Можно, я буду писателем?

               

                Маргарита Лола


Можно,
                Я буду
                Писателем?
         
         
                Деревня Полтево, 2018





Лола Маргарита: Можно я буду писателем?
Читатель – А ты грамотная?
Лола – О да! Имела твёрдую тройку за 7-ой класс по русскому языку.
Читатель – Не густо. А потом ещё где-нибудь училась?
Лола – Русскому языку – нет. Литературу изучала вплоть до окончания средней школы, а потом марксизм-ленинизм в сельскохозяйственном ВУЗе и Марксистко-Ленинскую теорию в аспирантуре.
Читатель – Это к делу не относится. А деньги у тебя есть на издание своих произведений?
Лола – А сколько надо?
Читатель – Такса разная. От 300 до 800 рублей за страницу. Сколько страниц написала?
Лола – Пока немного, страниц, думаю, с тысячу наберется.
Читатель – Вот и считай. Считать умеешь?
Лола – По высшей математике – четвёрка.
Читатель – Ну это не поможет. Вот прибавляй к таксе по три нуля, и увидишь, сколько тебе денег надо, чтобы стать писателем.




 
                Новый жанр
        В начале 21-го века и в конце 20-го возник и стал существовать особый вид развлечения. Искусством не назовешь, литературой тоже язык не поворачивается назвать. Возникло это в телевидении, в кино, в книжках, чаще всего карманного формата - это придумывание и описание убийств. Убийства осуществляются при помощи удушения, отравления, ударов топором, ножом, любым другим тяжелым, тупым или острым предметом и, конечно же, огнестрельным оружием. Отработана технология: удар (выстрел), поток крови, падение тела, в особо шикарных случаях - "контрольный выстрел в голову» , лежание тела, обнаружение, следствие (телесериал "След"), разоблачение и арест преступника. В день по телевизору несколько раз. Если читаешь роман Дарьи Донцовой (один в день), то обязательно несколько убийств. Удивляюсь на Донцову. Сама на вид такая нежная, бесспорно талантливая писательница, животных любит. Зачем ей это надо? Эти трупы, эти убийства. И ведь, чем больше, как мне кажется, тем лучше. Не больна ли писательница какой-то неведомой болезнью ("цидофобией")? Может, Дарья Донцова тайная, умело замаскированная преступница, и пишет про убийства, потому что не может держать в тайне свои преступления, и рассказывает о них под видом детективных романов. Я как-то подумала, сколько же убийств произошло под руководством Дарьи Донцовой, (вышло из-под ее пера)? Точно пересчитать - времени нет, но можно прикинуть при помощи метода математической статистики: если у нее в среднем в каждом романе по пять убийств, а романов у нее уже сто, то это выходит - пятьсот убийств. Столько для одного человека убийств, даже и придуманных, это же мороз по коже, а что тогда происходит с психикой автора? О психике читателей можно не беспокоиться, они могут не читать романы, которые для маскировки и для привлечения читателей называются "иронические детективы". Это неправильное называние. Ирония - это смешное, лукавое, комичное, добродушное - сами знаете, а если сомневаетесь, то посмотрите в энциклопедическом словаре. Зачем же кровавые байки называть "ироническими".
  Я вот тоже пишу детективные истории. В одной у меня герой чуть не умер. Я уже нарисовала картину его смерти от очень сильного нервного потрясения. Но я не выдержала. Мне стало его жалко. Поплакав над умершим героем в конце первой части романа всамделишными слезами, начала вторую часть с оживления его в реанимации. Я написала вторую половину романа, где мой герой жил, участвовал в детективных действиях в качестве положительного героя, и это было интересно, увлекательно, а мой герой был умен, благороден, смел. Если бы он был на самом деле, в него влюбились бы прекрасные женщины, несмотря на то, что в детстве он был карманником, а потом.... Впрочем, надо читать мою книгу "Перстень с бриллиантом". Это детектив. В нем есть кражи драгоценностей, животных, людей, хитроумные мошенничества, талантливые расследования, но нет убийств. Зачем? Зачем надрывать людскую психику и наталкивать людей на мысль об убийстве. Чуть что - убили. Слишком уж легко это получается. Нельзя так. В некоторых "иронических детективах" даже описывают убийства, которые якобы проделывают ради съемки их на киноленту. Зачем эта жуть? К тому же, мне кажется, я даже в этом уверена, что в жизни такого не происходит. Особенно в таких количествах. Жестоких, с уродливой психикой людей в жизни столько нет, сколько их показывают в кино и в книжках - "иронических детективах". Есть, конечно, жестокие "подонки", "нелюди", но описание их преступлений пусть остается в судебных хрониках. Доступ в художественную литературу жестокости надо ограничить. Для этого не нужна цензура. Для этого нужно благоразумие авторов, человеческая доброта. А если не это, то хотя бы сообразность с реальным положением дел.
  Товарищи писатели! Подумайте о том, что Ваши книги дойдут до потомков - людей новых веков, людей более совершенных, чем мы. Можете не ухмыляться, пусть это будет коммунистическое общество, или более совершенное общество. И вот эти люди, наши потомки, будут изучать нашу литературу, и что они о нас подумают? На самом деле мы ведь не такие кровожадные, как это следует из литературы убийств.
       Может быть, читающий эти строки спросит, а откуда я знаю, что пишет Дарья Аркадьевна Донцова, если я так уж её раскритиковала и, должно быть, не читаю и не люблю. Откуда же тогда знаю про убийства. Признаюсь – читаю. И Донцову, и Маринину, и Устинову, и даже Бушкова, и прочих наших и зарубежных «детективщиков». Без книжки Дарьи Донцовой жить не могу. Как вечер, все дела переделаны, так рука тянется за очередным детективом. Если такового нет, то беру ранее читаный и слегка подзабытый. Опять читаю, ругаю автора за обилие убийств, но между ними нахожу мастерски описанные образы. Чего только стоит Иван Подушки и его матушка, или Вилкина мачеха, или, мастерски описанный, способ воспитания Ефросиньи Романовой   любящими родителями.               


                Новый роман
                (рассказ)
         Когда мне исполнилось 75 лет, я решила: довольно мне заниматься тяжелым физическим трудом - буду я писателем.  Быстренько написала три десятка  рассказов, несколько повестей, роман, пьесу, одно (или один, или одну) эссе и поместила все это в интернете в журнал "Самиздат". Послала в несколько земных издательств и стала ждать. Но... Дальше можно не продолжать.  Я дожила до 85 лет и поняла - не о том      пишу. Яркий для меня пример Дарья Аркадьевна Донцова. Талантливая!!! Единственное, что мне у неё не нравилось это убийства. В каждом романе в среднем по пять убийств. Если взять сто её романов (теперь уже больше), но если сто, то 500 убийств - с ума можно сойти. Так я думала. Но она же не сошла. .
       Решено! Напишу новый роман-детектив, в котором убийство на убийстве! Еще круче чем у Донцовой. Сама автор - и убиваю.  Убила кого-то, чтобы забрать  кошелек с деньгами, а тут, смотрю, на меня кто-то смотрит. Свидетель. Я и его убиваю, а тут и еще свидетель. Я и его... Так и покатилось на трехстах страницах. Теперь название придумать. Все названия Донцова забрала для своих романов: "Черт из табакерки", "Чедеса в кастрюльке", "Муха в самолете", "Гадюка в сиропе" и т.д. еще более ста названий. Назову свой роман "Вошь в сметане", пока это название кто-нибудь не захватил. Разослала роман по издательствам. Оценили. Очень, говорят, интересный роман, только вы (т.е. я), оплатите расходы на издание. 300 руб. за страницу, итого 90 тысяч рублей за 200 экземпляров. В другом издательстве по 800 руб. за страницу просят и обещают немедленно издать.
         А тут еще предложения посыпались - предлагают издать роман бесплатно, немедленно, с присвоением номера ISBN, в неограниченном тираже и с немедленной распродажей. Но чтобы купить книжку их издательства, надо послать в адрес издательства предоплату в долларах, или в евро. Как только оплата поступит, так книжку они печатают и высылают в любую точку мира. Цены разные. В одном издательстве 26 долларов, в другом 56 евро за экземпляр. Автору – скидка. За 1 тысячу напечатают экземпляр и пришлют, пересылка за их счёт.
        Понятно мне, но не подходит такой способ издания моих произведений. Только я не привыкла сдаваться и соорудила у себя дома типографию. Печатаю, переплетаю в цветные обложки. Производительность - одна книга в день. Отпечатала несколько экземпляров своего романа, тираж быстро разошелся среди знакомых и родственников. Сказать, что успех был оглушительный - не скажу. Некоторые брезгливо морщились от названия, другие сказали, что прежние мои произведения были лучше, кто-то сказал, что это в духе Дарьи Донцовой (можно считать за комплимент). Но не в этом соль. Соль в том, что один экземпляр романа попал в руки следователя по особо важным преступлениям местного отдела милиции, и он, в случившееся свободное время, прочитал его и призадумался. Отнес книгу своему начальнику, сказав: "Тут что-то есть", при этом имея на лице суровую трагичность. Начальник уголовного розыска майор Иванов прочитал книгу. Ещё будучи на середине повествования, хлопнул себя по лбу, дочитав, воскликнул хриплым, приглушенным от волнения,  голосом: "Это же наши нераскрытые дела о серийных убийствах описаны. Все ясно - как убийцу тянет на место преступления, так его тянет, если грамотный, описать свои преступления. Он думает, что никто не догадается".
        -Она, - сказал следователь по особо важным делам.
        -Что "она"?
        -Автор - "она". Следовательно, и  убийца "она".
        -Ну и дела! Неужели это женщина столько убила? Сколько там пять или шесть?
        -Семь.
        -А у нас по делу о маньяке сколько?
        - Семь и есть.
        -Все ясно - это она! Как там ее псевдоним?
        -Фамилия стоит, её все знают.
      -Кто бы мог подумать. Но факт налицо. Вызывай оперативную группу, я - к прокурору за ордером на арест. Вот они доказательства, - увесисто хлопнул по книге - лучше не бывает.  Такое не сочинишь. Такое только может быть.
       Прокурор потребовал доказательства и получил книгу:
           -Здесь всё! Обо всех убийствах!
           -Ладно, потом прочитаю. Держи  ордер.
        Меня пришли арестовывать сам начальник уголовного розыска, следователь по особо важным делам и два автоматчика. Предъявили ордер на арест и на обыск. Устно объявили, что меня обвиняют в убийстве семи человек произошедших за год. Я онемела. Когда сказали: "Руки!", машинально протянула обе руки, и на них оказались наручники. В моей голове зазвучала знакомая мелодия: "Слышен звон кандальный". Потом пришло озарение. Ребята приняли события, описанные в моем детективе, за реально совершенные преступления, причем, лично автором, т.е. мною. Такого успеха своего романа я не ожидала. Это значит что? Это значит гениально написано! "Гениально" - это, пожалуй, слишком сильно сказано, но что здорово, это точно. Я упивалась минутами своего триумфа, и мне не хотелось разуверять сотрудников милиции, объяснять их ошибку. Побуду еще героиней своего замечательного детектива, и я потупила взор, и склонила, якобы повинную, голову на грудь. При этом в глазах "группы захвата" засветилось торжество, и предчувствие грядущих поощрений за проведенную операцию.
       Все испортили мои родственники. Они ворвались в мою спальню, поняли что происходит, объяснили, что у меня "алиби", так как я уже год не встаю с компьютерного кресла, в нем езжу на кухню и в ванную, оно на колесиках.
  -Зачем же вы руки протягивали? - укоризненно сказал начальник уголовного розыска и снял с меня наручники.
 

           О русском языке
    Фельетон
   
            Со своими размышлениями о русском языке Тамара Ивановна Крылова, что называется, попала в самую точку. В газете «Заря» от 21 ноября 2008 года её размышления о  русском языке. Мне  тоже захотелось об этом поговорить, и я вышла на улицу. Говорю соседке: "Я в шоке, со мной стресс, я в экстремальной ситуации". Соседка Лидия Васильевна отвечает: "Иди ты, Владимировна на ...". Посылает меня подальше и добавляет: «Святая икона, что ты такое говоришь! Если тебе западло, так и скажи».
   Она кончила всего три класса советской школы в 1929 году и не поняла, что я хотела ей сказать. Я сама не знаю значения многих современных слов и вынуждена пользоваться словарями, но бывают такие слова, что их и в словарях нет...
    Пытаюсь сочинить рассказ с новыми словами:
   "В нашем "поселении" городе Конаково нет запасных частей для "Дивиди", и я еду в соседнее "поселение" в город Москву. Со мной на электричке едут "россияне", и в "поселениях", вдоль железной дороги живут "россияне" и в "поселении" Москва - тоже. Довольно часто попадаются разнообразные "лица".       Это приехавшие из "регионов" не граждане России, но, по-моему, - "россияне".
   Главный в "поселении" Москва - "мэр", а в "поселении" Конаково - "глава администрации". "Администрация" - это по латыни, значит - управление, а "глава" - это сокращенное от русского "голова". Раньше эта должность называлась - "председатель Райисполкома, а еще раньше, когда были не районы, а уезды - "исправник", а еще раньше - "воевода" и совсем давно - "княжеский наместник". Теперь - "глава администрации".
   Интересно, кто сочиняет эти названия? Вот, например, - "спикер думы". Здорово придумано! Смесь английского с нижегородским. "Спикер" по английскому - "говоритель". Значит, это будет - "говоритель думы". А остальные что же? "Молчатели думы"? Шутка. Их зовут "депутаты". Как это в переводе с латыни, люди уже и забыли, так что - пусть.
   Теперь - о президенте. По латыни - сидящий впереди, то же, что председатель, но это по-русски. Президент - это международное слово. Президенты есть во всех странах, кроме некоторых. Это хорошее слово, хоть и не русское - пусть.
   Мы ничего не сказали о слове "мэр". Это по-французски. Мэр у нас Лужков, а мы его уважаем, так что - пусть.
   Главные в областях у нас называются "губернаторами". Их и раньше, до революции, так называли, когда были губернии. Теперь у нас области, края. Но бог с ними, пусть. Как еще назовешь? Опять глава администрации? Так с районными главами можно спутать... Не называть же их "областер", пусть уж будет "губернатор"... Но как-то оно все-таки... - "Губернатор Тверской области". Если вслушаться, то опять нетого..."
   Иногда мы забываем или отменяем русские слова. Вот слово "совет". Советы дают; совет держат, то есть советуются; "совет вам да любовь" - желают. Сейчас слово "совет" вышло из употребления. Людей, которые его произносят, зовут "совки". Но мне слово "совет" нравится. Его придумали древние люди, когда собирались у костра и решали свои древние дела. Самые важные дела решали "советы старейшин", а еще более важные - вождь. Только вождь слово плохое и его надо запретить. Вождем был Сталин, и слово это опозорил. Он его опозорил настолько, что отчистить его невозможно и поэтому надо запретить. Только ничего не получится. Сейчас свобода слова и ничего не запретишь.
   Бедный, бедный "великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!"*. Но ничего! Он живет, и он нам "поддержка и опора"*. Вижу рядом с размышлениями о русском языке Тамары Ивановны Крыловой такие русские строчки и их много: "Я уеду в Верхневолжье, в этот дивный, тихий край, доберусь по бездорожью, где бушует месяц май". Читаю всю страницу и не нахожу ни одного "нового" или нерусского слова. Конаковские родники в газете "Заря" пока не замутнены ими. Зато за пределами "родников", по их бережкам, особо не напрягаясь, можно найти многое такое, что царапает слух или непонятно.
   Далеко ходить не надо. Перевернув литературную страничку газеты «Заря» за 21 ноября 2008 года, находим на ее оборотной стороне в заметке о спорте: "борцы СДЮСШОР", "ФОК СДЮСШОР", "РС Тверской области", ОАО "Торжокская пожтехника", "ЦФО России". И это все в одной короткой заметке. Может, это я отстала от жизни, а все другие люди знают, что это такое "СДЮСШОР" и прочее?
   *) И.С.Тургенев - Русский язык






             Путь в литературу
                (Грустный рассказ)
      
       В Каргопольской средней школе №2 у меня была подружка-отличница Вера Мухина. Особенно хорошо она успевала по литературе. Писала сочинения без единой ошибки и безупречным стилем. Наша преподавательница литературы Дора Мироновна Рогинская зачитывала нам Верины сочинения как образцовые, а ее ответами на уроках мы заслушивались. Само собой и сама Вера, и Дора Мироновна, и мы, одноклассники, считали, что её путь - это литературный факультет.
   Я завидовала Вере. Подумать только - занятие литературой, являясь удовольствием, наслаждением и развлечением, - оно же и работа, за которую платят деньги, и идет рабочий стаж. Вот бы мне так! Но не тут-то было. Если Вере прямая дорога в литературу, то мне-то этот путь заказан. Пишу с ошибками. Сочинения не всегда получаются такими, как хотелось бы. Не могу заучить правила русского языка. Больше четверки по литературе у меня не было. Правда, как-то раз Дора Мироновна сказала, что я пишу стилем похожим на стиль Ильи Эренбурга. Однако это мне не помогло избавиться от чувства моей непригодности к занятию литературой, и я поступила в сельскохозяйственный институт. По окончании - работа научного сотрудника Ставропольского НИИ сельского хозяйства, интересная, захватывающая. По результатам десятилетних исследований написала и защитила кандидатскую диссертацию. Потом, по семейным обстоятельствам, перешла на работу на Иваньковскую НИС Института водных проблем РАН в городе Конаково, где продолжала заниматься излюбленной темой о значении "биогенных элементов", т.е. азота, фосфора и калия, на земле, в воде и в жизни всего человечества. В возрасте 61 год меня "ушли" на пенсию. Я не очень горевала, но считая свою работу нужной и полезной, посчитала дураками тех, кто вытурил меня на пенсию.
   Следующие свои 15 лет я занималась многоотраслевым сельским хозяйством на своем приусадебном участке. Интересно, полезно, приятно. Любительское земледелие захватывает. Когда исполнилось 75 лет решила, что пора подумать о другом. Если бы я была верующей, то, наверное, сказала бы "о душе". Я - стала думать о жизни. Мне пришло в голову - не начать ли писать рассказы. Можно смешные, которые люди будут читать в свободное от работы время. В рассказах можно, в слегка завуалированной форме, высказывать свои мнения об устройстве нашего общества, политики, государства; несоответствии всего этого со здравым смыслом. Это же здорово высказать свое мнение и знать, что тебе за это ничего не будет. Немного, правда, похоже на кукиш в кармане, но все равно захватывает дух. И мне еще будут платить гонорары за изданные и проданные книжки. На пробу написала рассказ "За стеной военного завода". Дала прочитать своему мужу. Он удивился, как это я смогла написать такой рассказ, который интересно читать, и откуда я все это знаю. Написала еще несколько рассказов и две повести "Большое свинство" и "Перстень с бриллиантом". Стала давать читать родственникам и знакомым. Все говорят: "Не оторвешься". Все говорят, что у меня талант. Но я прочитала книгу Альберта Цукермана "Как написать бестселлер", а там такие слова, что если свои произведения давать читать родственникам и друзьям, которые меня любят, то они обязательно похвалят. Так у меня и получилось. Врагам-недругам свои произведения читать я, естественно, не давала, поэтому так сложилось, что все меня хвалили, и, в конце концов, стала думать, что я и взаправду талантливый писатель. Но у писателя книги должны издаваться и расходиться по свету большими тиражами. Этого не было. Значит - не писатель, но за пределы города Конаково мои произведения иногда попадали...
   Послала несколько рассказов и повесть "Большое свинство" своему двоюродному брату доценту Томского университета Владимиру Георгиевичу Томилову. Ему тоже все понравилось (но, опять же, родственник), а он, сам писатель, дал почитать повесть тоже писателям Эдуарду Владимировичу Бурмакину и Борису Николаевичу Климычеву. Они повесть одобрили, и Б.Н.Климычев написал такую рекомендацию в журнал "Сибирские огни", в котором был членом редколлегии: "Я рекомендую к изданию в журнале "Сибирские огни" повесть Лолы М.В. "Большое свинство". На мой взгляд, повесть эта написана добротным русским языком. Автор располагает собственным взглядом на вещи, явления. М.В.Лола своеобразно, с добрым юморком описывает реалии современной жизни. События развиваются с достаточной динамикой, что позволяет удерживать внимание читателя. В повести поднимается важная социальная проблематика современной жизни".
   Прочитав такие строки, я была потрясена, и подумала, что "процесс пошел", но повесть не напечатали. Рукопись не возвратили, рецензию не написали. Я продолжала писать. Несколько рассказов напечатали в альманахах "Конаковские родники", "Неопалимая купина", "Белая скрижаль". За мой счет издали книжку "Откуда взялся Остап Бендер".
   К 2009 году, столетию моего отца Владимира Дмитриевича Трубина, я, с участием моих братьев Льва, Бориса, Сергея, Дмитрия, подготовила книгу "От первого до последнего десятилетия 20-го века". Отец проделал большую работу по созданию двух краеведческих музеев: в городе Котлас и в городе Конаково. В книгу о нем вошли воспоминания, документы, письма, статьи, касающиеся биографии Трубина. Она вышла при поддержке Депутата Законодательного Собрания Тверской области Надежды Александровны Егоровой, за счет бюджетных средств. Лично мне это издание прибавило известности, как писателю, но в узких кругах. Я привыкла к тому, что книга моя и перестала поправлять рецензентов, что я, мол, составитель. Моя так моя.
   Несколько лет тому назад к нам в город приехал известный поэт и писатель Станислав Александрович Золотцев, ныне покойный. Среди большой программы пребывания в Конаково, он имел поручение от своего коллеги - писателя Александра Анатольевича Трапезникова подыскать подходящие для публикации произведения местных авторов в детективном жанре. Ольга Александровна Бардакова - поэт и исполнительница своих песен, известная в Тверском крае, порекомендовала меня. Я послала А.А.Трапезникову свою повесть "Перстень с бриллиантом" и получила от него известие, что повесть принята к печати и будет опубликована в ближайшее время. Я опять подумала, что "процесс пошел", но издательство потерпело финансовый крах и закрылось навсегда, как раз накануне выхода в свет моей повести. Не получилось, но зато я познакомилась с настоящим, известным писателем Александром Трапезниковым. Он написал весьма лестное для меня предисловие к моему роману "Деревенские и городские". Настолько лестное, что я даже не берусь его здесь цитировать (из скромности). Еще он написал обо мне в газете "Литературная Россия" и упомянул в сборнике "Русская литература 20-го века".
   Теперь об этом романе. Я наткнулась в интернете на объявление, что в селе Подосиновец Кировской области ежегодно присуждается литературная премия имени писателя Аркадия Филева за роман объемом не менее 20 авторских листов, близкого по духу творчеству Аркадия Филева. "Боже мой! - воскликнула я, - это же о моем романе "Деревенские и городские". Я была на 100% уверена, что мне присудят премию Александра Филева. Я давно знакома с его творчеством, мой роман по всем показателям подходит под все требования номинации, но это не все. Я родилась в селе Подосиновец и прожила там 8 лет. Мы уехали в 39 году в связи с трагическими событиями в нашей семье и в нашей стране. Подосиновец и его писатели Филев и Тендряков, интеллигенция в лице Паутовых и Боровских близки мне, несмотря на то, что я покинула Подосиновец в возрасте 8 лет. Я помню и другие имена, и весь Подосиновец. Всю жизнь я считала это место на земле своим. Но премию Аркадия Филева присуждать перестали в связи с тяжелым финансовым положением района. Остались лишь в СМИ строки: "Роман Маргариты Лолы выдвинут на соискание премии имени Аркадия Филева".
   В настоящее время все мое творчество помещено в интернете в журнале "Самиздат". Познакомиться с ним можно набрав в Яндексе: "Самиздат Лола Маргарита Владимировна".
   На этом можно бы и успокоиться. Мне уже почти 100 лет (если точно, то скоро будет 87). Написала я достаточно. Но тут в мои дела вмешался мой младший брат Митя, в настоящее время, как и я - пенсионер, хоть и моложе меня на 19 лет. Митя - так мы его зовем, а по жизни он Дмитрий Владимирович Трубин, бывший в свое время главным лесничим Архангельской области, генерал-майор лесного хозяйства, кандидат наук, заслуженный работник леса, автор нескольких книг. На днях вышла его замечательная книга о лесах "Швеция-Россия". Так вот, Дмитрий Владимирович научил меня печатать и переплетать книги у себя дома, не дожидаясь, когда их напечатает какое-нибудь издательство. Он подарил мне необходимый инвентарь, моя внучка на день рождения подарила резак-гильотину, сын помог приобрести цветной принтер EPSON для печатания обложек, еще раньше брат Боря подарил принтер для печатания текстов, внук Юра дает пользоваться сканером. Что еще нужно начинающему писателю? К 35-летию Конаковского музея и 105-летию моего отца Владимира Дмитриевича Трубина в моем домашнем издательстве вышла книга "На службе России". Тиражом 10 экземпляров! Это второе издание книги "От первого до последнего десятилетия 20-го века", "дополненное и переработанное". С книгой можно познакомиться в библиотеках города, музее или у меня дома по адресу: город Конаково Тверской области, ул. Крупской,33.
            


          О романе  Александра     Бушкова                «Крючок для пираньи»
________________________________________
       Есть такая притча про орла и ворона. Орел, попробовав мертвечины, сказал: «Лучше раз в жизни напиться живой крови, чем сотню лет питаться мертвечиной». Мне эта притча пришла в голову, когда я решила написать критический комментарий на какое-нибудь популярное произведение современного автора. Подумала, вот напишу критическую статью, раз уж у меня не получается опубликовать что-нибудь из своих сочинений, и попробую прославиться, как Белинский. Раскритикую какое-нибудь произведение короля или королевы жанра. Статью пошлю на конкурс критических произведений, а там посмотрим, что получится. Однако понимаю, что дело это чревато. Автор ведь может и обидеться, еще и побить… Ну, это в том случае, когда критика ругательная, но ведь можно написать и хвалебную… Итак, я перестала пить живую кровь, что у мена ассоциировалось с созданием собственных произведений, и приступила к критическому жанру, т.е. к питанию мертвечиной. Зато проживу сто лет, согласно притче.
         Стала выбирать из двух популярных авторов Дарьи Донцовой и Александра Бушкова. О ком бы написать. Выбрала Александра Бушкова. Ткнула, пальцем, не глядя, на книжную полку, попала на роман «Крючок для пираньи». Я роман читала, но, как это сейчас принято читать детективы, «по диагонали». Чтобы написать критический разбор произведения, естественно, его необходимо прочитать вдумчиво, сосредоточено, не пропуская ни одной строчки. Прочитала… Но не все поняла. Стала читать снова с карандашом в руке, конспектируя ключевые моменты, и вдумываясь в сюжетные повороты.

          Первым делом расшифровала, что город Тиксон – место действия романа - это поселок и порт Диксон. Хоть Александр (Бушков) и предупредил, что города Тиксона никогда не существовало, что и является чистейшей правдой. Но оказалось, что поселок и порт Диксон – это прообраз города, который описан в романе. Установить это оказалось легко, зная историю войны с немцами и, конкретно, ее эпизод с нападением на Диксон могучего гитлеровского морского пирата линкора «Барона Шеера». Диксонцы тогда в 42 году отразили его нападение, хоть и были велики потери. Но суть не в этом, а в том, что мне удалось установить место действия романа с точностью до градусов широты и долготы. Упоминающийся в романе город Шантарск, тоже удалось вычислить. Отмерив от Диксона две с лишним тысячи километров на юг, как и указано в романе, я попала прямо на город Красноярск, а, сопоставив описание реки Шантары с известной сибирской рекой, я вычислила, что речь идет о реке Енисей. Следует сказать, что в романе Александра Бушкова город Шантарск, так представлен, что люди уверовали в его существование, и в Интернете появилось описание сибирского индустриального города Шантарска с указанием численности населения, количества примышленных предприятий и другими характеристиками. Это замечательно – возникновение (хотя бы и по данным Интернета) крупного города при помощи литературного произведения. Не было такого города, и вдруг вот он - есть. Но это предисловие. Наше дело разобраться в детективном сюжете, оценить его и понять что к  чему.
            Начнем с того, что в действии романа, происходящем в городе Тиксон, участвуют: «зеленые», т.е. защитники природы; военные – ракетная часть на строго охраняемом полигоне; пограничники, охраняющие северные рубежи нашей страны («погранцы», как их называет автор романа); местная милиция; неорганизованные народные массы; организованные криминальные силы из местных; зашифрованные представители иностранных государств, то есть шпионы; мэр города с депутатом Госдумы – правозащитником; пресса; команды двух кораблей; милитаризованный десант на необитаемом острове; и еще какие-то тайные силы. В опасной близости ко всем этим силам – замаскированная под научную экспедицию - группа из пяти человек во главе с майором Кацубой и подчиненным ему капитаном первого ранга (что соответствует полковнику) Кириллом Мазуром. Ого! – Скажете вы – Знакомая личность!- Знакомая и легендарная. Вся группа имела чужие имена и документы, каждый талантливо играл свою роль, выполняя поставленную задачу (Родины).
          Закрутился захватывающий сюжет – от книги не оторваться. Но… Еще не развернулись события романа, а уже трагедия – погибает одиннадцать человек рыболовецкого сейнера от неизвестной причины, следом двое погибших – водолаз и аквалангист. И пошло - убийство за убийством. К концу повествования сбиваюсь со счета – сколько убитых людей. Автор употребляет другую терминологию – убитых людей он называет «трупами». Еще говорит: «штабеля трупов». Как читатель – я против, как литературный критик, хоть и начинающий, категорически против такого количества смертей во имя туманно обозначенной цели. Что подумают о нас потомки, которые будут изучать литературу нашей эпохи. А мы ведь не такие уж кровожадные на самом деле. Я так считаю. В романе убивают запросто: пулей в затылок или грудь, «заточкой» под ребра, ударом по голове, чем попало, а под конец топят корабль («Морская звезда») со всем экипажем, и с теми, кто на борту. Финалом должна бы быть гибель, при помощи отравления ядовитым газом, туристов вместе с командой и обслуживающим персоналом, лайнера «Федор Достоевский», идущего на север от Тиксона в увеселительную прогулку. Но тут-то и вступают в действие главные героические лица романа – легендарные агенты контрразведки подполковник Мазур и майор Кацуба… Завязав бой, вынужденно застрелив несколько человек, они срывают план захвата лайнера «Федор Достоевский» пиратским сейнером с ёмкостями отравляющего газа на борту. Конец боя в романе не описан. Раненный в голову Мазур – на грани потери сознания, но ему кажется, что на горизонте – прожектор сторожевого катера. Так мы и не узнали из романа – удалось ли злым силам отравить туристов, на две трети иностранцев, их обслугу и команду корабля «Федор Достаевский», что сталось с самими отравителями, с главными героями Мазуром и Кацубой и их сторонниками. О том, что Мазур остался живой, узнаем из следующего романа серии - «Возвращение пираньи». Подоспевшие пограничники, при помощи ватки с нашатырным спиртом и марлевой повязки вернули к жизни главного героя – Мазура, и он снова готов выполнить любое задание Родины.
            Захватывающие, леденящие кровь события романа, несколько раз прерываются описанием романтических встреч главного героя с женщинами, причем, с разными. И не потому, что он легкомысленный или морально не устойчив, а таков приказ, так нужно для выполнения главного задания. Сам же Мазур, при этом, весьма сокрушен, но что делать, таково задание… С девушкой Светой, членом группы, свидание в номере гостиницы, оборудованном подслушивающим устройством, происходит с целью внушить противоборствующей стороне, что Света – «шлюха», а Мазур – «кобель». Так надо, и они выполняют приказ, но Мазур чувствует угрызение совести. Встречаясь по приказу командира с красавицей Катюшей, заведующей местным краеведческим музеем с целью завести с ней близкие отношения, Мазур обзывает себя «скотиной»… А за связь с администраторшей гостиницы Фаиной, покаянно называет себя «распоследней сволочью». Четвертая и последняя в романе близкая связь Мазура с женщиной происходит на борту лайнера «Федор Достоевский» в преддверии схватки с нешуточным тайным врагом. Героиней порочной связи является путешествующая на корабле туристка – миллионерша из Южной Америки донья Эстебания. Остроумный и озорной монолог доньи занимает несколько страниц. На этот раз Мазур о своем моральном облике ничего не сказал, не было времени, он торопился вступить в схватку с противником. На каждый из скоротечных «романов», своего героя автор отводит по доброму десятку страниц. На мой взгляд, эти страницы выглядят инородными телами в героическом и замысловатом повествовании. Может быть, Александр (Бушков) отдает дань современной моде писать об этом, может быть, он думает, что читатель любит «пикантные подробности». А вот он не подумал о том, что скажут потомки…. Если, конечно, наши произведения доживут до         «светлого будущего».
         (От автора. Скрывать не буду. За это мое «критическое произведение» досталось по первое число от поклонников Александра Бушкова. Что «дураком» обзывали, это полбеды. Издевались, как хотели. Двое, правда, сказали, что «хорошее эссе», но с оговоркой. Сам Александр Бушков сказал: «Забавно». И больше ничего не добавил. Что он имел в виду? Ну, извиняюсь, если что не так. Больше не буду).
 




            С упрёком к писателю
    Борису Андреевичу      Леонову
         (Отрывок из повести «Вовкин батя»)
 …с фронтов мировой войны приходят, хлебнувшие окопного лиха, борцы за свободу рабочих и крестьян. Среди них Василий Дровяников - двоюродный брат жены Михаила Ивановича Лолы (моего свёкра), член большевистской партии с 17-го года, пламенный революционер.
  Фронтовики приносили с собой большевистские убеждения. Изгнали из села старосту волостного правления и выбрали Василия Дровяникова председателем Революционного комитета, который про изгнанного старосту сказал: "И он ушед плача и посыпая пеплом главу". Революционеры не жалели о старом режиме и с энтузиазмом строили новую жизнь. В начале 20-го года в селе Царский дар организовалась партийная ячейка, секретарем избрали Михаила Лолу, тогда уже он был преподавателем высшего начального училища. Другой преподаватель и инспектор училища Джугели был избран председателем ячейки. Шла борьба за умы. Часто проходили митинги на площади перед Ревкомом. Голос Дровяникова, прирожденного агитатора и оратора раздавался на все село. Неудивительно. Это был будущий солист Большого театра - бас. Свой редкостный голос пока он употреблял на становление Советской власти на Северном Кавказе. Во время войны с войсками Деникина Дровяников командовал партизанскими отрядами, на захваченной белыми территории работал в подполье. В эти годы они не расставались с Михаилом Лолой и в последующем поддерживали связь. Впоследствии судьба развела их по разным фронтам борьбы за Советскую власть, но оба они до конца жизни оставались по одну сторону баррикады.
    О Василии Евдокимовиче Дровяникове, оставившем заметный след в судьбе Кубанского казака Лолы Михаила, наш изумленный рассказ. Он составлен из воспоминаний Лолы Михаила Ивановича, его сына Лолы Владимира Михайловича, земляков Дровяникова: Николая Григорьевича Швеца, Гавриила Никитовича Подопригоры и кратких сообщений в периодической печати.
  Дровяников родился в 1890 году в селе Царский дар, ныне село Великовечное, в бедной многодетной казацкой семье. Казаченок был голосистый, и настоятель храма попытался залучить его в церковный хор. Но семье была нужна подмога, и родители отдали сына в пастухи. Хоть и трудным, трудовым были детство и юность, но церковно приходская школа была успешно окончена. Даже бедные казаки отдавали должное учености, образованию и в селах и казацких станицах были начальные церковно приходские училища, в которых учились дети как состоятельных так и не очень состоятельных родителей. Казаки в большинстве своем были грамотными. Грамотным пошел в армию и Василий Дровяников. Служил, набирался жизненной мудрости, вместе с военной наукой постигал науку о классовом неравенстве. В 1914 году попал в окопы первой мировой войны, воевал исправно, заслужил полный бант Георгиевских крестов. Одновременно пришел к убеждению, что народу нужен мир, крестьянам - земля, власть должна принадлежать рабочим, крестьянам и солдатам. Он это твердо усвоил сам и мог рассказать другим. Могучий бас Василия Дровяникова гремел на солдатских митингах, призывал к "братанию" с немецкими солдатами, провозглашая лозунг: "Долой войну!". В 1917 году Дровяников вступил в РКП(б) и был избран в солдатский комитет.
После свержения Царя прибыл в родное село устанавливать власть большевиков на Северном Кавказе. В первые годы советской власти Дровяников работал на разных должностях, там, где требовались ум, энергия, сила воли, убежденность в правоте идей большевизма: председатель ревкома, зам. пред окружного исполкома, член политбюро Чрезвычайной комиссии. Создает газеты "Красный Сочи", "Вольная Кубань" и редактирует их. Выдвигается на ответственную работу в орготдел ЦК РКП(б). Работу в Москве совмещает с учебой в музтехникуме, общественной работой и журналистикой.
  Певческий талант, голос необыкновенной красоты и силы не остались незамеченными. Дровяникова приняли в студию Большого театра, назначили персональную стипендию и направили на стажировку в Италию. Вот что об этом писал Николай Григорьевич Швец: "Дровяников был направлен в знаменитую Миланскую консерваторию; характеристику-рекомендацию подписал А.В.Луначарский.
  Два года певец учился в прославленной консерватории имени Джузеппе Верди, шлифуя природное дарование, обретая мастерство. Европейская музыкальная общественность сравнивала Дровяникова с такими светилами, как Шаляпин, Баттистини, Титта Руффо..." А.М.Горький, услышав редчайший голос, был поражен его мощью и красотой. Алексей Максимович назначил от себя стипендию Дровяникову, следил за его успехами, встречался с ним в Италии. Во время стажировки Дровяников активно гастролировал по Западной Европе. Дал 34 концерта. Его слушали и ему рукоплескали Рим, Неаполь, Венеция, Милан, Палермо, Турин, Париж, Берлин. В 1929 году состоялся концерт Шаляпина и Дровяникова в Париже. Газета "Известия" 16 мая 1929 года писала: "Дровяников явно превзошел Шаляпина. Шаляпин исполнил 11 арий при умеренных аплодисментах, Дровяников - 23 арии при бурных овациях". Одна из газет писала, что Дровяников поставил рекорд непрерывного пения, исполнив в течение двух с половиной часов 23 арии. Американские меценаты предлагали певцу месячный тур за 25 тысяч долларов. Дровяников отказался. После учебы в Миланской консерватории он твердо решил вернуться на родину, чтобы своим талантом служить трудовому народу.
  Дровяников был солистом Большого театра с 1926 по 1941 год. Много ездил по стране с оперным репертуаром и с исполнением революционных баллад. Сам сделал оранжировку баллады "Тяжелые годы", песни Нивушка, которые исполнялись в концертах и на сцене Большого театра.
              В 1940 году режиссер Таджикской киностудии Камиль Ярматов приступил к съемкам фильма "Дочь Памира" с Дровяниковым в главной роли Абдуло. Съемки проходили в горах, было снято несколько эпизодов, но фильм остался незавершенным. Может быть, где-то хранятся отснятые кадры...
         Когда началась война с фашистами, свое место видел только на фронте. Неизлечимая болезнь, поселившаяся в могучем теле, о которой Дровяников не знал, победила пламенного борца. Он умер от рака в 1941 году.
         В календаре знаменательных дат по Краснодарскому краю на 2010 год записано: "120 лет со дня рождения В.Е Дровяникова (1890-1941) оперного певца артиста Большого театра СССР. Детство провел в селе Царский дар (ныне село Великовечное Белореченского района). Активный участник Гражданской войны. С 1926 г. Работал в составе оперной труппы Большого театра СССР".
   Вот список публикаций о выдающемся певце, помещённый в интернете:
   ДРОВЯНИКОВ Василий Евдокимович (1890-1941)
  Певец (бас). Учился в муз. техникуме (кл. Г. Гандольфи) и два года у Е. Чернышевой. Стажировался в Италии (1928-29). Солист Большого т-ра (1925-41).Бас-самородок //
   Крас. газета. 1923. 13 декабря.Бас В. Дровяников // Заря Востока. Тбилиси. 1927. 31 июля.
  К приезду В. Е. Дровяникова // Коммуна. Самара. 1927. 25 августа.
   Рабочий - солист Большого театра В. Е. Дровяников // Веч. Москва. 1927. 11 августа.
   Сын батрака - солист Большого театра Дровяников едет в Италию // Комс. правда. 1 21 июля.
   Выступление В. Дровяникова в Италии // Известия. 1928. 8 июля.
   Донецкий М. Наш самородок // Молот. Ростов/Дон. 1928. 18 февраля.
  Баранчиков П. Голос беспредельных возможностей // Известия. 1929. 14 июня.
  Правда Севера. Вологда. 1929. 7 июня.
   В Москву вернулся... // Жизнь искусства. 1929. ? 25. С. 14.
   Дровяников и Шаляпин // Заря Востока. Тбилиси. 1929. 12 июля.
   Концерт В. Дровяникова // Молот. Ростов/Дон. 1929. 17 сентября. [В. Х-н.]
   На концерте Дровяникова // Рабочая Москва. 1929. 10 июля.
   Нездоровая реклама: После концерта Дровяникова // Правда. 1929. 11 июля.
   С нездоровой рекламой пора кончать // Рабочая Москва. 1929. 17 июля. [Б.]
   Артист ГАБТа Дровяников на нашем заводе // Догнать и перегнать. Орг. Авто-з-да им. Сталина. 1936. 21 июня. [Е. Г.]
   Концерт В. Дровяникова // Коммуна. Воронеж. 1936. 8 октября. [Арт.]
   В. Е. Дровяников: К 15-летию работы в Большом теат-ре // Сов. артист. 1940. 25 октября. [Группа товарищей.]
   Солист ГАБТа В. Дровяников в Сталинабаде // Ком. Таджикистана. Душанбе. 1940. 11 августа.
   Калишевский В. Жизнь и голос - как из легенды // Сов. культура. 1983. 27 декабря.
   Швец Н. "Он пел у вас..." // Ком. Таджикистана. Душанбе. 1983. 30 ноября.
   Швец Н. Талант истинно народный // Сов. Кубань. Краснодар. 1983. 22 сентября.  Сенкевич О., Подопригора Г. Звездою яркою // Черномор. здравница. Сочи. 1984. 21 сентября.
   Швец Н. "Донести всю красоту русской песни" // Огонек. 1984. ?21. С. 22.
  Подопригора Г. "Поиск продолжается" // Огонек. 1984. ?21. С. 22.
   Швец Н. Он пел в Тамбове // Тамб. правда. 1984. 21 января.
   Швец Н. Помнят ли саратовцы? // Коммунист. Саратов. 1984. 6 января.
   Панкратов Н. Он пел в Большом... // Труд. 1985.9 ноября.Подопригора Г.
   Уникальная фотография // Соц. Осетия. Орджоникидзе. 1985. 8 марта.
    Швец Н.Г. «Кубанский самородок».
     По названиям публикаций можно составить некоторое представление о творческом пути замечательного артиста. Но как давно это было, и всё труднее составлять жизнеописание выдающегося певца, солиста Большого театра, баса Дровянникова. И не всегда ему отдаётся должное. Вот, к примеру, повествование (шуточный рассказ) о Дровяникове  Бориса Андреевича Леонова – доктора филологических наук, профессора в книге «История Советской литературы». 
      1972 год. Начало работы Леонова заместителем главного редактора журнала "Молодая гвардия". Далее цитируется: "...я услышал стук в дверь. Затем дверь открылась, и на пороге появился высокий седой человек. Густым басом представился:
   - Бывший красный партизан, певец Дровяников.
   - Очень приятно! Чем могу быть полезен?
   - Хочу опубликовать у вас в журнале воспоминания о Шаляпине.
   Сердце у меня так и ёкнуло: "Вот повезло!" Но стараясь не выдать радости, спросил:
   - А вы с ним встречались, вместе где-то жили или общались какое-то время?
   - Да, был у него в Париже.
   - В каком же году? - спросил я, уже проверяя достоверность "воспоминаний".
   - В тридцать шестом.
   Шаляпин был еще жив, но не очень здоров. Через два года его не стало.
   - И что же? - обратился я к Дровяникову.
   - Пришел к нему. Но слуга сказал, что Федор Иванович принимают ванну и просил меня подождать. Больше часа сидел я в прихожей. Потом из ванной вышел Шаляпин. В халате, полотенцем перевязана голова. Подошел ко мне и спросил: "Поешь?" Я ответил, что пою. "Ну и пой!" - сказал Шаляпин и ушел к себе.
   - Ну, а потом-то вы встречались с Федором Ивановичем?
   - Да нет, - ответил Дровяников . - Не довелось. Ну, как, пойдут мои воспоминания?
   - Видите ли, - осторожно начал я. - Это скорее не воспоминания, а всего лишь курьезный, забавный случай. Воспоминания предполагают хорошее знание человека или же мимолетные встречи с ним, но такие, в которых интересный и известный человек открывается неожиданными сторонами своего характера или своего таланта.
   - Ясно, - спокойно подытожил Дровяников. - Тогда, может, я выступлю у вас? Аудитория-то у вас кака?
   - Да в основном все с высшим образованием.
   - Ну, тогда для начала "О скалы грозные", а там, как пойдет, - гремел голос Дровяникова.
   - Видите ли, - опять начал я извинительно, - вряд ли у нас состоится встреча. Дело в том, что многие наши сотрудники находятся в командировках, и собрать коллектив не удастся.
   - Ну что ж. Тогда извиняйте.
   Дровяников встал, поклонился и вышел из кабинета...
   Через некоторое время у меня зазвенел телефон. По голосу узнал заместителя главного редактора журнала "Сельская молодежь" Станислава Романовского:
   - Аудитория-то у вас кака?..."
   Я слышала от своего свекра Михаила Ивановича Лолы об этой истории – встрече Дровяникова с Шаляпиным в Париже.  Только не приходил Дровяников к заместителю редактора "Молодой гвардии" Леонову в 1972 году. Он умер в 1941-м. Должно быть, Борис Андреевич Леонов как и я, от кого-то слышал эту невыдуманную историю. Она показалась ему занятной, и он, известный «приколист», подработав ее, поместил в свою книгу, с собой в главной роли. Но зря профессор Леонов издевается над малороссийским акцентом Дровяникова. Он, скорее всего, был довольно грамотным человеком. Как я писала выше, основал две газеты на Кубани: "Красный Сочи" и "Вольная Кубань". И был их редактором. Занимался журналистикой в Москве. Кроме того будучи оперным певцом солистом, он, безусловно не мог не знать наизусть тексты оперного репертуара, написанные литературным  языком. А акцент говора Кубанских станиц в его обыденной речи, возможно, присутствовал и иногда давал о себе знать. Писатель Леонов, должно быть, об этом знал от кого-то и обыграл этот изъян в  своей юмореске.  И как похож на Василия Дровяникова посетитель редакции «Молодая гвардия», изображенный писателем. Только, мне кажется, что он никогда не был седым. Этот штрих писатель Леонов добавил должно быть для того, чтобы отдать дань реализму. Наверное,  знал, что Дровяников Василий Евдокимович родился в 1890 году, значит, в 1972 году он  должен быть седым и иметь за плечами 82 года. Но, повторяюсь, Василий Евдокимович Дровяников умер в 1941 году, в возрасте 51 год, и, скорее всего, он не был бы седым.
      
         ***
               

               






             
                От автора
     В этом небольшом сборнике я привела свои размышления о литературе в надежде ответить на вопрос: «Можно ли мне стать писателем?». Вопрос остался открытым, но один человек – известный писатель, секретарь Союза писателей Александр Анатольевич Трапезников написал предисловия к моим книгам, в которых неожиданно высоко оценил моё творчество. Привожу здесь полностью эти отзывы Александра Анатольевича на мои три книги.               
                А.Трапезников
Предисловие к сборнику рассказов       М.В.Лола «Заводы»
        Мне нравится хорошее, честное и ясное русское Слово. А кому нет? Люди устали от уродливых химер в современной беллетристике и на экранах телевизоров. Того и гляди к тебе в квартиру влезут и под кровать заберутся. Веником потом не выгонишь. Вот почему читатели и зрители всё больше и больше возвращаются к советскому периоду истории нашей страны. Там, по крайней мере, было какое-то «светлое ожидание». Теперь даже ожидания нет. Лишь предчувствие близящегося конца. Всего и всему.
Но это преамбула, а суть в том, что проза самобытной и талантливой писательницы Маргариты Владимировны Лолы уносит нас вместе со всеми нашими чувствами, мыслями и памятью в мир классической русской прозы. Искусство написания рассказа сродни бегу на короткую дистанцию. В этой «стометровке» обязательно должен быть мощный старт, нарастающее ускорение и победный финиш. Нельзя отвлекаться на детали, а то споткнешься и потеряешь темп. Это тебе не бег трусцой, то есть романистика… Вот там можно и поспать на ходу.
         А у нашего автора не заснешь. Её проза выверена, остроумна, лаконична. И несет душевную теплоту. Но это вовсе не означает, что она как-то сглаживает острые углы. Нет, она критична в оценках прошлого и настоящего, бьет точно в цель. И возвращает нам полузабытые образы тех лет, когда мы были молоды и счастливы. Таковы рассказы «За стеной военного завода» и «Как продавалась сталь», такова повесть «Иван Краснов и Альберт Лапиков». Последняя вообще достойна экранизации. Да где ж сегодня такого режиссера взять? Не говоря уж о продюсерах, нацеленных лишь на черноту и пошлость.
 Когда-то очень давно, в двадцатых годах прошлого столетия, наш замечательный художник-иллюстратор Иван Билибин, находясь в эмиграции в Каире на вопрос «Какие есть направления в литературе?», ответил: «Их только два. Одно разрушает душу читателя, другое возвышает её». Писатель, берясь за перо (садясь за компьютер), должен, прежде всего, вспомнить эту фразу. Ведь на нем лежит громадная ответственность за изреченное Слово. Не уведи читателя в пустыню, а напои его животворящей водой. Вот именно так и поступает Лола.
Подписано: Секретарь Правления Союза писателей России –Александр Трапезников

Предисловие к книге «Не в деньгах счастье»

     Что выгодно отличает прозу Маргариты Владимировны Лолы от массы ремесленнически сработанных за последние два десятка лет литературных новоделов? Прежде всего – и это сразу бросается в глаза – бережное отношение к русскому языку, почти безукоризненность стиля. Такое теперь встретишь не часто. Всё больше натыкаешься, если не на примитивно-школьную лексику, не говоря уж об откровенной нецензурщине, щедрой рукой хама-сеятеля разбросанной по страницам масскульта, то на явное небрежение к основе основ – к Слову. А тут иное. Читаешь и будто возвращаешься в чистое русло классической русской литературы, в век этак девятнадцатый, или в начало двадцатого. Вот почему у меня всегда, когда я открываю новое её произведение, возникает такое ощущение, что мне попался неведомый доселе рассказ Чехова или Бунина. Еще даже не вчитавшись в текст, я уже испытываю удовольствие от щедрости языка, стиля. Такаяработа над Словом– большой труд, отличающий профессионального писателя от подёнщика. В Православии это называется «умное делание».  Которое должно быть применимо, в принципе, в любой сфере жизни. А уж в словотворчестве особенно.
     Вот и новый её сборник рассказов «Не в деньгах счастье» - это приглашение на щедрый пир занимательных сюжетов, ироничных сцен жизни, бытовых зарисовок и реалий окружающей среды. У нашего автора пристальное внимание к обыкновенному человеку, к его внутреннему миру, вообще к душам людским. А это важнее всяческого внешнего антуража, вроде хитросплетений литературных схем или эпатирующих эскапад. Хотя и с сюжетом, и с композиционными построениями, и с жанровым разнообразием у Лолы всё в порядке.
    Маргарита Владимировна реалист и идеалист одновременно. Её идеализм проистекает из эстетических ценностей того же Чехова и других классиков русской литературы. А как можно совмещать реальное и идеальное, да и возможно ли это вообще? Лев Шестов в своих «Умозрениях и откровениях» объясняет: «Пушкин не ушел с дороги, увидев перед собой грозного сфинкса, пожравшего уже не одного великого борца за человечество. Сфинкс спросил его: как можно быть идеалистом, оставаясь вместе с тем и реалистом, как можно, глядя на жизнь, верить в правду и добро? Пушкин ответил ему: да можно, и насмешливое и грозное чудовище ушло с дороги». Вот почему даже самые, казалось бы, безысходные рассказы Лолы (есть в сборнике и такие), оставляют в душе светлую печаль, а не беспросветную тоску. Это тоже немалое достоинство писателя: не множить зло.
    Еще один наш известный мыслитель Николай Бердяев в «Философии свободного духа» писал, что «есть два прошлых, прошлое, которое было и которое исчезло, и прошлое, которое и сейчас для нас как составная часть нашего настоящего. Второе прошлое, существующее в памяти настоящего, есть уже совсем другое прошлое, прошлое преображённое и просветлённое, относительно его мы совершили творческий акт, и лишь после этого творческого акта оно вошло в состав нашего настоящего». Именно подобное отношение к прошлому и составляет творческую основу подлинного писателя. Не важно, рассказывает ли он о настоящем или предвидит будущее. И именно об этом говорит в своих рассказах М.В. Лола.
Подписано: Александр Трапезников, секретарь Правления Союза писателей России, обозреватель «Литературной России».




Предисловие к роману Маргариты Лола «Деревенские и городские»

           С большим удовольствием и неослабевающим интересом прочитал новое широкомасштабное произведение Маргариты Лолы - “Деревенские и городские”. Наши творческие взаимоотношения можно назвать эпистолярными. Мы созваниваемся, переписываемся вот уже несколько лет, и я всегда поражаюсь живостью ее ума, природной скромностью, наблюдательностью. А уж о литературном даре этого автора и говорить нечего тому свидетельствуют ее предыдущие книги: и детективного характера, и какого-то озорного, как, например, “Откуда взялся Остап Бендер”, и документально-мемуарного (“От первого до последнего десятилетия 20-го века”). Словом, писатель это сложившийся, самобытный, со своим взглядом на окружающий мир. Ей присуще бережное отношение к русскому языку, мягкая ирония, глубокое проникновение в людские судьбы.
                А о чем ее новый роман? И роман  ли это том смысле, как определяет его             литературоведение? Скорее всего, это             документально-художественное полифоническое произведение, в которое включены фрагменты из ее предыдущих книг, но объединенных общим замыслом - историей русского крестьянства, историей рода Трубиных и Томиловых (в романе - Литвиновы), а по сути, историей рода человеческого…. Ведь любая книга - это история автора, его микро- и макрокосмос, весь мир. Нельзя пересказать всю книгу, это невозможно сделать в Предисловии. Хочется лишь сказать о самом главном - ее сердцевинном значении. Русская земля и ее люди за прошедший век прошли через страшные испытания, но сумели сохраниться и не рассыпаться в пыль. В этом и есть сакральная тайна России, ее Голгофа и Воскрешение. Вот об этом и пишет М.В.Лола, свое повествование она облекает в увлекательную форму, где юмористические страницы соседствуют с трагическими, где показана целая эпоха, а голоса людей слышны сквозь шум времени. Пушкин как-то сказал, что читателя больше всего трогают три струны: ужас, смех и сострадание. Эти же три струны гармонично звучат в новом произведении Лолы. И еще - теперь уже обращаясь к                Античности. В знаменитом трактате Аристотеля “Поэтика” говорится, что достоинство словесного выражения - это быть ясным. Так надо писать, и так писали все русские писатели - без всякой зауми и низости (но что расцвело пышным цветом в нынешнее время). И слова Аристотеля можно в полной мере отнести к творчеству Маргариты Владимировны Лолы. Слог ее ясен, проникает в самое сердце и стремится к горнему свету. Честь ей за это и хвала.
      Подписано: А.Трвпезников, секретарь Союза писателей
 






               













                Лола Маргарита Владимировна
                Можно я буду писателем?
                Сборник дополнен отзывами
       Александра  Анатольевича Трапезникова