Воспоминания Теры глава 12

Тералита была единственным ребёнком в семье, но родители ни так уж много времени уделяли ей. И дело было не в воспитании или обучении. Учителей и нянек, пытающихся сформировать юную лойру, как полноценную личность и достойную жену, в замке водилось с избытком. И нельзя сказать,что кто-то из них даром ел свой хлеб. Задумчивую девочку с длинной черной косой и большими немножко грустными глазами окружали вниманием и абсолютно искренней заботой. Но ей не хватало именно родительской ласки. А мама и папа были заняты только собой. Не могли надышаться друг на друга. И абсолютно не понятно было, зачем они завели ребенка.
 
    Тералита  имела двоюродных брата, который был на два года её старше, и сестру, младше на три года. Нельзя сказать, что они являлись лучшими друзьями, но все же вражды между ними не наблюдалось. Это были дети старшего брата отца Теры. Его младшая сестра замуж выйти уже успела, но детьми еще не обзавелась. 
 
    Тералита очень походила на отца, бледнокожего и черноволосого. От матери не досталось ни одной чёрточки. Высокородная Лаутения с золотыми глазами бронзовой кожей и водопадом тяжелых белых, как девственный снег, волос, касающихся в распущенном виде пола, словно сошла со сказочного полотна. Шептались, что в этой женщине присутствует эльфийская кровь. Для дочери она была богиней, недосягаемой в своём великолепии, и девочка молча, с тихой тоской терпела муку родительского невнимания.
 
    Но была еще бабушка. Хотя этим словом старую лойру никто не осмеливался называть, даже за глаза. Не было никакого запрета, просто образ бабушки никак не вязался с обликом этой холодной женщины, у которой гордость  казалось течет в жилах вместо крови. Несколько раз в год в её замке собиралась вся её семья: не только дети и внуки, но так же и четыре младших сестры, две из которых так и остались старыми девами, то ли по вредности характера, то ли из-за чересчур завышенных романтических представлений о семейной жизни и тех, с кем её стоило разделить, трое детей двух оставшихся сестер и двое годовалых внучатых племянников-близнецов.
 
    Иногда Тералита оставалась в этом мрачном замке уже после того, как все разъезжались по своим домам. Может о ней просто-напросто забывали, а может на это была и другая причина, о которой даже не хотелось думать — шептались, что старая лойра — колдунья, а раз так, то ей рано или поздно потребуется приемница. Тера уже не единожды замечала на себе внимательный остановившийся взгляд прозрачно-зеленых глаз, единственно живых на лице, больше похожем на маску. Девочка ёжилась от подобного внимания, но не стремилась убраться отсюда, как можно быстрее. На это было несколько причин: во-первых— дома её не сильно стремились видеть, если вообще замечали, что она отсутствовала, во-вторых — здесь у нее была полная свобода, куча книг, хотя большей частью и не совсем понятных, и весь замок в  распоряжении. А главное —лойра-колдунья присматривалась не только к ней. Своим вниманием она не обделяла и Марджару, хоть та и пребывала в гостях реже, чем её старшая кузина. Да и походила Мардж на свою бабку, как внешностью, так и поведением.
 
    "Значит, — думала Тера, — есть большая вероятность, что мне удасться избежать сей "почётной" участи!"
    Не удалось. К счастью ли или к несчастью — Тералита так и не смогла разобраться, даже спустя двадцать лет.

***
  
    В замке была одна комната, куда запрещалось заходить без позволения хозяйки всем без исключения. На дверях этого помещения не присутствовало никаких запоров, но ореол тёмной Силы, окутывающий старую лойру, сдерживал не хуже запоров. Но, как оказалось, у молодого поколения страха и уважения к древней магии было поменьше, чем у старших, а любопытства — побольше.
 
    У Мардж уже с тех пор, как она начала произносить первые связные фразы, стали проявляться несомненные задатки лидерства. Эти черты с возрастом лишь укрепились. В восемь лет она уже вовсю верховодила своими старшими братом и кузиной, неоднократно вовлекая тех в различные авантюры. И что самое интересное, что на вопросы старших, кто же всё это затеял, все трое всегда молчали, словно запечатанные Онемением.
 
    В тот памятный день, а вернее поздний вечер, Марджара подбила остальных на очередное приключение, перевернувшее всю жизнь Теры. Было решено потихоньку забраться в Тайную (это произносилось шёпотом) комнату, пока старшие заняты своими делами. Это был канун Нового года. Большую залу внизу всё ещё продолжали украшать, не отказывя себе при этом в стаканчике-другом теплого вина с пряными травами. Присутствовала большая вероятность того, что отсутствие детей не будет замечено. 
 
    За толстыми стенами бушевала метель. Три тени, не очень-то различимые в темноте древних коридоров, крались, держась за руки, в полной тишине и при отсутствии света, благо, что жилая часть замка была изучена, как свои пять пальцев. Сладкий холодок страха струился вдоль позвоночника, заставляя дыхание прерываться, а сердечки трепыхаться, как пойманые птахи.
 
    Мардж, продвигавшаяся во главе процессии, цель определила безошибочно. Она нащупала в темноте ручку, медленно её повернула и толкнула дверь. Все трое замерли, прислушиваясь. Ничего не произошло— старая лойра не возникла в языках адского пламени из ниоткуда, ничего не взорвалось, охранный дух не взвыл дурным голосом, от которого, как говорят, потом всю оставшуюся жизнь дрожат ноги. Кажется эта комната действительно ничем не охранялась.
 
    Проскользнув внутрь, они закрыли за собой дверь и только теперь осмелились зажечь свечи, которые стащили на кухне. Сказать, что юных искателей приключений на одно мягкое место постигло разочарование, значит не сказать ничего. Это было обрушение Веры. Страшная сказка, прошедшая через все их маленькие жизни, питавшая сотни фантастических миров, рожденным их безграничными сознаниями, бывшая Их Смыслом жизни, оказалась прахом, пустой пылью, развеянной по бесконечным дорогам реальности.
 
    В этой комнате не было ничего необычного, ни одного магического атрибута: ни банок с плавающими в них зародышами или частями человеческих, и не только, тел, ни стола, уставленного колбами и ретортами с бурлящими в них жидкостями, ни чучела какого-нибудь монстра под потолком, ни даже, на худой конец, черной кошки (как потом выяснится, у бабушки вообще аллергия на шерсть кошачьих) .Обычная библиотека. Стол с чернильным прибором и аккуратной стопкой чистой бумаги на нём. Кожаный диван и пара кресел,тзастланые уютными пледами. И стены, абсолютно невидимые за книжными полками, уходящими под потолок. Напротив входа единственное стрельчатое окно полуторометровой ширины и двухметровой высоты.
 
    Дети, каждый со своей свечой, разбрелись по комнате, осматриваясь и все еще на что-то надеясь.  
    — Смотрите! — ахнул вдруг Лазэк, достав с одной из нижних полок пухлый том. — Все эти книги-по магии!
 
    Он дотащил тяжёлый фолиант до стола. С трудом дотянулся, чтобы зажечь свечи в двух высоких канделябрах, расположенных по бокам стола. Тера подошла к кузену, Марджара расположилась в кресле напротив них. Книгу раскрыли наугад. Девочки мало что могли сходу понять в мешанине малознакомых слов, записаных вычурным витиеватым подчерком, формул и схем.
 
    — Кажется здесь записано заклинание вызова духа огня, — авторитетно заявил подросток, за что был награжден уважительными взглядами от обеих сестер.
    — А давайте вызовем этого духа! — с энтузиастом предложила младшая. — Здесь же должно быть написано, как создать охранный круг? — Пробежав по странице глазами, Лазэк немного неуверенно кивнул. — Мы не будем спешить и всё сделаем правильно. И всё это останется нашей Тайной!
 
    Как оказалось, в ящиках стола нашлось всё необходимое для ритуала. Внимательно прочли вводную и техническую части. Водрузили на середину небольшого стола зажжёную свечу, тщательно закрепив её, чтоб не упала, и, замирая от сладкого щемящего страха, принялись сооружать охранный круг. Затем взялись за руки, и Лазэк стал читать заклинание, медленно и нараспев.
 
    Ничего не произошло. Восторженное ожидание на детских мордашках спустя полминуты сменилось разочарованием, и бедовая троица уже намеревалась расцепить руки, как огонек свечи вдруг взметнулся вверх на целую ладонь. Из него стало сформировываться нечто, напоминающее человеческую фигурку. Три пары завороженных глаз смотрели, как вытягивается одна тоненькая ручка, за ней — другая. По всем признакам выходило, что духа разбудили, и он потягивался. Это было настолько трогательно и необычно, что Тера нарушила молчание и прошептала: 
    — Какая лапочка!
 
    Одновременно с её словами раздался ликующий смех Мардж. Вызванный дух словно только этого и ждал. Пламя загудело и ярко вспыхнуло, огненная фигура — лапочкой назвать уже язык не поворачивался — сразу выросла на полметра. Тералита отшатнулась, но Лазэк как клещ вцепился в её запястье. 
    — Не расцепляйте рук! Иначе он вырвется!
    — Но как же нам загнать его обратно? — простонала Марджара.
    — Не знаю! — в отчаянии выкрикнул Лазэк, отворачивая лицо от волн жара, исходящих из круга. — Наверное это заклинание в другой части книги!
 
    Становилось всё жарче, что-то всё сильнее напирало изнутри, пытаясь разорвать кольцо их рук. Тера становилась все слабее. Чувствовала, что ещё немного, и ноги откажутся её держать.
 
    И тут с грохотом отворилась дверь. По комнате пронёсся порыв ледяного ветра и ударил в окно, да так, что зазвенели стекла. Не приходилось сомневаться, кому пренадлежала высокая фигура, сгустком тьмы замершая в дверном проёме. Раздался сильный голос, привыкший повелевать. По комнате поплыли незнакомые, резко произносимые слова. А вытянутая рука словно кого-то душила. Огненный дух заметался, вытягиваясь и истончаясь, в итоге рассыпался снопом пурпурных искр, которые погасли, так и не коснувшись поверхности стола.
 
    У Тералиты подкосились ноги и она опустилась на пол, теряя сознание. Не видела, что произошло с остальными, не помнила, как её вынесли отсюда.

    Провалялась в бреду больше недели и пришла в себя уже после того, как все разъехались. И в течении последующих пяти лет ни разу не покидала замка и его окресностей. Хотела она того или нет — старая лойра избрала её своей приемницей.
    Сначала Тера молчала, потому что до потери пульса боялась бабку. Но потом настолько втянулась в свои занятия, что уже не могла себе представить, что её жизнь могла пойти по-иному.
 
    Казалось, для остальных всё осталось по-прежнему, вот только отношение Марджары к своей кузине неуловимо изменилось — между ними постепенно словно ледяная стена выросла. Тера решила, что та её опасается, и вначале даже пыталась вернуть их отношения на прежний уровень. Только много лет спустя поняла, что маленькая Мардж её возненавидела с не подетски пугающей силой. Младшая кузина всю свою сознательную жизнь пребывала в твердой уверенности, что имеет полное право на место, которое теперь по какой-то нелепой случайности пренадлежит её слобовольной сестренке.

***

    Тералита провела в обучении более десяти лет, открывая всё новые и новые тайны, и совершенствуясь в магическом искусстве. И постепенно становясь такой же нелюдимой, как и бабушка.
 
    Через год после того, как Тера поселилась в замке, младшая сестра её отца наконец-то родила. Мальчика назвали Зарсом. А еще через один год на свет появилась его сестра Мунессия. Казалось эти события никоим образом не касались будущей колдуньи, если бы она в последствии не должна была стать причиной их смерти.
  
***

    Внезапно и абсолютно неожиданно для всех без исключения старая лойра надумала отметить двадцатитрехлетие Тералиты. Девушка уже успела забыть, как это отмечать собственный день рождения и никак не могла понять, для чего это понадобилось? Но бабушка была непреклонна. Устроилось всё буквально за неделю. Даже всё большое семейство прибыло вовремя, хоть и из разных концов страны. Не иначе, здесь не обошлось без колдовства.
 
    Тера не очень-то любила эти сборища, но положение воспитанницы хозяйки обязывало находиться в обществе гостей от первой до последней секунды их пребывания в замке. Мать Марджы и Лазэка нянчила на руках месячную Эайлин, младшую из своих дочерей. А собственные родители Тералиты появились в обществе незнакомого мужчины лет тридцати, смуглокожего и черноволосого, мощного телосложения, повадки которого выдавали в нем опытного воина. Как выяснилось в последствии, это был лэрд-лойр Кратгор ди Трокк, брат покойного правителя страны, наставник его трехлетнего сына, саризена Боглана, от имени которого в данный момент правила сариза-вдова Солтея.
 
    В причине, по которой лэрд-лойр появился в данном обществе, не было ничего секретного, но Тере она стала известна лишь два года спустя. Её элементарно решили выдать замуж. Лаутения надумала-таки проявить материнскую заботу и, посчитав, что дочь слишком долго засиделась в девах, нашла подходящую, по её мнению, кандидатуру. Урегулировали все вопросы по данному делу, даже и не подумав поставить в известность саму Тералиту, и будущий жених, согласно договору, получил благословение на знакомство с будущей невестой и последующее ухаживание.
 
    Кратгор даже и не пытался проявить какое-либо особое внимание по отношению к бледнокожей девушке, чёрные волосы которой были уложены умелыми руками в затейливую прическу. Благодаря бабушке, Тера была одета по последней моде, но как-то небрежно. Выполняла обязанности хозяйки со скукой в глазах, отчаянно пытаясь сдержать зевоту.
  
    Переночевав, почти все гости разъехались после обеда. Остались родители именинницы по просьбе бабушки, и лэрд-лойр по собственной инициативе, чему никто не противился.
 
    А ночью старая лойра слегла. Тера уснула почти сразу, но сон был не глубок и очень беспокоен. Через два часа девушка вырвалась из обьятий какого-то кошмара и уставилась в темноту, пытаясь унять колотящееся сердце. И тут раздался стук в дверь. От неожиданности, и ещё не вполне осознавая, в какой реальности она в данный момент находится, Тера подпрыгнула на кровати и нервно выкрикнула:
    — Войдите!
    Открылась дверь, и на пороге со свечей в руках возникла растрепанная служанка.
    — Вас хозяйка зовет!
 
    Одержимая предчувствием непоправимой беды, Тера выскочила из спальни, не озаботившись даже о том, чтобы накинуть на себя халат. Каменные плиты пола неприятно холодили босые ступни. У двери в бабушкины покои девушка заприметила ди Трокка, не решающегося войти. Она пронеслась мимо него, пробормотав что-то вроде извинения, и скрылась за дверью.
 
    В небольшой гостинной на диване сидели её мать с отцом. Оба при появлении дочери постарались предать своим лицам выражение скорби, но у них это очень плохо получилось. В ответ на робкую попытку остановить её, Тера лишь раздраженно дернула плечом и прошла в спальню. 
 
    В этой комнате горело множество свечей, но запаха воска не ощущалось абсолютно. Не смотря на замкнутость помещения, воздух был свежим и пах хвоей. От горящих дров, глухо потрескивающих в камине, исходило приятное тепло. Утопая по щиколотку в густом ворсе ковра, воспитанница медленно подошла к постели, на которой, тяжело дыша, лежала старая женщина. Тера опустилась на колени перед кроватью, положив руки на одеяло, и прошептала:
    — Бабушка...
    — Ну вот... и всё... — с расстановками проговорила лойра-колдунья. —Пришло время...
 
    Тералита не плакала, ничего не говорила, видела, что тут уже никакая магия не в силах помочь. Действительно время пришло.
 
    —Я уйду сегодня.., сейчас... Но тебе передам... свои силы. — Женщина выпростала из под одеяла высохшую руку и сжала необычайно цепкими пальцами кисть внучки. Тера ощутила жар, исходящий от бабушкиной ладони. Порыв сухого горячего ветра прошелся по комнате, взметнул распущенные перед сном волосы девушки, колыхнул балдахин над кроватью и ударил в окно, рассыпавшись тихим звоном.
 
    — Не забывай... мои... уроки... — голос старой лойры затихал с каждым словом. Вот она сделала последний вдох, закрыла глаза и замерла. Пальцы разжались, и Тералита положила её руку поверх одеяла. Встала. Постояла несколько секунд со склоненной головой, прощаясь окончательно, и вышла. С каменным лицом объявила родителям:
    — Она умерла!
    И ушла в свою комнату.

    Теру забрали домой, в замок, который она посетила за годы проживания с бабушкой от силы два-три раза. Девушка уже успела позабыть детство, проведённое здесь, не помнила, как выглядят комнаты или потаенные уголки, где она пряталась, не ощущала тепла по отношению к месту своего рождения.
 
    По завещанию лойры Корталании дер Лартро полноправной и единовластной владелицей всего её имущества становилась лойра Тералита дер Лартро, которая тут же составила доверенность на своего отца. Безразличная ко всему и желающая лишь одного, чтоб её оставили в покое, Тера даже не обратила внимания на один из пунктов, внесенный в доверенность ее матерью: отец девушки управлял пренадлежащими ей по завещанию землями лишь до её замужества, после которого это право переходило к мужу Тералиты.

    Никто толком не знал, чем занималась все эти годы Тера, а она не рассказывала. Но манеры ей были привиты безупречные — не к чему предраться. Она бессмысленно проводила время. Скучные и однообразные дни проходили словно во сне. Тера много читала, — книги она привезла с собой, — чем сильно раздражала мать. Лишь однажды её сумрачное уединение и замкнутость были нарушены приездом гостя. Случилось это через три месяца после похорон бабушки. Тера вновь увидела своего будущего мужа, но поначалу уделила ему не больше внимания, чем впервый раз. Да и Кратгор казалось был ничуть не заинтересован в её обществе.
 
    Но за ужином выяснилось, что брат покойного правителя чрезвычайно начитан и образован, что было необычно для человека, в совершенстве овладевшим искусством уничтожения себе подобных.
 
    Впервые Тералита с удовольствием проводила время в беседе с малознакомым человеком. Они засиделись за полночь в библиотеке, которую редко кто посещал.
 
    Служанку, принесшую им вина и проследившую, чтоб в камин было положено достаточно толстое бревно, никто не удосужился отослать прочь, и бедная девушка, у которой голова шла кругом от мудреного разговора, так и уснула, свернувшись калачиком в уголке дивана. На неё никто не обращал внимания.
 
    За стенами замка мела метель. Снежные духи злобно выли и раз за разом бросались на штурм толстых стен замка, не в силах проникнуть внутрь. Тому, кто в эту ночь очутился на улице, казалось, что весь мир сковало ледяное колдовство, и весна уже не наступит никогда. А метель так и будет бесноваться, пока всё не будет погребено под толстым слоем снега.
 
    В библиотеке было тепло и уютно. Тера создавала подходящие для себя условия при помощи пары нехитрых заклинаний. Беседа так и переливалась бы плавно из одной темы в другую, если бы не потребность во сне, присущая в той или иной степени всем живым существам без исключения. Тера чувствовало, как тяжелеют её веки и поняла, что может уснуть прямо здесь. Представила, как её мать поутру обнаруживает это вопиющее нарушение всех норм приличия и, не удержавшись, фыркнула. Удивленному Кротгору пояснила причину внезапного веселья, чем немало развеселила и его. Решили расходиться по своим комнатам. Спящую служанку не стали трогать, лишь накрыли теплым пледом.

    Лэрд-лойр не баловал своим вниманием эту семью. За последующие полтора года он навестил их лишь трижды. И каждый раз Тера старалась целиком завладеть его вниманием, вовлекая в длительные беседы, подчас переходящие в жаркие споры. И как-то незаметно для себя девушка стала понимать, что с каждым последующим отъездом ди Трокка она начинает всё более нетерпеливо считать дни до его последующего появления в этом замке.
 
    Одним промозглым сырым осенним вечером лэрд-лойр Кратгор появился в дверях главной залы. С отяжелевшего от влаги плаща на каменные плиты стекала вода, в облепленных грязью сапогах хлюпало. Мужчина попытался перчаткой утереть мокрое лицо, но добился лишь того, что на лбу и щеках появились грязевые разводы. Было ощущение, что ди Трокк ни только скакал по такой не подходящей для этого погоде на лошаде, но и попутно искупался в какой-нибудь луже.
 
    Тералита не удержалась и прыснула в кулак, а затем закашлялась, пытаясь перебороть смех при виде столь комичного зрелища. Взяв себя в руки, она стала отдавать приказания слугам: приготовить комнату, растопить пожарче камин, принести сухую одежду. Когда, спустя некоторое время лэрд-лойр спустился в главную залу, девушка заставила его выпить один из своих отваров, лишь затем допустила к ужину, после которого Кратгор, к неимоверному облегчению матери, сделал предложение лойре Тералите дер Лартро, владеющей немалой собственностью, помимо того приданого,икоторое должны были дать за ней её родители. 

***

    — Его женой я стала лишь полгода спустя. Были соблюдены все формальности, подписаны все бумаги. Меня продали за дорогое имя, да ещё и приплатили сверху, чтоб сбыть побыстрее с рук, опасаясь, как бы другая сторона не передумала, — Тера говорила, сидя на траве и упираясь спиной в ствол огромного тополя. Эти деревья, как стража, окружали озеро по периметру, на что ночью никто не удосужился обратить внимание. Почки на тополиных сережках полопались, и пух кружил в жарком неподвижном воздухе, словно странная разновидность снежинок. Он невесомо оседал на волосах, щекотал нос, от чего Тера забавно морщилась. Локи растянулся на спине чуть поодаль. Заложив руки за голову, он повернул её вбок, чтобы было удобнее наблюдать за колдуньей.
 
    Новый день как-то незаметно перетек в свою вторую половину. Невыспавшиеся и утомлённые друг другом, Тера и Локи так и остались в пределах Русальего озера. Только оделись. Женщина обхватила ноги руками и упёрлась в колени подбородком. Она говорила уже больше часа. Её, неожиданно для самой себя, прорвало после того, как тролль поинтересовался происхождением шрама на шее. Раньше колдунья скрывала его, так же, как и два других, на лице. Сейчас на заклинание не было ни сил, ни желания.
 
    — Я же была уверена, что нашла свое счастье, — Тера говорила одна. Локи не уточнял, не спрашивал, слушал молча. Колдунья уставилась на водную гладь и ни разу за весь разговор не посмотрела на тролля, словно боялась увидеть его реакцию на свой рассказ.
 
    — Я стала в его замке полновластной хозяйкой. Кратгор часто отлучался по государственным делам. А я, чтоб не скучать, решила применить часть своих навыков на практике — занялась врачеванием. С этого всё и началось. Сначала на меня смотрели, как на благодетельницу. Но через четыре года случился мор. Перед этим оказалдось бессильно всё мое искусство. Умерло очень много людей. И вот тогда-то на меня стали коситься. Стали расползаться чудовищные слухи о том, чем я в самом деле занимаюсь. Особенно по ночам, когда все богобоязненные люди спят, — голос женщины стал жёстче. Она прикрыла на пару секунд глаза,словно пережидала приступ боли. — Я долго держалась. Старалась не обращать на это внимание. Те женщины, которые за моей спиной говорили обо мне гадости, продолжали приносить ко мне своих заболевших детей. И едва не кидались мне в ноги, когда хотели,чтобы я избавила их от нежелательного плода.
 
    Она замолчала на долгую минуту, потом откинула голову и провела пальцами по шраму на шее.
    — Одним летним вечером мне сообщили, что в деревне кто-то умирает. Я оседлала лошадь и уехала одна, никому ничего не сообщив. Меня остановили у крайних домов, стащили на землю и накинули на шею толстую колючую веревку. Я брыкалась по-бешеному. Одному заехала каблуком в ухо, другому сломала нос. Меня боялись, делалось всё неумело. Веревка ёрзала туда-сюда, перетирая мне кожу. Я пыталась освободиться. У того, кто меня душил, дрожали руки. Это спасло мне жизнь. Кратгор видимо что-то почувствовал. Едва узнав, куда я направилась, он,с двумя своими людьми, кинулся следом. Они успели вовремя — я уже теряла сознание.

    Тера опять помолчала, потом вздохнула и продолжила:
    — Но оказалось, что это было ещё не самое плохое в моей жизни. Потом стало хуже... Кратгор стал прислушиваться к тому, что обо мне говорят.
 
    Легкий порыв теплого ветра вызвал небольшую рябь на поверхности озера, и вновь вс5е застыло в неподвижном воздухе. Тролль продолжал молча смотреть на закаменевшее лицо женщины. Ему было почти безразлично её прошлое, то,которое было у неё до того, как она пришла в Лес. Его не волновали ни её отношения с родными, ни ее муж. Её двоюродные братья и сестры интересовали его лишь, как объект уничтожения. Но Тере именно сейчас понадобилось выплеснуть из себя всю накопившуюся за долгие годы боль, и поэтому Локи слушал её молча, впитывая в себя не слова, а эмоции, исходящие с этими словами.
 
    — Он стал меня избегать. А потом совсем сошел с ума. Однажды пьяным ввалился в комнату и на коленях умолял меня покаяться во всех своих тяжких грехах. Чего он мне только тогда не наговорил! Я вообще плохо помню тот день, в голове шумело, тело горело так, словно меня уже возвели на костер. После этого он больше не говорил со мной. Ни разу. А потом Кратгор пропал. Нашли его в одной из башен замка. Повесившимся. Если бы не Ромдар — меня бы точно сожгли на костре. Но он не смог бы всю жизнь меня оберегать, тем более от слухов. Да я и не хотела никакой помощи. И жить не хотела. И потому ушла в Лес.

    Тера выдохлась.Боль и злость покинули её измученую душу, осталось вялое безразличие. Хотелось впасть в спячку годиков этак на пятьдесят. И чтобы проснуться с полностью исчезнувшей памятью. Колдунья устало зевнула и вытянула ноги.
 
    —Странная иногда бывает жизнь, — задумчиво перебил молчание Локи.Он посмотрел в небо. — Одни жутко боятся смерти и стараются избежать её всеми доступными способами, она же настигает их в самые неподходящие моменты. А ты ушла из дома с противоположным и противоестественным желанием, а Лес тебя оберегает. — Тролль вновь посмотрел на колдунью и на этот раз смог поймать её взгляд. С удовлетворением отметил, что в черном безразличии, затопившем глаза женщины, вспыхнула крохотная искорка заинтересованности. Локи перевернулся на живот и сорванной травинкой пощекотал ей пятку. Тера вздрогнула, вырванная из мрачных объятий прошлого таким несерьезным способом. Нахмурилась. Но тут же представила, как она выглядит со стороны — мокрая нахохленная курица — и коротко рассмеялась. Тяжесть, так долго давившая на сердце, исчезла, словно высказавшись Тера развеяла её по ветру, как пыль.
 
    Колдунья провела пальцами по шее, и шрам медленно исчез, следом очистилось и лицо.
    — С тех пор я с трудом переношу что-то обмотанное вокруг шеи. Да и на силу свою понадеялась. Не думала, что у этих русалок такой сильный Зов.
    — По моему — твой не слабее! — Локи поморщился, словно заныли все зубы разом, припомнив, как она на нем испытывала свою Силу.
    — Слабее. Я — колдунья. Меня учили строить не только внешнюю защиту, с помощью заклинания, вплетаемого в какую-либо вещь, но и внутреннюю. А я не смогла сопротивляться. Их магия врожденная, я же до сих пор учусь.
 
    Тера встала и потянулась.
    — Я есть хочу ужасно. Отправимся домой?
    Локи поднялся одним стремительным движением, словно не лежал только-что в расслабленной позе на траве.
    — Не против. — Он усмехнулся. — Только если ты пойдешь вот так, тихоходом, то мы сможем поужинать только после полуночи!
    Тера потянула вверх подол платья и тяжко вздохнула:
    — Нужно поискать какое-нибудь заклинание, чтоб не стаскивать с себя каждый раз одежду. 
    — Ты научилась стесняться? — поддел её тролль и ловко увернулся от летящего ему в голову плаща, не позволив ему однако упасть на землю. А могла бы и чем-нибудь потяжелее запустить!