашка— был любимцем. Бутуза со внешностью херувима и повадками ласкового теленка невозможно было серьезно наказать, или не побаловать лишний раз, и брат это отлично понимал. Он мог нашкодить и при этом повернуть дело так, что виноват оставался более простодушный Антон. Тот же, в свою очередь, тихо возненавидел брата, за то, что Пашка забрал у него родительское внимание и заботу. Когда мама с папой в очередной раз скидывали на него присмотр за младшим братом, Антон демонстративно садился за книжку и на все Пашкины попытки поиграть или обратить на себя внимание не без злорадства бурчал: «Отстань, не хочу я с тобой играть, иди и приставай к родителям». Пашка в ответ начинал шкодить еще больше, и Антону попадало от родителей за изрисованные братом обои, разбитую посуду или сорванные занавески.

     Поначалу Антон надеялся, что все это временно (так говорила мама), что вот подрастет Пашка, и за свои грехи он начнет отвечать сам. Но шли годы, Пашке исполнялось пять, шесть, семь, восемь лет, а он по- прежнему был для родителей «неразумным ребенком, маленьким принцем», а Антон по-прежнему исполнял роль няньки и мальчика для битья.

   Единственной отдушиной в отношениях с родителями для него была учеба. Антоша рос серьезным, усидчивым и умным мальчиком. Он много читал, легко справлялся со школьной программой, не раз побеждал на олимпиадах разного уровня: от школьных до областных. В такие моменты родители гордились им, хвалили, и ему казалось, что он, наконец-то, заработал свое право быть любимым ребенком. Но проходило несколько дней, и все возвращалось на круги своя. Более того, после успехов в учебе каждая неудачно написанная им контрольная воспринималась родителями как еще одно доказательство непутевости старшего сына.

    Изредка Антона отправляли к бабушке с дедушкой. И тогда он, наконец, ощущал себя нормальным человеком. Бабушки и дедушки с него ничего не требовали, ни к чему не придирались, а просто видели в нем ребенка —своего внука. Жаль только, что это случалось нечасто: одна бабушка была гипертоником и часто мучилась с высоким давлением, а другая после выхода на пенсию перебралась в пригород Энска, и часто отвозить к ней детей родители не имели возможности.

   Таким образом, к восемнадцати годам Антон превратился в замкнутого застенчивого парня, который изо всех сил старался угодить родителям и при этом изображал из себя развязного циника перед немногочисленными приятелями, чтобы они, не дай Бог, не заподозрили в нем слабака. Надо сказать, у него это неплохо получалось, и тот же Макс смотрел на Антона как на безусловного авторитета. Единственное, что немного раздражало Антона, так это приклеившаяся еще со школы кличка «Нео» и постоянное сравнение с голливудским героем, который кроме досады у него ничего не вызывал. А тут еще эта рыжая девица... «Прости, ты действительно очень похож на Нео». Антон усмехнулся и толкнул входную дверь. Вот ведь напасть! Специально отсел подальше от двери, а тут эта ненормальная: растрепанные рыжие волосы, сумасшедшие зеленые глазищи, лицо раскраснелось так, что ярко проступили канапушки на щеках: по всему видно, что бежала, чтобы не опоздать. Вот растяпа! Да еще и бесцеремонная ко всему прочему: хорошо еще, что вообще спросила разрешения, пусть и после того как закинула свою сумку на скамейку. И пялилась на него постоянно.

    В глубине души Антон понимал, что вся его злость от смущения. Девчонка была симпатичной, а потому ее пристальный взгляд заставил его чувствовать себя очень неловко. В какой-то момент даже показалось, что с ним что-то не в порядке, раз на него так внимательно смотрят. А потом еще и выдала такое... Он было собрался ее отбрить, но наткнулся на растерянный взгляд и колкости застряли в горле: такие потерянные глаза бывают у нашкодившего щенка. Он только рукой махнул.

- Ооо! Какие люди! Ты сегодня рано, брателло, – в прихожей стояла главная проблема его жизни 12 лет от роду и свысока взирала на разувающегося Антона.

- Сгинь, нечистая, – устало махнул рукой тот,— Только скажи сначала, где родители?

-К бабке за город поехали, – соизволил сообщить Пашка и, хмыкнув, удалился к себе в комнату.

  «Хорошо. За город —значит сегодня уже возвращаться не станут»,— с облегчением подумалось ему. В последнее время отношения с ними испортились на нет, и скандалили они чуть ли не каждый день. Антон закрылся у себя в комнате и ушел с головой в «Warcraft», даже обедать не стал. Так и просидел до позднего вечера, тихо радуясь, что никто сегодня канать не будет. Потом спохватился, что завтра занятия, завел будильник, принял душ и лег спать. Последним, что всплыло в усталом мозгу, была, почему-то, огненно-рыжая шевелюра и зеленые глазищи...
_________________


http://proza.ru/2020/10/05/852 - продолжение