про песни

      Светлой памяти Ю.А. Михеева  - идейного лидера региональной информатизации 90-х - 2010-х годов.


      Воспоминания о первых, "старых" Советах главных конструкторов, вызывают у меня острейшие приступы ностальгии. Особенно самый первый. Чёрное море, "бархатный сезон", надежды на серьезную и нужную стране работу в перспективном направлении, умные, искренние люди, жаркие споры до утра ...

        Я прилетел в Краснодар ранним утром, доехал на рейсовом автобусе до базы ХТУРЭ, кинул вещи и тут же побежал купаться.

        Была весьма приличная волна и уже минут через десять я, изрядно обессиленный, сидел на галечнике и смотрел по сторонам. На пляж вышла группа мужчин в солидных костюмах и при галстуках. Во главе процессии, с нескрываемой демонстрацией собственного превосходства, шел среднего роста, седоватый человек в поблескивающих позолотой очках. Они остановились и всем своим видом показали, что пришли на рекогносцировку и должны дать оценку морю, пляжу и контингенту. Обозрев горизонт, бетонный мол и бетонную же отбойную стенку, седоватый мужчина с достоинством закурил и, начал рассказывать остальным некую байку, в которой прозвучали слова – "Госплан", "ЦК", "ГКНТ" и очень хорошо известная мне фамилия Глушков. Одев очки, я увидел мир значительно чётче и узнал в пришедших, уже знакомую мне компанию ...

        Впервые я увидел их в 1994 году на конференции в Нижнем. Было удивительно жарко для апреля. Во время обеденного перерыва все участники высыпали на улицу и группа солидных людей не спеша проследовала к памятнику Чкалову. Я оказался рядом с ними случайно, но выглядел, очевидно, как Фламбо в клубе "Двенадцать верных рыболовов". То есть, смутно признаваемым за своего, всеми, кто обратил бы на меня внимание.

        Их кулуарный разговор был ни о чём и обо всём ... про информатизацию страны. В 1993 году опубликовали проект "Информатизация России" и все были озабочены стратегией автоматизации рабочих мест в государственном управлении и тактикой получения бюджетных денег на это важное дело. Тон беседе задавали, смотревший на всех немного свысока, Михеев и, немного горячившийся, Лисицын. Остальные в свите были скромны, молчаливы и смотрели в рот им и Волокитину, изредка снисходившему до участия в дискуссии. Их фамилии и должности я узнал несколько позднее, но об этом чуть ниже.

        Для тех, кто никогда не участвовал в подобных мероприятиях, сразу скажу, что речь всегда будет идти о необходимости изучения и распространения передового опыта, создании типовых проектов и ключевой роли ...(на этом месте сами подставьте текущее название идейного лидера "цифровизации".) В те времена неоспоримым центром мысли и действия был ВНИИПВТИ. А всё происходящее со мной было именно в первый раз. Тем не менее, я вступил в разговор и в красках рассказал про идею "одного окна", реализованного в Новгороде (в тот период еще не Великом). "Какое ещё "одно окно" в то доисторическое время?» - спросите вы, предполагая, что это нужное дело и название к нему придумали в Минэке или Минсвязи десяток лет назад.

        Лирическое отступление про Новгородское "одно окно" ...

        Новгородская область к середине 90-х годов прошлого века уверенно приближалась к имиджу "инвестиционного рая" для иностранных инвесторов. Транснациональные гиганты буквально соревновались, кто раньше построит в области свой завод. Это был очень интересный период новгородской жизни. Что бы сейчас не говорили, тогда в администрации области и города Новгорода работали люди, которых можно отнести к единой команде разумных подвижников и энтузиастов.

        Идея создания "одного окна" возникла из понимания, что инвесторы не должны бегать и искать, куда и как в области вложить деньги. Для них была создана максимально благоприятная правовая среда и организована единая "точка входа", которая решала все возникающие вопросы. Опыт повторился затем в администрации города в виде "одного окна" на базе отдела по работе с недвижимостью. Люди приходили туда два раза - сдать и забрать документы. Последствием этого стал вскоре эксперимент в Новгороде и Твери по налогообложению недвижимости ...

        Итак, я вступил в разговор, знал предмет, был уверен в себе и мне заинтересованно и благосклонно покивали в ответ на мой пассаж. Разговор продолжился на фуршете в ресторане "Харбин" под изыски китайской кухни. В завершении вечера ... О чудо!!! ... я был приглашен приехать в Роскоминформ (комитет при Президенте РФ по политике информатизации) потолковать.

        Потолковать в Роскоминформ ... Известие об этом почему-то потрясло функционеров в администрации Новгородской области. Для подавляющего большинства провинциальных чиновников того периода приглашение лично побывать в столице, да еще и в федеральном ведомстве, представлялось чем-то выдающимся. Как неоднократно потом доводилось мне слышать на аппаратных у губернатора, даже многие руководители комитетов, да что там – вице-губернаторы, робели и поворачивали назад уже перед милиционерами на входе в федеральные министерства.

        Но прежде о том, как я вообще оказался в поле зрения администрации Новгородской области.
 
        В апреле 1991г. на базе своего отдела мы с коллегами создали очередное малое предприятие, а затем и вовсе покинули родное конструкторское бюро и окунулись в суровые будни инновационного высокотехнологичного бизнеса.

        Дела шли по-разному. Мы были изрядно искушены, как разработчики и весьма наивны, как бизнесмены. То есть занимались разработкой и производством, вместо того, чтобы заниматься торговлей. Но постепенно мы поняли кое-что про рынок и осмотрелись на окружающий нас мир.

        В окружающем мире все торговали компьютерами. Компьютер тогда стоил примерно как "Запорожец", а может и подороже. Наиболее популярной единицей измерения партии компьютеров были вагон и фура.

        Мы внесли в этот простой и понятный процесс необходимые коррективы с учетом специфики своей деятельности и высокой квалификации. Мы начали продавать технологии и рабочие места систем автоматизированного проектирования "под ключ". Для технологического оборудования собственной разработки. Подход был системным – договоры с дистрибьюторами, сертифицированный учебный центр, бесплатные технические конференции и реклама на центральном телевидении.

        Продажи начались и каждая из них обеспечивала предприятие примерно полугодовым фондом заработной платы.

        Это вдохновило нас. Все мои коллеги с удовольствием вспоминают этот короткий, но прекрасный период. Конкуренты еще не понимали всей важности интеллектуальной собственности в ценообразовании, бандиты просто ничего не понимали и обходили нас стороной, как ненормальных, зато сами мы начали понимать, что собственно такое – "средний класс" и вкушать отдельные прелести среднеклассовой жизни.

        Довольно быстро мы поняли, что самый лучший метод рыночной конкуренции это монополия. Рыночных ниш в сфере информационных технологий на глазах становилось всё меньше и нужно было определяться со своей. В условиях разваливающейся промышленности самым устойчивым сегментом выглядело государственное управление. Тем более, что с  точки зрения автоматизации процессов, там просто очевидно было непаханое поле. Нужно было лишь найти способ зайти на это поле. Именно тогда я написал свой первый бизнес-план, основанный на использовании бюджетных денег не для того, чтобы их  потратить, а чтобы эффективно использовать  в создании новой ценности. Сущность бизнес-идеи была собственно в том же, что через пятнадцать лет потребовала от нашей страны компания Microsoft – в борьбе с использованием в практике государственных структур и производственных предприятий нелицензионного программного обеспечения.

        Бизнес-план я сопроводил письмом на имя первого заместителя губернатора. Я предлагал администрации области выгодную сделку – область закупала по оптовым ценам лицензионное программное обеспечение, и системное, и прикладное, а потом предоставляла эти лицензии так же с огромными скидками в лизинг или в аренду новгородским предприятиям, в том числе, с иностранными инвесторами, при этом заодно полностью легализуя программное обеспечение в органах управления области на выгодных условиях.

        Оператором всех этих процессов должна была выступить общественная организация "Новгородский компьютерный клуб", которую мы специально создали для реализации благородной миссии правовой охраны интересов правообладателей программного обеспечения. На стадии подготовки документов нашего Клуба мы познакомились с Мишустиным (вы правильно подумали) и Амдиляном. Они возглавляли "Международный компьютерный клуб", располагавшийся в Москве в Политехническом музее и здорово помогли тогда и советами и образцами документов. Ещё наш Клуб вступил во взаимоотношения с РосАПО и стал региональным филиалом этой федеральной структуры.

        Письмо и бизнес-план дошли до адресата и вскоре мне позвонил из администрации области представитель экономического комитета и назначил встречу.

        Он очень внимательно выслушал меня. Подозреваю, что он понял не все из сказанного мною, но зато суть его размышлений и действий была полностью понятна мне. Во-первых, он поведал мне основы бюджетного процесса, и стало понятно, что мой бизнес-план опоздал с выходом в свет на пару месяцев. Во-вторых, он откровенно сказал, что продвигать бизнес-план в администрации некому, поскольку ни одной профильной структуры по информатизации там нет, а существующий компьютерный отдел занят исключительно закупкой компьютеров и обслуживанием принтеров. Было, правда, еще подразделение, которое занималось геоинформационными системами, но оно было полностью "вещью в себе", ориентированной на поддержку инвестиционных проектов. А в-третьих, и в главных, выполняя аппаратное правило предвосхищать то, что захочет руководство, он выделил мне в помощь специального человека для дальнейшего продвижения моего плана.

        Этим человеком стал Толя, в ту пору сотрудник одного из отделов в экономическом комитете. Он, как впоследствии выяснилось, также тяготел к системному подходу в делах, и к тому же, после тренинга в Хаббард-колледже был склонен резко брать инициативу в свои руки и оказывать нужное давление на окружающих и руководство.

        Толя тут же отвел меня прямо к председателю экономического комитета и предложил включить меня в состав координационного совета по связи и информатизации области. Мудрый председатель отнес данный вопрос к компетенции самого совета, но в свою очередь предложил мне к очередному заседанию подготовить выступление и изложить собственное видение стратегии информатизации области.

        Процесс пошел ... и, не желая утомлять вас его деталями, сразу скажу, что в Роскоминформ я поехал, уже облеченный доверием областной власти и в сопровождении Толи. Основными действующими лицами от Роскоминформ были – Волокитин, Макешин и Маношкин. Искушенные чиновники, непростые, но, тем не менее, довольно человечные мужики.

        Из общения с ними стало понятно, что федеральные деньги для нужд информатизации Новгородской области не являются серьезной проблемой, если появятся три документа – договор области с Роскоминформ, а также Концепция и Программа информатизации области, согласованные с Роскоминформ и предусматривающие софинансирование проектов из бюджета области.

        Вдохновленные перспективой получить средства с двух сторон и взбодренные, по этому поводу, приличной дозой пива, возвращались мы в Новгород.

        За пару дней был подготовлен проект постановления администрации о разработке Концепции и Программы и пошел непростой процесс согласования. Упирались в основном финансисты – проект постановления предусматривал оплату членам рабочей группы. После включения в ее состав представителя комитета финансов проблема была улажена.

        Рабочую группу, разумеется, поручили возглавить мне. Научное руководство осуществлял председатель экономического комитета. На дворе был февраль 1995г.
 К маю я завершил работу над концепцией, подписал ее у первого зама губернатора и повез согласовывать в Москву. Процесс получения согласующей подписи занял, на удивление, примерно полчаса. Председателя Роскоминформа Голубкова, подписавшего документ, я в тот раз так и не увидел. Зато встретился с Кустариным из Чувашии, который уже благополучно готовился к освоению федерального бюджета под проект опытного полигона по отработке типовых программных средств и систем в сфере региональной информатизации.

       Не уверен, что он вспомнит этот эпизод, но именно он тогда вкратце поведал мне основные принципы успешной работы региона с федеральными структурами. Под влиянием его эмоционального пассажа я и находился, когда Макешин предложил мне поучаствовать в организационном заседании Совета главных конструкторов информатизации регионов страны. На тот момент я еще никаким образом не представлял органы власти региона, но согласился мгновенно – за моей спиной в полный рост стояли стратегические интересы Новгородской области в сфере информатизации и я был последним бойцом на этом рубеже.

        Частное оценочное суждение про типовые проекты ...

        Слово "типовой" постоянно возникает на устах каждого нового поколения высоких руководителей, когда речь заходит о проектах информатизации. Занимаясь четверть века этими самыми проектами на региональном уровне, я так и не понимаю смысла данного слова по отношению к региональным информационным системам. Ни я сам, ни мои коллеги не встречали в своей практике ни одного реально тиражируемого, не адаптируемого под местные условия решения ...

         Но вернёмся в сентябрь 1995, на Черноморское побережье, чуть южнее Ольгинки.

         Через некоторое время мы снова встретились с упомянутыми важными людьми уже на совещании. Напомню, что меня пригласили на организационное мероприятие по созданию Совета главных конструкторов и я высоко оценивал свои шансы на попадание в состав этого Совета. Во-первых, мне была знакома работа главного конструктора – в своем особом КБ последние годы я находился именно на этой позиции по нескольким темам. Во-вторых, я оказался здесь благодаря предложению высокопоставленных чиновников из федеральной структуры. В-третьих, я знал, зачем мне и области это нужно и готов был стать "боевым штыком" (как показала дальнейшая жизнь, в отличие от многих других номинальных членов Совета).

        Наивный ... Я слабо представлял тогда, как устроена провластная реальность. Списки и планы были уже сформированы, статусы и роли распределены. Массовка должна была лишь единогласно проголосовать "за" ...

        Небольшое лирическое отступление про профессионализм власти ...

        Мы с коллегами были обычными технарями из «оборонки». И знали - сделать можно всё. Если знаешь зачем. Точно такими же, прошедшими все этапы развития инженера снизу доверху, были и ребята из федеральных структур.

        Сейчас мне особенно неприятно слышать из "всех утюгов" трёп высоких государственных деятелей и примкнувших к ним банкиров про "инновационные прорывы", "цифровую экономику" и "искусственный интеллект". Ни разу в жизни ничего не придумав своей головой и не сделав своими руками «в железе», они уверенно учат создавать «новые продукты» и конкурировать на поле инноваций с глобальными технологическими «монстрами». Самое грустное, что при этом никого вокруг не видят и не слышат, кроме себя. Ещё грустнее, что их объяснения "зачем" нам это нужно, страдают и отсутствием логики, и отсутствием смысла. Зато в прогрессии растёт число формальных структур и чиновников, занимающихся "цифровизацией".

        Эта ситуация мне очень сильно напоминает "поздний" Советский Союз, в котором партийно-хозяйственные функционеры перестали замечать простых людей вокруг, а комсомольские "активисты" непрерывно придумывали свежие лозунги и возглавляли "прорывы вперёд" держа в руках транспаранты с этими лозунгами.

        Там, где я работал, пока был "жив" Советский Союз, правилом было совсем иное. Никто из руководителей не строил из себя "гуру" по всем вопросам, а наравне со всеми излагал свою точку зрения. Не как истину в последней инстанции, а как повод для обсуждения, а может и критики. Не со сцены, расхаживая с микрофоном и не из поезидиума, развалившись в кресле. Самые фантастические идеи и парадоксальные предположения спокойно высказывались коллегам и потом подвергались критическому "обсасыванию". Самый молодой и неопытный сотрудник имел право голоса и даже обязан был высказаться по обсуждаемому вопросу ... если был частью технологического процесса. И уж тем более, никто не ездил по стране с лекциями "как вам делать то, что сам я никогда не делал".

        В этой практике был глубокий смысл – шла прямая передача не только опыта и знаний, но и корпоративной культуры, устранялся эффект "замыленного глаза", оттачивались полемические навыки и система доказательств для приёмки работы госкомиссиями. Но, самое важное, в результате все были уверены – ни одной мелочи, из-за которой "изделие" не "полетит", упущено не будет, а значит, государственные деньги не будут брошены на ветер.

        Хотя ... Может быть мне просто везло с коллективами ...

        Итак списки были готовы, планы очерчены и их обсуждение не предполагало возражений. И всё же я выступил. Сказал, что думаю об этих планах и о тех, кто их будет реализовывать. Яростно, страстно, доказательно. Как и привык это делать на техсоветах, отстаивая свою позицию. Меня выслушали не перебивая. И сказали "спасибо". Я встал и покинул заседание, внутренне распрощавшись навсегда с этими людьми. Впоследствии вспоминая свой первый Совет, я осознал, сколь же трудно было Глушкову пробивать идеи ОГАС через Совет министров СССР. И понял, сколь сурова была выучка у тех, с кем меня свела тогда судьба, на каком высочайшем уровне принятия решений и личной ответственности им довелось работать ...

       Поддержал меня лишь один человек. Он вскоре тоже вышел на пирс. Это был Витя Уткин. Он, как и я не попал в первый состав Совета. Мы с ним долго молча смотрели на штормящее море, а потом неожиданно запели. Что-то про море. И ещё, и ещё ... Настроение было такое ... непогодно-штормовое ...

       Через некоторое время позади, у отбойной стенки, разгорелся огонь, зазвучал  разговор и смех, запахло жареным мясом. К нам подошёл жизнерадостный, слегка пузатенький человек неопределённого возраста и насмешливо спросил, не пора ли уже пойти выпить вина за знакомство. Это был Лисицин.

        А дальше ... Дальше всё было, как положено ... Мы были из разработки, нашей советской инженерной школы, одинаковых представлений о принципах создания и работы информационных систем государственного уровня, сходных взглядов на жизнь. И даже если мы кое-чего не понимали тогда в организационно-политических играх на высшем уровне, от этого мы не становились чужаками. Мы просто были молодыми.

        А ещё мы любили петь. И любили одни и те же песни.

        И конечно же, спелись. На долгие годы.