Как я не стала академиком

Стыдно сказать, но я несколько лет проработала в Совете при Президиуме АН СССР. Уволившись очередной раз с какой-то скучной работы, я, совершенно не желая того, оказалась сотрудником одной из лабораторий в Институте  АН СССР.  Чем занималась эта лаборатория я и по сей день не знаю. Говоря нынешними словами, скорее всего пилила бюджет. Мой начальник  не представлял, чем меня занять. Я перекладывала с места на место бумажки, печатала одним пальцем на машинке каталожные карточки на какие-то приборы, крутила роман с одним престарелым придурком, институтским комсомольским  боссом. Сначала он меня уговаривал вступить в комсомол, не вышло. Потом свернул с коммунистического пути в сторону и тут дела пошли лучше.

В какой-то момент лаборатория превратилась в Совет и ей выделили роскошный особняк на Ульяновской улице. Там шел ремонт, я бы даже сказала реставрация, поскольку второй этаж представлял собой анфиладу украшенных золотом, зеркалами и каминами комнат. В здании я сидела одна в полуподвальном помещении с пишущей машинкой. Моя работа заключалась в том, что я должна была на нее прийти и потом уйти. В определенное время. Все остальное мало кого интересовало. Так продолжалось несколько месяцев. Это время я провела не зря. Во-первых закончила курсы машинописи - слепой метод печати и получила диплом. Первый диплом об образовании, не считая школьного, выданного собственно папе за его красоту и обаяние. Мне школьный диплом давать не  хотели, так как я прогуляла почти весь 10 класс и экзамены в том числе. А папе выдали, стоило иму прийти в школу и задушевно, как  как он умел, заглянуть в глаза нашей несгибаемой директриссе.
Во-вторых,  перепечатала в семи экземплярах сборник стихов  запрещеного тогда поэта Николая Гумилева и полюбила его на всю жизнь. Это было такое волшебство его стихи! Особенно на фоне густеющего идиотизма 70-х годов. Смелые конквистадоры, сверкающие алмазы глаз, Эльга Эльга, кричали древляне, только змеи сбрасывают кожу... А в-третьих, (не пропадать же умению печатать) я сочинила и напечатала целую тетрадку своих стихов, состоящих на девяносто процентов из Гумилева, Цветаевой, Ахматовой, и чуть разбавленных недавно открытым Бродским. Увы, я не помню ни одного стиха - всю красиво сшитую и раскрашенную тетрадочку мой дружбан отдал какой-то тетке на рецензию (зачем????). И они сгинули -  и тетка и тетрадка. Может быть это и к лучшему, а то пришлось бы писать - как я не стала поэтом! Правда не исключён вариант, что   она их напечатала под своим именем и я теперь стала поэтом??

С окончанием ремнотных работ особняк заполнялся начальниками, секретаршами, инженерами. Наконец определился круг моих обязанностей - подготовка рукописей  в издательство Наука.  Работа обычно кипела с ноября по декабрь, все остальное время была какая-то невнятица. Но я научилась жить и работать с умным видом. Приходила, расписывалась в журнале и уходила по важным делам до пяти вечера. Возвращалась, расписывалась и я опять свободна, как птица. К тому времени я уже дружбанилась с художниками и проводила свое рабочее время в основном с ними, или в кино. Недалеко была библиотека иностранной литературы - тоже отличное место.

Если кто помнит, в советские времена на большие праздники - Первое мая, Седьмое ноября полагалось всю множительную технику (а это в основном печатные машинки) сдавать в первый отдел и охранять, не дай бог что, а то вдруг напечатают антисоветское.  В праздники также  организовывалось дежурство - для охраны этих средств.   В ноябре 1977 года, в крутой юбилей Революции начальником арестованных пишущих машинок оказалась я. И вот в моих владениях трехэтажный пустой особняк с золоченными зеркальными залами, камином и мраморной лестницей.
Естественно дежурить со мной были приглашены мои юные и не очень друзья, которые привели с собой одного чудесного  человека, племянника директора винзавода, расположенного в Талышских горах. Такие люди без канистр вина и фруктов в Москву не приезжают. Юбилей мы справили прекрасно, машинки, зеркала и мраморные лестницы остались без повреждений. Я думаю, что многие пишущие машинки и редкие тогда ксероксы и ротапринты проводили праздники в подобных компаниях.

Кроме того, я как специалист в области печатанья на машинке, готовила банковские документы - платежки, акты, ведомости. Никаких вам онлайн оплат, карточек, банк клиентов. На каждый чих - печатай платежку да без ошибок. Не то напечатал - давай снова, да в клеточки нужные попади. Я наловчилась. Но однажды в платежку вкралась ошибка и была замечена лишь только тогда, когда копия подшивалась в папку. Вместо главный бухгалтер было напечатано -что? Правильно, главный бюстгальтер. То есть ее никто не заметил - ни бухгалтер, когда подписывал, ни директор, ни я, и даже банк! Это заучит как анекдот - но это реальная быль. Сама печатала, знаю!

Кроме прочего я иногда ездила  в дирекцию подписывать разные важные бумаги. В какой-то момент заместителем директора Института стал дядя Леша Николаев, человек, которого я знала с детства, считай второй папа. Он лечил нам горло керосином, делал уколы, поскольку кажется окончил один или два семестра медицинского института. И вот я , здоровая двадцати с лишним лет вполне вменяемая девица, захожу в дирекцию, где полно народа и ничуть не задумываясь говорю -  Дядя Лёша, подпиши бумажки....

Много странных обычаев было в те времена. Торжественные встречи иностранных делегаций, когда сотрудников  НИИ и студентов с преподавателями распределяли с флажками между столбами по всему Ленинскому проспекту. Или все, от лаборантов до докторов наук отправлялись на овощные базы перебирать капусту и сортировать картошку. Мне это  казалось страшным унижением и я всячески избегала таких «командировок». И собственно на овощной базе была я один только раз - но по очень важной причине - один умный и красивый еврейский мальчик  был отправлен перебирать капусту и я не могла устоять - отправилась вслед, как декабристка.
;
Я проработала с Совете при Президиуме АН СССР несколько лет, пока  одна из наших коллег, очень правильная, старательная женщина, всегда приходившая на работу вовремя и сидевшая за пустым письменным столом все рабочее время, не встала однажы из-за стола и со словами «Я птица, я птица» не вышла в окно.
На следующий день я уволилась. Так закончилась моя академическая карьера.
05.10.2020