Оборотни глава 5

    Зима в этот год пришла рано и надолго. Просто одним промозглым осенним утром, всю ночь барабанивший по крыше дождь внезапно превратился в белые пушистые хлопья, с тихим шелестом начавшие деловито устилать нетканым одеялом засыпающую землю и укутывать деревья, уставшие за жаркое лето. Снег шел уже третий день без перерыва, и, похоже, даже не думал прекращаться. Вся жизнь в Лесу замерла — казалось, всё живое пытается привыкнуть к такой резкой перемене погоды.
   
    Тера занималась привычными делами. Драконов камень согревал дом, создавая в нем ощущение покоя и уюта. Локи не проходил в эти дни, да это было и не мудрено — сугробы намело под самые окна. Снег еще не спластовался как следует, и в нем легко было завязнуть.
   
    Так бы и проходило время, легко и незаметно, вот только сегодня в умиротворенное состояние колдуньи незаметно вкралась нотка непонятно откуда взявшейся тревоги. Неотвязное чувство, надоедливое, словно муха, вызвало,в конце концов, вспышку раздражения. Тера вскочила из-за стола, за которым готовила мазь и заметалась по комнате, не в силах определить причину своего беспокойства. Она больше не могла ничем заниматься; ночью не сомкнула глаз.
   
***

    Утро выдалось ясное и солнечное. Женщина встретила рассвет, сидя у окна. Она вглядывалась в снег, пока от яркого света не заломило глаза, и тут заметила какое-то существо на самом краю поляны, пробирающееся через глубокие сугробы. У Теры появилось ощущение присутствия кого-то смутно знакомого, и в то же самое время она была абсолютно уверена, что, кто бы это ни был, он никогда не посещал это место раньше. Колдунья вышла из дома и на несколько секунд остановилась на ступенях, а за тем бросилась на встречу десятилетней девочке, которая из последних сил пыталась добраться до её жилья.
 
   Тера не могла поверить своим глазам: она сидела сейчас за столом в доме, находящемся в Богом забытом месте, и отпаивала травяным чаем свою двоюродную сестру, невесть как попавшую сюда, которую видела последний раз ещё в колыбели. Эайлина посинела от холода. Ее руки дрожали, зубы клацали, и она проливала на себя чай, когда пыталась отпить из кружки. Для Теры было огромной загадкой, как этот ребенок вообще смог добраться сюда живым. Из бессвязного рассказа кузины колдунья смогла понять лишь одно, то что родным брату и сестре Эайи, Марджаре и Лазеку, очень нужна помощь Тералиты. Они решились пойти в Лес только из-за неё, но перепутали направления и заблудились. Потом на них напал какой-то зверь, а Эайю привело сюда странное, но доброжелательное существо.
   
    Тера в свое время мало общалась со своими кузенами, только это не могло быть поводом для того, чтобы бросить их, возможно истекающих кровью, на произвол судьбы. Она хотела оставить девочку в доме, абсолютно не уверенная, что у той хватит сил на  обратную дорогу, но у ребенка началась истерика, так что колдунье срочно пришлось подгонять вторую пару лыж под небольшую ножку Эайлины. 
  
   Они шли на лыжах уже второй час. Маленькая кузина неплохо справлялась с этой нелегкой задачей. Теру всю дорогу не покидало чувство, что она не вполне понимает сложившуюся ситуацию. Моментами она чувствовала яростную злобу, исходящую от девочки, но приписывала это её беспокойству за родных, а свои ощущения подавляла одной мыслью: "Быстрее! Быстрее!" 
   Боялась, как бы не случилось непоправимого. Только зря боялась — на собственную казнь опоздать нельзя.

   На третьем часу ходьбы, уже практически на пределе своих сил, вышли на обширную поляну, не тронутым чисто-белым пятном расположившуюся посреди густого леса. Эайлина остановилась на её краю и уселась на снег, прислонившись спиной к одному из стволов, лишенному нижних ветвей, и, блаженно прикрыв глаза, с облегчением прошептала:
   — Пришли! Наконец-то!
   — Куда пришли? — с недоумением поинтересовалась Тера. — Здесь же никого нет. Я не ощущаю присутствия людей. Даже мертвых, — помолчав, тихо добавила она. — Может ты что-то напутала?
   — Не-е-ет, — удовлетворенно протянула Эайлина, — Мы пришли туда, куда надо! -- И вкрадчиво продолжила: — Подожди немного, они скоро появятся!
   
    Чувство неуютности и легкой неправильности происходящего очень быстро переросло в совершенно неконтролируемую тревогу, сменившуюся тягучим страхом. Женщину затошнило; от выброшенного в кровь адреналина в голове зазвенело, участилось дыхание. К этому месту очень быстро приближалось что-то темное, нечто, бывшее когда-то человеком; или несколькими людьми.
   
    Бесполезно было бежать.Тера не стала даже пытаться. Она сбросила лыжи и выбралась на середину свободного от деревьев пространства. Снег здесь был странный — он не проваливался и не скользил, как при гололеде. Почти сразу появились ОНИ. Четыре фигуры, величественно ступившие на поляну, словно входящие в королевскую залу. Две девушки и два юноши, — красивые, аристократичные, одетые в роскошные вечерние наряды, легкие и воздушные, несмотря на царящий в лесу мороз, — кузены и кузины; её, некогда бывшая, семья.
   
    Тера никак не могла понять, кто же они — видела лишь густую черноту, плотным коконом окутывающую каждого из приближающихся к ней. Одна Эайлина была тем, кем казалась — ребенком, но уже порядком испорченным. Девочка дала волю своим чувствам, и Тера явственно ощущала волны злобной радости, исходящие от неё.
 
    — О, моя драгоценная кузина! — звонкой россыпью серебра раздался в чистом морозном воздухе приятный мелодичный голосок, способный вдохновить практически любого мужчину на самое безрассудное геройство.
   
    Тера повернулась лицом к говорившей. Это было Марджара — не самая старшая из молодого поколения лойров, но самая властная из всех. Колдунья и раньше замечала эту её черту, но старалась не обращать на неё внимание, не думая, что у этой девушки когда-нибудь появится возможность для осуществления своих амбиций; и кажется совершенно напрасно. 
   
    — Знала бы ты, как я рада тебя видеть! — Казалось, Марджара и в самом деле излучает счастье по поводу данной встречи, только взгляд её был похож на взгляд хищника, добравшегося до своего завтрака.
   
    — Если и в самом деле так рада, то почему не пришла ко мне домой, как все, а выманила в это дикое место, заставив свою сестру брести в такую даль по холоду. Тебе её совсем не жаль или ты меня настолько ненавидишь?
   — Это её предложение, — теперь  речь лилась плавно и была сладкой, словно мед, обволакивая, пытаясь заворожить и сбить с толку, но Тера видела лишь сочащийся яд. — Знаешь сестричка, иногда мне кажется, что Эайлина ненавидит тебя даже сильнее, чем я.
   — За что?
 
    Колдунья понимала, что попала в ситуацию, из которой может уже и не спастись. Марджара использовала магию абсолютно незнакомую для неё и от этого пугающую ещё больше. Тера чувствовала, как холодеет от страха тело; контролировать себя становилось всё сложнее. И эти звери распознавали ее состояние с той же легкостью, с какой хищник распознает запах крови.
   
    — Старая лойра должна была выбрать своей ученицей меня! — в конце фразы Мардж сорвалась на визг, неприятно резанувший по ушам, затем продолжила более спокойно: — Но почему-то предпочла тебя. Ты отняла у меня всё!
   
    Тера поморщилась от новой визгливой ноты; внутри неё потихоньку начинала расти злость.
   
    — По крайней мере, мне так казалось раньше. И вот я нашла кое-что получше бредовых заклинаний старой безумной бабки. Наверное, все же, я должна быть тебе благодарна. Если бы не ты, я не была бы сейчас тем, кто я есть. Не владела бы этими знаниями и этой мощью. И я хочу тебя отблагодарить!
   — Я рада, что ты счастлива, — негромко проговорила Тера, настороженно следя за кузиной, которая обходила её по кругу, не приближаясь слишком близко и ни на секунду не прерывая своего движения. — Но не думаю, что я этому чем-то поспособствовала. Так что вы могли бы и не утруждаться моими поисками.
   
    Колдунья ощущала в левой руке холод металла — она незаметно достала нож, примеряясь к первому броску; а то, что ей придется защищать свою жизнь, в этом уже не было никаких сомнений. Готовилась при нападении сразу бить насмерть. Плохо было то, что никак не могла распознать, кто же перед ней. Видела лишь одно — от людей здесь осталось очень мало.
   
    Марджара наконец-то завершила свои обходные маневры и величественно замерла на месте.
   — О, нет, драгоценная моя сестричка! Ты слишком дорога; нам, чтобы обойти тебя нашей милостью! Поэтому постарайся принять этот дар с чес-с-стью, — оскалившись, прошипела она конец фразы и коротко махнула кистью руки.
   
    Тут же сзади раздался болезненный рык. Тера резко развернулась, приседая и выбрасывая на звук руку с оружием. Она еще успела заметить прыжок одного из юношей и, уже в воздухе, его обращение в зверя — какую-то помесь волка с кабаном размером с хорошего быка. Мозг автоматически отметил ту деталь, что его одежда просто исчезла, а не разорвалась, обвиснув клочками на этой туше.
   
    Нож, с наложенными на лезвие наговорами, вспорол горло в тот момент, когда оборотень был на пике своего прыжка. Марджара завизжала дико, истерически. Колдунья крутанулась на месте, выбрасывая руку в её сторону, намереваясь полностью опустошить силу и не смогла удержаться от вскрика из-за резкой пронзительной боли, ударившей по телу. Рука тут же онемела по самое плечо. Тера на пару секунд потеряла всякую ориентацию — в глазах потемнело, заложило уши.
 
    Её повалили на снег спиной, прижали руки и ноги. Силы у этих существ было втрое против обычной. Боль, уже не такая сильная, всё ещё пульсировала внутри, заставляя мелко вздрагивать. Первое, что увидела Тера, когда с глаз сошла черная пелена, было лицо кузины — она находилась с той стороны её тела, которую колдунья практически не ощущала. Марджара протянула вперед свою кисть, которая начала уродливо видоизменяться, превращаясь в звериную лапу с мощными когтями. Тера дернулась в попытке освободиться, чем вызвала лишь смех. Мардж вцепилась пальцами в её волосы и наклонилась почти к самому лицу.
   — Знаешь, какое это невероятное ощущение — быть зверем! Свободным и ни кем не управляемым! Ты тоже это познаешь.
   Она отпустила волосы и прижала коленом горло.
   — Зачем тебе это? — прохрипела колдунья, -- Ненавидишь -- убей!
   — Ну уж нет. Твой голос выдает твой страх, а это сладкая музыка для меня. И твои знания будут нам не лишними, а подчиняться себе я тебя заставлю.
   — Я все равно не стану жить зверем — не убьешь, я сама с собой покончу.
   Мардж негромко рассмеялась.
   — У нас огромный инстинкт самосохранения. Всего лишь какой-то час — и тебе станет невыносима мысль даже о причинении малого вреда самой себе, не говоря уже о смерти.
   
    Кузина аккуратно, двумя когтями, вспорола ей кожу на лице — от виска до подбородка. Тера замычала, пытаясь вывернуть голову.
   — Не хочется тебя слишком портить, — задумчиво прокомментировала свои действия Марджара, — ведь, в отличие от последующих, эти шрамы останутся на твоем теле на всю жизнь. Так же, как и эти.
   
    Когти, уже безо всякой деликатности, полоснули колдунью по бедру. Она дернулась и закричала от боли. Почти сразу же обмякла — навалившееся отчаяние захлестнуло с головой. Не сопротивлялась, когда её привязывали к дереву, и закрыла глаза, чтоб никого не видеть.
   
    Оборотни ушли почти сразу. Марджара задержалась.
   — До ближайшего полнолуния, сестричка! Которое наступит уже через неделю. Вот тогда мы с тобой поговорим по душам.
   
    Она легонько провела пальцами по щеке, пачкая их в крови. Тера подняла на неё взгляд и её затошнило от того, с каким наслаждением Мардж слизывает красные потёки с руки. Напряглась, пробуя веревки на прочность. Вновь на поляне зазвенел серебристый смех.
   — Не пытайся! Веревки сами спадут по истечении положенного времени. До скорого свидания!
   Девушка, нежная, как первый весенний цветок, взвилась в воздух, оборачиваясь дикой уродливой тварью. И снова одежда исчезла, словно сотканная из тумана. Оборотень в два прыжка пересек открытое пространство и исчез за деревьями.