Комбриг

   Во второй половине восьмидесятых я служил в советской армии. За первые три месяца службы я закончил учебное подразделение и был направлен в войска командиром отделения связи в танковую бригаду. Лицом нашей части был командир бригады полковник Валенюк – огромного роста и крепкого телосложения «суровый сибирский мужик» из Забайкалья. Я дружил с Алексеем – личным водителем комбрига и с его рассказов знал много подробностей о жизни командира.

   Большую часть суток Лёша находился при своём начальнике. Исключения составляли дни, когда комбриг не употреблял спиртное и приезжал на личном автомобиле. Но это были считанные дни в году. Литровая фляга спирта в камуфляжном чехле практически всегда висела на портупее сурового сибиряка, к которой он периодически прикладывался. Поэтому его скромненькие «Жигули» первой модели почти всегда стояли на стоянке части. Рядом с ними обычно находились две машины – добитый «Запорожец» начальника штаба части и новенькая сверкающая «Волга» прапорщика, начальника склада горюче-смазочных материалов.   

   Комбриг был типичным сибиряком и говорил очень мало, в основном отдавая команды суровым басом. Из тех немногих слов, что он произносил примерно три четверти были матерных, впрочем как у подавляющего большинства офицеров того времени. Тогда была популярной шутка: Чем отличается офицер советской армии от офицера старой русской армии? Офицер старой русской армии: «Слегка пьян, выбрит до синевы, и знает всё от Демокрита до Гегеля». Офицер советской армии: «Слегка выбрит, пьян до синевы и знает всё от Эдиты Пьехи до иди ты на х…». На примере нашей части с уверенность могу сказать, что это так и было.

   Комбриг был настолько немногословен, что часто не заканчивал начатую фразу, и подчинённый должен был догадаться, что он имеет в виду. Однажды Алексей по приказу комбрига остановил машину возле солдатского буфета.
- Сынок, ты иди, купи мне это – сказал полковник и протянул ему сорок копеек. Алексей был парнем сообразительным и прикинул, что комбриг курит сигареты «Орбита», они как раз стоили сорок копеек.
- Что «Орбиту», товарищ полковник?  - спросил он на всякий случай.
- …….твою мать, но не гандоны же – коротко ответил полковник.

   Следующая история произошла буквально у меня на глазах. В канун праздника Победы, 9 мая к нам в часть прикомандировали десантную роту для участия в праздничном параде. Было тёплое и солнечное майское утро. Крепкие, накачанные десантники в своих бело-синих майках возвращались с зарядки в казарму. Комбриг сидел на подоконнике своего кабинета на втором этаже штаба, курил и стряхивал пепел в открытое окошко. Напротив штаба находилась казарма, в которой разместили десантников. У входа в неё стояла чугунная урна весом примерно 50 – 70 килограммов. Один весёлый десантник выкрикнул комбригу:  «Товарищ полковник, вот вам пепельница». Парень взял в руки урну, поднёс и поставил под окошко штаба. В это время вдоль штаба проходил санитар санчасти рядовой Козюлькин. Надо отметить, что в санитары в армии попадали в основном не совсем физически, или психически здоровые люди. В их обязанности входило мыть полы, убирать и выносить мусор и нечистоты за больными солдатами. Козюлькин в самом начале службы, что называлось «закосил под водолаза». Чтобы его признали негодным к службе и демобилизовали, он имитировал энурез (недержание мочи во сне), и по ночам мочился в свою кровать. Проверяли таких симулянтов очень просто. На обследовании в госпитале им вкалывали сильное снотворное и смотрели на результат. Таким способом Козюлькина уличили в обмане, но решили, что доверять оружие такому «защитнику Родины» не стоит, и определили санитаром в санчасть. Когда десантник поставил урну, Козюлькин попался на глаза комбригу.
- Сынок, там это, десантник урну перенёс, отнеси на место – приказал ему комбриг. Козюлькин обхватил урну руками и, прилагая все усилия, начал кряхтеть. Однако урна даже с места не сдвинулась.
- ……твою мать, сынок, давай, ведь ты же танкист! – подбадривал его комбриг. Но урна не сдвигалась с места. Толпа десантников весело хохотала. Комбриг понял, что с Козюлькина толку не будет. Он спустился, вышел из штаба, взял аккуратно урну тремя пальчиками, и на расстоянии вытянутой руки, чтобы не испачкать мундир, отнёс и поставил возле казармы. Десантники резко перестали смеяться, и с опаской поглядывая на полковника, удалились в казарму.

   Близился день Советской Армии - 23 февраля. Праздновать эту дату офицеры части начали заранее. 22 февраля весь день спирт лился рекой в штабе, канцеляриях, на складах и других помещениях. Нашим офицерам не нужно было тратиться на водку. Военная часть была оснащена большим количеством сложной техники, электроники и аппаратурой связи, на обслуживание которой регулярно выделялись сотни литров спирта. За два года службы я ни разу не видел, чтобы хоть одна капля спирта попала на эту технику. Всё на сто процентов выпивалось офицерами части, либо продавалось налево. Так что, вечером 22 все офицеры были встельку пьяны. Лучше всех держался комбриг. Этот великан мог пить спирт стаканами, на вид, оставаясь практически трезвым. Только водитель Лёша знал признак того, что командир дошёл до кондиции. На попечении нашей части был армейский свинарник, который находился недалеко за пределами части. Когда комбриг сильно напивался, в нём, скорее всего, просыпались воспоминания деревенского детства. Он приказывал водителю ехать на свинарник, где садился на табуретку, и часами мог наблюдать за свиньями, отхлёбывая из своей фляги спирт. Так случилось и в этот вечер. Алексей отвёз командира на свинарник, поставил ему табуретку рядом со свиньями и ушёл в подсобку читать книгу. Незаметно он заснул. Когда Лёша проснулся, он с тревогой увидел, что на часах уже 6 утра. Так долго комбриг на свинарнике никогда не задерживался. Тем более, что сегодня ему предстояло в 8 утра поздравлять на плацу солдат и офицеров на торжественном построении. Водитель быстро побежал в свинарник. Там он увидел картину маслом. Табуретка валялась в углу. На полу в зелёной жиже, нежно прижавшись, друг к другу сладко спали комбриг, свиньи и поросята. Лёша растолкал командира. Полковник резко вскочил на ноги. Свиное дерьмо струйками стекало с его погон, наград, мундира и сапог. Он посмотрел на часы.
-……..твою мать, сынок! Заводи машину. И застели моё сиденье плащ-палаткой. Быстро ко мне домой!

   В 8 утра комбриг, начищенный и наглаженный в парадном мундире, стоял посреди плаца и своим громогласным басом поздравлял солдат и офицеров с днём Советской Армии. Армейская закалка не  подвела.