Без названия пока. Мустанг

        Они вышли из города вчетвером. 
     Марк - потому, что он единственный из местных проводников был в Милабурге.  Бедный Йорик заявил, что он “мозг”, и без него у группы нет шансов на возвращение, даже с Марком.  Брюнетка, сказала, что пойдет в любом случае - с ними или без них, потому что у нее кровный интерес. Все поняли, что она имела ввиду, но вслух никто ничего не сказал. Четвертой должна была идти Голубка, но в последний момент все решили, что ей с близняшками все-таки лучше присмотреть за городом и за квартирой, на случай неожиданных визитов. Им на вспоможение оставались внушительный Жорис и меланхоличный спортсмен Скиф. Четвертым пошел Громов (хоть ему и не вполне доверяли). Скиф обиделся. Жорис заметил, что Марк - проводник “так себе”. А близняшки в один голос констатировали, что другого, к сожалению, у них нет. Йорик был настроен против Марка, но отдавал себе отчет в необходимости участия аполлона в этом походе.
     Брюнетка, упорно скрывавшая свое настоящее имя и цель приезда в Старый город, но позволившая называть себя Брю, от комментариев воздерживалась. Громов старался быть полезным, чтобы у ребят не изменилось намерение в отношении него.
     Идти ли на поиски человека, затерявшегося в параллельных пространствах, вопрос совсем не риторический. И ответ на него вряд ли понравится геройствующим любителям приключений - нет, не стоит. Это, как нырять в реку с неисследованным дном - можно конечно, коснутся дна рукой и всплыть, а можно и утонуть, словив судорогу или головой о подводный камень... и потом... даже если ты всплывешь, ты никогда не будешь уверен, что это та же река, и тот же берег.
     Но, кто или что остановит тех, кого взвела пружинами необходимость ждать дни напролет, наблюдая угасающие шансы на счастливый исход дела. 
     - С ней явно что-то произошло, - сказала Голубка на четвертый день ожидания.
     - К бабке не ходи, - согласился Йорик на пятый.
     А на рассвете шестого дня хорошо подготовленная группа из четырех человек успешно преодолела переход и поднялась на поверхность. Не сговариваясь, все оглянулись. Пара-тройка одиноких машин на восьмиполосной автостраде выглядели нелепо и удручающе. Впереди, у подножия алебастровой башни “стрелы”, окутанной куском тумана, паслась рыжая корова. Габаритные огни на башне не горели. Группа спустилась к ней.
     Бедный Йорик долго насиловал кнопку вызова лифта, пока Рэм не остановил его:
     - Не надо. Видишь же - оно сдохло.
     Марк пнул дверь лифта, а Брю, нервно закурив, выдохнула:
     - И что теперь?
     - Можно вернуться, - сказал Марк, как будто невзначай.
     - Скатертью дорога, - бросил ему Бедный Йорик.
     - Я пойду вдоль линии, - поежившись от утренней свежести сказала Брю.
     - Зачем? Можно автостопом, - поддержал ее Громов, - знать бы только направление.
     Брю благодарно взглянула на него.
     - Жаль, что карты нет, - сказал Йорик.
     - Карту раздобудем, - задумчиво произнес Рэм и спросил у Марка,- а ты уверен, что это та самая  параллель ? В прошлый раз так же было?
     - Уверен. Я не могу объяснить, но знаю, что мы в нужном месте. Только... в прошлый раз - все работало. Что-то у них тут случилось. Совсем недавно. И мне это не нравится. К тому же, мы с ней можем просто разойтись. Мы сейчас - туда, а она - обратно.
     - Да, но мы же об этом говорили вчера, - сказала Брю, с трудом сдерживаясь, чтобы не застучать зубами от холода, - Мы доберемся до Милабурга, сходим в этот пансион и госпиталь и вернемся. А там есть кому ее встреть, если что.
     - Кто хочет домой - пусть проваливает, - заявил Бедный Йорик намекая на Марка.
     - А я бы и вернулся, - понял Марк его намек, - только вы без меня заблудитесь.
     - Не заблудимся, - парировал Йорик, - В нужную параллель мы попали, а обратно у нас уже будет свой проводник. Настоящий.
     Лицо у Марка покраснело от приступа гнева. Он уже собрался развернуться и уйти прочь, но тут из-за холма к рыжей корове вышел старик.  Рэм отделился от группы и подошел к нему.
     - День добрый, дедушка.
     - Как посмотреть, - ответствовал тот.
     - Не знаете, что с линией? Давно поезда не ходят?
     - Третий день, как отключили.
     - А что случилось?
     - Какой-то, говорят, вирус с Запада пошел, будь он неладен... Доня-Доня-Донюшка, пошли домой Донюшка...
     Старик отвязал корову, и та послушно побрела за ним в поводу.
     - А как нам в Милабург попасть? - почти крикнул ему в след Рэм.
    Старик обернулся и, дребезжа голосом, протянул:
     - Далекооо...
     И снова пошел.
     - Дед!
     Тот махнул неопределенно рукой:
     - По трассе идите. На Запад.
     И скрылся за холмом.
     - Ну, что - пойдем? - оглядывая товарищей, бодро сказал Йорик, и поправил висящий за спиной  рюкзак.
     - Поедем, - загадочно улыбнулся Рэм.

 

     Они пересекли автостраду и спустились в город. В Старый Город. Только...  он был совсем другой.
     - … что - ни разу? - удивился Громов, мерно шагая по каменистой дороге.
     - Зачем? - ответил Йорик, устало сопя и отдуваясь. 
     Полуденное солнце заставило их скинуть теплые вещи и упаковать в рюкзаки, достать питьевую воду и что-нибудь, чтоб покрыть голову, но несмотря на это все равно было жарко. 
     - Я что - пилигрим какой? Бродяга? По параллелям шастать. У меня дом есть, семья.  Я только по необходимости согласен. Туда - и сразу обратно, - сурово сказал Йорик.
     - Да нет у тебя никакого дома, видишь? - сказал Марк, показывая на руины домов, обвитые плющом и дикой фасолью.
     В этой версии реальности Старый Город выглядел так, словно лет двадцать назад его бомбили. 
     - А где-то и тебя нет, - добавил Марк с видимым удовольствием.
     - Еще скажешь, хоть слово и там, где есть я и мой дом - не будет тебя, - сверкнул глазами Йорик.
     - Куда мы идем? - спросила Брю, - нам же, вроде, по трассе надо.
     - Вон туда, за реку, - показал Рэм.
     - Зачем? - Брю даже остановилась от удивления.
     - Обедать, - усмехнулся Громов, - идем-идем! Все будет хорошо.
     - Школа.., - Йорик остановился у  обглоданной временем кирпичной стены в два этажа с сияющими небесной голубизной глазами оконных проемов.
     - Школа.., - повторил Марк подавленно.
     Удивительно, но собор за школой почти совсем не пострадал, только почернел и обветшал, а местами оделся в зеленое. За собором тянулось заросшее кладбище. Они почтительно обошли его стороной, опасаясь увидеть на крестах и памятниках знакомые имена.
     Мостов не было. Ни одного.
     - Ну, - сказал с прищуром Рэм, - кто умеет плавать?
     - Зачем? Ты можешь сказать? - возмутилась Брю. Она не умела. 
     - Ниже по течению есть брод, - сказа Марк, и добавил с сомнением, - был... у нас... Я там к тетке ходил.
     - Пошли искать, -  сказал Рэм.
     Они спустились к воде.

 

     Примерно через час группа передвигалась по безлюдной пыльной улочке Пригорода, мимо убогих, залатанных чем попало домишек. Чахлая, ржаво-зеленная, отравленная солнцем и воздухом растительность вокруг жилищ, вынудила Рэма спросить:
     - Марк, а ты уверен, что на реке нас не вынесло в другой мир?
    - Я уже ни в чем не уверен, - понуро ответил тот, - надо было сразу возвращаться. А теперь... сами... как хотите...
     - “Улица Рос”,  - удивленно прочитала Брю выцветшую табличку на углу облезлого дома.
     - Почти пришли, - озабоченно сказал Громов.
     Скоро дома резко закончились пустырем. Довольно далеко за ним, на отшибе стоял еще один... последний дом... компактный особнячок в два этажа. Такой же серо-пыльный, как весь Пригород.
     На крыльце стояла цыганка Саломея, сложив руки на груди и смотрела в пыльную даль. Заметив путников, она спустилась к ним и спросила:
     - Подкрепиться не желаете?
     - Это было бы превосходно, - ответил ей Громов.
     - Тогда заходите, - предложила хозяйка, - накормлю вас, чем бог послал.
     И они зашли в дом.

     В столовой, спиной ко входу, сидел единственный посетитель, в легкой хлопчатобумажной белой блузе с большим капюшоном, надвинутым чуть не до подбородка. Он неспеша пил кофе и курил, пряча то сигарету, то кофейную чашку в капюшон. От сигареты над капюшоном струился дымок.   
     Путники разместились за дальним столиком у эркерного окна. Гостям подали холодную курицу, фасоль с овощами, и большой хлебец с отрубями, разломленный на неравные куски прямо в плетеной миске. Потом они молча ели, изучая взглядами пыльно-солнечный заоконный пейзаж. “А дождь все же был лучше. В нем было хоть что-то живое” - подумала Брю, когда хозяйка принесла свежий, умопомрачительно пахнущий кофе.
     - Сделать вам бутерброды с колбасой? - спросила Саломея, обращаясь к  Брю. 
     Та подняла на нее глаза и поняла, что происходит что-то странное. Дубликат Саломеи из другой реальности не мог знать о ее стычке с Рэмом во время того дождливого завтрака. Но Саломея смотрела на Брю, как на уже знакомого ей человека. Могло ли это означать, что какими-то путями они вернулись в ту параллель из который вышли утром? Тогда почему Пригород выглядит так странно?
    - Если можно..., - растеряно согласилась Брю на угощение.
     Саломея ушла на кухню за бутербродами, а девушка спросила у Рэма громким шепотом:
     - Что это значит?
     - Я скажу... потом. - ответил он сдержано.
     - Опять потом! Все потом! Я скоро свихнусь уже на почве таинственной загадочности бытия! - горячо прошептала Брю ему в ответ и уткнулась в свой кофе, ища в нем определенности и опоры.
     Саломея принесла бутерброды, спросила не нужно ли еще чего. Гости сказали, что всего довольно, поблагодарили и она ушла по своим делам. Рэм допил свой кофе и вышел вслед за хозяйкой дома.
     Тут спохватившись, Брю поняла, что в столовой нет посетителя в белой блузе с капюшоном. Только она, хоть убей, не видела его встающим из-за стола у выходящим из зала. 
     - Что за... бред..., - сказала она, кажется, вслух.
     Марк и Йорик посмотрели на нее, но она вскочила, бросила салфетку на стол,  и пошла искать Громова.
     Она нашла его за домом у ворот покосившейся пристройки.
     - Иди сюда, - позвал Рэм, - помоги...
     Брю подошла.
     - Я сейчас дверь приподниму, а ты поверни ключ в замке.
     - Нну, давай, -неохотно сказала девушка. 
     Громов уперся ногами в камни, рывком подтянул косую дверь за перекладину кверху. Брю повернула ключ. Щелкнул замок. Дверь, наконец,  отворилась и взгляду Громова, удивленной Брю и еще более удивленных приближающихся к ним Йорика и Марка предстал во всей своей красе серебристый, лишь слегка припорошенный пылью, мустанг.